Крымское Эхо
Блоги Севастополь

Крым. Начало 90-х. Все мы родом оттуда…

Крым.  Начало 90-х. Все мы родом оттуда…

ЗАПИСКИ НА ПОЛЯХ ЭПОХИ

Моё знакомство с Крымом было до начала 90-х годов прошлого столетия на уровне продвинутого обывателя: солнце, море, горы, фрукты, всесоюзная здравница и пр. Ещё студентом обходил вместе с друзьями большинство наиболее интересных уголков этого сказочного полуострова. Застал времена, когда пройти по заповедным местам Крыма было невозможно: запретная зона, и охраняли очень серьёзно. Ну а уже в нынешние времена пройти к морю стало проблематично, так как береговую черту морского побережья захватили олигархи и прочие богатые граждане нашего, да и не только нашего, государства.

Бесконечно долго можно повествовать о Крыме, но моя цель другая — рассказать о восприятии происходящего в Крыму в начальный период 90-х годов в политической и экономической сферах жизнедеятельности.

События этого периода на полуострове развивались довольно динамично, приближаясь порой к критическому состоянию. Вот и я неожиданно для себя попал в водоворот крымских исторических событий.

12 февраля 1991 г. Верховный Совет УССР принял Закон «О восстановлении Крымской Автономной Советской Социалистической Республики», а 22 марта 1991 года решением Верховного Совета Украинской ССР Крымская область была преобразована в Крымскую Автономную Советскую Социалистическую Республику (КАССР) — естественно, в составе Украины. Областной Совет народных депутатов был преобразован в Верховный Совет Крымской АССР.

Как ни странно, это судьбоносное решение для Крыма сыграло свою роль и в моей жизни. Было определено, что Севастополь избирает своих представителей в Верховный Совет Крымской АССР из состава депутатов Севастопольского городского Совета. На сессии из числа 200 депутатов были избраны 28 народных депутатов Верховного Совета Крымской АССР от города Севастополя.

Персонально: Александр Алгинин, Игорь Алферьев, Павел Власенко, Иван Гринюк, Иван Гусак, Иван Ермаков, Виктор Заичко, Юрий Иванько, Владимир Илларионов, Николай Кизюк, Александр Костенецкий, Эдгар Костоломов, Василий Краснов, Александр Круглов, Фёдор Кужим, Иван Куликов, Сергей Маслов, Александр Медведев, Геннадий Минайкин, Анатолий Минаев, Василий Пархоменко, Сергей Рыбак, Виктор Семёнов, Сергей Соснов, Александр Терехов, Юрий Шапранов, Тамара Эссин, Сергей Янчеленко.

На очередной сессии крымского парламента были признаны полномочия всех депутатов от Севастополя, а я был избран в состав Президиума Верховного Совета Крымской автономии и одновременно заместителем Председателя Верховного Совета.

Так гостеприимно крымчане приняли нас, севастопольцев, хотя Севастополь административно и не входил в состав Крымской республики. Надо сказать, что решение о вхождении нас, севастопольских депутатов, в законодательную часть крымской власти было мудрым, правильным и своевременным. Мы территориально живём на одном полуострове, то есть на одной земле, практически со всех сторон омываемой одним и тем же Чёрным морем. Имеем одни и те же артерии жизнеобеспечения: линии электропередач, газопроводы, частично водоводы, дороги, связывающие нас с материком и пр.

Кроме того, в трудное кризисное время мы, безусловно, могли рассчитывать на братскую помощь соседей-крымчан — как материального, так и морально-психологического плана. И я должен с твёрдостью сказать, что так оно и было в начале 90-х. Даже в состав Совета министров крымчане ввели моего первого заместителя Эдгара Костоломова, что говорит о большом доверии к нам.

Мы же, депутаты Крыма от Севастополя, старались делать всё, что от нас зависело, для помощи им в законотворческой работе, принятии и совместном отстаивании многих, единых для Крыма и Севастополя, проблемных вопросов.

А их в то время было немало. Развал СССР создал массу тяжёлых моментов для всех народов, населявших эту Великую империю, но для крымчан — особенно. Возвращение депортированных народов (татар, армян, греков, немцев и др.), раздел и базирование Черноморского флота, становление государственности автономии, определение «чьи вы, хлопцы, будете?..», взаимоотношение с Севастополем, раздел имущества, когда-то вместе нажитого, и ещё ряд животрепещущих нерешённых вопросов.

