Крымское Эхо
Культура

Коро и Крым. Коро и Крым, и Пушкин

Коро и Крым. Коро и Крым, и Пушкин

В ПОДДЕРЖКУ НОМИНАНТА НА ПУШКИНСКУЮ ПРЕМИЮ КРЫМА

Автору этих строк выпала приятная миссия: написать отзыв в поддержку номинанта на Пушкинскую премию Крыма 2015 года – одной из самых неоднозначных творческих личностей Крыма, евпаторийского поэта, прозаика-эссеиста, философа-мистика, основателя литературного направления «Фаэзия» и творческой группы «Фаэты» Елены Коро (Коробкиной) (на фото).

Поскольку рассматриваемый автор движется на премию в номинации «Проза», наибольшее внимание уделим именно этому жанру в ее творчестве: собственно прозе (в том числе мистической и психоделической) и эссеистике (литературоведческой, краеведческой, философской). Произведения опубликованы в авторских книгах Е. Коро «Фаэт-Крым: карта странствий», «Часы», «Сказки для Бога», а также в литературном журнале «Контрабанда» (Москва), на литературном портале «Книгозавр» и в других печатных и сетевых изданиях.

Елена Коро – шаман и фаэт

Основной объект исследования – книга «Фаэт-Крым: карта странствий». Она очень эклектична, являет собой смешение стилей и жанров, калейдоскоп поэтических строк, смыслов и оттенков эмоций, обернутый, как пояса-ожерелья, вокруг крепкого, хоть и изящного стана музы истории Клио, явившей себя в книге историко-культурологическими очерками автора о родной Евпатории и ее местах силы (Текие Дервишей, мечеть Джума-Джами и др.), о Керчи и других городах, о самом Крыме в его глубинной ипостаси. Автор не стала отделять прозу от поэзии в самостоятельный раздел – все чередуется, на все Коро смотрит с разных сторон, изнутри и сверху. Рассказав о чем-то просто, почти «в духе путеводителя», она тут же хочет сделать описываемый образ выпуклее, наполнив его, как выдуваемый из стекла сосуд, сильным дыханием образов и метафор, отблеском тайного знания, тонкостью эмотивов. Не всегда понимаешь, что явилось первым: очерк-оправа о Текие Дервишей в Евпатории, подчеркнутый и одухотворенный поэтическим драгоценным камнем-зеркалом с отражающимися в нем живыми образами вертящихся дервишей, – или это стихотворение, потребовавшее в дальнейшем комментария в виде очерка. Наверно, они появились одновременно, как у хорошего барда создается песня при единосущном рождении музыки и текста, а не последующим подгоном одного под другое.

В связи с непостижимостью самого творческого процесса у этого автора нельзя не сказать хотя бы несколько слов о ее поэзии. Ибо поэзией является всё, что делает Коро, даже самый что ни на есть сложный филологический комментарий к творчеству, скажем, Хлебникова или Бродского.

Точнее, фа-эзией. Фаэзия, как мне кажется, не нуждается ни в размере, ни в рифме. Фаэзия – это сама суть произведения, его внутренний и сверхвнутренний смысл. Лучше всего о ней расскажет сама Елена – автор многочисленных теоретических разработок о сущности этого направления (явления). Приведу уже ставшее классикой современного литературоведения определение фаэзии, сделанное в 2006 году к.ф.н., литературоведом Ольгой Скобельской: «Фаэзия – новое направление (феномен) в крымской литературе (фантастическая поэзия). Крымские фаэты эмоциональны, порывисты; это более поэзия чувства, чем холодного разума; сочетание непредставимых образов в самых неожиданных связях, характерная непредсказуемая ассоциативность в соединении смыслов. Фаэт творит воображаемые миры, используя архетипы, тонкие светлые образы, мистические прорывы в ирреальные пространства». Сейчас это определение не только классично, но и недостаточно, ибо к настоящему времени фаэзия описана в философско-литературоведческих работах Е. Коро весьма конкретно и детально. Взять хотя бы три основных концепта фаэзии, выделенных ею: 1) «Трансдискурс фаэзии – Сказки внутреннего Бога – как суть творчества фаэта»; 2) «Философская трансметафора как основной формальный прием»; 3) «Фаэт-Крым».

