Крымское Эхо
Архив

Я назову тебя Зоренькой…

ПРЕЖДЕ ЧЕМ НАЗВАТЬ — ПОДУМАЙ!

Крайне удивилась, когда в одной из телевизионных передач участвовала моя шестилетняя тезка. Модным это имя никогда и не считалось, а красивым и звучным «за царскость» его полагали в последний раз в сороковые и пятидесятые годы. Впрочем, массовым это имя не было и в то время — во всяком случае, мне лично не доводилось в своей жизни «выступать в серии», как тем же моим сверстницам Людмилам, Ольгам и Иринам. О чем это говорит? О существовании такой же, как на длину юбок и ширину брюк, моде на имена.

Фактор модности настолько укоренился в именах, что мы не обращаем на это внимание до той поры, пока наш ребенок не пойдет в детский сад или школу, где многочисленность тезок ставит в тупик каждодневно общающихся с ними взрослых. Сколько, скажите на милость, вариантов одного имени можно произвести, если в классе за партами сидят семеро Сереж, а каждая из девяти Настей желает быть единственной и неповторимой?

Достаточно наблюдательности, чтобы догадаться – подобная ситуация с первоклассниками Сергеями могла возникнуть в начале 80-х, потому что пик популярности этого имени пришелся на вторую половину семидесятых. Видимых объяснений причины популярности этого имени не находится, потому что это не случай с Юрами, которые после полета Гагарина в космос в начале 60-х стали плодиться и размножаться повсюду. Вот мода на Настюх уже поддается разумному объяснению. Она возникла лет двадцать назад, когда небывалую популярность имени принесли с экранов телевизора красавица Анастасия Ягужинская из кинофильма «Гардемарины, вперед!» и певица Анастасия. Вот тогда-то родители в одночасье прозрели, словно впервые услышали старинное русское имя Настя. Вообще у этого имени долгая и счастливая экранная жизнь, потому что после «Бедной Насти» ее новорожденные тезки вновь «пошли косяком».

А вот женщина, о которой мне как-то велось писать, этого своего имени, Настя, всю жизнь стеснялась: было в нем, так ей, во всяком случае, казалось, что-то простецкое, деревенское. Приехав после войны в Керчь, она, чтобы не отдавало родной ивановской деревней, «переназвала» себя в Надежду, сохранив, правда, данное родителями имя в паспорте. Только когда родилась младшая внучка, выяснилось, что она названа в честь родной бабушки, всю жизнь скрывавшей данное ей при рождении имя.

О таких именных «перевертышах» сотрудники Керченского ЗАГСа, припомнив, расскажут немало: модность настолько захлестывает записи в их официальных книгах, что другой раз они по памяти могут сказать, какому десятилетию какое имя «принадлежит». Например, в сороковых годах в Керчи практически не встречалось имя Ирина, а среди родившихся в пятидесятые оно было не менее популярно, чем Валентина, Наталья, Светлана, Ольга, Галина, Виктор, Александр, Владимир. Куда реже родители называли детей Тамарами, Иннами, Верами, Оксанами, Маринами, Нинами, Геннадиями, Константинами, Юриями, Виталиями. С восьмидесятых же Оксаны и их русскоязычные тезки, Ксении, стали весьма популярны, и мода эта держится до сих пор.

Приподнятый в шестидесятые занавес, десятилетиями ограждавший Советский Союз от Европы, принес моду на звучные «заграничные» имена — и в записях актов рождения того времени появились Эдуарды, Романы, Эллы, Анжелы, Виолеты, Яны, Виктории, Кристины, Русланы и даже Аэлиты. Несмотря на то, что некоторые из этих имен удачно прославлены отечественной литературой, в них ощущалась элитарность, но больше всего в таком имянаречении распознавалось непомерное родительское тщеславие и желание «выпнуться» из общей массы. Зато сейчас эта натужная заграничность порой вызывает смех. Восьмилетняя школьница рассказывает, какое «дурацкое» имя у ее отчима – Эдик. «Как кличка собачья», — говорит она. Вот вам реакция современного ребенка на моду сорокалетней давности. Также диковато звучало для нас имя Электрон в некогда популярной кинокартине «Еще раз про любовь», хотя такому стильному актеру, как Александр Лазарев-старший, и профессии его киногероя оно вполне соответствовало.

