«Катапульта», спрятанная от потомков

НЕЗАМЕЧЕННЫЙ ЮБИЛЕЙ

Каждый из наших флотских офицеров, независимо от ввмуза, в котором обучался и обретенной специальности, в той или иной степени изучал историю военно-морского искусства. В Киевском ВВМПУ и Гуманитарной академии Вооруженных Сил РФ, которые мне довелось заканчивать, курс этого предмета состоял из нескольких десятков часов.

Его программа, разумеется, включала в себя основные события, связанные с военными флотами ведущих стран мира, от времён древнейших до англо-аргентинской войны за Фолькленды (Мальвины) 1982 года и антииракской операции «Буря в пустыне». Тем не менее, многие заслуживающие внимания темы из поля зрения как преподавателей, так и слушателей, выпали. В принципе, это не удивляет — все-таки рамки учебной программы не безразмерные…

УВЕРЕН: нет в России грамотного человека, не слышавшего о подвиге ставших легендарными крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», в первый день Русско-японской войны, 9 февраля 1904 года, принявших неравный бой с японской эскадрой на рейде корейского порта Чемульпо. Их экипажи, в сущности, в безвыходной ситуации предпочли гибель своих кораблей сдаче в плен противнику. Подвиг «Варяга» и «Корейца» стал символом мужества, несгибаемой воли, верности присяге и самопожертвования не только русских моряков, но и всех русских воинов, исполнявших свой долг до конца, до самого предела имеемых материальных возможностей и человеческих сил. О «Варяге» сложены песни, сняты фильмы, написаны картины, в честь его подвига сооружены памятники, отчеканены медали…

Менее, но все-таки известны у нас примеры, в определенной мере схожие с подвигом «Варяга». Правда, в комплиментарном духе говорить о них было не принято, как, например, о затоплении части Черноморского флота в Новороссийске в июне 1918 года. Есть случаи подобного рода в истории зарубежных флотов.

В ДЕКАБРЕ 1939 ГОДА в бухте Монтевидео своей командой был затоплен «карманный линкор» (тяжелый крейсер) «Адмирал граф Шпее». Причем, многие малоизвестные эпизоды тех событий поистине примечательны.

«Шпее», построенный на верфях Вильгельмсхафена в нарушение условий Версальского договора, вошел в состав Кригсмарине 1 апреля 1933 года. Накануне Второй мировой крейсер был направлен на дежурство в южную Атлантику, чтобы с началом военных действий атаковать вражеские суда. За несколько недель после начала войны «Адмирал граф Шпее» потопил 9 торговых судов общим водоизмещением 50 тысяч тонн. Затем корабль ненадолго ушел в Индийский океан, где потопил небольшой теплоход-танкер «Африка Шелл». Всего за период своего рейдерства крейсер успел потопить 11 британских судов.

13 декабря 1939 года «Шпее» вступил в ‘бой с эскадрой английских крейсеров. Основной огонь немцы сосредоточили на британском крейсере «Эксетер», который вскоре был выведен из боя. Однако командир «Шпее» Ганс Лангсдорфф недооценил опасность со стороны двух других крейсеров — «Аякса» и «Ахиллеса», ошибочно приняв их за эсминцы. B результате артиллерийской дуэли с англичанами на «Шпее» была выведена из строя система управления артиллерийским огнем.

Крейсер был вынужден отойти на восток, бросив якорь в уругвайской бухте Монтевидео. Однако возможности осуществить необходимый ремонт у команды не было. Кроме того, британские агенты умело распространили слух о том, что на выходе из устья Ла-Платы «Шпее» ждет мощная английская эскадра. В итоге по личному указанию Гитлера «Адмирал граф Шпее» был затоплен.

