КАК ЭРДОГАН ИСПОЛЬЗУЕТ ОТКРЫВШИЕСЯ ВОЗМОЖНОСТИ
Последние три-четыре месяца, пока в мире жизнь била ключом по головам изумленных обывателей, у нас рядышком вызрел и начал реализовываться интересный поворот.
С начала СВО эрдогановская Турция придерживалась своей обычной политики – и нашим, и вашим. И Украину поддерживала, и к санкциям против России не присоединялась. Блюли в Анкаре и конвенцию Монтрё о статусе черноморских проливов, не пуская в Чёрное море как натовские военные корабли, так и российские с Тихоокеанского флота.
Почему был сделан акцент на том, что Турция эрдогановская? Дело в том, что у оппонентов нынешнего главы Турции – Республиканской народной партии – ориентация сугубо прозападная, и в этом смысле нам с Эрдоганом повезло. Он, конечно, не друг и не союзник, но понимает интересы своей страны так, как это нам, в общем, выгодно.
Есть у нас и конфликты с Турцией, они вызваны объективными противоречиями. Но и история, и текущая геополитика таковы, что при другой правящей силе эти конфликты были бы для нас более опасными.
Но вот в последние недели в политике Турции стал намечаться поворот, который может иметь для России негативные последствия. Но может и не иметь — просто Эрдоган использует открывшиеся для него возможности в Западной Европе, а о выгоде тех, кого он использовал, как обычно, позабудет. С этим и надо разобраться.
На прошлой неделе Турция вновь оказалась на первых позициях в мировых медиа благодаря задержанию главного политического оппонента Экдогана – мэра Стамбула Экрема Имамоглу и последовавшими вслед за этим массовыми политическими протестами.
Но вот что удивительно: эти протесты «демократической общественности» почему-то не получили прямой поддержки со стороны Запада, были только ничего не значащие абстрактные заявления.
Почему?
В 2023 году Эрдоган победил на президентский выборах со скрипом: набрал 52% голосов во втором туре. И это был второй его срок, после его окончания через пять лет баллотироваться в президенты Эрдоган уже не имеет права. Но есть в турецком законодательстве одна лазейка: ограничение на количество избраний относится только к очередным выборам. А вот про внеочередные такое ограничение в закон не записали. Этой лазейкой и решил воспользоваться турецкий президент.
Здесь нужно сделать небольшое отступление. Ограничение числа сроков пребывания на посту главы государства никакого отношения к демократии не имеет. Эта норма была всунута в демократическое законодательство с единственной целью: ограничить возможность избранных лидеров системно менять политику страны. Ведь за 8-10 лет реально изменить систему невозможно.
Ограничение числа сроков двумя оставляла возможность системных изменений только для элит, сначала у внутригосударственных, а потом и у глобальных. Именно они, а не избранные правители должны определять системный курс страны.
Заметим, что в парламентских республиках, где управление страной осуществляют не избранные народом лидеры, а коалиции партий, формирующие правительства, никто число сроков у премьер-министра не ограничивает. Зачем: он ведь ничего системно не определяет, а если попытается, то его в любой момент можно заменить, организовав распад коалиции.
В своё время Рузвельт сумел воспользоваться тем, что в США норма о двух сроках была неформальной: сложная внутренняя и внешняя ситуация легитимизовала такое нарушение. Тем не менее Рузвельт до конца свой «новый курс» реализовать не смог.
Пока он с переменным успехом спасал экономику и завоёвывал для США гегемонию в мире, американские элиты позволили ему избраться аж четыре раза. А когда захотел кардинальных изменений во внешней политике, тот тут же его хрупкое здоровье подкачало. Так что хоронить пришлось в закрытом гробу.
Дабы избежать таких ситуаций в будущем, после Рузвельта ввели в американское законодательство норму об ограничении президентства двумя сроками.
