На площади собралось все мужское население Гераклеи.
Демагог поднял руку и призвал всех слушать.
– Жители вольного города! Мы победили, и многолетняя тирания дорийцев из Мегара свергнута! Мы – потомки основателей города, прибывших из Милета, опять полные хозяева на своей земле. Мы сами будем решать, как нам жить, с кем вступать в союз, кого поддерживать, с кем и как торговать. Мы совместно будем править городом! Без тиранов! Сейчас каждый из вас возьмет остракон и напишет на нем имена тех, кого мы должны изгнать из города!
Площадь гудела; несколько архонтов и стратегов собирали остраконы и называли имена будущих изгнанников. Чаще всего встречалось имя Керкинеса – богатого владельца кораблей, земельных клеров, рабов. Когда солнце начало клониться к закату, архонты объявили волю народа: Керкинес, его семья, родственники, его друзья и такие же богатые землевладельцы подлежат изгнанию из города. Площадь огласилась восторженными криками…
Что ж, воля Народа священна. Теперь нужно только дождаться пророчества Дельфийского Оракула.
На следующее утро Керкинес и два его сына отплыли в Дельфы. Море было спокойным, ветер – попутным, быстро прошли один пролив, потом второй и пересекли море, где покоился легендарный Эгей. Пришлось обогнуть Пелопоннес, но, видимо, Боги благоприятствовали Керкинесу. Селена проехала в своей небесной колеснице только пятнадцать раз, как путешественники уже увидели величественный Парнас.
Еще два дня на ослах и мулах поднимались к священной пещере. Дары были богатые. Тут и посуда, и двуострые топоры, и треножники для котлов, и сами котлы. Были и жемчужины, и пестрые ткани. Керкинес не жалел ничего, и знал, что Пифия, хоть и не скажет ничего конкретного, но в зависимости от щедрот просителя даст добрый совет.
И опять Керкинесу повезло. Он вытянул жребий и уже через день был в священной пещере. Пифия, с ног до головы укутанная красно-пурпурной тканью, сидела на высоком троне. Рядом в жаровнях курились благовония, тускло мигали огоньки жировых светильников. Где то тихо звучала кифара…
– Волей Светлоликого Аполлона провозглашаю: Борей уже ждет тебя, странник. Будь смел, и удача тебя не покинет. С собою возьми твоих верных друзей, возьми и мечи, и орала. И будет твой полис на новой земле. И рядом – его прекрасная дочь. Оливу возьми и лозу винограда, и зерна, чтоб сеять, и скот. Всё…Иди!
***
Прощальный симпосион устроили в доме Керкинеса. Девять, по количеству муз, синтрофосов – сотрапезников-друзей хозяина – возлежали на мраморных ложах. Юные флейтистки наигрывали тихо и ненавязчиво, в глубине полутемного зала кружились танцовщицы.
– По заветам многоумного Эвбула, мы выпили уже по две чаши: первую за здравие, вторую за любовь и удовольствия. Теперь пришла очередь третьей чаши – для хорошего сна. Сегодня не будет у нас развлечений, не будет состязания в меткости – коттаба… Вино нам пригодится на новом месте. Давайте выпьем за крепкий сон, чтобы накопить силы для завтрашнего дня. Как только светлоликая Эос окрасит небо, мы простимся с Гераклеей. Простимся без злобы. Простимся без сожаления, но с уверенностью, что мы еще будем нужны полису…
***
Ранним утром девять кораблей, нагруженных зерном, вином, овцами и козами, маслом, оружием, топорами, мотыгами, котлами, сушеной рыбой, посудой, отчалили от берегов Гераклеи. На одном из кораблей было шесть коров и один бык. На каждой галере по сорок гребцов — но не рабов, а друзей и родственников изгоняемых. Женщины, дети, старики. Ветер был благоприятным, сначала помогал Зефир, потом его сменил Нот…
Керкинес решил плыть прямо через море, а не вдоль берега. Ему уже пришлось проделать подобный путь, но в обратном направлении: три года назад он был в Феодосии – торговой фактории Милетских купцов. Возвращаясь, они попали в шторм, и Борей за два дня вынес их прямо к берегам Гераклеи.
– Мы плывем туда, где наши герои – Орест и Пилад – нашли и освободили Ифигению. Там непроходимые горы, там дикие и воинственные жители, но есть и прекрасные бухты, плодородные земли, и, хотя это царство Борея, но зимы там теплые, лето не жаркое, пресной воды в достатке. Я плавал вдоль этих берегов, и в той стороне, где Светлый Гелиос уходит в море, есть прекрасные бухты, изобилующие рыбой, в которые впадают ручьи с чистейшей и сладкой водой. Вперед, меднорукие гребцы, вы достойны славы наших героев Аргонавтов! Все будет по воле великих Зевса и Посейдона! Восславим их, а когда достигнем берега – вознесем им богатую жертву! Принесем жертву и Деве – Артемиде! Она правит этой землей! Там она охотится… Там она и вершит свою волю…
– Протхисси! Протхисси! Вперед!!!
