Мы уже сообщали об очередном заседании «Русского экспертного клуба» (РЭКС) в Симферополе. Он был посвящен обсуждению новой экономической стратегии Крыма, которую сейчас нарабатывает движение «Русское единство» в рамках программы «Подъем Крыма». Был представлен доклад Таврического института регионального развития (Ялта) «Крымская формула развития на 2010-е: начинаем все сначала». На вопросы «Крымского Эха» отвечает руководитель института, известный крымский эксперт и журналист, заслуженный экономист автономии, главный редактор интернет-портала [url=http://www.bigyalta.com.ua]»Большая Ялта News — портал Нового Ялтинского мира»[/url] Андрей КЛИМЕНКО
— Андрей Васильевич, вы сказали в начале доклада, что избрали эпиграфом к нему слова Высоцкого из песни «Бег иноходца»: «Я скачу, но я скачу иначе…». Почему?
— Там есть еще одна фраза: «По-другому, то есть, не как все». Это отражает острую необходимость по-иному посмотреть на сегодняшний Крым и современный мир. И отказаться от привычных взглядов на стратегическое развитие, которые были присущи индустриальной эпохе. Она давно закончилась. Просто постсоветские страны 20 лет были вынуждены заниматься проблемами обратного перехода от социализма к капитализму и так этим увлеклись, что пропустили целый технологический уклад — компьютеризация, интернет, мобильная связь, телекоммуникации.., все это создавалось без нас. В постиндустриальном мире иные движущие силы, а значит — иные приоритеты.
Кроме того, нельзя конструировать будущее — а именно это основа любой стратегии — подсознательно ожидая в то же время, что глобальный кризис вот-вот закончится и все будет по-старому. А именно это настроение сейчас возобладало в Крыму. Это опасно. Нельзя строить стратегии «назад» — так не бывает… Мы должны проектировать будущее лет на 10 — 20, понимая, что ближайшие годы будем жить в кризисном мире. Без прогноза стратегия будет направлена в никуда.
А для Крыма исключительно важен еще и прогноз по Черноморскому региону. Мы забываем, что от Крыма до Киева — 1000 км, до Москвы — 1400, а до Турции и Кавказа — 300…
— И каким представляется мир в ближайшие годы?
— Обобщенный прогноз на первые 7-10 лет, то есть до 2017-2020 годов, который можно сложить из оценок ведущих мировых исследовательских центров, — грустный.
Продолжение глобального кризиса. Высокая геополитическая и геоэкономическая турбулентность. Дефолты. Глобальные миграции. «Демографический переход» — прекращение роста населения Земли и старение населения Европы и Северной Америки. Региональный эгоизм. Конфликты, вплоть до войн: «где тонко, там и рвется». Где «тонко» поблизости? — Достаточно представить себе карту Черноморско-Каспийского региона со всеми его вялотекущими и/или замороженными конфликтами.
Чтобы создать близкую к реальности стратегию для Крыма, нужно ответить на сложные вопросы: какие процессы в ближайшие 10-20 лет будут происходить в Украине, России, Турции, на Кавказе, в Евросоюзе? Найдут ли на шельфе Черного моря действительно много газа? Будет ли война в Иране, Пакистане? Построят ли планируемые трубопроводы в Черноморском регионе и когда? И так далее. А еще нужно представление о прогнозах научных, транспортных, технологических, экологических, климатических и т.п.
В этом контексте «программа-минимум» для Крыма — пережить тяжелые времена с наименьшими потерями, мы же представляем, что делает нормальный хозяин дома, услышав штормовое предупреждение…
Нужно не потерять в сложные времена: а) потенциал населения; б) природные ландшафты, леса, горы, участки степей; в) море; г) грязевые и соленые озера; д) памятники истории, археологии, архитектуры е) инженерные коммуникации; г) плодородие почв; д) остатки рекреационных земель; е) источники воды; ж) пляжи… Еще лучше, если бы удалось все это хоть немного… пусть даже не развить в правильном направлении, а хотя бы подремонтировать.
Приведу пример: если на ЮБК случится (не приведи, Господи…) лесной пожар, сопоставимый по масштабу с испанскими или греческими пожарами последних лет, и знаменитый Ялтинский амфитеатр превратится в сплошное ржавое пятно — это будет означать конец рекреации и туризма на 30-50 лет. Поэтому, жертвуя чем угодно, нужно строить пожарный водовод по границе плато, пожарные водоемы, вертолетные площадки, лесные пожарные просеки-дороги и т.п…
«Программа — максимум» на 7-10 лет концептуально сложнее. Но кое-какие фундаментальные вещи нужно угадать и делать сейчас…
— Давайте попробуем поближе к программе-максимум…
— «Программа — максимум» — заложить за 5-10 лет фундаментальные основы, оставляющие шанс для современного развития Крыма в 21 веке.