Есть ещё одна проблема. Наличие сильного лидера, способного реально изменить страну, имеет один побочный негативный эффект: в его тени весьма сложно вырасти такому же сильному преемнику. Поэтому их команды стремятся как можно дольше продлить работу лидера на своём посту.
Вернёмся к Эрдогану. Идея провести внеочередные выборы стала обсуждаться в 2024 году. Вот только реализовать её на практике не так уж просто.
Оппозиционные настроения в Турции весьма сильны; страна по сути расколота надвое. Примерно половина выступает за курс Эрдогана (хотя его партия на выборах в 2023 году набрала только 35%), половина – за более прозападный путь развития.
С экономикой и политической ситуацией всё тоже не просто. Инфляция весь 2024 год была больше 50% и только к концу года стала чуть меньше. Попытки компенсировать проблемы в экономике внешнеполитическими успехами тоже ничего особого не дали. Свержение Асада в Сирии и приход к власти протурецких сил ничего пока не принесло, кроме проблем. Тут не до политических экспериментов.
Тем более, что такой финт ушами – объявление внеочередных выборов без всякого на то основания – однозначно будет осуждён «мировой демократической общественностью». Запад давно хочет посадить на место Эрдогана более послушного для себя персонажа.
Понятно, что политика Эрдогана никогда пророссийской не была, даже после того, как мы ему помогли спастись во время попытки переворота в июле 2016 года. Его политика протурецкая и уже этим полезна нам.
Любое отстаивание национальных интересов в мире сейчас означает ослабление западной гегемонии.
Помимо западного «фи», которым Эрдоган вполне может пренебречь, есть и угроза, что выборы могут быть и проиграны. Очень всё непросто в нынешней Турции, особенно если Запад окажет прямую поддержку оппонентам Эрдогана и подтолкнёт, за счёт влияния на мировых рынках, ослабление турецкой экономики. Для Запада это шанс вернуть Турцию в стойло.
Но резкий разворот политики США при Трампе дал Эрдогану новый шанс: с одной стороны, заручиться поддержкой части Запада в лице Евросоюза и Великобритании, с другой – не идти к ним на поклон.
Европа внезапно озаботилась собственной безопасностью, созданием своих вооруженных сил. И здесь Турции есть чем помочь. У неё единственной из стран НАТО, кроме США, армия обладает всеми видами вооружений и родами войск. Условно говоря, если есть ядерное оружие Франции и Великобритании и сухопутные силы Турции, то всё остальное, что могут наскрести евространы, будет только дополнением.
Именно при участии турецких армии и флота идея ввода «миротворцев» на Украину может превратиться из химеры в реальную возможность.
А у Турции давние экономические интересы на Украине, которым сейчас угрожают не только российские войска, но и «сделка» Трампа.
Есть ещё и аналогия в истории «руины» XVII века на нынешних украинских землях – после пятнадцатилетнего противостояния России и Польши туда пришла Османская империя. Потеряла от этого именно Польша – была и осада Львова, и присоединение к Турции части Подолии. Была и война с Россией, но в ней каждый остался при своём.
Правда, на предложение Эрдогана принять участие в создании европейских вооруженных сил прямого ответа не последовало. Как в той песенке из фильма про Д’Артаньяна: «Я не сказала «да», милорд… — Вы не сказали «нет».
Со стороны европейских ястребов пока нет ни согласия на участие турецкой армии в обеспечении безопасности Европы вне американского «зонтика», ни прямого отказа. А это означает, что переговоры на данную тему уже ведутся.
Чем они закончатся, неизвестно, но для Эрдогана открылось «окно возможностей» для решения своих внутренних проблем.
В прошедшее воскресенье турецкая оппозиция планировала предварительные выборы кандидатов на пост президента. Планировалось, что на них должен был победить мэр Стамбула Экрем Имамоглу и стать кандидатом в президенты от кемалистской от партии на предстоящих выборах в 2028 году.
