Крымское Эхо
Поле дискуссии

Любите ли вы революции так, как я их ненавижу?

Любите ли вы революции так, как я их ненавижу?

Чтобы определить в политическом пространстве друга или оппонента, вопрос «Чей Крым?» задавать глупо: этот вопрос закрыт, как бы ни волновались некоторые деятели, в том числе и бывшие крымские, и ни иезуитствовали представители новой либер-интеллигенции (дело пиарщицы «Леруа Мерлен»).

Правильным будет вопрос: «Как вы относитесь к революциям?».

Раньше была романтика классовый борьбы, большевики, 1917-й, «Десять дней, которые потрясли мир», Че Гевара, Фидель Кастро и позор империалистов в Заливе Свиней. Это было исторично, героично и социально привлекательно: «Мир! Труд! Май!», «Кто был никем, тот станет всем!»

А потом был Майдан. Можно привести и другие примеры. Но этот самый близкий.

Идея экспорта революции была обоснована идеологически и экономически и не только мыслителями социалистами, но и реальной обстановкой в разных странах и на разных континентах. Одним словом, имелась в этом своя истерическая логика, поэтому пожара мировой революции не случилось, но экспорт революции и установление социалистических режимов в ХХ веке имели место быть.

ХХI стал неожиданно революционным: страны переживали не одну, а несколько революций, как уже упомянутая Украина («Оранжевая революция» 2004-2005 гг, «Революция достоинства» 2013-2014 гг).

Революции теряют лидеров, или в них не нуждаются — теперь их совершают по сетевому принципу. Поэтому мы наблюдаем или группу лидеров, каждый из которых по отдельности значительную массу людей никогда не собрал бы, или активистов, которые на лидеров не тянут, но направление толпе показать могут.

Условным началом протеста становится не речь лидера и его призывы, а пост в социальной сети с призывом к коллективному действию, часто без внятной идейной основы. Достаточно лозунга типа «Долой!» — а идеологическая или идейная оболочка верстается параллельно столкновениям с правоохранителям и другими безобразиями, к которым склонна возбужденная толпа.

Революции теряют классовый признак: ну не может же таковым считаться чувство неприязни к власти, овладевающие людьми разного уровня достатка, образования, и т.д. Поэтому революциям ныне придают либо национальный (националистический), расовый (BLM), либо мировоззренческо-идеологический характер: хотим «настоящую демократию», безвиз, «Россия плохая». Отрыв от классового признака очень хорошо характеризуется структурами экономики «демократизируемых» и «революционизируемых» стран.

Революционеров нашего времени экономика на самом деле не интересует, они с восторгом идут наперекор логистическим цепочкам и интересам национальных производителей. Про структуру экономики забывают — вернее, ее со всей революционной ненавистью приносят в жертву новым идеалам. Вот только революционеры, в частности белорусские, забывают одно: «Caterpillar» БелАЗ не нужен.

Забывает про базис и власть в лице Лукашенко, который превратил Белоруссию в Кремниевую долину Восточной Европы — но сейчас IT-компании перебираются за рубеж, так как во время протестов отключается интернет.

Чаще всего власть не готова к революции, потому что, если б была готова, революции не было бы. Протесты проявляют «темные начала» власти и общества, и мы становимся свидетелями неоправданной жестокости и расчеловечивания. Это и нужно технологам подобных революций, так как пути назад из взаимной ненависти и от неприкрытых угроз найти невозможно, вернее, такой вариант развития событий имеет крайне малую вероятность.

Что же делать «недемократичным» президентам с рвущимся к свободе «народом»? Вариант Лукашенко — всех «вкатывать в асфальт», зачистка оппозиции (хотя, если она есть, то это делать уже поздно) — информационно и политически. Вариант Кучмы — дать оппозиции власть и договориться.

Ни один из них не сработал. Зачищать для эффективности нужно в самом радикальном смысле этого слова, что в центре Европы недопустимо; давать оппозиции власть — это делиться с ней властью, передавая часть властного ресурса, а при очевидной поддержке извне в рамках геополитической игры оппозиция заберёт власть полностью.

Есть ли технологии противодействия современным революциям? В общих чертах:

— политика должна быть национальной, «суверенная демократия», если угодно; оппозиция должна быть — но кто сказал, что власть должна делиться с ней властью? Ли Куан Ю, например, совершенно четко говорил, что не считает необходимым делиться властью с оппозицией;

—власть должна создать систему клапанов сброса социального негатива — как в рамках информационной политики, так и в рамках экономических и социальных отношений (цифровизация, меры социальной поддержки и др.)

— социальная ответственность власти и бизнеса, чуткое внимание к запросам общества на всех уровнях государственного управления.

И это далеко не все. Искусство политики в современном мире, пережившем и переживающем за одно десятилетие несколько гибридных войн, революций на разных континентах становится все сложнее.

Революции перестали вызывать чувство восторга от ожидания перемен к лучшему, от ожидания свободы и «счастья для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным!». Потому что так не было и не будет.

 

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.4 / 5. Людей оценило: 9

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Не смотри долго в бездну, иначе бездна посмотрит на тебя

Пуля-дура, Ира-шкура и Ридван-продаван

Олег РОДИВИЛОВ

Власть-кадры-результат

Оставить комментарий