«Крыманьонцы»: Симферополь, Евпатория, Ялта, Севастополь… Симферополь!

Это не статья и не обзор, а, так сказать, путевые заметки. О путешествиях-гастролях в составе поэтической троицы под названием «Крыманьонцы». С творческой программой-перформансом с тем же названием.

Пока – только по городам Крыма. Грустно вспоминать, что в самом начале создания группы мы строили грандиозные планы… К примеру, на майские праздники 2014 года были запланированы концерты в Днепропетровске и Днепродзержинске, началась уже работа по их организации… Впрочем, что сетовать на отдельно взятые сорвавшиеся планы? Мир изменился так резко, стал совершенно другим: непредсказуемым, опасным… «Крыманьонцы» остались в Крыму.

Впрочем, не совсем. В конце мая группа приняла участие в видеомосте проекта «Web-притяжение крымской поэзии и Бардовский видеомост». На другом конце канала были Санкт-Петербург и Севастополь. Но… Лучше обо всем по порядку.

Творческая группа «Крыманьонцы» вот уже полгода с успехом гастролирует по городам Крыма. «Произошла» она в конце ноября 2013 года от вдохновения поэта (ныне пребывающего в Ялте жителя Днепродзержинска) Алексея Дёмича. В состав вошел также ялтинский поэт Владимир Миронов-Крымский. И я – вкупе с привнесенным мною авангардным названием всего этого «безобразия».

(В тот период уже начались политические брожения умов, но Крым еще был спокоен и набирался сил перед броском… А в те периоды, когда страна или регион набираются сил – это уже проверено историей – в нем и расцветает творчество и связанные с ним интересные, а порой и безумные, идеи. Что-то зреет… И вот-вот будет высказано… И произойдет!).

Первый концерт в Симферополе, в Центральной городской библиотеке им. А.С. Пушкина, состоялся 1 декабря. С самого начала группа решила, что политики в творческой программе будет минимум. Однако не нужно путать политику и гражданскую лирику. Хоть в сценарии не было поэтического блока с таким обозначением, но гражданское слово звучало. Особенно интересен своими стихами о России – ее глубинной сущности и поверхностной разухабистости – Владимир Миронов-Крымский. Его стихи о русскости – длинны. В этот текст вместилось бы 3-4 есенинских.

Но и Есенин писал поэмы. А Русь – она слишком широка, чтобы вместиться во что-то короткое и емкое. (Да, Тютчеву это удалось в его знаменитом «Умом Россию не понять…». Но зачем же мы будем подражать Тютчеву? Мы – тоже поэт! И имеем право на индивидуальный взгляд: эпический и масштабный). Алексей – более лаконичен и четок. Его Россия – это тонкие пейзажи с емкими деталями и необычными рифмами. Его Россия – это и пародии: хорошо осмеяна любовь к русским березкам и прочей «развесистой клюкве» – доведена до абсурда: дятел, долбящий дерево, исступленным обожателем русской природы воспринимается как… «порно»!

О теме «расстрела поэтов», которая стала ключевой в первом концерте, мне уже доводилось писать: всё о том, что поэтов в русскоязычном пространстве стало настолько много, что скоро не выдержит их Русь, а то и сама Земля, и попросту перестреляет. Предчувствие или нет, может быть, простая привязка, но… культурный всплеск перед взрывом политическим и социальным – это не пустая болтовня и рифмоигры. Оно, творчество, – «что-то чувствует».

Русское пространство не выдержало. В особенности русскоязычное пространство Украины. Нет, прорвалось оно не от обилия поэтов. А того, что оное обилие отражает. Когда слишком многим людям хочется писать, что-то выражать в слове, рассказывать о своей экзистенциальной боли, одиночестве, неустроенности, а то и в социальных масштабах: говорить о других, об обществе, о стране, о вере и безверии, о той же политике… Когда их так много, это попросту означает, что стране – «трындец»: в ней по максимуму, уже просто до предела накопилось внутренней боли, которая ищет выход и рано или поздно его найдёт. Нашла.

