…Я уже полгода нахожусь в армейской полковой учебной школе. Меня, как и друзей-товарищей, сержанты третьего года службы, профессионалы военного искусства готовят на должность командира отделения проводной полковой связи. Учиться будем целый год. Несколько месяцев, день и ночь, мы изучаем теорию владения связью. Должны на зубок знать устройство телефонных аппаратов, коммутаторов и другого имущества, относящегося к средствам связи.
БЕЗУСЛОВНО, обучали нас и другим военным наукам. Много времени уделялось строевой подготовке, а также зубрёжке всех военных уставов. Особенно хорошо должны были знать Дисциплинарный устав. Статья этого Устава о том, что приказ должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок, навсегда засела в голове. Если бы ночью разбудили солдата и спросили, что является для него самым главным в службе, он должен был выпалить именно это важное требование, предъявляемое к каждому военнослужащему.
Один день в неделю, каждый четверг, от подъёма до отбоя посвящался химической подготовке. Это значит, что всё время, кроме ночного сна, солдаты находились в противогазе. Снимали его на несколько коротких минут в столовой во время приёма пищи.
Самым тяжёлым испытанием были практические занятия по прокладыванию телефонных линий. Нужно было в противогазе на бегу разматывать провод с тяжеленной катушки — бежать до тех пор, пока не разматывался весь провод. Остановившись, нужно было присоединить его к клеммам телефонного аппарата.
Кроме катушки и телефонного аппарата, надо было тащить на себе автомат ППШ, запасной к нему диск и флягу, наполненную водой. В день по химической подготовке всё это делалось в противогазе да еще пытаясь уложиться в нормативное время, которое, конечно, было больше нормативного времени выполнения задания без противогаза.
НОРМАТИВЫ были очень жёсткими. Может быть, в других климатических условиях, где не было такой жары, их выполнить было легче. Но в жаркой местности это было тяжёлым испытанием. Когда на финише снимал с себя противогаз, он был полон воды от пота.
Конечно, можно было бы во время бега слегка откручивать соединительную гофрированную трубку противогаза для получения воздуха извне, а не через плотные фильтры, или даже на время снимать противогаз, но это никто не пытался сделать, так как не позволяла мужская гордость. К тому же показанное тобой время для его подтверждения всегда мог проверить сержант, пробежав без противогаза с секундомером рядом с тобой по тому же маршруту.
Очередной норматив заключался в том, что надо было в противогазе бегом размотать весь провод, присоединить его конец к телефону, дать звонком сигнал об этом сержанту и, получив от него ответ, рвануть назад к месту, где находилось всё отделение, т.е. к старту.
Ясно, что без катушки и телефона бежать было намного легче, но всё равно очень тяжело. Приходилось бежать по глубоко вспаханному полю, на котором попадались довольно высокие земляные холмы и глубокие ямы. Чтобы не терять время, бежали по прямой, взбираясь на холмы и потом спрыгивая с них на пару метров вперёд.
На прошлой недели я почти выполнил норматив — затратил лишних несколько десятков секунд. У других ребят положение было намного хуже. Я решил на следующий день по химической подготовке во что бы то ни стало вложиться в норматив.
ПОЛУЧИВ команду сержанта «марш», я помчался вперёд, не разбирая дороги. Как всегда, в голове сидела страшная мысль: не наступить бы при беге на змею, а ещё хуже, на их безумно страшный клубок. При одной этой мысли о гадах на меня нападал дикий ужас, настолько я боялся страшных тварей из семейства пресмыкающихся.
Свой страх я никак и ничем не мог победить. На всю жизнь запомнил случайно обнаруженный в детстве в какой-то книге снимок скульптурной группы, состоящей из греческого жреца Лаокоона и двух его сыновей, отчаянно боровшихся со змеями, которые обвили их руки, ноги и туловище. Особое впечатление производило мученическое лицо самого Лаокоона. Была видна бессмысленность сопротивления несчастной троицы.
Поэтому, когда я бежал по полю и попадал в глубокую рытвину, боялся угодить ногой на змею. Представлял, как она меня обхватит своим мерзким скользким телом и начнёт медленно душить и кусать, впрыскивая смертельный яд.
