Крымское Эхо
Дословно

Крымский прецедент

Крымский прецедент

Что можно назвать «крымским прецедентом-2014»? Имеется в виду реализация региональной идеи посредством всенародного голосования с последующей имплементацией его результатов. То есть в общем-то дана некая модель поведения, многим она понравилась. Кому нравится содержание, кому — форма, кому — и то и другое, но, в общем, это пошло по миру.

В этом легко убедиться, если просто напомнить некоторые факты. Допустим, вспомним референдумы в регионах, которые последовали за крымским. Буквально сразу же, весной 2014 года, такой референдум был проведен в провинции Венето — правда, потом выяснилось, что это было что-то вроде интернет-голосования, но степень важности этого события была правильно оценена итальянскими властями: инициаторы референдума оказались за решеткой. И только примерно через полгода их удалось оттуда извлечь благодаря вмешательству руководителей партии Лига Севера.

Затем состоялся референдум в Шотландии — помним те события, результаты; затем не состоялся, но должен был пройти, референдум в Каталонии. Понятно, что тот и другой планировались заранее, но на поднятой нами волне оба приобрели несколько иное звучание. Помимо таких последствий крымского референдума, выразившихся в прямом подражании ему, есть и другие примеры его воздействия на политическую ситуацию в Европе. Скажем, в этом году по целому ряду провинций Северной Италии прокатилась волна голосований в местных региональных парламентах за резолюции, в которых требовалось признание российского статуса Крыма и снятия санкций против России.

Это не в компетенции итальянских провинций, но они тем самым выражали свою позицию, позицию своих избирателей, которая не совпадает с той политикой, которую проводит итальянское правительство. И вот совсем недавно еще одно подтверждение такого несовпадения — это попытка проведения конституционной реформы через референдум, который затеяло правительство Маттео Ренци.

Смысл реформы как раз заключался в том, чтобы урезать полномочия регионов, но был получен отрицательный результат, и на сегодняшний день это привело к политическому кризису в стране.

Среди других проявлений возбуждения регионов можно отметить и британский референдум: ведь можно рассматривать Британию как регион «Большой Европы» – Европейского союза. И, кстати, последующий, новый, подъём сепаратистских настроений в Шотландии,в которой многие заявляют, что они из ЕС выходить не хотят.

Из этого же ряда тенденций — вполне серьезные разговоры о том, что не следовало ли Калифорнии выйти из состава США, раз Соединенные Штаты выбирают такого президента, как Дональд Трамп? Это еще не региональное движение как таковое, не региональная идея в чистом виде, но первые проблески того, что регион ощущает себя не во всем согласным с общенациональной линией.

Итак, можно подвести некоторый итог: на самом деле региональные проблемы в мире обострились после «крымского прецедента», а региональный проекты актуализировались и активизировались.

Являются ли эти региональные силы нашими внешнеполитическими союзниками? Напрашивается ответ в духе еще одного референдума, который прошел в России — помните: «да-да-нет-да». То есть в некоторых случаях является, в некоторых — нет. Ну, скажем, в Северной Италии, где региональные парламенты голосовали за пророссийские резолюции, где сильны позиции партии «Лига Севера», которая сейчас активно поддерживает политику Путина, политику РФ, является одним из ярких критиков Брюсселя, несомненно, да.. Там однозначно наши союзники, по крайней мере, ситуативные, пока они не пришли к власти.

Там же, на севере Италии, есть Южный Тироль — очень интересный регион, очень близкий и в истории пересекается с Крымом, потому что в этом регионе в период дружбы фашистской Италии и нацистской Германии диктаторы Муссолини и Гитлер договорились, что Германия признает вхождение Южного Тироля (а это территории, в основном населенные этническими немцами) в состав Италии, а население забирает себе. Кстати, примерно такой же принцип был применен по отношению к Прибалтике, когда она входила в состав Советского Союза.

Ну а, собственно говоря, куда девать этих южных тирольцев? В годы Великой Отечественной войны один из проектов заключался в том, чтобы переселить их в Крым. В Южном Тироле об этом хорошо помнят и реагируют на это примерно так: у вас в Крыму хорошо, но нам лучше у себя в Южном Тироле.

Так вот, несмотря на эту близость, вряд ли Южный Тироль станет в единый ряд пророссийских регионов: дело в том, что сам этот регион сложился, его автономия в значительной степени завязана на проекты, связанные с Евросоюзом, и ЕС там в общем-то хорошо работает.

Шотландия — вряд ли это наши потенциальные союзники. Мало того, позиция, которую они сейчас заняли, не только шотландская, это позиция многих регионов в странах ЕС, когда они хотят быть членами ЕС — но не через свои национальные правительства, а напрямую.

 Но главное заключается в том, что все эти моменты мы знаем приблизительно, иногда можем о них только догадываться. Я к чему: Крым мог бы занимать более активное место в политике контактов между регионами. Кстати, это можно было бы обеспечивать и по линии народной дипломатии.

Для этого надо держать руку на пульсе и изучать все эти проблемы, множить контакты и хорошо, если бы этим занимался какой-то специализированный орган, какой-нибудь Центр регионалистики — пусть он будет небольшой, компактный, малобюджетный, но — чтобы системно работал в этом направлении.

На сегодняшний день у нас нет такой точки кристаллизации, мы не знаем оперативно, что там происходит, и тем более нет какой-то целенаправленной работы. Мы пока не в состоянии каким-то образом участвовать или корректировать происходящие региональные процессы, а они идут и нарастают. И они в мире могут стать наиболее заметными в следующее десятилетие. И Крым у акторов этих процессов — в авторитете.

Ну и кроме того, для разработки политики в отношении регионов нужны площадки — и вот одной из таких площадок , на мой взгляд, вполне мог бы стать Ливадийский форум, если мы сумеем придать ему такой международный масштаб и сделать не только местом диалога о проблемах и перспективах Русского мира, что тоже, у нас в большей степени перспектива, чем реальность. То есть этакий «Русский мир +».

Представьте себе резонанс и последствия, если бы мы действительно создали здесь такой мозговой центр, который бы вырабатывал определенные рекомендации и для политики в области Русского мира, и политики в отношении регионов различных государств мира. У нас для этого есть все на старте.

И кроме того, ещё одной площадкой мог бы стать некий информационный ресурс, это тоже не требует супербольших вложений. Его нужно привязать к Ливадийскому форуму и создать на его базе некий постоянно действующий форум, там проводить и дискуссии и подготовку перед нашими реальными встречами. И назвать его, скажем, «Русский мир» или «Русский мир +».

Выступление на Зимней сессии II Ливадийского форума, 2016г.

 

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Сергей Цеков: Я хочу остаться честным перед крымчанами

.

Дружить с Россией выгодно, с США — смертельно опасно

Сергей Цеков: за водную блокаду Андрей Сенченко должен ответить

.

Оставить комментарий