И выбрала журналистику»
СМИ о СМИ
Ольга ЮРЬЕВА
— Лилия Рустемовна, есть мнение, что политический журналист – это тип профессионального политика. Если вы разделяете это мнение, то прокомментируйте роль крымского политического журналиста в политике.
— Такое мнение на самом деле абсолютно неправильно и непрофессионально. Оно, конечно, основано на опыте людей, которые видели, что журналист занимается политикой. Но такого журналиста не должно быть никогда просто по определению. Политика и журналистика — это два разных образа жизни, две разных профессии, поэтому совмещать их ни в коем случае нельзя. Я говорю это, исходя из своего личного и, к сожалению, негативного опыта — я была депутатом Верховного Совета Крыма и одновременно работала журналистом.
Было жутко тяжело совмещать. Журналист практически не может быть объективным, когда он принадлежит к той или иной политической силе. Одно дело – говорить и читать об этом в учебниках, другое дело – прожить в условиях такого двойственного существования. Я для себя определила: либо политика, либо журналистика, и выбрала журналистику. К сожалению, не все мои коллеги делают такой выбор и остаются журналистами, при этом принимая активное участие в политике.
Я не могу судить, как отражается политическая деятельность на журналистской, но уверена, что отражается. Кроме того, существует отрицательный опыт участия журналиста в политике, когда журналист (обычно во время предвыборных компаний), помимо основного места работы, одновременно сотрудничает с каким-нибудь предвыборным штабом. Это обязательно сказывается самым негативным образом на качестве информации, которую он выдает. И, кроме того, такой журналист подает негативный сигнал обществу – сигнал не только своего непрофессионализма, но и некоей нечистоплотности. В журналистике огромное количество разных специализаций: социальная защита, экономика, спорт. Если журналист оказывается в такой ситуации, нужно просто менять специализацию.
— В чем заключается профессионализм политического журналиста?
— Он ничем не отличается от профессионализма бизнес-журналиста. Стандарты те же самые: быть объективным, предоставлять несколько точек зрения (раньше требовалось две, сегодня считается, что двух точек зрения мало) и отвечать прежде всего своему призванию. Призвание журналиста – это такое связующее звено между властью и обществом. Журналист — аналитик, он должен информировать общество обо всем, что происходит во власти, в политике и не быть судьей, а просто своевременно давать объективную эффективную информацию.
— Что такое «пошлость» в политической журналистике?
— «Пошлости» здесь никакой. У нас политика присутствует во всех сферах жизни: милиция – это политика, журналистика – это политика, медицина — тоже. Все, что связано с политикой, всегда пошло. Но если медик может позволить себе отказаться интересоваться тем, что происходит в политике, то журналист, если он выбрал для себя политическую специализацию, не имеет права от этого отказаться – такова судьба политического журналиста, не очень приятная. Это где-нибудь в Канаде хорошо быть политическим журналистом, когда только раз в год или раз в четыре года происходят какие-то несерьезные потрясения, и надо только следить за тем, чтобы власть выполняла свои обещания и вовремя информировать общество. В нашей бурно кипящей на одном месте (даже не движущейся) политике надо все время следить за тем, что происходит. Это ужасно утомительно. Страшно утомляет, жутко надоедает, но если ты хочешь быть всегда в курсе событий, то ты должен следить за всем этим.
— Есть мнение, что политический журналист – это посредник между обществом и властью и одновременно оппонент власти. Как совместить оппонирование и сотрудничество?
— Никак нельзя совмещать оппонирование и сотрудничество. Перед журналистикой вообще не стоит цели сотрудничать с властью. Журналист всегда «цепной пес», он может следить за властью и сразу сообщать обществу, если власть что-то сделала плохо. Журналистика – это один из самых действенных инструментов демократии. И как только журналист начинает сотрудничать с властью, это быстро переходит в позу служения власти, тогда опять получается Советский Союз или, я не знаю, Гондурас. Они могут быть сотрудниками, только если власть все правильно делает, если она ведет себя нормальным образом… Вообще, журналист и власть никогда не могут быть партнерами, они не могут быть на одной стороне баррикад, они всегда по разную сторону, даже если власть хорошая.
— На какие последствия вы рассчитываете, публикуя свой материал?
— Прежде всего я рассчитываю на то, что его прочтут и увидят. Больше меня никакие последствия не интересуют
— Для любого журналиста одно из самых сладких слов – «свобода». Что такое «свобода» для политического журналиста?