Взрыв линкора Британь»

Команда с командиром сошла на берег и была интернирована в Аргентину. Позднее капитан Ганс Лангсдорфф покончил с собой, застрелившись, лежа на флаге германского военно-морского флота. Он был похоронен в Буэнос-Айресе со всеми воинским почестями в присутствии множества местных жителей. Примечательный факт: отдать последний долг Лангсдорффу также пришли находившиеся в Буэнос-Айресе британские моряки…

О трагической судьбе «Шпее», в общем-то, приходилось слышать и читать неоднократно. А вот о гибели целого французского флота, случившейся в июле 1940 года, лично мне до захода в военно-морскую базу Тулон, по большому счету, ничего известно не было. И лишь побывав в Военно-морском музее, увидев мемориальную доску с соответствующей надписью, я узнал о «вынужденном» потоплении их недавними союзниками основных сил ВМС Франции.

ОПЕРАЦИЯ «Катапульта», спланированная и осуществленная англичанами, является одним из драматичных эпизодов Второй мировой войны. Многие считают ее одновременно и позорной, и предательской. Потому и во время самой войны, и после нее о «Катапульте» предпочитали громко не говорить. Не вспоминают о ней и сегодня. И даже 70-летний скорбно-памятный юбилей трагических событий тех дней отмечается немногими. И по-тихому…

14 июня 1940 года германские войска вошли в Париж. Вскоре Франция капитулировала. Согласно 8-й статье франко-германского соглашения о прекращении военных действий, заключенного в конце июня, французский флот должен был прибыть в пункты, определенные командованием Кригсмарине, и там под контролем немецких или итальянских представителей провести разоружение кораблей и демобилизацию команд. В этих условиях, несмотря на то, что вишистское правительство во главе с маршалом Петэном и командующий французским флотом адмиралом Дарланом неоднократно заявляли, что ни один корабль не достанется Германии, английской правительство рассматривало возможность их попадания в руки немцев.

Корабли четвертого по величине флота мира с новыми немецкими командами на борту (или после перехода на немецкую сторону французских экипажей), действительно, могли представлять серьезную угрозу для английского флота.

Британское командование особенно беспокоила судьба кораблей, находившихся в портах Мерс-эль-Кебир (2 новых линейных крейсера «Дюнкерк» и «Страсбург», 2 старых линкора, 6 эсминцев, гидроавианосец и несколько подводных лодок), Алжире и Оране (5 легких крейсеров, лидеры, эсминцы, подводные лодки), Касабланке (недостроенный новый линкор «Жан Бар»), Тулоне (4 тяжелых крейсера), Дакаре (новый линкор «Ришелье»), на Мартинике (авианосец «Беарн» и два легких крейсера). Часть кораблей стояла и в других портах, в том числе британских.

В результате «мозговой атаки» англичане решились на весьма рискованные меры, которые были объединены общим названием «Операция «Катапульта». Решились, несмотря на неоднократные заверения французов о том, что свои корабли немцам они не сдадут ни при каких условиях.

В СУЩНОСТИ, это была целая серия операций, проведенных в первой декаде июля 1940 года, и объединенных единой идеей и замыслом — «нейтрализовать» флот Франции. Мотивы британского руководства были, в общем-то, понятны. Уинстон Черчилль аргументировал это решение так: «Правительство Виши… может найти предлог передать державам «оси» весьма значительные неповрежденные военно-морские силы, еще имеющиеся в его распоряжении. Если французский флот присоединится к державам «оси», то контроль над Западной Африкой немедленно перейдет в их руки, а это будет иметь самые прискорбные последствия для наших коммуникаций между северной и южной частями Атлантики, а также отразится на Дакаре и затем, конечно, на Южной Америке»…

Спустя семь десятилетий после этих событий, англичанам, в принципе, не в чем оправдываться. К тому же победителей не судят… Тем не менее, у многих — и не только наследников и потомков тех, кто участвовал или пострадал в то непростое время, — до сих пор возникают сомнения по поводу форм и методов действий недавних союзников по антигитлеровской коалиции. Ведь в результате «Катапульты» французский флот был если не уничтожен, то полностью «нейтрализован». При этом было выведено из строя, захвачено и потоплено 7 линкоров, 4 крейсера, 14 эсминцев, 8 подлодок ВМС Франции, а от «дружеского огня» погибло более 2 тыс. человек.