Мода на заграничность в масштабах Керчи долго не продержалась. В 70-е родители вновь «обрусели», и страницы ЗАГСовских книг запестрели Аннами, Олесями, Денисами, Оксанами, Юлиями. Женихи девяностых годов, казалось, вполне могли обходиться без знакомства с потенциальными невестами: на какую девушку ни укажи – попадешь в Юлю. Пик модности этого имени прошел, но популярность его не тускнеет.

В 80-х русскость пошла валом: Антоны, Иваны, Василии, Михаилы, Артемы, Ильи, Ярославы и Ярославны, Марии, Степаны, Екатерины, Тимофеи. Такие же имена, как Тамара, Валентина, Инна стали отдавать экзотическим привкусом.

В девяностые начался настоящий бум «народных» имен, словно по сусекам памяти поскребли и вспомнили о Тарасах, Егорах, Кириллах, Глебах, Дарьях, Фросях, Феклах, Аринах, Никитах. Правда, кое-кто из родителей любил, как водится во всякие времена, выделиться и назвать дочь не Дарьей, а Дариной, козырнуть экстравагантностью и пожизненно наградить любимое чадо «изысканностью» вроде Максимилиана, Эллины, Юлия, Рады, Карины, Сабрины.

В последние годы стало модным давать новорожденным исконные имена от бабушек – дедушек, а также нарекать по церковному месяцеслову. Ведь на Руси было принято называть младенца именем принадлежавшего ему по праву рождения святого. В Ильин, Катеринин или Татьянин день обычно появляются на свет тезки этих святых.

Очень редко встречаются семьи, где из поколения в поколение чтут традицию наречения новорожденных. В Керчи до сих пор проживают потомки известной с довоенной поры семьи, в которой детям давались имена русских князей и царей. У них было, как в церковном писании: Алексей родил Игоря, Олега и Ольгу, Игорь – Наталию, Олег – Андрея, Ольга – Ярослава. Наследники традицию, увы, сохранить не пожелали, и теперь в этом славном роду появилась девочка с модным именем Алина.

Некоторые родители, особенно молодые да ранние, стремятся доказать любовь друг к другу, называя сына в честь отца, а дочь – в честь матери. Правда, гарантией крепкого брака это не служит. Напротив, в ЗАГСе заверили, разводов в таких семьях ничуть не меньше, чем в тех, где нет таких прямых доказательств родительской страсти.

Неизбывно в наших людях пристрастие к киношным именам. «Народ у нас какой-то уж очень впечатлительный», — смеются в ЗАГСе. Нарекли же двоих юных керчан Сильвестрами, обожающие Сталлоне родители. Когда на телевизионном экране заплакали «Богатые…», в Керчи появились подросшие к нынешнему времени красотки Марианны. Причем пристрастие к этому имени было столь велико, что у девочек имелись тезки даже среди … коз и коров. Сегодня сколько ни демонстрируй на телеэкране некогда популярный сериал о маркизе Анжелике, имя главной героини не прирастает к новым реалиям. А ведь в конце шестидесятых – начале семидесятых это имя приобрело прямо-таки катастрофическую популярность. Недавно мне довелось встретить женщину по имени Анжелика Филимоновна – классический пример жертвы киношной моды.

Давая детям подобные имена, родители, как правило, не задумываются о том, как они будут сочетаться с отчеством. В последнее время в городе появилось довольно много Ален, мамы – папы которых желают утвердить это имя паспортным, словно дочери их никогда не повзрослеют. Прямо-таки как пелось в популярной некогда песне «Пусть ты станешь бабушкой – для меня ты будешь Ладушкой…».

Преподаватель филологического факультета Валентина Фурсенко убеждала нас, юных студенточек, в красоте и звучности имен со звуком «р», который не подвластен ни одному другому, кроме рксскоговорящих, языку и умела так сочно произнести Тама-рррр-а, Викто-рррр-ия, Ма-рррр-га-рррр-ита, что просто пелось в ее исполнении. От нее мы, помнится, узнали, что для благозвучия имени-отчества звук «р» должен наличествовать лишь в одном из слов: Тамара Леонидовна, Виктория Модестовна, Татьяна Борисовна.

