С нового учебного года Керченский интернат для детей сирот и лишенных родительского попечения не только сменил вывеску на входе в учебное заведение — полностью изменен его статус. Теперь это республиканское учебное заведение «Керченская специализированная школа-интернат с углубленным изучением отдельных предметов». Дети-сироты по-прежнему продолжают здесь жить и учиться, но в их годами сплоченный коллектив влились домашние дети. «Командует парадом» в новом учебном заведении педагог не по профессии, а по призванию <b>Виктор Филиппович</b>, капитан первого ранга в отставке, опытный армейский воспитатель, «набивший» руку на гражданке, работая в Керченском высшем морском профессиональном училище.
Для воспитанников Виктор Григорьевич — лучший образец того, каким должен быть настоящий мужчина. Человек слова, справедливый, способный признать свою ошибку и попросить прощения у пацана, спортивный, начитанный, знающий много больше того, что регламентировано профессиональными рамками. Не случайно, глядя на него, воспитанники хотят быть не только моряками, но и военными. Мальчишек в команде Филипповича более двухсот в возрасте от трех до двадцати лет. Разных по характеру, уровню знаний, жизненному опыту.
Виктор Григорьевич охотно рассказывает об учебном заведении, на базе которого министерство образования Крыма проводит педагогический эксперимент.
— Первое и основное, — говорит мой собеседник, — что учебное заведение стало специализированным, в программу обучения включены дополнительные предметы, помогающие ребенку развиваться. Начиная с восьмого класса, ребята углубленно изучают морское дело. Эксперимент только начался, и мы отдаем себе отчет в том, что не все дети станут моряками или по состоянию здоровья не смогут ими быть, поэтому мы дополнительно привлекли преподавателей лицея сферы обслуживания, которые дают нашим воспитанникам азы кулинарии. Но основу специализированных дисциплин составляют предметы, которые старшеклассникам читают преподаватели Высшего морского профессионального училища. Мы начинаем их профориентировать, исходя из специфики самой Керчи, где моряки, судостроители, судоремонтники, портовики и рыбаки всегда были людьми уважаемыми и без дела не сидели. Значит, решили в министерстве образования Крыма, и наши воспитанники смогут, получив нужные навыки, иметь в будущем работу.
Этот мальчишка точно сделан из хорошего настроения»
Учитывая мальчишеский контингент, стараемся дать мужскую направленность в воспитании. У нас хорошо развит спорт, работают секции футбола, баскетбола, туризма, бокса, самбо, атлетики. Дети увлечены этим, единственное, чего нам не хватает, — воспитателей-мужчин. К сожалению, их очень мало, и объяснение этому простое: зарплата учительская — и дальше можно не продолжать. Стараемся по мере возможностей развить кругозор детей по истории флота, морским традициям. Теперь классы называются у нас экипажами, каждый имеет свои название, девиз, речевку, оформленные как кубрики комнаты, помогающих воспитателям ребят произвели в старшины. Интерес к морской профессии у ребят за такой короткий срок проявляется. Может быть, у них и не получится стать моряками, но шанс есть. За восьмой-девятый классы они сориентируются в выборе профессии, и если выбор будет сделан в русле профиля интерната, то ребята всегда смогут получить морские и береговые специальности в Высшем морском профессиональном училище здесь же в Керчи. С директором его у нас подписан договор, на основании которого ребята, имеющие достаточный уровень знаний и годные по состоянию здоровья, будут приниматься на учебу в ВПМУ на приоритетных началах.
Мы не стремимся, чтобы наши воспитанники были зациклены на морских профессиях, понимаем, что кто-то мечтает о другом, но полученные у нас закалка и знания, я больше чем уверен, пригодятся в жизни. Речь ведь не только о профессиональных знаниях, но и о дружбе, морском товариществе, культуре. Более половины наших воспитанников сироты, поэтому хотим дать им такие жизненные азы, чтобы ребята после интерната не растерялись, не опустили руки.