Но сначала — о некоторых принципиальных вещах. Например, на протяжении последних 20 лет, когда кому-то хочется сказать что-то «умное» насчет развития Крыма, говорят о будущей «туристической Мекке». Это самовнушение уже не смешно, а вредно, поскольку отвлекает внимание от поиска иных направлений развития.
— То есть вы не считаете туризм приоритетом для Крыма?
— Считаю. Но сегодня — далеко не первым. Приоритет — это ведь не просто слово. Это то, чему отдают предпочтение, жертвуя остальным…
Давайте реально посмотрим на вещи. За 20 лет таких разговоров, включая 12 лет после дефолта 1998 года, когда в туристическом бизнесе сделано немало и не осталось непонятного, вклад отрасли в крымскую экономику — я говорю в целом об индустрии обслуживания туристов — сохраняется на уровне 7-10% .
Это неплохая величина для современного этапа. Не меньшее значение имеет возможность дополнительного сезонного заработка и самозанятость значительного числа населения в этом секторе. Но, похоже, туристическая отрасль зашла в некий тупик — она перестала расти, проблемы сезонности и соотношения «цена-качество», по которым Крым кардинально проигрывает конкурентам, не решены. Началось падение, и оно продолжится. Плюс глобальный кризис, который серьезно влияет на весь мировой туризм.
Скорее всего, дальнейшему развитию туризма (и не только туризма) мешает наличие в нашем обществе каких-то неэкономических сил блокировки, поскольку в технологиях этого рынка ничего неизвестного для крымчан уже нет. Здесь невольно вспоминаешь Жванецкого: «Очень большие трудности у киношников. Хамство и грубость в Сибири как раз получаются ничего, а аристократизм в Петербурге не идет пока…». Так вот и с крымским туризмом — не идет пока. Это не значит, что надо поставить на нем крест. Нет. Надо просто понимать реальность.
Кроме того, туризм — очень чуткая сфера. Малейшие осложнения, конфликты — и все… Не хочу каркать, но тем не менее… Мы специально интересовались, как выживали жители Ялты в период немецкой оккупации в 1941-44 годах — оккупационные власти организовывали обозы в степные районы, чтобы менять вещи на продукты…
Давайте представим, что в силу каких-то внешних причин туристы не поехали к Черному морю. Чем будет жить Ялта, Алушта…?
Да и вообще отраслевой подход к стратегиям в 21 веке — пережиток индустриального, социалистического и госплановского прошлого. В Крыму сами себя загнали в треугольник «туризм — морской транзит — сельское хозяйство» и мечемся внутри него…
— Сейчас возобновились разговоры о возрождении специальных экономических зон. Вы и ваш институт — первопроходцы этих проектов в Украине? Это выход?
— Сегодня нужно перестать связывать экономическое развитие Крыма с созданием «налоговых гаваней». Свободные экономические зоны, территории приоритетного развития (ТПР) — это механизмы индустриальной эпохи. Кроме того, в насквозь коррумпированном обществе СЭЗ и ТПР как экономический механизм не сработает эффективно — ведь в них всегда есть некий орган, который принимает окончательное решение о предоставлении льгот…
Сегодня нужны более тонкие инструменты, это отдельная тема. Мы работаем над ней, начиная с нашего «Севастопольского проекта», с 2007 года, и кое-что можем системно предлагать. Пока скажем так: налоговый режим в Крыму, а точнее — экономико-правовой режим, должен быть в целом не хуже, чем у соседей по Черноморскому региону — они наши конкуренты по привлечению инвестиций. Самый лучший инвестиционный режим сегодня — в Турции и Грузии…
— Хорошо, давайте вернемся к программе-максимум. Её можно сформулировать очень кратко и доступно?
— Попробую, но краткость не гарантирую… Мы предлагаем в качестве первого (подчеркиваю, первого!) концепта, от которого можно оттолкнуться, такую стратегическую повестку дня:
1. Массовая ликвидация компьютерной, «интернетной», языковой и исторической безграмотности населения Крыма, прорыв к новому качеству образования и культуры. Компьютер, подключенный к сети Интернет, — не только в каждую школу и библиотеку, но в каждый дом. Массовое обучение крымчан всех возрастов английскому языку. Обучение основам крымскотатарского языка. Создание, наконец, полной — без изъятий и иделогических догм — истории Крыма, которая должна лечь в основу регионального самосознания и идентичности.
