Крымское Эхо
Архив

Коллаборационизм на территории Крыма (1941-1944). Сравнительный анализ причин и последствий

Коллаборационизм на территории Крыма (1941-1944). Сравнительный анализ причин и последствий

То, что вы прочтете ниже, доктор исторических наук Олег Романько озвучил на Научных собраниях в Русском доме («Русские вторники»), организованных Институтом стран СНГ в Крыму, КРО «Таврический союз» и Русским культурным центром в Симферополе. Нам представляется, что этот текст будет интересен и нашим читателям.»

В советской исторической литературе всех, кто сотрудничал с военно-политическими структурами нацистской Германии, было принято изображать только с негативной стороны и одновременно крайне упрощенно. Это, естественно, не способствовало пониманию такого общественного явления, как коллаборационизм.

На самом деле это явление было намного сложнее, чем представляла его официальная советская историография. Кроме того, оно постоянно находилось под воздействием целого ряда факторов, которые оказывали на процесс сотрудничества советских граждан с определенными структурами нацистской Германии то или иное воздействие.

На наш взгляд, к понятию «коллаборационизм в период Второй мировой войны» подходит следующее определение: это сознательное сотрудничество с нацистским военно-политическим руководством на территории Германии или оккупированных ею стран с целью установления или укрепления в том или ином регионе нового административно-политического режима. Принято выделять политическую, административную, военную, экономическую, культурную и бытовую разновидности коллаборационизма. А к наиболее активным относить три первые разновидности.

Таким образом, административный коллаборационизм – это работа в органах местного «самоуправления», организованных при поддержке оккупантов. Политический коллаборационизм – участие в деятельности всевозможных «правительств», «советов» и «комитетов», созданных с целью получения власти и влияния на политику оккупантов. Наконец, военный коллаборационизм – это участие в военных усилиях нацистской Германии, в рамках ее армии и прочих силовых структур.

Другой крайностью, свойственной, например, западной историографии, является попытка поставить советский коллаборационизм в один ряд с похожими явлениями, которые имели место в оккупированной нацистами Европе. Действительно, между ними есть много схожего. Тем не менее, и это следует подчеркнуть, в идейно-политическом плане советский коллаборационизм был, по сути, продолжением событий гражданской войны 1918-1920 годов, а его предпосылками послужили особенности общественно-политического развития предвоенного СССР. Среди них, прежде всего, следует назвать репрессии, коллективизацию, фактическую нерешенность национального вопроса, религиозные притеснения и т.п. К началу 1940-х годов эти предпосылки привели к тому, что в определенной части советского общества оформились стойкие протестные настроения, вылившиеся в ряде случаев в повстанческое движение.

Все перечисленное можно назвать внутренними предпосылками. Однако были еще и внешние факторы, которые также сыграли свою роль. К таким факторам можно отнести немецкие геополитические планы по поводу Советского Союза, деятельность антисоветской эмиграции и ее место в рамках этих планов. После начала Великой Отечественной войны к ним прибавилось еще два существенных фактора: особенности немецкого оккупационного режима на той или иной территории СССР и военный фактор, связанный с положением на фронтах.

Рассмотрим административный, политический и военный коллаборационизм применительно к ситуации, сложившийся в оккупированном немцами Крыму. Здесь, на фоне всех этих предварительных замечаний, события развивались следующим образом.

Согласно указу Гитлера от 17 июля 1941 года в ряде оккупированных советских областей вводилось гражданское управление. Его основной административно-территориальной единицей должен был стать рейхскомиссариат, поделенный, в свою очередь, на генеральные округа. 1 сентября 1941 года был создан рейхскомиссариат «Украина», а в его составе – генеральный округ «Таврия» (с центром в Мелитополе). Фактически, этот округ должен был повторять границы дореволюционной Таврической губернии, так как в него планировалось включить не только земли т.н. Северной Таврии, но и Крым.

Формально вся полнота власти на этих территориях принадлежала генеральному комиссару Альфреду Фрауэнфельду. Однако поскольку на протяжении всего периода оккупации Крым являлся либо зоной боевых действий, либо тыловым районом, реальная власть на полуострове осуществлялась командующим расквартированных здесь частей Вермахта.