Проводим социализацию, учим, как найти работу, писать заявления, заполнять те же квитанции на оплату коммунальных услуг, готовить еду. Наши дети этого не знают. Может быть, и домашние это не всегда знают, но у них их есть, кому научить. Я, например, удивился, когда наших детей пригласили в гости волонтеры и спросили, сколько ложек сахара положить в чай, то они не знали, что ответить, потому что чай в столовой им подают уже сладким.
Стараемся учить всему и относиться к ним с душой. Дети тяжелые, жизнь их потрепала серьезно, есть такие ежики, что найти к ним подход сложно. Ничем себя подкрепить не могут, а встанут, как говорится, в позу, не повернешь. И приходится объяснять, что не тем ты удивляешь, что куришь или бегаешь через забор, а удиви положительными оценками, стань чемпионом. Глупостью не удивишь, тем более что это не требует труда над собой. У нас есть малыш Дима Попов, борьбой занимается месяц — а стал чемпионом города по дзюдо. Вот это удивил ребенок!
— В интернате жили дети близкородственных социальных статусов: либо их родители были лишены прав на воспитание, либо находились в местах лишения свободы, либо умерли, но в любом случае они были несемейные. А сейчас вместе воспитываются дети домашние и оставшиеся без родителей. Пусть это дети из малообеспеченных и неполных семей, но у них есть мама, придут выходные или каникулы — и они пойдут домой, а сироты останутся всё в том же интернате, для них что ни день — одна краска жизни. Как они уживаются?
— За три месяца начавшегося эксперимента я не увидел конфликтов между домашними детьми и сиротами. Я вам больше скажу: выросшие в интернате умеют жить в коллективе. У нас больше проблем с домашними детьми бывает: они не умеют жить в коллективе, не умеют за собой убирать и поддерживать чистоту в комнате, столовой и на территории. Выросшие здесь понимают, что интернат — это их дом; выпускники, если им некуда ехать, приезжают сюда. У домашних детей чувства общего дома нет, хотя иной раз и родной таковым для них не становится. Приучаем их к труду, самообслуживанию, каждый день носки стирать, пуговицу пришить — может быть, немного напоминает армию, но умение себя обслуживать мужчине в жизни пригодится. Понимаете, они вроде и домашние дети, но в семье большого контакта с родителями у них нет.
— Возникает естественный вопрос, почему домашние дети живут и учатся в интернате, что их привело сюда и кто они, эти дети, из каких семей?
— Прежде всего, это дети из малообеспеченных семей, неблагополучных, где родителей прав не лишают, но опеки и заботы дети не получают, матерей-одиночек, которым не разорваться между обязанностью «сытно и вкусно» и воспитанием. У нас очень хороший коллектив воспитателей, и порой случается, что мама справиться не может, а здесь и поведение меняется, и интерес к учебе проявляется. Дети в интернате не отсиживают уроки, а после школы с ними работают воспитатели, под их наблюдением выполняются домашние задания, которые, живя в семье, они и не делали никогда и даже не знали иной раз, где учебники.
Здесь утренники, спектакли — жизнь ребенка насыщена интересными делами, они все на лету схватывают, быстро адаптируются, развиваются положительно. Мы не ставим перед собой таких целей, как в школе, чтобы как можно больше наших выпускников поступили в вузы — но если мы вырастим достойного гражданина, который будет хорошим работником или хорошим папой, который не даст собственным детям повторить свою судьбу, то в нашем случае это результат гораздо более эффективный.