2. Сетевой Крым — масштабный переход к использованию интернет-технологий и современных платежных систем в деятельности органов власти и местного самоуправления, связанной с решением всех вопросов на стыке с гражданами; «социальная карта крымчанина», «карта туриста» — специальные многофункциональные платежные и идентификационные системы.
3. Новый крымский экспорт — что, кроме туризма и химии? Экспортным товаром Крыма в мире XXI века должны стать: а) Черноморская безопасность; б) технологии глобального диалога европейской и исламской цивилизаций; в) технологии здоровья, реабилитации и долголетия человека; г) продукция новой промышленности — оборудование для экологичной экономики; д) чистые эксклюзивные продукты питания; е) технологии «жизни без мусора».
4. Развязка внутренних причин конфликтного имиджа Крыма — новый межнациональный и межконфессиональный диалог.
Вряд ли мы в рамках одного интервью все это обсудим…
— Когда экономист начинает с гуманитарных вопросов, это, согласитесь, выглядит несколько странно…
— Это раньше выглядело странно. Модернизация в XXI веке — процесс социокультурный, а не технико-экономический. И Крыму остро нужны не инвестиции. Сначала нужно откуда-то взять-выявить, создать, накопить социальный и культурный капитал.
Вот крымчане, во всяком случае интеллигенция, гордятся причастностью Крыма к имени великого ученого Вернадского (его имя носит Таврический университет) -создателя учения о ноосфере, «разумной оболочке» Земли. Так вот, Интернет, сетевое общество — это ноосфера…
Крым уже давно живет в ситуации, когда гуманитарные проблемы блокируют экономическое развитие. Ну посмотрите, весь мир знает о нас четыре главных тезиса: что в Крыму постоянный тлеющий конфликт между славянами и крымскими татарами; что там же конфликт между русскоязычным населением и киевской политикой унитарности; что Крым — сверхкоррумпированный регион из-за «земельной золотой лихорадки»; что в Крыму норовят с туриста содрать три шкуры и еще нахамить на прощанье.
Скажите, кто сюда поедет отдыхать? Скажите, какой инвестор будет сюда вкладывать деньги? А развязка этих «крымских узлов» — исключительно в гуманитарной сфере…
На самом деле развитию туризма (как и вообще современной экономики) в Крыму мешают не плохие дороги или само по себе несоответствие в паре «цена-качество». Мешает ментальный барьер, который можно преодолеть только массовым приобщением к современной мировой культуре. Для этого мало русского языка — нужен хотя бы английский.
А без владения (хотя бы на уровне понимания) крымскотатарским и украинским языками о каком межнациональном консенсусе можно говорить?
Стратегическая задача для Крыма — ликвидация еще и исторической безграмотности, что создаст основу для новой региональной идентичности. Нужно создать современную версию истории Крыма, восстанавливающую связь времен, ставящую в центр внимания не войны и правителей, а историю людей, населявших Крым. Это как лекарство от зомбирующей мифологии «Краткого курса истории ВКП(б)» и «Истории КПСС», составляющих мировоззренческий базис крымчан.
При этом важно понимать, что «…выбирая способ увековечить прошлое, люди выбирают свое будущее». Стратегический выбор современной исторической политики Крыма — создание общего неконфликтного «пространства памяти» народов, живущих здесь.
— А с чем связан сильный акцент на сплошную и обязательную «интернетизацию» органов власти и местного самоуправления?
— Давайте представим идеальную ситуацию, тот образ будущего, к которому надо даже не идти, а бежать бегом. У каждого жителя города, поселка — компьютер с интернетом. Он хочет узнать, как исполком тратит его (бюджетные) деньги. Бюджет — в интернете всегда и в динамике, отчет там же, проекты решений о выделении земли — там же… При такой прозрачности мы просто не оставим возможностей для депутатов и мэров работать на свой карман…
Надо провести общественные слушания, выяснить, к примеру, разрешать казино или нет. Провели голосование с домашних компьютеров… Далее. Человеку надо получить справку: он послал письмо по электронной почте, таким же образом получил ответ. Ходить никуда не надо, в очереди стоять не надо, хамство чиновника слушать не надо, взятку давать не надо…
Еще дальше. За социальными выплатами в очереди стоять не надо — получил на карточку; почтальона с пенсией ждать не надо — пенсию получил на эту же карточку; с нее же из дома, с компьютера уплатил за квартиру, с ней же пошел в магазин… Если у тебя бесплатный проезд — зашел в троллейбус, вставил ту же карточку — и твоя льготная поездка учтена, троллейбусное управление выставляет бюджету счет на компенсацию…
Это бесконечная тема. Это реальная прозрачность, реальная демократия, реальная борьба с коррупцией и т.д. А для инвалидов — это вообще новая жизнь.