Сначала это было командование 11-й полевой армии (октябрь 1941 – сентябрь 1942 г.), затем – 42-го армейского корпуса (сентябрь 1942 – октябрь/ноябрь 1943 г.), а на заключительном этапе борьбы за Крым эти функции выполняла 17-я полевая армия (октябрь/ноябрь 1943 – май 1944 г.). Полицейская администрация была представлена на территории Крыма аппаратом фюрера СС и полиции «Таврия». Находясь, формально, в распоряжении генерального комиссара, эта администрация была полностью независимой как от гражданской, так и от военной власти, и по вертикали подчинялась главному фюреру СС и полиции «Россия-Юг» (с ноября 1943 г. – главному фюреру СС и полиции «Черное море»).

Особенностью немецкой оккупационной политики являлось то, что, уже начав создавать свою администрацию, нацисты поняли: только немецкими кадрами при ее укомплектовании им не обойтись. В лучшем случае, своими чиновниками можно было заполнить все посты до районного уровня включительно. Ситуация аналогичная этой наблюдалась и в зоне деятельности военной и полицейской администрации. Поэтому начиная уже с августа 1941 года каждая из этих ветвей власти начинает привлекать к сотрудничеству местное население. И в административной сфере это вылилось в создание так называемых районных, городских и сельских управлений, которые собирательно стали называться «органами местного самоуправления». Во главе этих органов стояли, соответственно, главы районных управлений, бургомистры и старосты.

Создание местного самоуправления на территории Крыма началось в ноябре – декабре 1941 года, и проходило при непосредственном участии соответствующих военно-административных органов – комендатур разного уровня. В результате все местные начальники районных, городских и сельских самоуправлений подчинялись только своим комендантам. Чиновники же генерального комиссариата «Таврия» никакого влияния здесь не имели. В декабре 1941 года при всех районных и городских управлениях начали создаваться отделы вспомогательной полиции порядка, состоявшей из местных жителей. В принципе, все они должны были подчиняться своему начальнику, а через него – соответствующему коменданту. Однако на деле их высшей инстанцией являлся районный или городской фюрер СС и полиции.

Нет нужды говорить, что никакой самостоятельной политики эти органы самоуправления не проводили, а были обычными структурами оккупационного режима. Однако следует подчеркнуть, что в ряде районов оккупированной советской территории самоуправление создавалось не по немецкой инициативе, а как раз, наоборот – по местной (после отступления советских войск, но до прихода немецких).

Иногда немцы мирились с этим фактом (как, например, в Смоленской и Брянской областях России), иногда жестоко подавляли такую инициативу населения (например, на Украине). И все-таки подчеркнем, практически до самого конца оккупации немцы не разрешали создавать местные самоуправления на уровне области или республики, обличенные какими-либо политическими полномочиями и, тем более, имеющими свои вооруженные силы (исключением, по целому ряду причин, являются Прибалтика и Белоруссия).

Анализируя административный коллаборационизм на территории Крыма, нельзя не отметить, что он не получил такого развития, как, скажем, в Белоруссии. В последней уже к концу 1943 года был создан целый ряд органов местной администрации, которые претендовали на роль центральных и отвечающих за ситуацию на всей территории этой советской республики. А на Крымском полуострове немцы только в начале 1944 года предприняли запоздалую попытку поднять местное самоуправление на более высокий уровень.

В январе этого года командующий 17-й немецкой армией генерал-полковник Эрвин Йенеке приказал начать подготовку к созданию в Крыму местного полуавтономного правительства. По замыслу немцев, в него планировалось включить представителей трех основных национальностей, населявших полуостров: русских, украинцев и крымских татар. А кадровой основой правительства должны были стать органы местного самоуправления и разные национальные комитеты.

В его компетенцию планировалось передать руководство (административное, но не политическое) органами гражданской власти, просвещением, судами, благотворительностью, а также командование вспомогательной полицией. К марту 1944 года вся местная администрация была, в основном, переформирована согласно этому плану. Однако замыслы Йенеке так и остались, в целом, на бумаге: в апреле – мае Крым был освобожден частями Красной Армии.

Создаваемые немцами органы местного самоуправления должны были, в принципе, быть нейтральными в политико-идеологическом плане. Единственной идеологией, которая признавалась возможной для их сотрудников, был антикоммунизм в нацистском понимании, со всеми вытекающими из этого атрибутами. Выше говорилось, что одной из составляющих процесса создания самоуправления была местная инициатива. Как правило, в таком случае их формировали идейные противники советской власти, а не подобранные немцами лица. Нет необходимости говорить, что эти органы самоуправления имели значительные отличия от органов, созданных немецкими инстанциями. И главное из них – та идеология, которая была положена в основу их повседневной деятельности.