Именно поэтому не только о юбилее «Катапульты», но и о самой операции на Западе, в т.ч. как в Великобритании, так и во Франции, предпочитают не вспоминать. Чтобы не бередить комплекс застарелых англо-французских ран. Чтобы, не «царапать» «залакированные» страницы истории. А таких страниц, увы, немало…

УСПЕХ задуманного англичанами зависел от ряда факторов. Но, пожалуй, главными из них являлись внезапность и синхронность действий — средства связи, оповещения и предупреждения тогда уже позволяли оперативно распространять любую информацию. Поэтому действовать нужно было молниеносно, конечно, учитывая специфику ситуации в различных местах базирования французских кораблей.

Мемориальная доска в Тулоне,
посвященная событиям 3 июля 1940 г.»

Наиболее благоприятной для решительных и эффективных действий была обстановка в британских Портсмуте, Плимуте и Девенпорте, где наши пристанище французские надводные корабли и подводные лодки (всего — 2 линкора, 4 крейсера, 8 эсминцев, 12 субмарин, а также корабли, катера и суда др. классов). В ночь на 3 июля англичане и решили осуществить их захват.

Действия были столь неожиданными, что организованное сопротивление успели оказать лишь экипажи эсминца «Мистраль» и наиболее современной подводной лодки «Сюркуф», находившейся в Портсмуте. При этом погибли французский мичман, два британских офицера и матрос. Англичане также захватили устаревшие дредноуты «Париж» и «Курбе», два эсминца, восемь торпедных катеров и пять подводных лодок. Взяв корабли под контроль, они насильно высадили их экипажи на берег и интернировали. Часть моряков впоследствии выслали во Францию, остальные пополнили команды кораблей, действовавших в составе сил «Свободной Франции» под командованием генерала де Голля. Правда, некоторые французы отказывались вступать в ряды ВМС «Свободной Франции» из-за проанглийского характера этого «правительства в изгнании». При этом доходило не только до неповиновения и протестов, но и, как говорилось в отчетах, до «кровавых инцидентов» — попросту говоря, мордобоя.

Сложнее дело обстояло с кораблями, стоявшими в африканских военно-морских базах, прежде всего, в Александрии, Мерс-эль-Кебире и Дакаре. Были французские корабли и в других портах континента.

В египетской Александрии, находившейся на периферии активных боевых действий, особых проблем не возникло — после «разъяснительной» работы команды старого линкора «Лориан», четырех крейсеров и нескольких эсминцев согласились временно не покидать свои корабли. Этому способствовали хорошие взаимоотношения между английским адмиралом Кеннингхемом и французским адмиралом Годфруа. Замки с корабельных орудий были сняты, а часть экипажей впоследствии все-таки репатриировали. Позднее французские крейсера из Александрии все-таки перешли в Тулон.

Для того, чтобы нейтрализовать основные силы французской эскадры, находившейся в недостроенной военно-морской базе Мерс-эль-Кебир (недалеко от алжирского порта Оран), британское Адмиралтейство послало туда эскадру в составе линкоров «Худ», «Вэлиант» и «Резолюшен», авианосца «Арк Ройал», двух крейсеров и 11 эсминцев. Командовал этим соединением адмирал Джеймс Соммервилл.

3 ИЮЛЯ командующему французской эскадрой вице-адмиралу Женсулю был предъявлен ультиматум. В нем британцы требовали, чтобы французские корабли либо проследовали в английские порты для дальнейших действий в составе сил «Свободной Франции» или интернирования, либо, соблюдая требования договора о перемирии, запрещавшего участие французских ВМС в действиях против Германии и Италии, перешли во французские порты Вест-Индии или США. Был и третий вариант — в течение 6 часов затопить корабли самим экипажам. При невыполнении этих условий англичане оставляли за собой право «использовать любые средства, чтобы не допустить захвата судов немецкой стороной».

