БЫЛЬ
Лучше бы никому не знать, что такое война.
Она всегда врывается в каждый дом нежданно и ее уже нельзя остановить ни оружием, ни слезами детей.
Когда проливается первая кровь, то дальше бесполезны любые доводы и убеждения.
Война, как воронка, втягивает в свою карусель все больше и больше людей, которые ранее были далеки от этого и жили своей мирной жизнью.
Но кто-то придумал, как всех заразить вирусом ненависти, который способен превратить бизнесменов, строителей, менеджеров и людей других мирных профессий в солдат, взявших в руки оружие и готовых убивать.
И дальше не имеют значения чужие страдания, разрушенные города и смерть людей.
В любой момент могут убить тебя или ты перед смертью успеешь убить другого.
На войне есть только враг, а не мирный житель, женщина или ребенок.
…Я встречался с ним совсем недавно, когда приезжал по делам в столицу. Нам тогда было весело пить пиво в столичных кафе и смотреть на красивых девушек. Мы с Витькой друзья со студенческих пор, и самые яркие моменты жизни прошли через нашу дружбу. А теперь, спустя годы, живем в разных городах. Встречаемся реже – у каждого своя работа, семья, дети, увлечения.
Тему политики затронули уже тогда, когда хмель хорошо ударил в голову. В чем-то наши мнения различались, но тогда я этому не придавал серьезного значения. Все это было словно по ту сторону экрана телевизора – в другом мире и измерении. Рядом со мной был Витька, и нам было весело.
А спустя несколько месяцев после той встречи в наш город пришла война.
Мы еще недавно жили в самой мирной стране, а сейчас оказались по разные стороны фронта. Никто не думал, что это может быть у нас, но постоянные разрывы мин, сгоревшие дома и сотни погибших людей стали реальностью.
— Это не твоя война. Не бери оружие, ремонтируй свои машины. Этих сепаратистов мы скоро уничтожим, — позвонил как-то мне Витька, когда в нашем городе только начались протесты против столичной власти.
— Разве ты не видишь, что к власти пришли националисты, которые уничтожают всех несогласных с ними? — возразил я ему.
— Ты же умный человек и понимаешь, что весь цивилизованный мир на нашей стороне, а вас предатели ведут в «темное» совковое прошлое.
— Не может кучка националистов подчинить себе всю страну! Они уже проливают кровь и не останавливаются ни перед чем.
— Это патриоты, которые защищают страну.
После нескольких минут спора мы не нашли ничего лучшего, как прекратить разговор.
А война все больше набирала обороты. Спустя месяц осады никто уже не мог оставаться сторонним наблюдателем. У моего знакомого снарядом разрушило дом. Хорошо, что никто из его семьи не пострадал. Осколками мины убило тетю Галю, которая каждое утро продавала на улице молоко. Братья Степановы пошли добровольцами, и уже на следующий день их хоронили.
Сводки пострадавших от войны росли с каждым днем.
Я тоже не был сторонним наблюдателем и помогал защитникам города, как и большинство горожан. Силы были не равными, но мы продолжали держаться.
В этот майский день случайно вспомнил, что у Витьки день рождения. Несколько раз набирал, чтобы поздравить, но ответа не было. И только вечером пришло от него сообщение: «Не могу с тобой разговаривать. Ты больше не мирный житель, а на стороне врага».
Видимо в социальных сетях читал мои посты и видел фотографии. Тем не менее, ответил ему: «Я защищаю свой город».
Спустя время пришел ответ: «Ты вместе с «ватниками» против своего народа. Когда мы уничтожим последнего «колорада», тогда встретимся, если будем живы».
Я был потрясен позицией своего друга. Неужели он, человек творческой профессии, где-то рядом с оружием на подступах к нашему городу? Возможно ли, что Витька способен хладнокровно убивать мирных людей только за то, что они не хотят жить по законам хунты?!
Чтобы развеять сомнения, набираю:
– Может, поговорим?
— Я сам позвоню тебе, когда буду в городе. Адрес твой помню.
Больше сказать было нечего, но этот разговор оставил тревожный след в душе.
Спустя две недели я в гараже ремонтировал грузовик, который с ополченцами попал под обстрел. Надо было срочно залатать радиатор и поменять лопнувшие патрубки. Был солнечный день. С утра не было слышно выстрелов и гулов разрывов. Иногда казалось, что весь ужас, происходящий здесь, всего лишь страшный сон, который закончится после пробуждения.
Звонок телефона вернул в реальность. Номер не определился.
— Алло.
— Привет. Узнаешь?! — услышал в трубке знакомый голос друга.
— Витька, привет! Ты где?
— А ты машинку чинишь. Бросай свои гайки, выходи на улицу.
Я в недоумении выскочил на залитую солнцем площадку, думая, что он где-то рядом. Хотя как такое могло быть? На улице стояло несколько автомобилей. В один из них мужчина укладывал большие сумки. И больше никого.