Так и хочется сказать: политикам, социологам и аналитикам следовало бы обращать больше внимания на поэтов, если не обожать их (как они о том наивно мечтают), то хотя бы принимать в расчет. А особенно – их количество. Чем больше поэтов – тем ближе «трындец». Как будто это не ясно было из истории: Серебряный век – предчувствие революции – прошелся по людям ничуть не меньше, чем сама революция. И столь же сильные произвел перемены и в умах, и в чувствованиях, и в мировоззрении человеческом.

То же происходит сейчас. Это только кажется, что поэты напрасно наводняют «Фейсбук» своими «слезами и соплями». Они – меняют мир.

Это сказано задолго до нас:

В творении поэта,
Как в эхе горестном, нашли себе исход
Все чаянья земли, всё то, о чём планета
Кричит, поёт, твердит, пока во мраке ждёт.»
Виктор Гюго

«Крыманьонцы продолжили свой путь по Крыму сразу, резко и мощно. Симферополь, Евпатория, Ялта, Севастополь, видеомост с Санкт-Петербургом…

Евпатория была в декабре. Мы выступали в творческом объединении «Геликон», концерт проходил в некоем еврейском кафе. Мы «зажигали» там три часа, если не больше. Уютная обстановка располагала. С нами были барды из Евпатории и Сак. Запомнилось мне из этой поездки вот что: на столах в кафе лежала газета «Еврейская правда» (Она действительно есть!), мимо сновали официанты в ермолках… а у меня в стихе фраза: «Цыц, евреики! //Вы-то – многострадальные!» (всё о том, что русская душа более многострадальная, чем какая бы то ни было еще). Да, официанты сильно вздрогнули от такой авторской «выразительности», а после смотрели на меня подозрительно.

Лито «Геликон» оказалось очень гостеприимным. Они не только накрыли нам хороший столик в кафе, но и на отъезд снабдили «тормозками» с самолично приготовленными местными хозяюшками котлетами. Вспоминать это – очень трогательно. «Поэтов надо кормить!» – как когда-то говаривала моя подруга-поэтесса.

Был и неприятный момент. Выросший из вполне себе приятного: «Геликон» перед началом нашего выступления решил представить своих – лучших, на их взгляд, поэтов Евпатории. Среди них выступала поэтесса Елена Коро, известная как фаэт и шаманка, мистическая личность. Так вот, срезу же после своего выступления она тут же покинула зал, буквально повернувшись ко всем задом и даже не потрудившись хоть как-то сгладить свой уход – демонстрацию того, как она «имела ввиду» здесь всё и всех, кроме собственного выступления. Можно, конечно, объяснить это тем, что человек торопился по своим делам. Или мистические личности – «они всегда на своей волне».

А можно ничего и не объяснять. Это развито среди поэтов со скрытым комплексом неполноценности: хоть чем-то, хоть так жалко, выразить свое мнимое «превосходство» и «презрение к смертным». Очень сильно это было развито в Киеве в «предмайданный» период. Там, чтобы выразить какое-то там свое отношение друг к другу, поэты поднимались и уходили из зала целыми группами во время выступления «недруга». Как уже говорилось выше, культурная среда, даже сама того не понимая, «предчувствует» нечто более глобальное. Начинается все с того, что люди перестают считаться с этикой, воспитанием, перестают уважать друг друга. Заканчивается – жжеными покрышками и разрушенными городами.

Ялта встречала нас в январе. Тогда было праздничное затишье. В концерте с нами были ялтинские барды, среди них тот, кого я лично считаю гением: Константин Вихляев. В его песнях есть нечто непередаваемое – то, что говорит одновременно о «перевернутом мышлении» автора – и желании, чтобы эта перевернутость была понятна и доходчива миру. Он мне чем-то напоминает Булгакова – книги которого совершенно «шизанутые», но настолько близки нам, что эта «шиза» уже стала нормальностью и частью нашей жизни, ее философией. Такова же философия и поэзия Вихляева, и знатоки и ценители давно уже разбирают его стихи и песни на цитаты. Жаль, сейчас знатоков и ценителей намного меньше, чем тогда, когда взошла загадочная тёмная звезда «Мастера и Маргариты». Сейчас не до того, чтобы ценить тонкости и носиться с образами героев – успеть бы за новостями, отследить бы, что делают герои реальные.

