«Крестоповал» — слово, родившееся в так называемый «украинский период Автономной Республики Крым», точнее – в 2000-м году. Оно обозначает одну из наиболее грязных силовых антиобщественных акций меджлиса (организованной преступной группировки, ОПГ, признанной в 2016-м году Верховным Судом России экстремистской), направленная на разжигание межконфессиональной розни в нашей республике. Эта акция в известной мере повлекла эскалацию противостояния христиан (большинства) и мусульман (составляющих и тогда, и сегодня 10% полуострова).
Крымский термин
В канун редкого для одного поколения граждан праздника эпохи — календарной смены тысячелетия, уточню, 2000-летия Рождества Христова состоялся, как принято сегодня говорить, по сути сетевой религиозно-гуманитарный проект – церемониальная установка юбилейных поклонных крестов, символов христианства.
Крымчане массово откликнулись на событие: Рождество Христово — особенно торжественный праздник одной из ведущих мировых религий, а в том «юбилейном» году он стал безусловно памятной датой для абсолютного большинства населения нашей Тавриды, родины Русского Православия (а также – для Украины, России и Православия в целом).
Однако один из таких знаков — 10-метровый 18-тонный металлический крест (фото вверху), установленный в соответствии с отдельным разрешением муниципального (сельского) совета (имеющего на это право и нормативные регламенты) вблизи поселка Морское (исторического греческое название – Карпсихор[1]), входящего в состав Судакского городского совета, на горе Каматра, экстремисты из меджлиса демонстративно срезали автогеном почти сразу же после торжественной церемонии его водружения.
Тем самым, как принято говорить, совершили акт вандализма[2].
После подобного грубого надругательства над христианской символикой эти же лица так же публично, «на камеры», высказывали неуважение к окружающим — по заявлениям очевидцев, сидели на кресте, сквернословили, делали воинствующие заявления с угрозами в адрес соседей-христиан, совершали иные действия антиобщественного характера, не подчинились требованиям прибывшей милиции и поначалу даже не ушли с места совершенного ими циничного, низкого по своей сути преступления.
Главная цель – разжечь конфликт
Данный противозаконный инцидент патентованных провокаторов явился тогда детонатором затяжного межконфессионального конфликта не только в маленьком Судаке или в относительно небольшой Таврической республике, но и в целом по Украине, в России и, можно смело утверждать, — во всем нашем, и без того неспокойном, мире.
Вдаваясь в подробности 20-летней давности, можно сказать, что косвенными поводами для совершения провокации меджлиса стали:
— «российский след» православного креста (знак-монумент был изготовлен на Новолипецком металлургическом комбинате и передан в дар жителям села Морское (через доверенное лицо — директора местного заводского пансионата А. Дементьева; впоследствии во многом из-за этого эпизода с крестом ранее относительно незаметный А. Дементьев был избран мэром Судака, 2006-2010 гг.);
— привязка места рождения главаря меджлиса Мустафы Джемилева (с. Междуречье, исторически — греческое село Ай-Серез[3]) к устью долин, в котором был установлен крест. Таким образом меджлисовцы выразили свое «несогласие» и позиционировали регион как «джемилевский»;
— полный альянс меджлиса и муфтията (так как на тот момент муфтий состоял в меджлисе, и в уставе этого религиозного объединения, зарегистрированного в г. Киеве, муфтию тогда вменялось подчинение меджлису. Эта одиозная норма, по которой в дела религиозного объединения могла вмешиваться иная, причем – нелегитимная политизированная структура, была сразу после 2014 года отменена).
Процесс пошел
Крестоповал не ограничился эпизодом в селе Морское. За неполный календарный год было уничтожено – срезано автогеном (подчерк тот же), только уже тайно, еще пять подобных православных символов: на подъездах в главные города Крыма Симферополь и Севастополь, а также в Бахчисарайском, Белогорском и Кировском районах. То есть там, где доля крымско-татарского населения относительно общих показателей Крыма, согласно демографическим данным, наибольшая и где функционеры преступного меджлиса таким кощунственным образом «укореняли» мусульманскую общину (и себя, разумеется), неуклюже пытаясь утвердить в этих криминальных затеях некое свое «главенство в вопросах веры».
В итоге, как мы помним, массовых беспорядков удалось избежать лишь потому, что сваленный провокаторами православный крест был вскоре, после беспрецедентных переговоров в треугольнике христиане—власти—мусульмане, а также под призмой республиканских и глобальных СМИ, установлен на другой горе вблизи Морского. Все эти «маневры» происходили порой в драматических обстоятельствах.
Так, очевидно, чтобы «подлить маслица в огонь», в процессе крестоповала сдетонировал еще один «боеприпас меджлиса» — в одну из ночей был подожжен строящийся православный храм в с. Морском (храм был восстановлен и достроен в 2005-м).