Французское командование оказалось перед сложным выбором. Тем более, что тем же утром Женсуль получил и другой ультиматум — в Берлине уже узнали о захвате французских кораблей в английских портах. Немецкие требования гласили: возвратить все французские корабли, в т.ч. из Англии, иначе произойдет полный пересмотр условий франко-германского перемирия.

Тем временем, еще до окончания действий ультиматума и, несмотря на ведение в связи с ним переговоров, британские торпедоносцы «Свордфиш» при поддержке палубных истребителей «Скуа», предусмотрев их негативный исход, установили минное заграждение, с целью исключить возможность выхода в море французских кораблей. При этом один из английских истребителей прикрытия был сбит самолетами Curtiss Р-36 с французского авиатранспорта, погибло два члена экипажа.

Французский командующий, как и предполагалось, отверг ультиматум, сочтя его условия унизительными. Он заявил, что сдать свои корабли без приказа французского Адмиралтейства не имеет права, а затопить их по сохранившему силу приказу адмирала Дарлана он может только в случае опасности захвата немцами или итальянцами. Выбор был один — только сражаться: французы на силу ответят силой.

Об этом решении было передано Черчиллю, и в 18.25 (по лондонскому времени, или в 17.25 по местному), еще до истечения срока ультиматума, адмиралу Соммервиллу была передана телеграмма премьера: «Французские корабли должны либо принять наши условия, либо потопить себя или быть потопленными вами до наступления темноты».

Однако, в сущности, это распоряжение Соммервиллу было не нужно — он решил открыть огонь уже в 16.54, не дожидаясь ни приказа, ни истечения срока ультиматума. Французы совершенно не ожидали такого развития событий. По этому поводу де Голль позже писал: «Корабли в Оране не были в состоянии сражаться. Они стояли на якоре, не имея никакой возможности маневра или рассредоточения… Наши корабли дали английским кораблям возможность произвести первые залпы, которые, как известно, на море имеют решающее значение на таком расстоянии. Французские корабли уничтожены не в честном бою».

ЭСКАДРА Соммервилла, давшая первые залпы, шла строем кильватера в 14 км на норд-норд-вест от Мерс-Эль-Кебира, курс — 70, скорость — 20 узлов.

Французская эскадра под огнем
в Мерс-эль-Кебире 3 июля 1940 г.»

Отметим: уже спустя полторы минуты после первого английского залпа французские линкоры, стоявшие на якоре, сумели открыть ответный огонь. Адмирал Женсуль, не намереваясь вести бой на якорях, приказал им построиться в кильватерную колонну на выход из базы в следующем порядке: «Страсбург», «Дюнкерк», «Прованс», «Бретань». Эсминцы, другие корабли и суда должны были прорываться самостоятельно.

«Страсбург», кормовые швартовы и якорная цепь которого были отданы еще до первого английского залпа, начал движение немедленно. В 17.10 капитан 1 ранга Луи Коллинс вывел свой линкор на главный фарватер и 15-узловым ходом направился в море. Вместе с ним вышли все 6 эсминцев.

Когда первый залп англичан накрыл портовый мол, на «Дюнкерке» уже отдавали швартовы и травили кормовую цепь. В 17.00 он открыл огонь, в то же время он получил первое попадание 381-мм снаряда линейного крейсера «Худ». Снаряд попал в корму и, пройдя через ангар и унтер-офицерские каюты, вышел через бортовую обшивку в 2,5 метрах ниже ватерлинии. К счастью, этот снаряд не взорвался, поскольку тонких плит, которые он пронзил, было недостаточно для приведения в действие взрывателя. Однако в своём движении через «Дюнкерк» он перебил часть электропроводки левого борта, вывел из строя моторы крана для подъема гидросамолётов и вызвал затопление топливной цистерны левого борта. Ответный огонь французов был быстрым и точным, хотя определение расстояния затруднялось условиями местности и нахождением между «Дюнкерком» и англичанами форта Сантон.

В 17.03 первое попадание, вызвавшее пожар и большую течь, получил линкор «Прованс». Чтобы избежать затопления, его пришлось приткнуть носом к берегу.