Зрителей в Ялте было много. Был и странный человек, который нас снимал… Когда я попросила дать нам видео, он ответил, что будет делать эксклюзивный диск на продажу, что давно занимается этим, у него есть диски различных знаменитейших концертов и фестивалей: рокерских, бардовских, эстрадных, поэтических – еще чуть ли не с начала 90-х годов.

Есть ценители, которых это интересует, кто хочет знать историю творческого движения, коллекционирует все это, собирает подборки, читает об этом лекции и т.п. Вот и мы вошли в историю. Вот и о нас когда-нибудь прочитают лекцию студентам-филологам или культурологам. Вот и нас кто-то будет пытаться «выставить на продажу». Вопрос о том, поделится ли данный субъект с авторами их роялти с продаж, его очень удивил. А потом удивилась я, когда мне было предложено купить этот диск, если он мне нужен.

Как оказалось впоследствии, все происходило по договоренности с Алексеем Дёмичем: ну, захотел поэт войти в историю бескорыстно и безвозмездно, да и нас с собой в нее затащить – вот и договорился о съемке. Менталитеты у поэтов разные: кто-то и слова такого – «роялти» – не знает. Еще и сочтет себя обиженным, если ему об этом кто-то намекнет. Хоть нынешний мир таков, что постоянно учит всех – а кто не хочет, тех заставляет – продаваться, но поэт продаться способен далеко не всегда и не во всем. Есть, не спорю, и продажные рифмачи, и даже очень продажные. Однако огромная доля внутреннего благородства в поэтах наличествует. «Цель творчества – самоотдача…», сказал классик. Да, именно она, а не что-то другое.

Пускай покинет нас делец:
Огонь – не золотой телец.»
Илья Сельвинский

В Севастополе все было грустно. 27 апреля. Это был период «между референдумом и войной». Тоже затишье. Но напряженное. Уже отходила крымская эйфория, уже приближалось что-то иное…

Библиотека им. Л.Н. Толстого встретила нас радушно, а вот публики было немного. Да, мало, но пришли истинные ценители. В большинстве своем, поэты и писатели. Довелось повидать тех, кого давно не видела. Из Петербурга вернулась много лет прожившая там Татьяна Шорохова – известнейшая крымская православная поэтесса и историк. Теперь она снова будет жить в Крыму. После основной программы (которую украсил севастопольский бард Владимир Губанов и другие) Татьяна Шорохова прочла свои пронзительные стихи, способные тронуть любую душу. Сейчас она активно участвует в информационной войне как поэт, пишет стихи в поддержку наших – под своим именем и под различными псевдонимами.

Молодая, но очень известная крымская поэтесса Евгения Баранова тоже присутствовала на встрече. Она рассказала о своей нынешней деятельности: миротворчестве. Человек сделал очень много для того, чтобы помирить людей, которых развела и рассорила нынешняя политика. Умение общаться вне политики – сейчас высочайшее искусство. В исполнении Евгении также прозвучала актуальная поэзия сегодняшнего дня.

Затем был видеомост – 31 мая. Снова те же лица от Крыма – «Крыманьонцы». И на другом конце – в загадочном Санкт-Петербурге – поэт Аркадий Ратнер собрал компанию выдающихся творческих людей своего города. Мы – как бы и в Крыму, и в то же время – в «северной столице» – тот же перформанс, но уже в ином формате – сквозь расстояния…

И вот, «Крыманьонцы» снова в Симферополе. 12 июля нас принимал Дом-музей Ильи Сельвинского. Это самая авангардная творческая площадка Симферополя, а может, и всего Крыма – положение обязывает: Сельвинский был авангардистом, конструктивистом; в музее обширнейший архив по истории конструктивизма и прочих русских авангардных движений того времени, жизнеописания, литературоведческие и критические труды поэтов и философов, противопоставлявших свое видение, творчество, стиль – «давно приевшимся мещанским ямбам», которые, однако сердцу читательскому привычнее, а потому и любят их больше. И концерт наш начался с выступления заведующей музеем Людмилы Дайнеко, которая прочла нам небольшую лекцию именно об этом: каким трудом давалось Сельвинскому и поэтам его времени внедрение нового в поэзию, умы и сердца читательские…

Не я выбираю читателя. Он.
Он достает меня с полки.
Оттого у соседа тираж – миллион.
У меня ж одинокие, как волки.