Далее. Как известно, и для Российской империи, и для Советского Союза основным условием их выживания как государств было правильное решение национального вопроса. События гражданской войны 1918-1922 годов ярко показали, что любой внутренний конфликт приобретает здесь не только политико-идеологическую, но и национальную окраску. Более того, своя, окрашенная в национальные цвета, идеология является для участников этого конфликта основой для борьбы за политическую власть или социальное освобождение.

Этого не могли не понимать нацисты, для которых национальный вопрос в Советском Союзе стал одним из ключевых еще до подготовки плана «Барбаросса». Однако и здесь, как и в случае с оккупационной политикой, у германского руководства не было единой национальной концепции. В целом, такая полярность мнений просуществовала на протяжении всей войны и привела к тому, что в каждом из оккупированных регионов каждая ветвь немецкой оккупационной администрации имела «свое» национальное движение.

И если эта администрация была полностью доминирующей, она поддерживала, конечно, в определенных пределах, «своих» националистов, а другие национальные движения преследовала наравне с коммунистическим подпольем. Зачастую представители доминирующего движения, которые занимали все ответственные посты в администрации и полиции, с не меньшим рвением уничтожали своих конкурентов. Если же в немецких силах наблюдался паритет, а взаимоотношения проживавших на этой территории народов были отягощены национальными или религиозными противоречиями, то гражданское противостояние приобретало здесь формы жестокой обоюдной резни, со всеми вытекающими отсюда последствиями (для Второй мировой войны классическим примером такого хода события является Королевство Югославия).

Уже самим фактом того, что здесь действовало несколько форм немецкой оккупационной администрации и проживало значительное количество разных народов, Крым был просто обречен стать таким регионом, где политический коллаборационизм неминуемо бы окрасился в национальные цвета. Естественно, что не все проживающие здесь народы могли претендовать на выражение своей национальной идеи. Поэтому, в силу разного рода причин, основными из них стали русская, украинская и крымско-татарская. Остановимся на их проявлениях подробней.

Не будет преувеличением сказать, что до весны 1943 года русское население Крыма подвергалось дискриминации. У него не было даже тех небольших «привилегий», которыми обладали представители других этнических групп. Например, русским так и не позволили создать свой национальный комитет. Некоторые исследователи считают, что таковыми являлись городские и районные управления, которые стали создавать немцы в ноябре-декабре 1941 года. Основание для такого вывода – многие руководители управлений являлись этническими русскими. Однако анализ штатов этих учреждений показал, что на руководящие должности в них могли назначаться сотрудники любой национальности. И русское население в глазах оккупационных властей они отнюдь не представляли.

В марте 1943 года в немецкой национальной политике наметился определенный поворот, после чего было принято решение отойти от дискриминации русского населения. Прежде всего, это связано с так называемым власовским движением, которое с осени 1942 года стало важным фактором, повлиявшим на изменения в немецкой оккупационной и национальной политике.

Столь поздний срок появления этого движения на территории Крыма можно объяснить лишь тем, что власовская программа – «Смоленский манифест» – практически осталась неизвестной на юге СССР, а тем более в Крыму. Широкую же известность на территории полуострова имя генерала Андрея Власова получило в связи со следующим его пропагандистским выступлением – открытым письмом «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом?» (18 марта 1943 г., «Голос Крыма»). Именно этому открытому письму, в котором он рассказывал «о своей жизни и своем опыте в СССР», объяснял причины, «побудившие его начать войну против сталинского режима», Власов был обязан своей популярностью в некоторых слоях крымского населения.

В Крыму первым на это письмо публично отреагировал начальник городского управления Ялты Виктор Мальцев. Прочитав письмо Власова, он решил присоединиться к его движению и в марте 1943 года подал рапорт о своем переводе в распоряжение бывшего советского генерала. Позднее, 4 июня 1943 года, в органе Симферопольского городского управления газете «Голос Крыма» был опубликован ответ Мальцева на письмо Власова. Ответ был написан также в форме открытого письма и озаглавлен «Борьба с большевизмом – наш долг». В этом письме Мальцев рассказывал, как он прошел путь от «коммунизма к борьбе с ним» и призывал всех последовать его примеру, отдав все силы на благо русского народа, то есть поддержать Власова и созданную им Русскую освободительную армию (РОА).