В 17.07 пожар охватил старый линкор «Бретань». Через две минуты корабль начал опрокидываться и внезапно взорвался, унеся жизни 997 человек.

Тем временем выходивший на фарватер 12-узловым ходом «Дюнкерк» был поражен тремя 381-мм снарядами. Первый попал в крышу второй башни главного калибра над портом правого внешнего орудия, сильно вдавив броню. При этом большая часть снаряда срикошетировала и упала на землю примерно в 2000 метрах от корабля. На самом корабле осколки повредили зарядный лоток внутри правой полубашни, воспламенив разгружаемые пороховые картузы. Вся прислуга полубашни погибла в дыму и пламени. Между тем, левая полубашня продолжала действовать — броневая перегородка изолировала повреждения.

Вскоре второй снаряд ударил рядом с двухорудийной 130-мм башней правого борта, ближе к центру корабля от кромки 225-мм пояса и пробил 115-мм бронепалубу. Снаряд серьёзно повредил перегрузочное отделение башни, блокировав подачу боезапаса. Продолжая своё движение к центру корабля, он пробил две противоосколочные переборки и взорвался в отсеке кондиционеров и вентиляторов. Отсек был полностью уничтожен, весь его персонал убит или тяжело ранен.

В это же время в перегрузочном отделении правого борта загорелось несколько зарядных гильз и взорвалось несколько загружаемых в элеватор 130-мм снарядов. И здесь вся прислуга была убита. Взрыв также произошел у воздуховода в носовое машинное отделение. Горячие газы, пламя и дым через броневую решетку в нижней броневой палубе проникли в отделение, где 20 человек погибло и только десяти удалось спастись, все механизмы вышли из строя. Это попадание оказалось очень серьёзным, так как привело к нарушению подачи электроэнергии, из-за чего вышла из строя система управления огнём. В результате неповреждённой носовой башне пришлось продолжать стрельбу под локальным управлением.

Третий снаряд упал в воду рядом с правым бортом чуть дальше в корму от второго, прошел под 225-мм поясом и пробил все конструкции между обшивкой и противоторпедной переборкой, при ударе о которую и взорвался. Его траектория в корпусе проходила в районе второго котельного отделения и первого машинного отделения, где располагались внешние валы. Взрывом уничтожило нижнюю броневую палубу на всём протяжении этих отделений, броневой скос над топливной цистерной, противоторпедную переборку и туннель правого борта для кабелей и трубопроводов. Осколки снаряда вызвали пожар в правом котле второго котельного отделения, повредили несколько клапанов на трубопроводах и перебили главный паропровод между котлом и турбоагрегатом. Вырвавшийся перегретый пар с температурой под 350 градусов нанес смертельные ожоги персоналу котельного отделения, который стоял на открытых местах.

На «Дюнкерке» после этих попаданий продолжали действовать только третье котельной отделение и второе машинное отделение, обслуживавшие внутренние валы. Повреждение кабелей правого борта вызвало кратковременный перерыв в подаче электроэнергии в корму, пока не включили сеть левого борта. Пришлось перейти на ручное управлением рулем. С выходом из строя одной из главных подстанций были включены носовые аварийные дизель-генераторы, зажглось аварийное освещение.

Однако, несмотря на тяжелые повреждения линкора, носовая башня продолжала вести довольно частый огонь по линкору «Худ». Всего до получения приказа о прекращении огня, последовавшего в 17.10, «Дюнкерк» выпустил по английскому флагману 40 330-мм снарядов, которые ложились очень плотно. Прицельно стреляли и береговые батареи.

При выходе из гавани эсминец «Могадор» получил попадание 381-мм снаряда в корму. От этого сдетонировали находившиеся там глубинные бомбы, корму эсминца оторвало почти по переборку кормового машинного отделения. Тем не менее, он смог выброситься на мель и с помощью подошедших из Орана судов стал тушить пожар.

Вскоре англичане, удовлетворившись потоплением одного и повреждением трёх кораблей, отвернули на запад и поставили дымовую завесу. Но на этом бой не закончился.