Е. Коро «Фаэт-Крым: Карта странствий»

На последнем концепте, как наиболее выразительном крымского сознания, остановимся подробнее. Тем паче, коль имеем необходимость в данной работе связать творчество Коро с творчеством Пушкина и всех остальных поэтов, историков и философов, раскрывавших в своих творениях и прозрениях возвышенную красоту и силу Крыма и всего мира. Автор этих строк – не любитель делать высосанные из пальца привязки одного к другому, но здесь в этом и нет необходимости. Все видно как на ладони, все чувствуется сердцем. И пусть в творчестве Елены нет ни единого слова о Пушкине и его пребывании в Крыму (кроме естественным образом ставшего преддверием к данной статье эпиграфа к одному из ее стихотворений, где она пожелалала создать свою вариацию на заданную Пастернаком тему), но… Солнце Русской Поэзии, все его друзья и последователи незримо пребывают в ее крымском, сверхкрымском, всемирном и надмирном фа-творчестве. Кто-то – явно, как уже обозначенные выше мировые классики – герои литературоведческих статей Коро: Хлебников, Бродский, Богдан-Игорь Антоныч, Эдгар По, Борхес, Кортасар, Юнг… Кто-то – неявленно, в «растворе», в самой эссенции фаэзии, в ее архетипичности, вневременности, в сцепке точек мировой культуры и субкультур. Эта тонкая, острая, жесткая, как струна, и одновременно нежная, как аромат цветка, ощущаемая всем существом связь десятков и сотен поколений, их взаимонапитывание, как от материнской груди молоком или от цветка нектаром, живет в каждой ее строке и между строк. «Крым – уникальный источник: тысячелетняя древность – смесь и взвесь голосов и даров. Крым как путь для творящего духа, души, ищущей своих истоков, слышащей голоса древних, отвечающей им изначальными ритмами, звуками, творящими свои времена и пространства, созвучными мирам древних», – пишет Е. Коро в предисловии к своей книге.

А в статье «Феномен фаэзии», впоследствии ставшей частью «Лекции о фаэтах и фаэзии», расширяет и углубляет мысль: «Крым – уникальный пример полифонии эндемичных явлений. На протяжении веков и тысячелетий в Крыму складывалось удивительно емкое сочетание автономных культур. Эта локальность и закрытость была обусловлена географией проживания различных народов на территории Крыма, их образом жизни: оседлым или кочевым; родом занятий, особенностями уклада жизни, своеобразием мировосприятия, философии, религии.

На заре расцвета Крыма, задолго до начала нашей эры – 2500-3000 лет назад возникшие по всему побережью греческие города-полисы были закрытым средоточием греческой культуры, хотя торговый обмен различными предметами, в том числе и предметами культов, с народностями, населявшими горный и степной Крым, постепенно вели к преодолению закрытых автономностей.

В средневековом Крыму уже появляется такое явление, как город-полифонист. ˂…˃

Так постепенно складывался уникальный по своей структуре образ Крыма: образ дробящихся автономий – от племен и народностей, занимающих определенное географическое пространство на территории Крыма, – до закрытых этнических групп, заселивших кварталы городов. Эти дробящиеся автономии в пределах города сочленялись в единое полифоническое многоголосие. Единым полифоническим организмом становился сам Крым – остров городов и районов. И уже масштабнее, в зависимости от ландшафта, запад, центр, север, юг и восток Крыма, звучали особенными полифоническими композициями.

Эта преамбула – иллюстрация идеи фаэзии, ее среза уникальных многоголосных созвучий, особому поэтическому звучанию, особой полифонии строф и стихотворений крымских фаэтов. Фаэт, как греческий аэд, как суфийский ашик, – выразитель памяти древних, населявших тот или иной центр полифонического звучания в Крыму».