И когда Гелиос поднялся на своей колеснице над морем, корабли уже растаяли в туманной дымке.
***
С утра и до заката путникам помогал Нот, а к середине следующего дня вдруг разозлился Борей! На горизонте появились черные тучи. Загремел гром, ветер начал срывать белую пену с волн.
Опустили паруса, гребцы повернули корабли рострами навстречу северному ветру. Кормчие из последних сил удерживали правила… Блеяли козы и овцы, плакали дети, а мужчины налегали на весла, про себя моля и Посейдона, и Зевса, и Эола, и Амфитриту – всесильную супругу колебателя морской стихии, и их дочь Кимополею, понимая, что боги помогают только сильным и смелым. Но корабли не могли удержаться рядом и постепенно отдалялись друг от друга, теряясь в бескрайнем просторе моря…
К вечеру все переменилось, и снова Нот подхватил корабли и повлек навстречу с неизвестным… Однако три корабля исчезли. И никто не знал, погибли ли они в пучине или просто отдалились и где-то далеко борются с волнами и ветром…
***
И вот на горизонте засинели чужие горы. Керкинес протянул руку и показал, что нужно править левее, в ту сторону, куда направляется Гелиос и где горы были ниже.
– Там есть прекрасные бухты, есть родники с водой, долины с густой травой, леса и плодородная земля. Здесь мы и поселимся.
Гребцы налегли на весла, парус спустили, и, обогнув мыс, корабли закачались на тихой воде бухты, защищенной и от бесчинств Борея, капризов Эвра, непостоянства Нота и Зефира.
Корабли вытащили на берег; юноши, вооружившись копьями и щитами, выпустили животных и погнали в балку, густо заросшую сочной травой. Женщины начали собирать сухую траву и ветки деревьев и готовить пищу, а воины, осмотрев окрестности, начали возводить стену из камней, ограждая место высадки. Керкинес приказал выкопать колодец, но под не очень толстым плодородным слоем оказалась крепкая белая каменная скала, в которой большими усилиями вырубили емкость для сбора дождевой воды.
Первую ночь провели не на земле, а в кораблях, выставив несколько постов для охраны. Но все было спокойно.
Селена тридцать раз проехала по ночному небосводу, как на месте нового города уже появились несколько домов, примитивных и рассчитанных на несколько семей. К домам примыкали загоны для скота. Мужчины оградили поселение стеной в полтора человеческих роста, сложенной из белых камней, скрепленных глиной, соорудили ворота, которые могли пропустить сразу двух воинов или одного быка.
Ворота на ночь запирали и подпирали высохшими бревнами, принесенными из близлежащего леса. В балке обработали землю, подготовив ее к весенним посадкам. Жили трудно, в основном, питались молоком, сыром, рыбой и улитками, которые здесь водились в изобилии. В бухте ловили крабов и креветок, а в озерке раков-каркиносов. Керкинес как-то посмеялся: «Вот и я, как рак, вцепился в эту землю – и не отступлю!» Так и прицепилось к городку название – Керкинес.
Вот и осень, зачастили дожди, Борей и Эвр принесли холод. Но люди были защищены, крыши домов перекрыты камышом, обмазанным глиной, топливо для очагов заготовлено. Пару раз подъезжали всадники в кожаных штанах и таких же куртках и колпаках. Просили вина, предлагали дичь, но вина было мало, масла тоже. И разгневанные гости, обстреляв поселенцев из луков, исчезали среди гор…
Когда наступили теплые дни, Керкинес спустил два корабля на воду, предварительно проконопатив их высушенными и после вымоченными волокнами от крапивы, в изобилии растущей по оврагам. На каждом корабле было по сорок гребцов и по двадцать воинов, которые при надобности подменяли уставших. Решили осмотреть берег в ту сторону, где гнездится Борей.
Плыли с утра до полудня. Справа высились отвесные глиняные обрывы, кое-где перерезанные ручьями и речками. После полудня открылся чистый, пологий песчаный берег и мыс, глубоко вдающийся в море.
На мысу виднелось поселение. Несколько хижин, стена из камней и три корабля, вытащенные на песчаный берег. Значит, это не варвары! Значит, такие же эллины! Когда подплыли совсем близко, на берег вышло несколько десятков человек, и впереди них –его дочь Аспасия Керкинитида!
Встреча была бурная! На радостях открыли амфору вина, возлежа на песке, отметили это событие, и, как исключение, в симпосионе приняла участие и Аспасия Керкинитида.
***
Прошли века… На крымской земле давно уже нет городов Керкинеса – Херсонеса и Керкинитиды. Есть легендарный Севастополь и прекрасная Евпатория. Но в памяти людской сохранились эти гордые имена. Археологи уже много лет изучают поселения, которые уже через сотню лет после своего основания стали не только центрами культуры, чеканившими свою монету, но местом притяжения скифов, которые, торгуя с Грецией, обеспечивали ее первосортным зерном, по качеству превосходящим египетское.
Фото из открытых источников