Выходя из базы, французские эсминцы атаковали английскую подлодку «Протеус», помешав ей выйти в атаку на «Страсбург». Сам же «Страсбург» открыл сильный огонь по сторожившему выход из гавани английскому эсминцу «Рестлер» заставив его быстро отойти под прикрытием дымовой завесы.

Французские корабли, покинув Мерс-эль-Кебир, начали развивать полный ход, у мыса Канастель к ним присоединились ещё шесть эсминцев из Орана.

К этому моменту англичане подняли в воздух авиацию. «Страсбург» был атакован, но сумел отразить нападение, сбив два самолета «Свордфиш» и один «Скуа», их экипажи потом были подобраны английским эсминцем «Рестлер».

В 18.43 крейсера «Аретуза» и «Энтерпрайз» во главе с линейным крейсером «Худ» начали преследование прорвавшихся французских кораблей, но в 20.20 погоня была прекращена, так как британские корабли не были готовы к ночному бою, тем более, что поступали сообщения о подходящих из Орана французских эсминцах.

Выдержав еще один налет авиации в 20.55 и обогнув южную оконечность Сардинии, «Страсбург» пришел в Тулон 4 июля. Во время перехода произошла авария в одном из котельных отделений. В результате погибло пять человек, а корабль был вынужден уменьшить ход с 25 до 20 узлов.

Тем временем оставшийся в Мерс-эль-Кебире поврежденный «Дюнкерк» вошел в гавань Сен-Андрэ, где форт Сантон и местность могли обеспечить некоторую защиту от артиллерийского огня англичан. Корабль был посажен на мель, немедленно началась эвакуация ненужного личного состава, для производства ремонтных работ на борту оставили 400 человек.

4 ИЮЛЯ адмирал Эстева, командующий военно-морскими силами в Северной Африке, опубликовал коммюнике, в котором говорилось, что повреждения «Дюнкерка» незначительны и будут быстро исправлены. Мотивы адмирала понятны любому моряку, но именно его заявление вызвало быстрый ответ со стороны Королевского флота.

Через три дня после боя, 6 июля, находившийся на мели «Дюнкерк» был атакован торпедоносцами с «Арк Ройала», две торпеды попали в стоявший возле борта сторожевик «Тер-Нёв» и вызвали детонацию находившихся на нем глубинных бомб. Сильнейший взрыв буквально разорвал правый борт линкора на 40-метровом пространстве…

Всего в тот день погибло 154 француза.

Казалось бы, кораблю пришел конец, но на пробоину завели временный пластырь и 8 августа «Дюнкерк» был стащен на свободную воду. Через полгода, 19 февраля 1942 года, «Дюнкерк» совершил переход в Тулон. Сюда же еще раньше, в ноябре 1940 года, пришел «Прованс».

Всего в этом англо-французском сражении погибло и пропало без вести 1297 французов, около 350 было ранено…

СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ, 8 июля 1940 года британская эскадра атаковала находившиеся в сенегальском Дакаре французские корабли, в том числе только вступивший в строй линкор «Ришелье». Торпеда, сброшенная одним из самолетов с авианосца «Гермес», взорвалась под днищем линкора и вызвала сильные повреждения.

Затем открыли огонь британские линкоры. Французский корабль сначала получил повреждения от 381-мм снарядов линкоров «Бархем» и «Резолюшен», затем произошел взрыв в его башне главного калибра. Удовлетворившись этим результатом, англичане отошли.

Без эксцессов и кровопролития обошлось дело в Вест-Индии. Находившиеся в базах два французских крейсера и авианосец «Беарн» были нейтрализованы благодаря вмешательству президента США Франклина Делано Рузвельта.

Надо отметить: порты Марокко и Сенегала были взяты под наблюдение еще до начала «Катапульты». И если в Дакаре в конце-концов «Ришелье» был потоплен, то новейший линкор «Жан Бар», стоявший в Касабланке, остался невредим — он не был достроен до конца и англичане сочли нецелесообразным его уничтожать.