Поддержка населения, конечно, играла существенную роль. Однако было ясно, что в условиях оккупации Власовское движение может действовать только при немецком покровительстве. Чтобы получить его, и Мальцев, и его сторонники должны были участвовать во всех мероприятиях оккупационных властей. В данном случае, они, главным образом, заключались в вербовке добровольцев в подразделения РОА (первые призывные пункты были открыты уже в июне 1943 г.) и в пропагандистском обеспечении борьбы с партизанами.

Как известно, 1943 год прошел под знаком ухудшения военного положения Германии на Восточном фронте. Это, естественно, не могло не сказаться на ситуации с власовским движением, и в Крыму в том числе. Наиболее выпукло такое изменение отразилось в отчетах немецких оккупационных властей, в которых отмечается неуклонное снижение энтузиазма населения в отношении этого движения.

Одновременно с этим немецкие власти отмечали появление в среде определенной части крымчан так называемых русских фантазий. Как правило, эти немецкие опасения были связаны с распространением идеи так называемой третьей силы, которая заключалась в том, что русскому народу необходимо бороться как против коммунистов, так и против нацистов, отстаивая исключительно свои цели. Такие настроения не могли не повлиять на то, что с зимы 1943/1944 годов немцы практически перестали поддерживать власовское движение на территории Крыма.

Первые попытки украинских националистов проникнуть в Крым, который они считали сферой своих геополитических интересов, относятся к осени 1941 года. Все они связаны с деятельностью Организации украинских националистов (ОУН), которая в данный период была наиболее активной. Так, в это время в тылу наступавшей на Крым 11-й немецкой армии действовало несколько так называемых походных групп ОУН. В их задачи входило продвижение вдоль побережья Черного моря вплоть до Кубани. На всем протяжении пути своего следования члены этих групп должны были вести пропаганду украинской национальной идеи, а также пытаться проникать в органы местного самоуправления и вспомогательную полицию с целью их последующей украинизации.

Исследуя деятельность этих походных групп, нельзя не отметить, что до сентября – октября 1941 года немецкие власти очень лояльно относились к проявляемой ими активности. Однако вскоре ситуация изменилась. Главным образом это было связано с попыткой бандеровского крыла ОУН провозгласить 30 июня 1941 года во Львове «Независимую Украину». Это событие в целом заставило немцев очень настороженно относиться ко всем проявлениям украинской национальной идеи, вплоть до применения репрессий. Так, член одной из походных групп, проникших в Крым, был арестован еще по дороге в Симферополь. Другая группа была в полном составе арестована и расстреляна в Джанкое в начале декабря 1941 года.

Таким образом, ни одной из проникших в Крым групп ОУН не удалось создать здесь активное и влиятельное националистическое подполье. Все попытки, направленные на это, беспощадно пресекались оккупационными властями. Единственным достижением украинских националистов стало создание местного Украинского комитета, в который вошли люди, не связанные с ОУН и находившиеся под полным контролем немцев.

Комитет был создан 27 сентября 1942 года, а уже на следующий день в его ведение перешли все торгово-промышленные предприятия и открытое ранее Бюро помощи украинскому населению города. А чтобы дело «украинизации» шло успешнее, лидеры комитета открыли специальный «украинский магазин» и объявили, что «только украинцам будут выдавать муку и другие продукты».

Деятельность комитета носила исключительно культурный и экономический характер. Что же касается политических вопросов, то об участии в их решении не могло быть и речи. Поэтому к концу 1943 года комитет влачил жалкое существование, а его члены никого, кроме себя самого, не представляли, так как в Крыму украинскую национальную идею на тот момент поддержали лишь единицы.

После оккупации Крыма немцы повели открытую политику заигрывания с крымско-татарским населением, используя националистические настроения в его среде, и создавая для него ряд материальных преимуществ. Цель такой политики – склонить крымских татар к сотрудничеству с «новым порядком».