Говорить о том, что фаэзия в своей культурологической миссии призвана слышать и запоминать язык древности, древние языки, язычество древних… и так далее… можно не просто долго – всегда. Однако фаэзия – явление современное, и появилось оно именно здесь и сейчас. Именно здесь и сейчас творит Елена Коро свои вневременные миры. Значит, ко всему этому есть серьезные предпосылки. И серьезная потребность именно нынешнего человека, именно современного общества в таких явлениях, как фаэзия, и в таких творческих личностях, как Елена. Ощущаю Коро новатором, неким вектором обновления общества, а не чем-то устаревающим, как может показаться на фоне того, что сейчас в принципе отживает своё книга, литературное произведение, стихотворение, слово – сама социальная значимость всего этого. И, как ни печально, ощущается: отживает самоё интеллект. Он становится… не интересен? По реакции молодого поколения на хоть мало-мальски сложную поэзию или статью чувствуется: сверхэлементарное этому мозгу не просто не по силам, а вызывает у него серьезный страх. Так что же, фаэзия – новоформатный Бабайка для детей? Что-то вроде Морока Мирмекия (Мирмекий – античный город, руины которого находятся на территории современной Керчи), затягивающего человека в его внутреннюю суть – до невозврата, – героя одноименного психоделического рассказа Коро? Недаром ею создан этот образ – архетип всепоглощающей древности, одерживающей победу над ослабленным современным сознанием.

Ничего подобного. Фаэзия вливает в крымское слово живые соки индивидуальности. На фоне полуграфоманского стэнд-ап-творчества нервной молодежи издерганных столиц и консервативного подхода к поэзии возрастных авторов из провинций (в т.ч. провинциального Крыма), фа-творчество выглядит сверхново и одновременно основательно, как не просто литературное, но философское и даже социологическое направление, представителям которого есть что сказать. У них есть свое лекарство против социальной порчи.

 Если начну говорить о практической ценности того, что создает Елена Коро, рискую натолкнуться на удивление: «С чего это вдруг меня рассматривают с практической стороны? Что это за приземленный взгляд на фаэта?». Однако практика и приземленность – понятия разные. Вот, к примеру, Александр Сергеевич Пушкин, когда путешествовал по Крыму и писал о нем свои возвышенные строки, думал ли о том, какую пользу приносит государству и народу? А ведь существует версия, что поездка молодого талантливого поэта в Крым была одобрена, если не санкционирована самим императором – для популяризации этих территорий, лишь с каких-то полвека назад ставших частью империи и еще не обжитых ею. С информационными технологиями тогда было негусто, и поэтическое слово одаренного, харизматичного автора долженствовало повлиять на то, что в Крым ради его красот поедут люди – и, соответственно, хлынут экономические потоки. В то время влияние поэта на общество было огромным. Да и литературных журналов, где эти поэты публиковались, – издания были востребованы в самых широких кругах, это были не только культурные, духовно-интеллектуальные, но и политические и даже деловые центры, к которым стягивалось все внимание тогдашнего общества, и на их страницах и в редакциях нередко решалась судьба страны. Думал ли молодой Пушкин, что решает судьбу территории, когда писал свои стихи о Крыме? Или он витал в облаках, мечтая лишь о прекрасных закатах, могучих скалах и печальных девах из ханского гарема? Думается, всё он совершенно четко понимал.

Так и случилось впоследствии: слово Пушкина и других деятелей эпохи, побывавших в Крыму, повлияло на развитие полуострова, на то, что туда устремились люди – и на постоянное место жительства, и на отдых и оздоровление, и… Крым обладает духовным притяжением – его полюбили философы и мистики. И, конечно же, благодаря писателям, поэтам, художникам, первыми познавшим восторг от чуда Крыма и отразившим его в искусстве, полуостров очень быстро стал культурным центром мирового масштаба. Кто только не побывал в Крыму! Едва ли не каждый квадратный метр этой земли может гордиться тем, что на него ступала нога гения. Ничуть не умаляя стратегического, геополитического и рекреационно-экономического значения Крыма, можно с полным правом утверждать, что главную ценность он представляет для мировой культуры. Это культурный магнит, воронка, если хотите, культурная ловушка, которая затягивает в себя и уже не выпускает никогда. Даже человек, прежде не имевший никакого отношения к искусству, побывав в Крыму, может начать творить. Увы, это свойственно далеко не всем. Современный «чел» очерствел и сделался чересчур витальным. Особенно это чувствуется в кризисные времена. Но иной раз даже таких «пробивает». Что же говорить о тех, кто имеет живую душу, способную восчувствовать: «Это прекрасно!», живой ум, способный воскликнуть: «Это интересно! Хочу знать». И, конечно же, дух живой, способный не только чувствовать и мыслить, но быть. Быть Крымом. Подобно тому, как умеет быть Крымом фаэт Елена Коро. Крым не существует только сам в себе – он существует в мире, и всему миру он говорит о себе, и очень громко. Другое дело, ЧТО он говорит и будет говорить? Языком территориальных распрей? Языком пляжей и модных купальников? Или языком трансцендентного слияния с морем, ветром, солнцем – языком творчества?