Также вблизи самого Судака, на горе Ферейная, был сожжен дотла второй православный крест. Его головешки крестным ходом были перенесены в соборный Судакский храм. «Бог поругаем не бывает!», — заявили в православной общине; вместо него на той же вершине вскоре был установлен металлический культовый знак.
Украинские власти в режиме системной русофобии тех времен (как «у них было принято»), не провели необходимого правового комплекса мер — злоумышленники по данной серии резонансных преступлений найдены и пресечены не были. Их и не искали. Десяток меджлисовцев, кто демонстративно резал крест непосредственно в с. Морском, также не были наказаны, к ним не были применены даже меры административного воздействия — например, штрафы или хотя бы прокурорские предупреждения, ничего!
В период между многоуровневыми переговорами-уговорами, распоясавшиеся негодяи из этой моноэтнической ОПГ в очередной раз захватили земельный массив на берегу Черного моря (а потом – еще и еще раз), а через какое-то время вообще начали безнаказанно запугивать и избивать людей. Это стало причиной создания славянским населением Судакского региона отрядов самообороны: в период начала XXI века ими оказались казачьи дружины.
Резонансным, как, наверное, и события крестоповала, стало убийство в 2004-м меджлисовцами казака из судакского села Веселое[4] Михаила Писанного.
Отметили новое тысячелетие
Указанные крымские события начала третьего тысячелетия нашей эры резко ухудшило межконфессиональную и межэтническую обстановку на полуострове, а меджлис, очевидно, реализовал свои задачи в полном объеме:
— напомнил о себе Киеву своими возможностями по детонации социально-политической обстановки на региональном и общеукраинском уровнях (следует вспомнить, что на Украине тогда разгоралось «дело Гонгадзе» — журналист был убит осенью 2000; затем последовал так называемый «Кучмагейт»);
— по сути подчинил себе одну из влиятельнейших в республике структур – муфтият, который ранее, до обострения конфликта по вине ОПГ, был относительно свободен от влияния этих функционеров. Киевский режим не остался в стороне и подыграл экстремистам: подмахнул руками минюста Украины новую редакцию устава муфтията, где лидера религиозного объединения, черным по белому, обязывали «исполнять решения меджлиса».
При этом меджлисовцы, в целом, полностью подконтрольные Западу, в первую очередь – США, эдакие прозападные экстремисты, сдвинули химеру экстремистов «восточных». В эти же годы начали поднимать голову конкуренты меджлиса — радикалы из «Хизб ут-Тахрир» (запрещена в Российской Федерации как террористическая организация) и прочие «ваххабиты» вкупе с «хабашитами-салафитами», «такфирами» (также запрещенными в РФ) и иже с ними.
Эти были уже вообще без тормозов. Помнится, бегали с фанатично горящими глазами, размахивая черными флагами, трубно скандируя на пределе возможностей «кричалки» в ходе своих сумбурных сборищ, называемыми митингами (естественно, незаконными — учителя у них такие), прямо… под окнами Дворца пионеров, что находится в Симферополе, на площади им. Куйбышева.
А что украинская милиция тогда? – Да – ни-че-го!..
Уроки прошлого
События «крестоповала» вошли тогда в мировые топ-медиа. Следует отметить, что меджлис оформлял в комментариях исламским СМИ свою позицию как «битву за веру» и таким образом формировал в свой адрес поддержку ортодоксов и фанатиков, исповедующих ислам. Наоборот, на западном направлении, в европейских СМИ меджлисовцы вели к тому, что им, национальному и религиозному меньшинству, якобы не дают развивать свои религиозные институты и ограничивают свободу вероисповедания.
Демагогам из ОПГ, надо сказать, подыгрывали и в Киеве, и не только в среде националистов, но и в офисах бесчисленных американских «грантоедов», а также в гнездах различных тоталитарных сект (типа «сообщества Лёни Космоса», запрещенных в РФ иеговистов и проч.).
Так или иначе, мерзавцы из меджлиса 20 лет назад вполне наглядно продемонстрировали, что межконфессиональный мир, межэтническое согласие для них ничто по сравнению с заявленными их верхушкой реваншистскими идеями, продиктованными и в общем-то не скрываемыми такими же аморальными политическими целями: построением на полуострове не общегражданского общества, а моноэтнического «крымско-татарского государства» (по типу Крымского ханства, пусть даже на современный лад они пока его в своей риторике встраивают в состав Украины).