— Витька, ты где?
— А я тебя хорошо вижу. Вижу, что ты стал предателем и врагом…
— Что ты говоришь, идиот!
— Жаль, что все так получается, но я тебя предупреждал…
В трубке на секунды послышался шум, посторонняя речь, и связь пропала. Я стоял посреди двора в замасленной рубашке, бестолково озираясь по сторонам.
— Витька! Выходи, поговорим по-мужски.
Но никто не отозвался на мой крик. Закурив, я присел на пустой ящик. Что это было? Зачем он звонил, если где-то рядом? Наверно, сейчас подойдет.
Прошло полчаса, когда во двор вошли двое мужчин в камуфляже, с автоматами. Их лица скрывали маски, но я знал их — это ребята из ополчения.
Они не спеша подошли. В руках одного был небольшой лист белого картона.
— Похоже, что он, — сказал первый, глянув внимательно на лист, а потом на меня.
— Точно он, — согласился второй боец.
Я поднялся и отбросил сигарету:
— Что случилось?
— Видно, ты кому-то хорошо дорогу перешел, что тебя специально заказали.
— О чем вы?
Ребята откинули маски с лица. Один был лет сорока, а второму не больше двадцати лет.
— Снайпера на крыше вон той многоэтажки поймали, пока он с кем-то по телефону разговаривал. Нельзя на такой работе отвлекаться. А рядом с ним лежало это.
Тот, что был помоложе, протянул мне лист картона, который оказался разорванной пополам фотографией:
– Узнаешь?
Это был мой снимок, сделанный несколько лет назад. Мое лицо было обведено мишенью, сделанной черным маркером. Я вспомнил, что точно такая же фотография есть и в моем альбоме. Только на ней еще рядом со мной стоит улыбающийся Витька. Несколько секунд я стоял, словно в трансе.
— Где он? Я могу его увидеть.
— В штабе допрашивают. А зачем тебе он? Может он, кроме тебя, еще много наших людей положил? Шлепнут его и дело с концом, — презрительно сплюнул боец.
— Немедленно отведите меня к нему, — я показал свое удостоверение с подписью командующего «оказывать содействие».
— Ладно, пойдем.
Я отправился вслед за бойцами, продолжая держать в руках обрывок фото. Мы спустились в подвал и долго шли узкими коридорами. Остановились возле массивной железной двери, на которой висела табличка с надписью «Не влезай – убьет» и нарисованным черепом.
Сопровождавший меня парень несколько раз условно постучал в дверь, которая сразу открылась. Мы оказались в просторном помещении, где было человек десять мужчин, одетых в военный камуфляж. Я сразу узнал Владимира Федоровича, который что-то объяснял собравшимся.
Как только мы вошли в комнату – все замолчали и уставились на меня. Федорович подошел ко мне и пожал руку:
– Здравствуй, Сергей!
— Вот, его снайпер хотел снять. А он хочет его увидеть, — вместо меня доложил сопровождавший солдат.
— Твой знакомый?
— Друг, — тихо ответил я.
Воцарилась тишина.
— Пусть его забирает. Надеюсь, понимает, что делает. А мы не фашисты, чтобы расстреливать. Пусть своим генералам расскажет, что они с мирными людьми делают. Если, конечно, его там раньше свои не шлепнут. Гера, приведи этого бандеровца.
Мы вышли в коридор.
— Подожди здесь. Сейчас приведу.
Минут пятнадцать я стоял и думал, что делать: плюнуть ему в лицо, подыскать презрительные слова или ничего не говорить, а послушать, что скажет он. Мимо ходили люди в военной форме, с некоторыми я здоровался, но никто не остановился поговорить. Все были заняты своими серьезными делами.
— …опять артобстрел по жилым массивам…, больше десяти человек погибли ночью…, раненых нечем перевязывать…— слышал я обрывки разговоров.
И вот я увидел его. Он, прихрамывая, шел впереди конвоира, низко опустив голову. На нем был порванный пятнистый камуфляж. Когда они подошли ближе, я увидел под его глазом огромный багровый синяк, а из носа сочилась струйка алой крови. Он был непривычно коротко подстрижен, а на лице трехдневная щетина.
— Принимай друга, — усмехнулся конвоир, грубо толкнув Витьку в спину. – Спроси его, куда он тебе собирался пулю всадить.
Он стоял, вжав голову в плечи, закрыв глаза, и тихонько раскачивался. Витька выглядел каким-то маленьким и беззащитным. Совсем не таким, каким видел его совсем недавно.
— Пошли, — тихо сказал ему, и мы вместе вышли на улицу.