Возрождение Крыма как центра мировой культуры происходит, в том числе, и благодаря таким людям, как Е. Коро, и таким явлениям, как фаэзия. Крым снова учится говорить на своем языке. И он уже не лепечущий младенец, а сильная, мудрая, раскрытая всеми чакрами, сознанием и сверхсознанием идивидуальность. Одновременно древняя и юная, как только что возродивший из пепла Феникс.

Сейчас литература почти полностью перешла в интернет, и журналы с книгами, конечно, прежнего влияния на общество не имеют. Однако сетевые поэты и литературоведы продолжают «взрывать интернет», удивлять и вдохновлять. Сеть дает свободу – публиковаться тогда, когда чувствуешь в том потребность, не ожидая, когда выйдет очередной номер чего-то там и включат ли в него тебя. Ты можешь создавать свои страницы и обновлять их, когда тебе это нужно. Таковы страницы Е. Коро на портале «Книгозавр» и на сайте журнала «Контрабанда».

Там вы найдете ее глубоко индивидуальные, ни на что не похожие рецензии на творчество современных поэтов. С одной стороны, они отличаются глубоким филологическими знаниями и пониманием тенденций современной литературы, с другой – в полной мере литературной критикой, в академическом смысле, не являются. Это тоже такая фаэзия. Когда личность автора раскрывается Еленой через ее внутреннее видение связи этого поэта с мировыми природными процессами и надмирными явлениями, порой и им самим не осознаваемой. Например, Елена может ассоциировать поэта, глубинную суть его творчества с неким богом. Это может быть и известный бог из пантеона, скажем, Древней Эллады, Скандинавии, индуизма и т.п. А может быть свой собственный бог, созданный (точнее, открытый, ибо богов не создают, а именно раскрывают в себе) самой Еленой. Например, в творчестве московского поэта Алексея Караковского философ-критик узрела Бога Смерти, о котором пишет, что он «дает жизнь». Такое утверждение требует комментариев, их вы и найдете в соответствующей статье и в стихах Алексея в их преломлении у Коро. Мне близок образ жизнедающего Бога Смерти. Хотя бы в том, что в нынешние сложные времена многие люди строят свой мир, его цельность, исходя из свободы смерти. Твердь внутреннего стрежня личности агрессивно-кризисного мира, «эпохи перемен» парадоксальна: «Я свободен. Я могу это прекратить хоть сейчас. А если могу сейчас… так почему бы не завтра? Или через год? А вдруг произойдет-таки что-то чудесное!». Таким вот образом Бог Смерти фиксирует человека в жизни.

Вера в чудо свойственна нам как суть. Другое дело, что понятие о чуде разное: у кого-то это выигрыш электрочайника в лотерею или еще какая-нибудь «халява», а у другого – духовный инсайт, раскрытие сознания для чего-то прежде непостижимого. На фоне уже существующих, размазанных и порой дико-нелепых социальных мифов (к примеру, миф о моде, миф о престиже и т.п., заменившие древнейший миф о счастье) фаэзия поставила себе сложную и высокую цель – сотворение Нового Мифа. Который будет глубинно отличен от всего того, чем нас мифологизирует социум, и в то же время – будет органично встраиваться в современность, преобразовывая ее, очищая до сияния. Я не ощущаю фаэзию чем-то вроде «ухода от действительности» с психотерапевтическим эффектом, вроде фэнтези, ролевых и компьютерных игр и т.п. Фаэзия не просто встроена в мир – она в него вращена.