И все эти проблемы нужно было решать на фоне становления демократии и воздействия вдруг свалившейся на людей свободы. Притом каждый понимал свободу и демократию по-своему, а многие — как вседозволенность. Элита Крыма, как мне представляется, не была готова и не подготовилась к такому развитию событий. Многие из компартийных кадров попросту были в растерянности, а новым предстояло ещё родиться.

В это время наиболее подготовленным лидером в Крыму был, по моему разумению, и мне думается, что это объективно так оно и было на самом деле, Николай Багров. Он реально прошёл многие ступени руководства на крымском уровне, работал в ЦК КПСС, возглавлял Крымскую область как первый секретарь обкома, был народным депутатом Украины, членом Военного Совета флота, и в 90-е годы стал председателем Верховного Совета Крымской АССР.

Кроме этого, он от природы был наделён умом, толерантностью, интуицией, умением анализировать события, предвидеть на несколько этапов вперёд их развитие, а главное, имел дар общения с людьми. Да и профессиональная подготовка у него была, прямо скажем, неплохая.

Толковым, на мой взгляд, руководителем в то время был Виталий Курашик — председатель Совета министров республики, выдвинутый и подготовленный ещё советской системой. А она отбирала и готовила руководящие кадры ой как неплохо. Хорошим человеком и руководителем был и сменивший немного позже В. Курашика Борис Самсонов, опытный хозяйственник, мудрый и умный, болеющий за дело человек.

Хотел бы отметить высокопрофессиональных и талантливых руководителей Совета министров Крыма того времени: Анатолия Франчука, Александра Форманчука, Вячеслава Юрова, Татьяну Красикову, Лентуна Безазиева, Андрея Сенченко — бывшего вожака комсомола Крыма. В аппарате Верховного Совета тогда трудились достаточно молодые и способные специалисты — Юрий Зубко, Павел Евграфов, Виктор Алсуфьев. В основном это были кадры старой закалки и устоев. Честные, порядочные, трудолюбивые, подготовленные и трудившиеся в однопартийной системе демократического централизма.

Но других кадров не было. То, что митинговщина и улица выбрасывали на поверхность, было далеко от совершенства и умения руководить в новых условиях. Пример тому — Юрий Мешков, поддержанный большинством крымчан и избранный президентом Крыма. Руководить, быть политиком — это ведь тоже Божий дар и плюс мощная профессиональная подготовка. Не каждому это дано, хотя в душе большинство из нас, живущих на Земле, считает себя одарённым и мудрым политиком, бизнесменом и пр., а сам даже в семье, порой, не может навести должный порядок. Но это так, к слову.

Объективности ради отмечу, что в то непростое время депутатский корпус Крыма был очень мощный по своему составу.

В основном, это были высокопрофессиональные, грамотные, уверенные в себе люди, знающие, чего они хотят и непримиримые в отстаивании своих взглядов на те или иные моменты, происходящие как в Крыму, так и в стране в целом.

Особенно хотелось бы обратить внимание на избранный и действующий Президиум Верховного Совета Крыма. Интеллектуально развитые, в основе своей порядочные и честные люди, готовые брать на себя бремя ответственности за принятие решений и умеющие убеждать и вести за собой людей. Откровенно скажу, что мне было приятно работать совместно с многими из них.

К мнению каждого относился с уважением, учился тонкостям дипломатии и политики у них, особенно, естественно, у Николая Багрова. Я ведь в политику пришёл из хозяйственников, «красных директоров», как нас тогда называли. Относительно молод был, горяч, порой через край принципиален. С Николаем Васильевичем понимали друг друга по многим вопросам, но были и разногласия, притом бескомпромиссные, особенно с моей стороны. Ведь политик я был молодой, и порой для меня существовали только два цвета: чёрный и белый, а о других я забывал.

Очень был ему признателен, когда прочитал о себе его мнение в книге, которую он издал после ухода с должности председателя Верховного Совета Крыма — «Крым. Время надежд и тревог». На мой взгляд, это был эпос человека, через сердце и душу которого прошли все описываемые им в книге события.

Что касается моей скромной персоны, то вот что он написал: «По многим позициям мне близок был И. Ермаков. Стремлением консолидировать людей, найти центристскую позицию, взвешенные подходы — этим он располагал к себе. Хотя, признаться, мы часто были не во всём с ним согласны. Мне представляется, что отдельные его шаги были не вполне последовательны. Наверное, как и все мы, он в чём-то искренне заблуждался. Понимаю, что не всегда он был свободен поступать так, как ему хотелось. Но наши отношения были достаточно открытыми.