Мы прошли вдоль разрушенного дома, мимо сквера, где недавно было много детей и студентов с конспектами. Когда повернули на проспект, послышался нарастающий вой летевших на город мин. В соседнем дворе раздались разрывы – один, два, три…семь. Семь – это на удачу. Возможно, что в этот раз никто не пострадал. Краем глаза я увидел, что от воя снарядов Витька еще глубже втянул шею, а когда рядом рвануло, то присел на корточки. Я уже привык и знаю, от каких мин надо прятаться. Эти летели не нам.
— Сейчас ко мне идем. Моих дома нет. Уехали из города.
Витька ничего не ответил, но мотнул головой. Может, он до сих пор думает, что я его расстреливать веду?
На улицах совсем нет людей. Тротуар сплошь усыпан битым оконным стеклом и только сейчас замечаю, что Витька идет босиком, не замечая осколков под ногами. Мы поворачиваем в переулок. Во дворе воронка из развороченного асфальта, из которой еще идет дым. Рядом стоит медицинский «уазик», в который медики пытаются затащить раненого мужчину. Он громко кричит от боли, а за ним остается кровавый след. Слышится громкий мат санитаров и медицинские термины врача: – зажмите артерию…
Возле воронки лежит еще одно истерзанное тело. То, что это женщина, можно понять только по клочьям яркой одежды. Витька прибавляет шаг и даже обгоняет меня – лишь бы не видеть всего этого ужаса.
Он сидит на кухне, на том же месте, когда приезжал ко мне в гости. Я ставлю перед ним тарелку с разогретым ужином и наливаю до краев стакан водки. Мы не произнесли ни слова с момента встречи. Витька молча выпивает водку, но даже не притрагивается к тарелке.
— Может, пойдешь в душ?
Он встает и надолго исчезает в ванной. В это время я в свободной комнате положил одеяло и подушку – завтра поговорить время будет.
Витька выходит, закутавшись в полотенце.
— Завтра я договорюсь, чтобы тебя вывезли на автобусе с беженцами. Придумаем, что сказать.
Он согласно кивает и бессильно падает на диван. Теперь видно, что его покинули силы. Среди ночи я услышал, как тихо щелкнул замок входной двери. Но я даже не попытался помешать ему уйти. На столе лежит лист бумаги, на котором большими буквами написано: ПРОСТИ!
Спустя несколько дней проезжаю по проспекту и вижу несколько вооруженных людей в камуфляже.
Они идут вдоль дороги, с оружием и группа женщин приветственно машет им вслед. Последним идет парень с гранатометом за спиной и его лицо, фигура очень знакома. Неужели Витька?!
Я тормознул машину, чтобы подбежать к ополченцам.
За те несколько секунд, пока я перебегал дорогу, они уже были в салоне микроавтобуса с темными окнами, который повез подкрепление к линии фронта.
Хотел сразу ему позвонить. Но вспомнил его же слова: «Позвоню, когда увижу тебя…»
с сайта prgazeta.ru
7 комментариев
Разговор глухого с немым…
-МЫ ХОТИМ ОДНОГО,ФЕДЕРАЛИЗАЦИИ УКРАИНЫ-Кремль.
-АТО БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ,ПОКА ПОСЛЕДНИЙ СЕПАРАТИСТ-ТЕРРОРИСТ НЕ БУДЕТ УНИЧТОЖЕН!-Хунта.
Кто то назовет поведение Машквы адекватным, соответствующим интересам России и Русского народа?
ПРЕДАТЕЛЬСТВО!
И хватит юлить и выгораживать Вову!
Стоящие за ним олигархи боятся русского самоопределения.
Все эти, описывающие жуть, статьи и дневники не дают главного, не указывают причины войны и ее виновников.
Описывать будете потом,когда война закончится,а сейчас пишите ЗА ВИНОВНИКОВ…с обеих сторон,ибо они и есть …
Своим РУКОПОЖАНИЕМ Порошенко, Вова снял последние сомнения, относительно его зависимости от воли олигархов.
Вот О Бама не ручкался с Вовой,это показало что он воюет с Россией.
Так же должен был поступить и Вова с Порошенко.
Оказалось,что все что он делал ранее,это все так… а вот то чего не делает,это ….
На КЭ явно не хватает анализа поведения Кремля и Путина.
И не только в войне в Донбассе,но и относительно строя в России,относительно олигархов России и их влияния.
Крым и его негоразды,это хорошо,но не все…ноги наших негоразд растут из Машквы.
Молодец. Хорошая работа. С чувством и жизненно.
ПОРТРЕТЫ УКРАИНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ:
[img=center alt=title]http://mtdata.ru/u24/photoB5DD/20844808166-0/original.jpg#20844808166[/img]
Думаю, что не время сейчас для таких рассказов. После войны найдётся какой-то новый Шолохов и напишет свой "Тихий Донец"… Про Витек, Петек…
личное мнение — рассказ-выдумка, по правилам написанное сочинение, заказная работа..
Рассказ раскрывает взаимоотношения людей в этот трудный период.
ВВП сегодня — П О З О Р и стыд России !