Двадцать лет спустя
Сегодня, к общему согласию (называйте, как хотите: «общекрымскому», «общероссийскому»), немногочисленная шайка джемилева-чубарова – вне закона! Мусульманам и христианам Тавриды, например, сегодня не нужно выбирать, за кого они, быть между двух огней, с тревогой отпускать своих детей в школы…
Свой религиозный выбор сегодня они делают свободно: в кругу семьи, рода, социума, республики, государства в целом. Делают это, необходимо акцентировать, — в согласии с законом для всех, в рамках общегражданского общества, светского по формату государства, федерации, в полноценной Республике Крым.
Еще один важный момент: как Церковь отделена от Государства, так и любое религиозное объединение отделены (опять же, по закону) от влияния (патроната, «крыши», «рэкета») каких-либо политических структур.
Экстремистам, конечно, эта ситуация не по нраву. Видимо, поэтому в меджлисе пытаются сегодня навешивать клише на муфтия (к слову, это одно и то же лицо и сегодня, и двадцать лет назад). Пытаются создать где-то в районе Жмеринки «параллельный муфтият».
Продолжают повторять о себе родимых («вечно молодых» и потому безальтернативно полномочных») то как о «представительном органе», то как о «парламенте» или даже о «всенародном съезде» (подстраховываясь различными «конгрессами» и «сессиями», «маршами» и «постами в фэйсбуках», частыми, как горох, «неофициальными встречами с официальными лицами», конференциями, коллоквиумами и симпозиумами, («удаленка» им во благо).
В общем, курам на смех.
Мир – дар божий!
Конечно, проблем, в том числе у религиозных организаций, много. И часто – «своя рубаха ближе к телу».
Для укрепления взаимопонимания на полуострове, еще в 1992-м году, был создан Межконфессиональный Совет «Мир — дар Божий». Учредителями выступили представители традиционных религиозных конфессий Крыма — Митрополит Симферопольской и Крымской епархии УПЦ, Муфтий мусульман Крыма, представители Армянской Апостольской Церкви, Иудейской религиозной общины, Римско-Католической Церкви, Лютеранской евангелической Церкви, Евангельских христиан-баптистов, Адвентистов 7-го дня.
Так или иначе, данное общественное межконфессиональное сообщество, преодолевая порой кризисы (как этого остро желали и провоцировали в меджлисе в том 2000-м), показало свою результативность, а главное – прямой и открытый диалог. Причем, многолетний (с годами все более уважительный).
Ведь, как говорится в русской пословице, «худой мир лучше доброй ссоры». Какие бы коврижки не делили «закоперщики» за Перекопом…
Фото из открытых источников
[1] Село Карпсихор (Таврида) — с греческого: «погоролелое село», «горелое место», «гарь», «след от пожара».
[2] Ванда́лы (лат. — Wandali, греч. — Βάνδαλοι — древнегерманский союз племён, близкий готам, обретший известность в эпоху Великого переселения народов. Именем вандалов с конца XIX века стали называть людей, умышленно уничтожающих культурные и материальные ценности (вандализм).
[3] Село Ай-Серез (Таврида) – искажённое от греч. Ἄγιος Σέργιος — «Святой Сергий». Очевидно, названо так в честь мученика Се́ргия-Римлянина, особо почитаемого православными всего мира святого, павшего за веру не территории современной Сирии (в Антиохии, ранее населенной преимущественно христианами-греками). Город рядом с местом его казни впоследствии был назван паломниками Сергиополь, по гречески — Σεργιουπολις (ныне — опустевший древний город в Сирийской пустыне, на берегу реки Евфрат. Располагался к юго-западу от Ракка, на пути к Пальмире).
Топоним «Ай-Серез» семья технологов, тружеников Морского отделения ПАО «Массандра» в конце ХХ в. подарила одному из своих авторских крымских вин.
М. Джемилев, как пишут СМИ, в том числе – подконтрольные этому ОПГ, родился не в Ай-Серезе, под Судаком, а в селе Бозкой (ныне это Первомайский район, село не сохранилось). Собственно, в самом Ай-Серезе жили родители будущего главаря меджлиса, оттуда его род турецкого происхождения (к слову, след джемилевых, как и других балканских турок, бежавших сюда, в Тавриду-Крым, прослеживается по дефтерным/налоговым переписям, основным документам учета оседлого населения Южнобережья, лишь со второй половины XVI-го века).
[4] Первое известное поселение на месте Весёлого — Кутлакская крепость. Это античное укрепление I века до н. э. — I века н. э. на западной границе Боспорского царства. Вновь селение упоминается в генуэзских источниках XIV века в составе Солдайского консульства, а, после захвата в 1475 году генуэзских колоний османами Кутлак входил в Судакский кадылык санджака Кефе. По переписи населения Кефинского санджака 1520 года, в селении было учтено 277 жителей — 10 мусульман (3 семьи) и 267 христиан (51 семья). Вскоре, очевидно, под давлением турецкой администрации, условий проживания, греческое население полностью приняло ислам.