Одной из форм такого сотрудничества стало создание мусульманских комитетов. В конце декабря 1941 года в Бахчисарае был создан первый такой комитет, который возглавили Джемиль Абдурешидов и два его заместителя – Ильми Керменчиклы и Осман Меметов. Через несколько дней комитет переехал в Симферополь. По замыслу его основателей, эта организация должна была представлять всех крымских татар и руководить всеми сферами их жизни.

Однако начальник полиции безопасности и СД Крыма СС-оберфюрер Отто Олендорф, при поддержке которого эта организация была создана, сразу же запретил им называть комитет «крымским», оставив в его названии только слово «симферопольский». В этом качестве он должен был служить только примером районным мусульманским комитетам, которые стали создаваться в других городах и населенных пунктах Крыма в январе-марте 1942 года (за исключением Севастополя, мусульманские комитеты были в дальнейшем созданы также в Евпатории, Ялте, Алуште, Карасубазаре, Старом Крыму и Судаке).

В целом деятельность симферопольского комитета должна была осуществляться по следующей программе. А именно: организация крымско-татарского населения для борьбы с партизанским движением, восстановление старых традиций и обычаев, открытие мечетей, пропаганда и агитация в пользу Германии, помощь оккупационному режиму и немецкой армии людскими ресурсами и продуктами питания.

Несмотря на полное подчинение всей деятельности комитетов немецкой оккупационной администрации, лидеры крымско-татарских националистов не оставляли надежды получить более широкие полномочия. В связи с этим ими было предпринято несколько попыток. Так, в апреле 1942 года группой руководителей симферопольского комитета были разработаны новый устав и программа деятельности мусульманских комитетов. При этом были выдвинуты следующие главные требования: создание татарского парламента, создание татарской национальной армии и создание самостоятельного татарского государства под протекторатом Германии. Эти документы были поданы на рассмотрение местному немецкому руководству, однако их утверждения не последовало.

В ноябре 1942 года один из старейших крымско-татарских националистов Амет Озенбашлы подал на имя оккупационных властей меморандум, в котором изложил программу сотрудничества между Германией и крымскими татарами, основные положения которой были сходны с пунктами предыдущей. Однако выполнение подобных требований не входило в планы нацистского руководства, поэтому СД сочла «более благоразумным» не давать ход этому документу.

Результатом такой политики явилось то, что уже к концу 1943 года почти все мусульманские районные комитеты практически не функционировали. Так, даже симферопольский комитет состоял, фактически, только из одного человека – своего председателя Абдурешидова. Хотя помимо него в комитете на тот момент числилось еще 11 членов, ни один из них участия в его работе не принимал.

Следует сказать, что наиболее активной формой сотрудничества населения с оккупантами является военный коллаборационизм. В данном случае он заключался в создании и деятельности так называемых «восточных» коллаборационистских формирований в составе германских вооруженных сил и полиции.

Процесс создания и использования «восточных» частей на территории Крыма, был, в целом, похож и имел в своей основе те же причины, которые сыграли роль в создании подобных формирований в других оккупированных регионах СССР. Однако он имел и свои отличительные черты, зависевшие от особенностей оккупационного режима в Крыму и его положения как многонационального региона.

Эти особенности позволяют нам выделить здесь два этапа в процессе создания и использования коллаборационистских формирований. На первом из них (октябрь/ноябрь 1941 – октябрь/декабрь 1943 г.) главной задачей немецких оккупационных властей было умиротворение полуострова. Этой задаче должны были быть подчинены все проводимые здесь мероприятия, включая и попытки по привлечению к сотрудничеству местного населения. Поэтому процесс создания и использования коллаборационистских формирований приобрел в Крыму, в первую очередь, форму организации «местных полицейских вспомогательных сил» для поддержания общественного порядка.

Главной отличительной чертой коллаборационистских формирований этого периода было то, что практически все они создавались из представителей местного населения.

После ликвидации Кубанского плацдарма одной из главных задач для немецкого военно-политического руководства на южном участке Восточного фронта стала оборона Крыма. Ее должна была осуществлять эвакуированная сюда в октябре – декабре 1943 года 17-я полевая армия. Эвакуация этой армии на полуостров – начало второго этапа в создании и использовании «восточных» коллаборационистских формирований на его территории (октябрь/декабрь 1943 – май 1944 г.). Главной характеристикой этого этапа является то, что в Крым вместе с 17-й армией прибыло большое количество «восточных» частей, личный состав которых был укомплектован не местными жителями (всего же в этой армии проходило службу более 28 тыс. «восточных» добровольцев или 16% от ее общей численности).