— Тема «Новый крымский экспорт, что кроме туризма?»… Понятно, что об этом тоже можно говорить очень много, но, тем не менее, прокомментируйте основные фрагменты.
— Первое. Если территория производит только услуги — на ней формируется неполный профессиональный состав населения. Если очень грубо — это только горничные, охранники, садовники, шоферы, продавцы, строители.
А движущая сила реальной экономики — это конструкторы, инженеры, программисты, высококвалифицированные рабочие. Поэтому нужна промышленность. И не только пищевая, но и, например, приборостроение и точное машиностроение, которое производит ветроэнергетические и солнечные установки и другие технические средства, производящие или сберегающие энергию. Нужна наука, которая производит новые технологии — и промышленные, и медицинские, и гуманитарные.
Создание новой отрасли промышленности — оборудование для экологичной экономики оправдано с точки зрения логистики. Продукция будет востребована на рынках стран Черноморского региона. Потребует создания нового инженерного вуза либо использования севастопольских.
Второе. Человечество, особенно Европа, включая Украину и Россию, будет быстро стареть. Пенсионный возраст придется очень скоро повышать до уровня ЕС — 65-67 лет. Возникнет спрос на здоровье, реабилитацию и долголетие. У нас еще осталась крымская научная школа медицинской климатологии и собственно климат, позволяющий создавать международные клиники и реабилитационные центры на прорывных направлениях медицинской науки. Это тоже новая отрасль.
Третье. Крыму сам Бог велел стать лидером технологий «жизни без мусора», а также экологически чистых продуктов питания. И еще — технологий «жизни без воды», поскольку питьевая вода становится стратегическим ресурсом 21 века… Тема бесконечная…
— Давайте в завершение поговорим о том, на кого все это рассчитано. Ведь все это должны делать реальные люди…
— Для кого нужна новая стратегия Крыма? Уж точно не для нынешней «элиты». При ней сама Крымская автономия как проект, похоже, вышла на траекторию затухания. Признаков деградации автономного проекта достаточно много, главный из них — внешнее управление территорией, проявившееся с 2003 как всевластие девелоперских компаний. «Элита», декларирующая развитие туризма священной стратегической целью, не смогла ничего противопоставить «земельной лихорадке» на рекреационных землях, парках и заповедниках — главном ресурсе будущего…
Новая стратегия — для тех, кто неизбежно ее, старую элиту, сменит. А пока этого еще не произошло — для гражданского общества, для тех, кто способен давить на сегодняшнюю власть и самоуправление, вынуждая делать шаги в правильном направлении.
Здесь важна роль журналистов, экспертного сообщества и гражданских движений: вынуждать к принятию нужных обществу стратегических решений по Крыму в условиях современной Украины с традициями свободы слова.
Но главное, на наш взгляд, вот в чем. Наибольшей социальной энергией сегодня в Крыму обладают «три национализма» — русский, крымскотатарский и украинский. Я имею в виду не ксенофобию, а ту составляющую национализма, которая называется патриотизмом, готовностью к консолидации и самопожертвованию ради своего народа.
Стратегическая задача — объединить пассионарную, творческую, созидательную энергию этих трех народов в целях сохранения и развития Крыма. В Крыму примерно 60% русских, 24% украинцев, 13% крымских татар. Итого — 97%…
Но отсюда вывод совсем не о том, что большинство численно «задавит» меньшИнства — это психология подростков в подворотне… На наш взгляд, это обязывает крымских русских понимать, что на них объективно лежит 60% исторической ответственности — за будущее Крыма в целом, за возможность реализовать свои национальные ценности другими народами Крыма, и главное — за объединение их усилий…
В этом контексте инициатива движения «Русского единства» о разработке программы «Подъем Крыма» нас, не скрою, приятно удивила: до этого времени на русском участке крымской политики экономических тем не наблюдалось.
— Вы не афишировали участие вашей команды в разработке программы «Подъем Крыма»…
— Не дело исследователя что-то афишировать. Мы что — должны были на всех углах кричать о том, что к нам, как и ряду других киевских и московских экспертов, обратились руководители «Русского единства», что они предложили нам высказать свое профессиональное видение этой темы?
Кроме того, в нашем политизированном мире было важно позаботиться о том, чтобы наши эксперты работали в спокойной и комфортной атмосфере, а не читали на страницах газет и сайтах домыслы о том, почему тот или иной специалист работает в этой программе и что за этим стоит. Работают — потому что специалисты, потому что это наша работа.
Я и сейчас вам не скажу, из кого состоит наша исследовательская группа. Буду молчать, как партизан: пусть люди работают спокойно…