По итогам этих праймериз Имамоглу набрал почти 15 млн голосов — по крайней мере, так утверждает его партия. Как-то слишком заранее. Скорее всего, оппозиция Эрдогану видела угрозу досрочных выборов и хотела иметь к ним утверждённого и раскрученного кандидата.
Эрдоган сыграл на опережение – Имамоглу накануне был задержан, а как раз в день праймериз арестован судом. Сразу после задержания популярного мэра и оппозиционного политика в Стамбуле и других городах, где преобладает оппозиция, начались массовые протесты. Реальные сотни тысяч, а не майдановские, вышли на улицы.
Но вот что удивительно: никто из озабоченных демократией в других странах не выступил с их поддержкой, хотя преследованию подвергся в полном смысле прозападный политик. Даже жёсткие действия турецкой полиции не породили «онижедетей».
Вот что значит, когда на кону реальные интересы, а не демократические химеры.
Только МИД Германии назвал арест мэра Стамбула «ударом по демократии». Но у Германии с её огромной турецкой общиной свои резоны. Может, по итогам выкатят что-то обтекаемо-осуждающее, но не более.
Впрочем, чему удивляться. Совсем недавно, 6-8 марта, на территориях Сирии, где массово проживало алавитское меньшинство, прошла настоящая резня. Минимум сотни человек были убиты, десятки тысяч вынуждены были бежать. Этот геноцид устроили протурецкие исламистские боевики, в какой-то степени подчиняющиеся новому правительству Сирии, в какой-то мере действующие самостоятельно.
Почему-то это мало кого взволновало в демократическом мире. Хотя нельзя при этом утверждать, что боевики действовали в интересах Запада. В нынешнем мире уже много чего происходит вне его интересов. Но обвинять их – означало войти в конфликт с Турцией, хотя бы на вербальном уровне. А этого почему-то сейчас в европах не хотят.
В результате МИД Германии, заявило, что оно потрясено жертвами и призвало «к поиску мирных решений» и «преодолению спирали насилия и ненависти». То есть виновных назначать отказались, просто брезгливо поморщились, дескать, хватит там уже устраивать резню на камеру.
А служба внешних дел Евросоюза осудила как нападения «проасадовских элементов» на вооружённые силы переходного правительства, так и нападения на гражданское население. С их точки зрения те, кто резал женщин и детей и выкладывал видео с этим в интернет, просто отвечали на нападения.
А вот госсекретарь США Марко Рубио осудил убийства, выразил соболезнования и заявил, что виновные в этих массовых убийствах меньшинств Сирии должны быть привлечены к ответственности. Ограничился словами, но нынешние США вряд ли будут что-то делать в подобных ситуациях, если не затронуты их непосредственные интересы. Но разница с европейской реакцией всё же заметна.
Дело даже не в остатках «проасадовских элементов» в нынешней Сирии, их там очень немного и никакой угрозы действующей власти они не представляют. Дело в том, что Турция, похоже, стала нужной нынешней Европе, поэтому ни преследования оппозиции, ни игры с выборами, ни действия протурецких боевиков в Сирии в европах никого волновать не будут.
Такая реакция – сигнал, что скоро мы можем столкнуться с ситуацией новой Крымской войны. Союз Франции, Великобритании и Турции становится вполне реальным.
Будет он наступательным или оборонительным в отношении России, посмотрим. Скорее всего будет и то, и другое.
Но, скорее всего будет и существенное отличие. Турция в этом союзе будет уже элементом не ведомым, а, как минимум, равноправным. Это в XIX веке она была «больным человеком Европы» — сейчас, скорее западноевропейские страны большая палата №6 на фоне остальной Евразии.
На практике это будет означать, что Эрдоган использует своих новых союзников, а сам будет действовать по своему усмотрению. Будет пользоваться всеми преимуществами экономического сотрудничества с Россией, решать свои внутренние проблемы, добиваться заказов для турецкого ВПК от европейских стран, обещать им военную поддержку и, конечно, пытаться защитить свои экономические интересы на Украине.
Фото из открытых источников