— Дети, растущие вне семьи, слабо социализированы. Недаром вы стараетесь их научить таким, казалось бы, мелочам, как заполнять платежные книжки или знать, сколько ложек сахара класть в чашку с чаем. Директора профессиональных училищ, где в основном учатся выпускники интернатов, в один голос говорят, что выросшие под опекой государства не умеют тратить деньги: как только они попали им в руки — сразу спускают. Накупят лакомств или сигарет, а про куртку и ботинки даже не вспомнят…
— Я понял, о чем вы хотите спросить. Пока ребенок растет в интернате, на книжку каждого поступают либо алименты, либо государственная пенсия. Ребенок по заявлению может тратить деньги на свои нужды. Но всё это непросто: есть множество руководящих указаний, которые отстали от требований сегодняшнего дня. Например, в век телекоммуникаций надо еще уметь обосновать необходимость иметь мобильный телефон, когда у сирот есть родные братья-сестры, тети-дяди, бабушки-дедушки или просто друзья. А на карманные расходы государство выделяет им, стыдно сказать, две гривны тринадцать копеек… Жизнь идет быстрее, чем наши руководящие документы.
Мы хотим научить сирот финансовой грамотности. В Таврическом национальном университете есть бизнес-центр, который проводит занятия по финансовой грамотности населения. Мы подали заявку на обучение наших детей — для них это очень важно: они не знают, что такое семейный бюджет, его приоритеты, банковский кредит, не умеют тратить деньги, поэтому могут попасть в неприятную ситуацию. Хотим, чтобы лекции и практические занятия профессионалов послушали дети, начиная с двенадцатилетнего возраста.
— Ваша задача — вырастить настоящего мужчину, опору семьи. Но как можно вырастить такого, когда рядом нет девочек? Вернулись к раздельному обучению, практиковавшемуся в пятидесятые годы?
— Не забывайте, это эксперимент. Интернаты, где мальчики и девочки живут рядом, остались, а мы решили посмотреть, как получится осуществить метод раздельного обучения в современных условиях. Может, все вернется на круги своя. Но чего греха таить — мальчиков и девочек надо воспитывать по-разному. Я считаю, девочка — будущая берегиня, в таком русле ее надо и воспитывать. А мальчик с ранних лет должен осознавать, что он будет главой семьи и должен нести ответственность за ее финансовое положение, поэтому для него так важно иметь достойную профессию, уметь многое делать своими руками. Одновременно развивать профессиональное направление в обучении мальчиков и девочек сложно, поэтому хуже от того, что каждый пойдет своим путем, не будет.
— Но это ваше мнение. А сами мальчишки, которые росли вместе с девочками и учились с ними в школе, как восприняли переход к однополому общению?
— Нормально. Некоторые так откровенно и говорят, что без девчонок лучше, а те, кто постарше, перестали делать глупости, которые позволяли себе, чтобы покрутить хвостом перед девчонками и показаться крутыми. Дисциплина стала чуть лучше, меньше отвлекаются от занятий. Но мы их по-живому не разорвали: Министерство образования Крыма организовало в один из выходных дней встречу наших мальчишек с девочками в Соколином.
— Ведь вы делением воспитанников по половому признаку разорвали и семьи…
— Нет, семьи делить нельзя, но у нас есть примеры, когда старшие сестры дали согласие на воспитание младших братьев в нашем интернате. Они сами росли здесь и знают, что плохо ребятам не будет. Летом будут все вместе в лагере отдыхать, Министерство образования и впредь планирует организовывать встречи воспитанников.
— Спонсоры есть?
— Есть люди, которые оказывают нам помощь вещами, инвентарем. Бизнесмен Вячеслав Тимошенко сделал спортивный зал, подарил борцовский ковер, спортивную форму, плазменный телевизор, видеоплеер для записи и разбора тренировок, оплачивает работу тренера. Надо было видеть глаза детей, когда они впервые пришли на тренировку — сколько радости от того, что стало получаться. Нам бы таких спонсоров, которые обещают и слово свое держат! Но чаще, к сожалению, приедут, наобещают мне с три короба, я детей обнадежу, они ждут, а потом звонок: не вышло. Мне перед детьми совестно, а они разочарования не видят в детских глазах — им все равно. Так что жизнь воспитывает иной раз и таким образом, ломая наши педагогические стереотипы.