В целом же за период с 1941 по 1944 год на территории Крыма прошли службу около 50 тыс. «восточных» коллаборационистов. Для сравнения можно указать на тот факт, что вся немецкая группировка за тот же период насчитывала чуть менее 400 тыс. человек.

Вышеуказанные особенности немецкой оккупационной политики в Крыму, а также общая ситуация на Восточном фронте, привели к тому, что на территории полуострова было сформировано или побывало большое количество коллаборационистских частей, укомплектованных представителями разных национальностей. Примерно в половине из них этнический признак личного состава не являлся определяющим. Однако были и такие формирования, в основу создания которых был положен именно такой признак:

• формирования РОА – около 4 тыс. чел.;
• украинские формирования – около 3 тыс. чел.;
• крымско-татарские формирования – около 17 тыс. чел.;
• формирования так называемых Восточных легионов, укомплектованные представителями народов Кавказа, Закавказья и Средней Азии – около 7 тыс. человек.
• кроме этих категорий в источниках также встречаются упоминания и о некоторых казачьих подразделениях. Однако численность их личного состава была незначительной и не превышала 1000 человек.

Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что основная масса организованных в Крыму коллаборационистских формирований появилась уже после или до окончания здесь активных боевых действий между немецкими и советскими войсками. Поэтому, ясно, что основной целью их создания было участие в поддержании порядка, крайней формой которого была борьба с партизанами и подпольщиками.

Одним из отличий партизанского движения на территории Крыма от, скажем, Украины или Белоруссии было то, что практически все его руководители и рядовые члены являлись местными жителями. О коллаборационистах можно, в принципе, сказать то же самое. Поэтому и борьба между ними и партизанами получила на крымском полуострове некоторые признаки гражданской войны. Если же учесть, что численность советских партизан за период оккупации равнялась примерно 12 тыс. человек, то между активными сторонниками советской власти и такими же ее противниками наблюдался явный паритет.

Подводя итог, можно сказать следующее. Гитлер как-то сказал на одном из совещаний: «Война с СССР – это борьба двух идеологий». И в том, что не все население захотело поддерживать советскую власть, нет ничего удивительного. Достаточно вспомнить всю предвоенную историю СССР, чтобы понять: дело могло быть гораздо хуже, и численность лиц, сотрудничавших с немцами, была бы гораздо больше. Однако не стоит думать, что все, кто волею судеб оказался на стороне нацистов, стали автоматически приверженцами их мировоззрения (хотя были, конечно, и такие).

Многие из них вполне искренне поверили, что нацизм лучше, чем коммунизм, а немцы помогут освободить им Россию (Украину, Белоруссию и нужное подчеркнуть) от власти большевиков. Но и советское мировоззрение успело за послереволюционные годы пустить в народном сознании глубокие корни. И сторонников советской власти на оккупированных территориях было не меньше (а в некоторых местах гораздо больше), чем ее противников. И борьба между ними, в каком-то смысле, главное содержание всего периода оккупации. Более того, многие общественно-политические проблемы современного постсоветского пространства уходят своими корнями именно в эти годы. И Крым, в данном случае, не исключение.

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4 / 5. Людей оценило: 1

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Горе без ума

Лора ПАФНУТЬЕВА

Прерванный полет «Чайки» оборвал жизни троих российских летчиков

Сергей АКСЁНОВ

«Мовна полiтика» в Крыму очень «болить»

7 комментариев

Аватар
Серёга 19.04.2013 в 14:45

Опять Олег решил выступить "адвокатом дьявола". Ну-ну! Чтоб меня не обвинили в не знании про "источниковедение" или ещё каких-либо научных принципов и подходов, переадресуем "шайбу" уважаемому ученому Романько. Цитируем: [i]"Одновременно с этим немецкие власти отмечали появление в среде определенной части крымчан так называемых русских фантазий. Как правило, эти немецкие опасения были связаны с распространением идеи так называемой третьей силы, которая заключалась в том, что русскому народу необходимо бороться как против коммунистов, так и против нацистов, отстаивая исключительно свои цели".[/i] Попросим у профессора сылочку на документы, из которых он узнал о таких "фантазиях". А заодно прикинем, чем могли были быть так обижены крымчане за 20 лет советской власти, что прям "жаждали" присягнуть фюреру? Белогвардейцев давно "зачистили" или они сбежали. В Крыму работли предприятия, колхозы, в санаториях и лагерях отдыхали труженники со всего Союза. Депортации татар ещё не было. Великого голода 1932-33 г., как в других регионах крымчане не ощутили…
[img=center alt=title]http://ic.pics.livejournal.com/mary_key1/30535952/47269/47269_original.jpg[/img]