Есть в литературоведческой философии Коро и другие повторяющиеся темы и концепты, которые можно встретить в ее работах часто – и в чистом виде, и в наложении на творчество исследуемых ею современных поэтов. Особенно значима для автора тема имени. Как первозданного звука, являющегося истинной сущностью всех явлений, в том числе и человека. Узнавание своего истинного имени – это как узнавание себя – доступно не каждому. Только посвященному или творцу в момент озарения. Истинные имена вещей и людей доступны поэту. И особенно – поэту-женщине. Тема имени у Коро тесно переплетается с темой женщины как существа намного более мистичного, чем мужчина. В работах Елены явно видно, что сущность женщины не дистилированно-духовна, а природна и духовна одновременно. Женщине нельзя запрещать природность – иначе она потеряет духовность. В исследуемом Коро-критиком творчестве современных поэтесс она усматривает их тоску одновременно по высокому, божественному, трансцендентному и – по своей естественной женской сущности. Нельзя не согласиться с критиком-психологом: современное общество выхолащивает из человека многое, а из женщины – особенно. Но никуда это не исчезает – остается в поэзии. Даже сама поэтесса может не видеть в себе того, что увидит критик-мистик. Таковы у Коро обзоры творчества московской поэтессы Виктории Сушко, крымских поэтесс Златы Андроновой, Марины Матвеевой, Аны Дао, Ариоллы Милодан, Евгении Барановой и других. Конечно же, такой критик едва ли выберет объектом своего интереса обычную женскую поэзию. Ее фаэты (большинство из которых – женщины, что тоже своего рода феномен) – это многоплановые творческие личности, сами являющиеся философами, духовными практиками и, как то из глубины веков свойственно женщине, ведьмами – «ведающими» – в самом что ни на есть интеллектуальном смысле этого понятия.

Не могу не коснуться творческого проекта Елены Коро «Формат от Я», представленного на портале «Книгозавр». Суть его в том, чтобы прояснить для читателя смысл стихотворения. Поэты, чье творчество и отражаемые в нем знания далеко выходят за область элементарной эрудиции, постоянно сталкиваются с пожеланиями читателей давать комментарии и сноски к каждому непонятному слову. Также неясными для других могут быть и авторские ассоциации, особенно у поэтов авангардного толка. Можно, конечно, и усыпать свою книгу оными сносками, можно вообще не реагировать на «непосвященных» и писать «только для своих», впадая в снобизм. А можно… превратить сам комментарий в творческий акт. В обряд-воспоминание о том, как рождалось стихотворение, какие мысли, образы, ассоциации роились в голове автора, к каким источникам он обращался, какую информацию, знания, истины переосмысливал. И под верхней частью айсберга – коротким, но невероятно емким стихотворением-«философемой» или «мистигемой» – нашему взору открывается подводная часть в виде очерка или эссе, погружающего нас в глубины истории и тайные смыслы. И в личные впечатления автора от восприятия всего этого. Таковы творческие симбио-работы Коро о Кельтском Кресте, о «говорении языками» у старообрядцев-хлыстов (оказывается, в минуты религиозного экстаза они произносили не бессмысленный набор звуков, а ведические мантры на санскрите, имена богов древних ариев, – и это подтверждает мысль о том, что Абсолют – един для всех религий, и религиозная вражда – нелепа); таковы и другие части сложного узора «Формата от Я». Видимо, такими же симбиотическими были взаимоотношения стихотворения о вращающихся дервишах и очерка о евпаторийском Текие.

            Елена Коро – финалист премии имени Гомера, ряда сетевых литературных премий, участник большого числа фестивалей поэтов и фантастов. В ее активе – множество авторских творческих вечеров, лекций, докладов, предисловий к книгам поэтов и писателей, сетевых литературно-философских проектов, страниц на сайтах эзотерической направленности, кинорецензий. Она создатель крымской творческой группы «Фаэты», которая в настоящее время с успехом, хоть и неоднозначным (если учитывать вышеописанный страх современной публики перед всем сложным и интеллектуальным) проводит свои перформансы в городах Крыма. 

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 5 / 5. Людей оценило: 1

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Большое Путешествие в огромную страну

Марина МАТВЕЕВА

В Ялте стартовал XIX Mеждународный телекинофорум «Вместе»

.

Боже, спаси Россию!

Владимир ГРАЧЁВ

Оставить комментарий