И когда я принял для себя решение включиться в борьбу за пост президента, счёл возможным и нужным поговорить с ним обо всём начистоту. Иван Федосович не ушёл от разговора. Более того, внимательно выслушал меня. Моя позиция сводилась к тому, что мы, по сути, исповедаем общие подходы и можем рассчитывать на поддержку одной и той же части избирателей — людей реально мыслящих. Наша борьба внесёт лишь сумятицу в их представления о нас. Поэтому предложил объединить усилия.

Не боюсь, что кто-то расценит этот эпизод как торг. Ни мне, ни Ивану Федосовичу нечего скрывать. Мы делали то, что должны были делать серьёзные политики — стремились найти взаимопонимание. Речь шла не о должностях, а о возможном сотрудничестве в большом деле — становлении республики. К сожалению, тогда сотрудничества не получилось.

Он сказал, что надо подумать. Мы отвели на это неделю. Ответа не последовало. И я понял, что выбор им сделан. Предполагаю, что он принимал это не один, а в консультациях с соратниками, лидерами партий и Союзом в поддержку Республики Крым (СПРК).

Знаю о его хороших отношениях с руководителями этой партии — сначала с Я. Аптером, затем с С. Куницыным. У меня не было с ними большой дружбы. И тем не менее с большим уважением относился к Я. Аптеру, который многое сделал для коллектива металлургического завода им. Войкова, родного города Керчи. Как депутат Верховного Совета Украины он буквально рвался в бой, когда дело касалось Крыма.

Немалая его заслуга и в том, что был принят Закон «О разграничении полномочий», хотя он как-то публично заявил, что мало верит в то, что Закон пройдёт, а после расценил этот факт как чудо. Очень жаль, что нелепая случайность вырвала Я. Аптера из жизни. При всех изгибах наших отношений верил — рано или поздно здравомыслящие люди должны объединиться. В тот момент этого не произошло.

С. Куницын, сменивший Я. Аптера на посту руководителя партии, также выходил на разговор со мной. Казалось, он с пониманием относился к тому, что я говорил, поддерживал мою точку зрения. Всегда считал его одним из прозорливых молодых политиков, но, видимо, и он на какой-то миг поддался иллюзиям, что партии и политические лидеры могут появляться и обретать вес по воле нескольких человек.

СПРК, ещё не окрепший, впрочем как и другие партии в Крыму, выступил самостоятельной силой, поддержал И. Ермакова, чьи шансы я сразу оценивал не очень высоко. В решающий момент СПРК встала вместе с несколькими политическими организациями в оппозицию ко мне.

Время рассудило, насколько это было оправдано. Не преувеличивая нынешнюю роль партий в общественных процессах, искренне сожалел, что распыляются силы, которые в принципе исповедуют реалистические подходы».

В те, уже далёкие годы, в бушующем политическими страстями Крыму модным был митинговый лозунг: «Севастополь — Крым — Россия». Многие призывали к неповиновению властям Украины, направлялись ходоки в Россию с просьбами взять Крым под своё крыло. Могло ли это произойти в реальной жизни? Я думаю, что да, могло.

Крым опять мог стать российским — первоначально, при подписании Беловежского соглашения о развале СССР и потом, когда власть Украины на Крымском полуострове была ещё в зачаточном состоянии. Симпатии руководства и личного состава ЧФ, Крымского стрелкового корпуса тоже (достаточно напомнить, что командир корпуса об этом открыто заявил), правоохранительные органы были больше пророссийски настроены, чем на служение Украине, народ был, в основном, также настроен пророссийски, депутаты Верховного Совета в большинстве своём — тоже. Часть из них даже выезжала в Москву, чтобы найти там поддержку.

Когда обстановка стала подходить к критической стадии, в Верховный Совет Крыма прибыла делегация парламента Украины во главе с Василием Дурдинцом, так ему не дали даже выступать на украинском языке. Агрессия и враждебность просто витали в зале.

Думаю, что будь на то воля президента России Бориса Ельцина, Крым, безусловно, стал бы частью России.

После того, как момент был упущен, правда, не знаю кем, процесс становления Крыма российским без крови и потрясений стал бы просто невозможен. Думаю, это стала понимать элита Крыма, Украины и России, что и подтверждается сегодняшним днём. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что Верховным Советом Крыма предпринималась попытка стать хозяином на своей земле.