Ответить
Аватар
Серёга 19.04.2013 в 15:17

(продолжение)
Причем эта идея т.н. «третьей силы», как бы косвенно затрагивает в этой статье ОУНовцев. И лично я подозреваю, что Романько «льёт воду» именно на ту мельницу. Но вот интересно, почему самыми преданными кандидатами в «третью силу» были выходцы из Западной Украины, где не было т.н. «голодомора», где Советская власть просуществовала менее двух лет с 1939 по 1941. И когда на неё успели так сильно «обидеться» Шухевич с Бандерой, что стали сотрудничать с Абвером (задолго до начала войны с СССР)? Напомню, что Коновалец (тоже сотрудник Абвера) был устранён Судоплатовым ещё в 1938 году, т.е. до присоединения ЗУ к СССР.
Как-то не укладываются в концепцию «третьей силы» и батальоны «Роланд», «Нахтигаль», шуцманы из 118 и 201 батальона, воевавшие в Белоруссии, эсэсовцы «Галичины». Потому как «третья сила» подразумевает независимость от первых двух. А вот в концепцию расчленения и порабощения России вполне укладывается. Саму, т.н. «Украину» создавали немцы, использовав бывших колаборантов, служивших Австро-Венгрии (УСС), которые и вошли в армию Петлюры. Вот бывшие «петлюровцы» Мельник и Коновалец нашли себе новых хозяев в лице немецкой разведки. И на оккупированной немцами польской территории, в основном, и набирали себе «контингент» для будущей войны с СССР.

Ответить
Аватар
Серёга 19.04.2013 в 15:39

Теперь на счёт армии Власова. Большинство в этой армии были бывшие красноармейцы, которые были измучены немецким пленом, и видели в этом сотрудничестве с немцами либо способ выживания, либо возможность сбежать к своим. Представители «белого движения» такие как Деникин с Власовым сотрудничать не стали. Краснов и Шкуро были идейными антисоветчиками, но таких было меньшинство, поэтому рассматривать это явления, как гражданскую войну бессмысленно. Реальной поддержки у Власова не было, только те, кто очень сильно «замарался».

Ответить
Аватар
Потомки предателей на Бра 19.04.2013 в 19:12

В непосредственной близости от Братской могилы на месте бывшего фашистского концлагеря «Красного» (сейчас – это территория села Мирное, Симферопольского района), где покоятся тысячи мирных граждан, а также партизан, подпольщиков и советских военнопленных, замученных в годы оккупации 1941-1944 г.г. палачами из 152-го татарского добровольческого батальона СД, на захваченной «меджлисо-хизбо-себатовцами» земле, ведется незаконное строительство! Самострои «процветают» не только в санитарной зоне Братской могилы, на территории бывшего концлагеря.
Сегодня захвачено и незаконного застраивается даже Братская могила Великой Отечественной войны, непосредственное место массового уничтожения русских людей путем сожжения – это т.н. «кострище-крематорий №2», где фашисты и их прихвостни-добровольцы сожгли свыше 2 500 советских патриотов!
Главари из организованной преступной группировки (ОПГ), так называемого «меджлиса-курултая» еще раз показывают всему Крыму, что они презирают общественную мораль, что они глумятся над памятью павших!
Аналогичные преступные «самозахваты» бесчисленных незаконных «авдето-адалетов» существуют также в районе т.н. «Дубков» (г.Симферополь, ул.Героев Сталинграда-ул.Маршала Жукова), на других местах массовых казней советских людей в годы фашистской оккупации Тавриды (1941-1944 г.г.).
На костях патриотов нашего Отечества «меджлисовские беспредельщики» сегодня демонстративно устраивают свой «национальный бизнес».
Власти, которые обязаны перед обществом в конце-концов навести порядок и восстановить законность, вместо этого – уже 7 лет (!) пресмыкаются перед преступниками.
Граждане, мы не имеем права молчать, когда происходит глумление над памятью жертв Великой Отечественной войны!
Защитим «Красный»!
Никто не забыт! Ничто не забыто!