С середины восьмидесятых в городских записях актов рождения все больше стало появляться крымско-татарских имен, у народа которого так же, как и у любого другого, мода на имена соседствует с традицией. Если рождение мальчика совпадает с религиозными праздниками, то вероятней всего его назовут либо Кадыр, либо Рамазан. Отдавая дань религиозной традиции, родившимся дают имена Ава (Ева), Мерьем (Мария), Иса (Иисус), Ильяс (Илья), Юсуф (Иосиф), Ибраим (Абрам).

У крымских татар принято называть детей именами родственников-долгожителей, чтобы жизнь была, как дорога, длинной, и в память о погибших — ради сохранения в роду их имен.

До войны, вспоминают старожилы, по именам можно было различать крымских татар-степняков от живших в горных районных соплеменников. У ногаев-степняков были популярны так называемые двуединые имена: Бермамбет, Ходжамет, Аджиамбет, или такие нетипичные, как Вадим. И по сегодняшний день приезжающие в Керчь на праздник земляков крымские татары находят односельчан по именам. Под Керчью до войны существовало крымско-татарское поселение, мужчины которого в большинстве своем звались Вадимами. Его унаследовали и рожденные после войны уже в Средней Азии: так сохранялась память о погибших.

Среди степных крымских татар, исконно живших на территории Керчи, очень популярны европеизированные имена: Эльвина, Сабина, Эльвира. Между прочим, Зарема – имя, что у нас после прочтения пушкинского «Бахчисарайского фонтана» ассоциативно срослось с крымскими татарками, для этого народа не является исконным, а привнесено популярным литературным произведением. В мужских именах «на Европу бросаются» не столь активно, как в женских, поэтому Вадимы и Русланы отличаются от русских тезок только смуглостью кожи.

Правда, в русско-украинской среде не все крымские татары сохранили народность своих имен. Для русского уха они звучат непривычно и еще сложнее произносятся, поэтому крымско-татарские имена подвели для простоты общения «под общий знаменатель». Сироджидин, Сейран, Сервер стали Сергеями, Эмине – Эммой, Лейля – Лилией, Мерьем – Марией, Хасиде – Катей, Махарам – Мишей, а Ришад – почему-то Сашей. Начальник Керченской колонии Сироджидин Велишаев когда-то рассказывал мне, что на новое имя – Сергей Велишаевич – он получил благословение родителей и имама, чтобы коллегам и подчиненным было проще обращаться к нему. Подобная практика существует в этой национальной среде, когда молодые мужчины вводят в дом русскую невесту. По обычаю крымских татар женщина получает от имама и старейшин национальное имя.

Крымские татары в основном воспринимают свое общеразговорное «обрусение» вполне спокойно, хотя не стоит забывать о существовании астрологической теории, что в наше смутное время необычайно популярна, по которой изменение имени влечет за собой смену ауры и течения жизни человека. Это относится не только к труднопроизносимым крымско-татарским именам. Работники Керченского ЗАГСа припомнили случай, когда родители меняли имя тяжело и часто болеющему ребенку по совету знахарей, давая тем самым «установку» на более счастливую судьбу.

Чадолюбивым родителям, нарекая ребенка, хорошо бы помнить, что этим они определяют его судьбу, поэтому не всегда имеет смысл слепо следовать моде и руководствоваться принципом советского колхоза «как у всех, как у людей». Коллективизм, как успела доказать история, — не самое полезное для жизни чувство.

 

Рисунок вверху — с сайта img.liveinternet.ru

 

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Украинские фашисты отыгрались на детях

Борис ВАСИЛЬЕВ

«Героический Севастополь»

.

Солнечное затмение в одном отдельном дворе

Пётр КАЧИНСКИЙ

2 комментария

Аватар
NN 15.07.2008 в 19:55

А почему вы имя Роман считаете "Заграничным"? а как же царская династия Романовых? А Ходжамет — на двойное имя, а, скорее всего Амет, совершивший хадж в Мекку.

Ответить
Аватар
Роман 15.07.2008 в 23:38

Уважаемая, Тамара!
Спасибо за ещё одну интересную статью!
Не стандартно мыслите, и это притягивает всеми магнитами земли!!!*04

Ответить

Добавить комментарий для NN Отменить