К Крыму последовательно, на протяжении десятилетий, примеряли сценарии вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве и на Балканах – приднестровского, карабахского, абхазского, юго-осетинского, боснийского, косовского. Было очевидно, что между всеми этими регионами, включая наш полуостров, действительно немало общего. Ключевое обстоятельство – политический центр навязывал региону свою модель «развития» (слово не случайно взято в кавычки, потому что очень часто, почти всегда, это было никакое не развитие, а деградация), свои ценности, свой язык.
Славянскому населению в Приднестровье навязывали Молдавию. Армянам в Нагорном Карабахе – Азербайджан. Абхазам и осетинам – Грузию. Сербам – Хорватию, Боснию, Косово. Крымчанам – Украину.
Повторюсь: когда я пишу «навязывали Молдавию, Азербайджан, Грузию, Хорватию, Боснию, Косово, Украину», я имею в виду не только и даже не столько «навязывали существование в составе этих государств», сколько «навязывали систему ценностей этих государств», их мировосприятие, культуру, язык.
Причем делали это невежественно, бесцеремонно, грубо.
Ни к чему хорошему это привести не могло и не привело. Невежественность политиков обернулась гибелью десятков тысяч людей. Крым в 2014 году подошел к самой-самой-самой грани такого вооруженного конфликта.
Мы могли здесь у себя сколько угодно тиражировать девиз нашего герба «Процветание в единстве», но достичь не то, что единства, согласия с Киевом, особенно после февральского государственного переворота, было абсолютно невозможно.
Впереди была война. Дело на самом деле хоть и кровавое, но житейское, ибо, как заметил когда-то государственный секретарь США Александр Хейг, есть вещи поважнее, чем мир. Обычно эту фразу цитируют в негативном понимании – дескать, как это так, Хейг покусился на самое святое, что есть, — мирную жизнь. И зря.
Потому что в мире действительно есть вещи поважнее, чем мир. Право жить на своей земле, говорить на своем языке, «поклоняться своим богам» — в их числе. Люди воюют за это на протяжении тысячелетий и будут воевать всегда. Эра милосердия и всеобщей гармонии не наступит никогда – Глеб Егорыч был прав.
Однако я немного отвлекся. Итак, в конце февраля 2014 года Крым оказался на самой-самой-самой грани вооруженного противостояния с захватившими власть в Киеве бандеровцами. И так бы и произошло, если бы не Россия. Точнее – если бы не путинская Россия. Потому что ельцинская нас уже, выражаясь бандитским, но точным языком, — кидала.
Хотя, пожалуй, виноват: нельзя к России применять все эти «отфамильные» прилагательные – путинская, ельцинская, брежневская, сталинская, романовская.
Россия больше их всех вместе взятых.
Звучит громко, но я вас отсылаю к… школьной программе по литературе. Перечитайте «Войну и мир». Подумайте, кто разбил Наполеона. Не Александр I и не Кутузов. Можно перечитать и, например, «Горячий снег» Бондарева. И подумать, кто разбил Гитлера. Не Сталин и не Жуков.
Просто иногда власть в нашем государстве оказывается в руках антигосударственных «элит». Сейчас, слава богу, с этим все в порядке.
Дальше я просто процитирую Путина: «Что касается признания-непризнания Карабаха в качестве независимого, самостоятельного государства, здесь можно по-разному это оценивать, но это, без всяких сомнений, было существенным фактором, в том числе и в ходе только что, надеюсь, завершённого кровопролитного конфликта. Потому что сам факт непризнания Карабаха, в том числе со стороны Армении, существенным образом накладывал отпечаток на ход событий и на его восприятие.
Здесь надо прямо говорить: в своё время после преступных, без всякого сомнения, действий бывшего грузинского руководства, имею в виду нанесение ударов по нашим миротворцам в Южной Осетии, Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Мы признали справедливым волеизъявление народа, проживающего в Крыму, и стремление людей, проживающих там, воссоединиться с Россией, мы пошли навстречу людям, мы сделали это открыто.
Кому-то это может нравиться, кому-то не нравиться, но мы делали это в интересах тех людей, которые там проживают, и в интересах всей России, и мы не стесняемся об этом прямо говорить. В отношении Карабаха это сделано не было, и это существенным образом, конечно, оказывало влияние на все происходящие там события».
Увы, больших политиков, способных принимать решения исходя из интересов людей, а не из соображений «что скажет Марья Алексевна» (она же – «Uncle SAm» (дядюшка Сэм)), в мире можно пересчитать на пальцах одной руки.