ХОТЯ англичанам не удалось полностью «нейтрализовать» новейшие линкоры «Страсбург», «Дюнкерк» и «Жан Бар», а дредноуты времен Первой мировой войны уже не представляли боевой ценности, тем не менее, результат «Катапульты» был достигнут: французский флот как важный фактор войны частично перестал существовать, а частично вошел в состав британских военно-морских сил. Многие из уцелевших французских кораблей или со своими экипажами, или пополнившими их часть голландцами и поляками, впоследствии участвовали в боевых действиях, внеся свой вклад в победу над врагом.

Таким образом, «Катапульта» обеспечила господство Великобритании на море. Недаром, когда Черчилль сообщил об этом в парламенте, спокойные, уравновешенные депутаты вскочили со своих мест, долго и бурно выражая свое одобрение мерам, связанным с проведенной операцией. Правда, на этом дело не закончилось — операция получила логическое продолжение — скорбная чаша гибели своих кораблей еще не полностью была испита французскими моряками.

ПОСЛЕ НАПАДЕНИЯ на находившиеся в своих базах французские корабли вишистское правительство разорвало дипломатические отношения с Великобританией. И хотя на деле англо-британские связи поддерживались на неофициальном уровне, «Катапульта» осложнила англо-французские отношения на многие годы. Неясными были перспективы и оставшихся в составе французских ВМС кораблей.

Германским командованием в течение двух лет, вплоть до 1942 года, не предпринималось попыток завладеть французскими кораблями. Когда же 26 ноября немецкие войска вошли в Тулон и попытались их захватить, верные долгу французские моряки при первой же угрозе их захвата затопили свои корабли. Причем, приказ на затопление отдало правительство Виши. На дно отправились три линкора, 8 крейсеров, 17 эсминцев, 16 миноносцев, 16 подводных лодок, 7 сторожевиков, 3 патрульных судна, 60 транспортов, тральщиков и буксиров.

Таким образом, французы доказали: они не стали бы на сторону немцев в 40-м году, не передали бы им свои корабли, о чем, кстати, тогда неоднократно заявлялось на разных уровнях. Значит, в трагическом июле у англичан все же был выбор? Могли ли они тогда все-таки поверить недавним союзникам?

С высоты сегодняшнего дня трудно на 100% объективно оценить то, что было тогда. Но и нынче англичане однозначно утверждают: «Катапульта» — вынужденный акт, и у них не было выбора…

Заканчивая рассказ об этой трагической странице истории, пожалуй, стоит упомянуть еще об одном факте: в ноябре 1940 года президент США Рузвельт (Штаты на тот момент еще не участвовали в войне) обратился к главе правительства Франции маршалу Петэну с предложением продать находившиеся в Африке небоеспособные линкоры «Жан Бар» и «Ришелье», но получил отказ. Лишь после «тулонской трагедии» французы согласились отдать один линкор союзникам — 30 января 1943 года «Ришелье» ушел из Дакара в Нью-Йорк.

К счастью, «Катапульта» не спровоцировала широкомасштабных военных действий между Великобританией и Францией, хотя удар по Мерс-эль-Кебиру явился наиболее крупным на европейских морских театрах боевым столкновением линейных сил как по их составу, так и по результату. Руководство Франции тогда благоразумно рассудило: объявление войны Великобритании бесперспективно и не сулит ничего, кроме новых потерь. Не стали англофобами и французские военные моряки. Британское правительство, в свою очередь, 12 июля 1940 года распорядилось прекратить «охоту» на французские корабли, посчитав инцидент исчерпанным. Но горечь от произошедшего осталась. Как отмечал современник, английская эскадра вернулась в базы «с болью в сердце». В этой связи Уинстон Черчилль, выступая в парламенте, с грустью произнес: британскому флоту удалось «нанести жестокий удар по своим лучшим друзьям». Впрочем, эти слова не привели к появлению у англичан масштабного «комплекса вины». Если он и был, то просуществовал недолго. Тем не менее, «скелет «Катапульты» до сих пор находится в британском шкафу. Как знать, может, он еще «щелкнет» челюстями своего «черепа»…