5 мая 1992 года был принят акт о провозглашении государственной самостоятельности Республики Крым, но под сильным давлением дня через два-три он был отменён. В конечном итоге, насколько я помню, была принята Декларация «О государственном суверенитете Крыма», но это уже был совершенно другой документ, ибо он декларировал создание правового государства в составе Украины. Я помню, какое мощное давление шло на всех депутатов, но особенно — на председателя Верховного Совета Крыма. Николай Васильевич раза три разговаривал в течение часа-двух лично с Леонидом Кравчуком, я уж не говорю о других.

Большое давление Киева испытывал и я. Ведь, кроме того, что я был заместителем председателя Верховного Совета Крыма, я еще занимал должность представителя президента Украины — главы городской государственной администрации в Севастополе. А это уже было серьёзным фактором при принятии решений.

Тем не менее произошло то, что произошло: самостоятельным, независимым Крым не стал. Да этого, как мне видится, никто особенно и не хотел — имею в виду элиту Крыма и естественно руководство Украины, а также руководство России.

Кстати, позиция российского руководства того времени по отношению к Крыму и его самостоятельности вообще трудно понимаема и объяснима. Что же касается позиции элиты Крыма, то она, как мне кажется, ясна: не готова она была взять на свои плечи бремя руководства независимым крымским государством. Кишка, как говорится в народе, тонка оказалась. Ведь для такого поступка должна была быть верная команда, яркий, харизматичный лидер, видение пути решения задачи. Ничего этого у нас не было.

Даже наиболее подготовленный для решения такой серьёзной задачи Николай Багров ни морально, ни психологически к этому шагу готов не был. Я уж про других вообще не хочу рассуждать, в том числе и про себя. Так вот и вышло по принципу ППР. А возможно, это было и к лучшему, чего гадать… Рад я, что Николай Васильевич нашёл себя в дальнейшем. Он стал весьма неплохим ректором главного вуза Крыма. Из политики полностью не ушёл. Стал Героем Украины. Я рад за него, ибо это был действительно мудрый и порядочный человек, ценящий людей и не поступающийся своими жизненными принципами.

Достаточно много в Крыму в то нелёгкое время было ярких и талантливых личностей. Хочу отметить двоих из них: Виталия Владимировича Курашика и Бориса Ивановича Самсонова. У меня лично с ними были прекрасные деловые, даже дружеские отношения.

С Виталием Курашиком приходилось решать многие хозяйственные и жизненно важные вопросы, и практически всегда в любой ситуации находили позитивное решение. Нравился он мне и как человек: спокойный, рассудительный. Я не помню, чтобы он при любых тяжёлых жизненных моментах вышел, как говорится, из себя. Должен отметить, что, будучи председателем Совмина Крыма, он не всегда находил понимание и поддержку Николая Багрова. Видимо, оба по складу характера были лидерами и ревностно относились к действиям друг друга.

Всё же отмечу, что это не мешало им работать на общую задачу — процветание Крыма и становление его государственности.

Другое дело — отношения Н. Багрова и Б. Самсонова. Борис Иванович — спокойный, рассудительный человек, знавший своё место. Главное, как мне кажется, для него было накормить, напоить и уложить спать крымчан. В политику он особенно не влезал, хотя, будучи с ним членами делегации Украины по разделу ЧФ на переговорах в Подмосковье, я увидел, что он может быть и в политике твёрдым и решительным при отстаивании своей точки зрения и согласованной крымско-севастопольской позиции. Видимо, вот такой премьер-министр нравился Николаю Багрову, и поэтому отношения между ними были скорее не только деловые, но и дружеские.

О многих людях Крыма можно много и красочно писать, но думаю, это уже достаточно сделано и без меня. Я бы только сказал им спасибо за совместную работу во благо Крыма и Севастополя.

Хотел бы поразмышлять немного о выборах президента Крыма в конце 1993 и начале 1994 годов. Выскажу свои соображения. Думаю, что элита Крыма и его народные депутаты увлеклись, можно сказать, заигрались, в демократию и свободу.

Лично Николай Багров, мне кажется, думал, что поймал удачу за бороду и практически считал себя уже президентом Республики Крым. Для Крыма его избрание в то время было бы самым лучшим вариантом, ибо он к этой должности был наиболее подготовлен и видел развитие событий в правильном направлении — как в политике, так и в экономике. Думаю, надеялся он и на свой авторитет среди элиты, да и народа в целом.