Ответить
Аватар
НЮ(рнберг) 19.04.2013 в 19:22

Сложная тема . Но , безусловно , "коллаборационизм"- это предательство , как его не называй . В уголовных кодексах многих стран , оно наказуемо и очень жёстко .
Но , разговор не об этом .
В годы Наполеоновского нашествия не было среди русских коллаборационистов , ни среди крестьян, которых Бонапарт обещал от крепостной зависимости освободить и, особенно , офицеров , которые были его поклонниками . Не было коллаборационизма и в годы Первой Мировой войны , а это при огромном количестве в русской армии офицеров немецкого происхождения .
Так , может , такое количество предателей в Великой Отечественной !941- !945 годов — это рецидив Гражданской войны и последующего режима И . Сталина .
Однако , если вдуматься , ведь этот же"режим" и его сторонники — народ , разгромили не только фашистский рейх , в чьём обозе шла почти вся " цивилизованная Европа" ( в которую мы так сегодня рвёмся ), но и чёртову кучу " своих " власовцев ,бандеровцев ,прибалтийских , крымскотатарских " эсэсовцев ". Правда , потом , через почти 40 лет сама СССР испарилась .

Ответить
Аватар
ванька-сталинист 19.04.2013 в 20:01

Колаборационизм во время Великой Отечественной войны был бы гораздо меньше,не проморгай наши военачальники во главе с Сталиным ее начало.
Уму непостижимо…5 миллионов пленных.
Почти вся кадровая армия попала в плен.
Это ли не итог диких,непростительных ошибок Верховного командования и предателей из числа военных.
Добавим к этому еще и совершенно дикий Указ Сталина…У НАС НЕТ ПЛЕННЫХ,У НАС ЕСТЬ ПРЕДАТЕЛИ, широко обнародованный СМИ СССР.
СССР, из-за своих пещерных идеологических установок,не подписал Женевскую конвенцию О ВОЕННОПЛЕННЫХ.
На них она не распространялась.
В том,что число погибших в концентрационных лагерях наших военно-пленных достигло сумасшедшего уровня невозвратных потерь,виновны лично идеологи из Кремля.
Красный крест оказывал помощь всем,кроме наших,ведь именно наши ВОЖДИ и отказались от его участия в оказании помощи нашим пленным.
Конечно,все это вместе взятое,хорошо известное нашим пленным солдатам и послужило,помимо прочего,тем фактором,что поставленные перед выбором…СТАТЬ СОЛДАТОМ АРМИИ ВЛАСОВА,или УМЕРЕТЬ ОТ ГОЛОДА в ЛАГЕРЕ, многие выбирали жизнь,а дальше..Немцы на этом хорошо играли.
Воевать со своим народом в рядах чужой армии…это всегда плохо,это ПРЕДАТЕЛЬСТВО.
Я думаю,каждый наш пленный.выбирая ЖИЗНЬ вместо ГИБЕЛИ от ГОЛОДА,все это понимал.
Это был их выбор между ЗЛОМ и…ЗЛОМ.
Они за это ответили,по разному,кто лагерем,а кто вечным изгнанием.
А Сталин…
Он лишь в ходе войны поумнел и к концу ее стал настоящим русским патриотом,а не тем космополитом-большевиком.который сжигал русский народ в топке мировой революции.
К сожалению,история не знает сослагательного наклонения, ничего нельзя переиграть.
Так сложились звезды.
КАЖДОМУ СВОЕ!
А вот

Ответить
Аватар
НЮ(рнберг) 19.04.2013 в 21:11

Были и такие "коллаборационисты " , как Герои Советского Союза — лётчики — Бычков и Антилевский . Были сбиты над вражеской территорией , попали в плен , потом верой и правдой служили гитлеровцам в армии Власова . Перегоняли на фронт немецкие самолёты , участвовали в воздушных боях против своих товарищей . Сдались затем американцам , те их выдали России . Были осуждены , Бычков расстрелян , лишён высокого звания Героя . Антилевский также был лишён звания Героя , приговорён к расстрелу , но скрылся , по одной из версий в Испании , где был замечен в 1970 году .

Ответить

Оставить комментарий