Однако не стану я, лебезя,
Обходиться сотней словечек,
Ниже писать, чем умеешь, нельзя –
Это не в силах человечьих.

А впрочем, говоря кстати,
К чему нам стиль «вот такой нижины»?
Какому ничтожеству нужен читатель,
Которому стихи не нужны?»
Илья Сельвинский

Действительно, кому нужен такой читатель, которому не нужны стихи? Который покорен потребительскому обществу и готов обходиться «пойлом, которое приносят в стойло». Который, чтобы не казаться совсем уж безмозглым, подменяет понятия, называя столь милое их сердцу… нет, не сердцу даже, а чуть ли не желудку… «тупое и примитивное» – «простым и понятным». И возводя эту «простоту» в культ. Нет, поэзия всегда была явлением камерным, для избранных.

Поэт толпы (каковое понятие также подменяется более изящным выражением «народный поэт») всегда вынужден опускаться: до фрикового эпатажа чуть ли не в стиле леди Гаги, до пошлости, цинизма, мата… Да, публика будет обожать, толпа – ликовать, носить на руках, поить пивом, укуривать травой… Даже сделает из такого поэта своего вождя и пророка… Но мы уже знаем, что такое толпа. Именно эти самые толпы сейчас носятся по Украине и творят такое, что мы раньше только в книжках читали о войне и революции. Уж не народные ли это поэты начитались книжек и подсознательно захотели воплотить всё в реальность? Мысль материальна.

Концерт прошел как бы «в продолжение традиций Сельвинского и русского авангарда». Хотя изо всей нашей троицы единственный авангардист – это я. Да и то не в полной мере. Однако авангардисты прошлого отличались не только необычным мировидением и языком, но и – напором. В чтении, подаче себя. Театрализацией – ненавязчивой, непостановочной. Искренней, от сердца. Так было и у нас. Можно и крыльями взмахнуть, можно и сплясать… Если таковы стихи, если такова их «душа». Политики также было немного, но на первый план вышла социальность, проблемы общества. Хотя и от лирики никто не отказался. В лирике было много России. Сейчас это не просто актуально. Этого хочется. К этому рвется сердце.

Затем были дружеские чтения по кругу, песни, философские разговоры. Еще раз довелось убедиться, как неравнодушно сердце современного поэта, особенно – поэтессы. Женщина в силу природы своей не может – и не должна – воевать. А значит именно ее сердце призвано к тому, чтобы отзываться в слове. В плаче, стоне. В требовании к человеку – быть человечным, а к Богу – справедливым. Такие стихи приходят ко мне со всей Украины, такие звучали и в этот день.

Это было ближайшее выступление «Крыманьонцев», рука не поднимается назвать его последним. Программы еще будут, ибо приносят радость и авторам, и слушателям. Люди ждут всего того, что нас объединяет: слов о любви, о природе, о творчестве, о смысле жизни, о дружбе, благородстве, чести. Никогда эти понятия не будут пустыми для человека.

Нам, участникам творческого трио «Крыманьонцы», удалось в ёмкой программе объединить самые разные поэтические темы, проблемы, идеи: от глубокой философии – до вызывающего юмора. Программа не остается неизменной – она переливается, как водопад на солнце, с каждым новым выступлением авторы меняют стихи, добавляют что-то новое, всегда – удивляют.

Авторы перформанса «Крыманьонцы», оставаясь каждый сам собой, яркими индивидуальностями, но умея создать нечто общее (хоть и весьма эклектичное), приходят к выводу, что наиболее жизнеспособно искусство, нетленное во времени, не зависящее от преходящих обстоятельств. Слово «Крыманьонцы» (автор названия – Марина Матвеева) – неологизм, означающий как аборигенов Крыма, так и невыразимую древность самого творчества, искусства, поэзии. И в то же время, постоянное обновление. Древность, современность – и вечность.