ЧЕРЕЗ ГОД ПОСЛЕ РАЗРЫВА С РОССИЕЙ УПЦ ОКАЗАЛАСЬ НА ГРАНИ ЗАПРЕТА.
ЗАИСКИВАНИЕ ПЕРЕД КИЕВСКИМ РЕЖИМОМ НЕ ПОМОГЛО
В современной Украине уже практически сложился тоталитарный политический режим, а неотъемлемая часть такого режима – полное подчинение правящей клике любых общественных и культурных институтов. В этот перечень обязательно попадают религиозные организации. Такой жертвой новоявленного украинского тоталитаризма стала УПЦ.
На прошлой неделе исполнился год с так называемого собора УПЦ в Феофании, на котором эта автономная церковь объявила о разрыве с РПЦ. Формальная реализация такого разрыва была зафиксирована в изменениях в уставе УПЦ, откуда убрали все упоминания о связях с Русской православной церковью.
Казалось бы, что еще Зеленскому надо? Однако осенью прошлого года начался новый виток давления, который удивительным образом совпал с аналогичными действиями властей в трех марионеточных государствах Прибалтики. Все это вместе выглядело как крестовый поход против православия, инициированный кукловодами украинской и прибалтийских марионеток.
Уши такого давления на православие хорошо видны в опубликованном в мае ежегодном докладе госдепа о свободе вероисповедания в мире в 2022 году. В качестве проблем с такой свободой на Украине указываются некоторые неурядицы с церквью Свидетелей Иеговы (в России ее деятельности признана экстремистской и запрещена), случаи отказа в альтернативной службе по религиозным убеждениям, приводятся примеры антисемитизма.
А по поводу явной репрессивной политики в отношении УПЦ говорится лишь об обысках, совершенных СБУ в храмах и учреждениях УПЦ. Но эти акции характеризуются как сбор доказательств «незаконной деятельности» в виде распространения «российской пропаганды».
Из череды целой серии захватов храмов УПЦ и нападений на священников и прихожан упоминается лишь один случай. Зато говорится, что УПЦ виновата в непризнании ПЦУ:
«УПЦ продолжала подвергать сомнению легитимность ПЦУ и утверждать, что ПЦУ “крала” ее имущество».
Нехорошая УПЦ, нарушает свободу вероисповедания!
В 2023 году давление на УПЦ продолжилось. В статье, опубликованной год назад, по горячим следам псевдособора УПЦ я написал: куда дойдут российские войска, там у канонического православия проблем не будет, а куда не дойдут – там возможно всякое.
Это всякое вылилось в захваты храмов, судебные и несудебные преследования (второе – это украинское ноу-хау в виде объявления санкций собственным гражданам – церковным иерархам), обыски и другие формы давления. Апофеозом стала попытка забрать у УПЦ Киево-Печерскую лавру.
Сопротивление, оказанное монахами Лавры и мирянами, поставило процесс ликвидации УПЦ на паузу.
Однако очевидно, что киевские власти продолжают готовить окончательное решение православного вопроса. Только теперь они решили сосредоточиться на том, чтобы обставить этот процесс судебными решениями, придав своему произволу правовую видимость.
Что УПЦ ни делало для того, чтобы разорвать связи с русским православием — все оказалось напрасно. 15 мая Киевский окружной административный суд принял постановление, в котором объявил, что УПЦ входит в состав РПЦ:
«…истцы надлежащими и достаточными доказательствами не доказали наличие обстоятельств не вхождения их в структуру РПЦ, в то время когда оцененная ответчиком информация, по совокупности, утверждает о вхождении УПЦ в структуру РПЦ», – сказано в постановлении суда.
Конечно, остается возможность оспорить это решение, но итог, скорее всего, уже предрешен.
Каких же действий теперь стоит ждать как от киевского режима, так и от руководства УПЦ? На мой взгляд, здесь возможны три сценария. Для реализации каждого их них есть препятствия, какой путь выберут в Киеве – посмотрим.
Первый сценарий – слияние УПЦ с ПЦУ. В его реализации есть существенные затруднения. Во-первых, каноническое право, с точки зрения которого значительная часть иерархов ПЦУ, те кто вошел в нее из Киевского патриархата и Украинской автокефальной церкви, должны пройти новое посвящение в сан.
Конечно, на каноны можно наплевать, как это сделал стамбульский Варфоломей, но тогда вылезет второе препятствие – как поделить имеющиеся епархии. Ведь с точки зрения иерархов ПЦУ, они обладают преимущественным правом, как раньше других порвавшие с РПЦ. А с позиции тех, кто в УПЦ согласен на слияние с ПЦУ, больше прав у них, так как за ними подавляющее преимущество в числе приходов, монастырей и епархиального имущества.
Третье препятствие – позиция значительной части прихожан и рядовых священников, для которых каноны религии не пустой звук, а политическая целесообразность – не довод. Они готовы ждать какой-то определенности в отношениях России и Украины. Это позиция, вполне правомерная для воцерковленных верующих: «как Бог управит».
Четвертое препятствие – серьезная оппозиция внутри УПЦ с четкой идейной основой: судьбы православия России и Украины связаны друг с другом неразрывно. И если сейчас им приходится молчать, это не значит, что они молча примут слияние с ПЦУ. В конце концов, каждый приход и монастырь УПЦ является самостоятельным юридическим лицом.