Становилось не по себе. А если их несколько? Я вычитал, что в брачный сезон вокруг самки на выделяемый ею железой секрет может сползаться до нескольких десятков самцов, которые, сплетаясь в клубок, устраивают турниры по завладению самкой. Слава Богу, что никогда не приходилось видеть этого зрелища наяву. Я был уверен, что это сможет выдержать психика не каждого человека.
Как только услышал через противогаз в телефонную трубку глухой ответ сержанта, я, не мешкая ни секунды, помчался назад вдоль только что проложенного телефонного провода. Хорошо экономишь время бега, когда взлетев на какую-нибудь возвышенность, потом, не тратя энергии, несколько метров пролетаешь по воздуху.
Я набрал хороший бег как раз перед большой возвышенностью. Взлетел на самый её верх, оттолкнулся и полетел к земле. И здесь, в воздухе, за какие-то доли секунды увидел в глубокой яме громадный клубок серых, сверкающих на солнце, извивающихся тел змей. Я понял, что при приземлении попаду в этот ужасный гадюшник и, поскользнувшись на мокрых, скользких, отвратительных телах тварей, завалюсь прямо на них.
Обозлённые жестокой до этого борьбой, самцы дружно набросятся на меня, прервавшего их сексуальный ритуал, и начнут наперебой друг перед другом кусать меня во все части тела, радостно испуская яд. От такого количества яда я немедленно погибну, а меня начнут искать, когда я уже покроюсь синюшными пятнами.
Я даже представил, как горячо меня любившая мама будет читать письмо командира части, что я геройски погиб не во время учебного боя, а позорно умер от укуса проклятущих змей. Когда она будет выходить на улицу, соседки будут на неё показывать пальцами и говорить, ехидно улыбаясь, что её сын умудрился в армии бездарно окочуриться от укуса змей. Представлял, что они будут думать обо мне как о неудавшимся защитнике Родины.
ВСЯ МОЯ до этого ничем не скомпрометированная короткая жизнь пролетела вмиг в воспалённом от страха мозгу. Приземляясь, я сделал в воздухе нечеловеческий рывок вперёд, что меня спасло от встречи со змеями. Будто сражённый вражеской пулей, плашмя бухнулся на землю, распластав в разные стороны руки и ноги.
От пота и усиленного дыхания очки противогаза так запотели, что я не сразу нашарил слетевший с плеча во время падения автомат, сиротливо лежащий в стороне. Я помнил, что подскочил, будто ужаленный сотнями змей, закинул за плечо ремень автомата и во весь опор побежал дальше. Голову пронзала одна только мысль: «Хотя бы не догнали! Хотя бы не догнали!» Мне тогда казалось, что все гады, как один, кинулись за мной вдогонку.
Как я бежал по полю, совершенно не помнил. Пришёл в себя стоящим перед сержантом, который с неописуемым удивлением рассматривал свой секундомер. Он его тряс и подносил к уху, затаив дыхание, то включал, то выключал. Когда отнимал от уха, пожимал плечами, качал головой и, растягивая слова, со вздохом произнёс: «Ничего не понимаю! Секундомер работает исправно. Но что он показал, такого не может быть!»
Ребята отделения с любопытством смотрели на меня, будто перед ними стоял марсианин, тяжело дышавший и выливающий пот из противогаза. Сержант сказал, что я, видимо, поставил всесоюзный армейский рекорд, выполнив норматив быстрее отведённого времени и чуть ли не в полтора раза сократив его. «Но такого не может быть никогда!» — уверенно заявил сержант.
Я, отдышавшись от чемпионского бега и полностью придя в себя, заявил, что такое может быть, когда выполнить норматив помогают… гадюки. Все разом вместе с сержантом открыли рты, ожидая услышать от меня что-то необыкновенное, потустороннее, сверхъестественное.
Я не стал их томить и рассказал о неожиданной встрече с клубком змей и как едва не стал их жертвой. Мои товарищи выслушали рассказ о моём страшном приключении, один из них не выдержал и сказал, что лучше не выполнить норматив и остаться в живых, чем выполнить, но оказаться убитым ядом.
Сержант посмотрел на него суровым взглядом и чётко произнёс: «Отставить панические разговорчики, за которые во время войны расстреливают!» И потом добавил, что если бы каждый курсант при сдаче норматива так же, как я, встречался с гадюками и другими разными страшными тварями, наше отделение давно было бы победителем военного соревнования в полку.
Все согласно дружно закивали головой. Кто будет спорить со своим глубоко мыслящим командиром…