Недооценил он обстановку, которая сложилась в то время в обществе: неприятие всего коммунистического, тяжёлая, почти кризисная ситуация в экономике, а главное — отсутствие политической силы, которая его в то время поддерживала бы.

Мы обсуждали с ним вопрос выборов: как и кто кого должен поддерживать. Естественно, вопрос стоял о моей поддержке Николая Васильевича на пост президента. Договориться нам не удалось, потому как я и моё ближайшее окружение считали, что выиграть ему выборы просто невозможно. Не его это было время.

Кроме того, свою лепту в вопрос непринятия моего решения в поддержку Н. Багрова внёс тогдашний его соратник Владимир Шевьёв, который приехал ко мне и ультимативно потребовал поддержать кандидатуру Николая Васильевича на выборах. Причём происходило это в довольно грубой и жёсткой манере, а я человек, не терпящий угроз, нажимов и прочего в этом роде. Поэтому я прекратил всякие переговоры на эту тему.

Кстати, мне предлагали, в случае поддержки, должность председателя Верховного Совета Крыма. Но разве такое решение было главным — тем более, что должность эта выборная? Думаю, что в той ситуации, которая на тот момент имела место в Крыму, введение должности президента, как и выборы, были несвоевременными.

Юрий Мешков, который тогда выиграл выборы и стал первым (и, увы, последним…) президентом крымской республики, продержался в этом статусе совсем недолго. Надо сказать, что его взлёт произошёл только по одной причине: он шёл под лозунгом «Севастополь — Крым — Россия», а народ Крыма в большинстве своём хотел именно быть с Россией, и это желание перебороть было просто невозможно.

Учитывая харизматичный характер Ю. Мешкова и умение митингово выступать, можно было предположить его успех. Но сам Юрий Александрович к такому большому хозяйственно-политическому посту не был готов абсолютно.

Не прошёл он ступени роста и становления как руководитель, поэтому вспоминаю первые шаги его как президента без особого воодушевления: сумбур, показуха, отсутствие команды профессионалов, неумение организовать свою работу и аппарата в целом, отсутствие дара дипломатии и привели к тому, что продержался он на президентском посту совсем недолго, но покинул Крым очень даже надолго. Хорошо, хоть Россия его приютила и дала кров и средства к существованию.

 Оставил Юрий Мешков после своего короткого правления разбитую экономику и разруху в умах людей, поверивших ему и лозунгам.

О других кандидатах не буду рассуждать. Отмечу только Леонида Грача — профессионального партийного работника, патриота, статного мужчину, хорошего оратора. Но выиграть выборы он в любом случае вряд ли бы смог. Время наступило другое, и словами людей взять стало невозможно. С Леонидом Ивановичем у нас было много споров и не совсем приятных моментов в отношениях. Он меня упрекал в предательстве компартии, в том, что я искал «золото партии». Но в целом я считал и сейчас считаю его порядочным руководителем, умеющим принципиально отстаивать свои взгляды и мировоззрение, не изменяя их конъюнктурно.

Заканчивая размышления о выборах, отмечу, что если бы тогда баллотировался командующий ЧФ Игорь Касатонов, думаю, он безусловно стал бы президентом Крыма. В то время он был на слуху и в большом авторитете. Я бы его обязательно поддержал. Насколько я помню, у него и желание такое было, но что-то не сложилось. Думаю, что тогда бы ситуация с государственностью Крыма развивалась по-другому. Ну это так, к слову.

Я, участвуя в президентских выборах, не был к ним подготовлен. В Крыму меня знали достаточно слабо. Доверенное лицо моё — капитана 1 ранга Андрея Лазебникова убили, а он занимался связями по Крыму. Да и саму избирательную кампанию я провёл абсолютно безынициативно. Достаточно сказать, что встретился с избирателями я только в Красноперекопске и Армянске (где помогал мне поддержавший меня Сергей Куницын) и занял там первое место среди кандидатов. И  ещё — в Керчи (там жил большой человек и политик Яков Аптер, тоже поддержавший меня).

Крымской команды и политической поддержки у меня также не было. Поэтому рассчитывать на победу было трудно и надо учесть, что в то время я занимал должность представителя президента Украины, а это было для избирателей, как красная тряпка для быка.