Второй сценарий – УПЦ официально объявит себя автокефальной и провозгласит, что не собирается в будущем иметь ничего общего с РПЦ. Но автокефальный статус не имеет смысла в виде самопровозглашения, он становится реальным только в результате внешнего признания. РПЦ статус автокефальной за УПЦ не признает, это очевидно. Не признают и те церкви, которые уже признали в таком качестве ПЦУ (Константинопольский и Александрийский патриархат, Элладская и Кипрская церкви).
Как бы ни приветствовали на Фанаре отрыв УПЦ от РПЦ, но православная традиция признает только одну автокефалию в стране. Даже если допустить, что тот же Константинопольский патриархат пойдет по пути нововведений, то это сильно ударит по другим православным церквям.
Почти в каждой крупной православной стране есть, скажем так, альтернативные православные церкви, которые, пусть и маргинальны, но тоже могут претендовать на автокефальный статус.
Не станет стамбульский первоиерарх ссориться практически со всем православным миром, создавая прецедент двух автокефалий, разрыва с РПЦ ему хватает.
Представить себе, что по пути признания автокефалии УПЦ пойдут те церкви, которые сейчас остаются «над схваткой» (Болгарская, Румынская, Грузинская), тоже трудно. Они выбрали свою позицию: не суетиться, а жить по временным ритмам церкви, в которых десяток-другой лет – это миг в вечности. Тем более что и Болгарская, и Румынские церкви когда-то сами прошли путь самопровозглашения автокефалии и признания ее через десятилетия.
Третий сценарий – киевский режим пойдет по пути прямого запрета УПЦ. Несколько месяцев назад казалось, что этот сценарий вот-вот воплотится. Но сопротивление, оказанное в Киево-Печерской лавре, серьезный информационный резонанс, в том числе и на Западе, этот процесс приостановил.
Какой бы ни была готовность Запада действовать против России, свобода совести, религии остается там значимой ценностью, особенно в консервативных кругах США.
В декабре прошлого года, когда информпространство заполнили сообщения об обысках в храмах и епархиях УПЦ и появились законопроекты о ее запрете, сын экс-президента США Дональд Трамп-младший опубликовал твит, где весьма критически высказался в отношении гонений на УПЦ:
«Зеленский запрещает Украинскую православную церковь. Его правительство также отбирает храмы Украинской православной церкви и арестовывает священников (возможно, поэтому для демократов он – суперзвезда). Он – это всецело о свободе, ребята. Давайте отправим ему еще 100 миллиардов долларов безо всякой отчетности».
В информационной войне против России, когда киевский режим превозносится до демократических и евроценностных небес, факт прямого запрета крупнейшей православной церкви на Украине станет неким подарком для ответной пропаганды.
Есть еще один момент. Как я уже писал, каждый приход является самостоятельным юридическим лицом, поэтому он в случае запрета УПЦ может сам определять свою судьбу, вплоть до присоединения к какой-нибудь иностранной православной церкви, например, Румынской или Болгарской, которые не признают ПЦУ.
Те, в свою очередь, могут не принять, но могут и пойти по пути расширения своего влияния за счет бесхозных приходов Украины. Возможен и путь создания альтернативных религиозных объединений в качестве временного решения. В этих случаях Киев получит неуправляемую ситуацию.
И, в заключение: стоит подумать о том, как УПЦ дошла до такого состояния, что она является объектом для давления и ничего не может сделать сама для решения своей судьбы в соответствии с канонами православия.
Наверное, многие помнят поступок киевского священника Алипия Светличного, который в январе 2014 года встал между противостоящими сторонами на улице Грушевского. Напомню, что тогда организованные боевики начали нападать на «Беркут», защищавший правительственный квартал, забрасывая его бутылками с зажигательной смесью. Тогда поступок Алипия Светличного выглядел на фоне беснующегося майдана как луч света.
Но прошествии времени приходится признать, что становиться между – это хороший поступок в случае противостояния по не слишком серьезному поводу.
Когда же противостоят смысложизненные альтернативы, добро и зло, свет и тьма, то становиться нужно не между, а на сторону добра.
Конечно, сейчас легко быть умным «потом», но и не соглашаться с тем, что в прошлом что-то было сделано неправильно, тоже неверно.
Нужно признать, что позиция УПЦ быть над схваткой в итоге оказалась проигрышной стратегией.
Нужно помнить, что митрополит Онуфрий прямо называл украинское АТО на Донбассе братоубийственной войной и отказался встать, когда на выступлении Порошенко в Верховной раде решили почтить память погибших в АТО. И нужно воздать должное его гражданскому мужеству. Но его оказалось недостаточно. Нужно было большее.
Сейчас очевидно, что война киевского режима с донецкими республиками не была братоубийственной, как это называл Онуфрий. Это была попытка поднимающегося тоталитарного нацизма подавить свободу.
И не становиться на очевидную сторону добра было ошибкой.
За неспособность сделать выбор в критической ситуации УПЦ теперь приходится расплачиваться. Да, никто на Украине не мог собрать такое количество людей, как это несколько лет подряд делала УПЦ в крестных ходах за мир. Но не православной ли церкви не знать, что примирение со злом не меньший грех, чем потворствование ему?
Фото из открытых источников