— Свобода в условиях нашей украинской, крымской журналистики – когда тебе «сверху» не говорят, о чем писать. Реальность такова, что, если ты работаешь в государственном средстве массовой информации, то начальство диктует, что ты в своих материалах должен говорить с позиций государства; если ты работаешь в каком-то частном издании – оно в любом случае имеет хозяина либо в виде политической группы, либо в виде бизнес-группы. Всегда хозяин, «деньгодатель», как мы его называем, хотел бы видеть определенные материалы.
Свобода – это когда твоей объективности доверяют настолько, что тебе не диктуют, о чем писать и что писать. Это жутко трудно. Для того, чтобы тебе так доверяли, нужно прожить целую жизнь. Для этого нужно сначала сделать имя, то есть сделать так, чтобы твоему имени доверяли. И то не всегда это получается, потому что, бывает, наступает очень острая политическая ситуация, когда издатель от тебя требует, например, не писать о ком-то плохо. В такой ситуации я для себя выбираю путь такой – не писать вообще.
Может быть, это неправильно, но, к сожалению, у нас в стране, да и вообще нигде, нет таких средств массовой информации, за которыми бы не стояла какая-либо идеология (финансовая, политическая, любая другая). Всем журналистам рано или поздно придется вступать в конфликт – его можно назвать конфликтом интересов, можно назвать конфликтом между журналистом и издателем. Как журналист выйдет из этого конфликта, зависит его от умения, профессиональных качеств и принципов. Всегда есть два выхода: самый легкий – хлопнуть дверью и уйти, другой – попробовать договориться и прийти к компромиссу, к такому компромиссу, который не отразится на журналистском имени и не заставит поступиться какими-то профессиональными принципами.
— Как и в чем проявляется ответственность политического журналиста?
— У политического журналиста один субъект ответственности – это его читатель. Все остальные виды ответственности для него просто не существуют. Конечно, есть еще и судебная ответственность, и любой чиновник, которому не понравилось, что ты опубликовал, какого цвета у него глаза, может подать на тебя иск в суд. Но это уже другая ответственность, и этой ответственности, на самом деле, может подвергнуться любой другой человек, который попался на пути этого зловредного чиновника.
В таком сложном полиэтническом регионе, как Крым, у политического журналиста существует ответственность не быть автором разжигания межнациональной или межконфессиональной вражды. К сожалению, в крымской журналистике не многие журналисты чувствуют на себе эту ответственность. В средствах массовой информации слово может стать действием — той каплей бензина, которую нужно добавить в костер, чтобы он разгорелся.
Нужно чувствовать ответственность перед теми, о ком ты пишешь. Например, назвав человека, которого задержали, преступником до того момента, как это определит суд, можно просто поломать ему судьбу. Кроме того, надо думать о детях и семьях преступников. Каждый раз возникает дилемма: есть острый материал, есть все данные, есть документы, имя человека, который что-то натворил, но у ответственного журналиста всегда срабатывает — наверное, даже медицинский, а не журналистский — принцип «не навреди». Даже если герой публикации подлец, нехороший человек, у него есть дети и семья, которые могут пострадать. Но это не касается политики. Мы со спокойной душой можем публиковать все фамилии политиков. Они, в конце концов, публичные люди, они шли в политику, зная, что их будут рассматривать под увеличительным стеклом. Подобных зон ответственности, на самом деле очень много.
— Насколько важны для вас личные отношения с профессиональными политиками? Как вы справляетесь со своими симпатиями и антипатиями?
— У меня нет личных отношений с политиками. Я запретила себе иметь личные отношения с профессиональными политиками. Их не должно быть. У журналиста может быть очень много соблазнов – выпить чашку кофе, принять предложение составить политику компанию, сходить в ресторан, принять какие-нибудь подарки, даже мелкие – этого нельзя допускать ни в коем случае. Жуткая история – когда твой друг вдруг становится политиком, и от этих отношений никуда не денешься. Тогда нужно просто пытаться соблюдать дистанцию.
— Если бы вы составляли этический кодекс политического журналиста, какие правила были бы для вас самыми важными?