И ещё один момент не могу не отметить. В преддверии выборов в Севастополе я встретился со вторым человеком в меджлисе крымских татар (запрещенная ныне организация в РФ) Рефатом Чубаровым. Встреча длилась более четырёх часов. Договорились, что крымские татары меня поддержат на выборах, а оказалось, что это было слово несерьёзного политика. На практике они поддержали Николая Багрова. Может, это и правильное решение — не знаю. Бог нам всем судья!

Не могу, говоря о Крыме и о крымчанах, не вспомнить коренного его жителя, а для меня друга — Александра Баталина. Судьба свела нас в институте. Учились в одной группе. Делились радостями и горестями.

Это он давал мне советы, как поступать в той или иной ситуации, когда я пришёл в крымскую политику. Хочу отметить, что добился он в своей жизни весомых результатов. Ещё в советские времена был награждён многими высокими правительственными наградами (несколько орденов), а их в то время просто так не давали.

Уже в независимой Украине он смог удержать от развала завод «Фиолент», которым бессменно и длительное время руководит. Украина отметила его государственными наградами и присвоила высокое звание «Герой Украины». А главное, я горжусь тем, что мы сохранили дружбу. Дружим мы семьями уже почти 50 лет, а это дорого стоит.

Много интересных моментов можно описывать о жизни Крыма и его людях начала 90-х годов. Остановлюсь ещё только на одном: связь Севастополя и Крыма. Тогдашнее руководство Крыма безусловно хотело, чтобы Севастополь был всецело в составе Крыма с безусловным ему подчинением. Во времена существования КПСС эта связь была через партийное влияние, так как Севастопольский горком компартии подчинялся напрямую Крымскому обкому, а это было круче любого прямого подчинения.

Николай Багров хотел, чтобы вся власть и экономические институты замыкались на органы управления крымской республики. Для этого Севастополь был втянут в крымский референдум, а потом и в доизбрание депутатов от Севастополя в крымский парламент.

Считаю, что идея и направление действий, выбранные крымским руководством, были правильными.

Но севастопольскому руководству было более выгодно — как политически, так и экономически — быть самостоятельным регионом. Бюджет города самостоятельный, финансирование не по остаточному принципу, оклады руководителей всех рангов — как областным, звания правоохранителям — генеральские и т. п. Да и людям жить при таком статусе легче и проще: не надо по любому вопросу мчаться сломя голову в областной центр — Симферополь.

Потом, значимость: в текстах украинских законов, постановлений, указов, директив наряду с перечислением областей обязательно был город Севастополь, как отдельный регион Украины. Это, думаю, много значило в размышлениях севастопольских руководителей: быть «самостийными» — или крымского подчинения?

С другой стороны, как минус, вижу разобщённость нас, живущих на одном полуострове. Со временем мы, севастопольцы, всё дальше и дальше отдаляемся от крымчан, хотя попасть в наш город, минуя Крым, можно только морем. Хочу обратить внимание, что в настоящее время уже даже мысль об объединении отгоняется, особенно новыми руководителями. Ведь здесь они, зачастую приезжие, то есть назначенные из других регионов, чувствуют себя царьками. «…Из грязи да в князи».

Думаю, что вопрос объединения непременно встанет, да и решён будет безусловно. Ведь Крым — полуостров-жемчужина, а Севастополь в нём — звезда большой величины, и я горжусь, что живу здесь.

Повествуя о Крыме начала 90-х годов, не могу не отметить восприятие людьми мысли об объединении Украины, России и Белоруссии. Только распался СССР. Образовались суверенные государства на его базе. И вдруг я на сессии Верховного Совета Крыма заявляю, что вижу спасение от всех бед в объединении усилий и мощностей России, Украины и Белоруссии, оставаясь при этом независимыми, — для преодоления кризисных явлений в экономике.

Реакцией депутатов была тишина и безмолвие: и что это такое он несёт? Когда же я через несколько месяцев повторил тезис об объединении, то сказал, что об этом скоро заговорят все, в том числе Борис Ельцин, Александр Лукашенко и Леонид Кравчук. Так оно, собственно, и произошло.

Я надеюсь, что доживу до того времени, когда наши государства и люди, живущие в них, найдут форму и возможность объединить свои усилия и потенциалы для обеспечения людям лучшей жизни.

Ведь народ этого хочет!

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 1.3 / 5. Людей оценило: 3

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

А ведь надоедает уже

Чтобы не сбиться с пути

Флотораздел: сохранить ЧФ для России! Часть 4-я

Сергей ГОРБАЧЕВ

Оставить комментарий