— Их на самом деле очень много. Прежде всего – это не «изготавливать» такие материалы, которые могут стать причиной разжигания расовой дискриминации, межнациональной, межконфессиональной вражды. Политический журналист имеет право разделять точку зрения той или иной партии как человек и гражданин, но не имеет на это права в своих материалах. Всегда следует приводить несколько точек зрения на одну и ту же тему. Журналист не имеет права получать подарки от политиков, не имеет права работать в их пресс-службах и сопровождать их пиар-кампании. На мой взгляд, в Крыму политический журналист должен обладать иммунитетом – чтобы никому не повадно было тебя использовать в своих политических целях.
— Какие искушения есть у политического журналиста?
— Разные. Искушение – быть другом человека, который находится у власти, и воспользоваться его влиятельностью для решения каких-то своих проблем. Искушение – просто покрасоваться, показав свою «причастность», знакомство с высокопоставленными представителями власти. Искушение в том, что политики покупают журналистов, и покупают недешево, если это хороший журналист. А вообще политический журналист – это среднестатистический человек: он подвержен тем же самым искушениям, что и остальные люди. Самое главное искушение – не стать «рупором» (это так себя журналисты красиво называют) той или иной политической силы. Я это называю по-другому: главное – не стать «обслугой».
— На ваш взгляд, каковы перспективы политической журналистики на Украине и в Крыму?
— Пока есть политика, будет и политическая журналистика. Всегда будет необходимость в людях, которые следят за политическими событиями, анализируют и комментируют их.
— Пожелали бы вы нашему поколению своей судьбы?
— Нет, я бы не пожелала. Я бы никому не хотела желать этой судьбы. И не потому, что она какая-то горькая и тяжелая, в ней особо ничего такого трагического не было. У меня была идеальная история: мне повезло, что я пришла в политическую журналистику очень зрелым человеком, я уже могла свободно анализировать и потеряла способность прислушиваться к чьему бы то ни было мнению. Молодой журналист, который приходит в эту профессию, не имеет опыта ни жизненного, ни политического. Он не очень хорошо стоит на ногах в материальном плане. Он, как любой молодой человек, максималист по своей натуре.
Очень часто бывает, что молодые журналисты начинают писать на политическую тему, а потом «перескакивают» в какие-то предвыборные штабы и начинают сужать свой круг, рассуждая уже предвзято и узконаправленно. А вот вернуться обратно уже очень тяжело. Я думаю, что журналисту надо начинать не с политической журналистики — это не какая-то «элитарная каста». Для меня «элитарная каста» — это бизнес-журналистика: там надо иметь мозги и быть современным человеком, то есть владеть всем инструментарием современного бизнеса. Этих журналистов очень мало, они действительно могут написать и о банковской сфере, и о торговле, и о строительстве, и о кредитной политике – тут надо иметь хорошее образование, надо быть очень современным человеком.
У нас в Украине мало таких журналистов, у нас мало таких средств массовой информации. Если оглянуться на западные СМИ, то у них соотношение 50/50. Средний и крупный бизнес пьет свою утреннюю чашку кофе, листая страницы бизнес-издания. Там бизнес-журналисты получают больше, чем политические журналисты, потому что есть понимание, что у бизнес-журналиста квалификация выше. Я уверена, что через пару лет и на Украине ситуация кардинально изменится.
— Вы суеверны? Придерживаетесь каких-то особых журналистских примет?
— Нет… Журналистские приметы? Я не знаю ни одной журналистской приметы…
[color=red]См. также в рубрике:[/color]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1859]Григорий Иоффе: «Я против фетишизации или дьяволизации журналистской профессии»[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1670]Алексей Ермолин: «Сломать им меня не удалось, скорее наоборот, закалили.
ЕЩЕ ПОНЯЛ: ЕСЛИ КО МНЕ ТАК ОТНОСЯТСЯ, ЗНАЧИТ, МЕНЯ ЧИТАЮТ»[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1504]Ленур Юнусов: «Межнациональная сфера у нас очень заполитизирована»[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1381]Александр Мащенко: «Политический журналист
отличается от политика, как футбольный комментатор от футболиста»[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1295]Владимир Притула: «Журналист всегда в оппозиции:
не только к власти, но и к самой оппозиции»[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1327]Валентина Самар: «Чем ты честнее работаешь, тем дороже стоишь»
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛИСТ И ПОЛИТИК — АБСОЛЮТНО РАЗНЫЕ ПОНЯТИЯ: КАК ВОДА И ЛЁД![/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=503]Галина Жукова: «Жизнь прекрасна!»[/url]
