ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОЖАРЫ, НЕПРОЧНЫЕ ДОГОВОРЫ И ПРОЧИЕ
БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЕ НЕОЖИДАННОСТИ
Уходящий год был годом трансформации международной системы на Ближнем Востоке. Возможно, мы сейчас наблюдаем, как создаётся новый Ближний Восток. Он, конечно, будет не по пресловутой карте полковника Петерса, которая наделала много шуму в конце нулевых. Но пересмотр границ между государствами вполне возможен.
Одно изменение на карте происходит на наших глазах: армия Израиля оккупирует новые территории Сирии. Вряд ли стоит ожидать, что они оттуда уйдут в ближайшем будущем. Что ж, для нас неплохой прецедент.
Происходящее последний год на Ближнем Востоке нельзя отделять от событий на Украине. С точки зрения геополитики, чисто географических показателей без учёта культурных Восточная Европа и Ближний Восток представляют собой единый макрорегион – между Атлантическим и внутренней Евразией.
Балтийское море, Чёрное с Азовским и Средиземное – это выступы Атлантического океана, направленные вглубь Евразийского материка. Они заключают в объятия Западную Европу и делают её особым регионом по сравнению с более восточными землями. В этом географическом смысле между побережьем Финского залива, Крымом и Левантом есть нечто общее.
Да и исторические события во второй половине ХХ – начале XXI века в Восточной Европе и на Ближнем Востоке часто синхронизировались. 2022-24 года не стали исключением, и там и там произошли серьёзные потрясения. Поэтому всё, что происходит на Ближнем Востоке, для российской политики имеет первостепенное значение.
По международной классификации, Закавказье, которое мы по традиции считаем ближним зарубежьем, относится к Большому Ближнему Востоку. В таком понимании Закавказье считается Южным Кавказом. Так что Ближний Восток гораздо ближе к нам, чем кажется.
Крым-2014 стал трамплином к Сирии-2015.
Регион этот очень неустойчив, иногда достаточно небольшого толчка, чтобы он начал существенно меняться. В конце 2010 года хватило самосожжения отчаявшегося парня в Тунисе, чтобы началась «Арабская весна». Запад и Турция вслед за ним тогда воспользовались полыхнувшими протестами. Правда, результаты были весьма противоречивыми.
В конце прошлого года на Ближнем Востоке опять произошёл тектонический толчок. Через 12 лет — и снова в период активного солнца. Падение режима Асада в Сирии стало неочевидным следствием этого толчка.
Чем станет Сирия в ближайшем будущем, покажет время. Возможен и распад на зоны, подконтрольные разным джихадистским группировкам, оккупация части территории Израилем и Турцией, создание еще одного курдского квазигосударства.
Возможен и сценарий, в котором захватившая Дамаск, признанная в России террористической организацией Хайят Тахрир аш-Шам и её лидер найдут в себе силы отказаться от прежней практики безоглядного джихада. Тогда у них появится шанс заново склеить страну, признавая интересы разных культурных и религиозных групп и налаживая отношения с ближними и дальними соседями. Правда, вероятность этого невысока. Прошлое не отпустит.
Второй вариант, хоть и позитивен, но потребует для своей реализации немало времени. Весь этот период Сирия останется очагом нестабильности и всегда будет вероятность её сваливания в новую войну всех против всех.
Если Сирия станет «чёрной дырой», то на остальной регион это повлияет постольку-поскольку, ему не привыкать.
Адаптироваться к изменениям в арабском мире умеют. А вот с выстраиванием поступательной стратегии развития там очень плохо. Исходя из этого, попробуем обрисовать перспективы других субъектов в регионе.
Иран, похоже, переходит в стадию сосредоточения. Нападение ХАМАС на Израиль в прошлом году втянуло его в обострение противостояния с Израилем. Сам он этого явно не хотел, но логика разворачивания конфликта работала вне его воли. Правда, в ходе этого противостояния Иран продемонстрировал новые военные возможности, которым никто из его ближневосточных соседей пока противопоставить ничего не может.
Вскоре после сокрушения саддамовского Ирака в 2003 в Пентагоне стали разрабатывать планы аналогичной агрессии в отношении Ирана. В ходе расчётов, штабных учений быстро поняли, что ущерб, который может в ответ нанести Иран, для США неприемлем.
А ведь тогда у Ирана было только устаревшее ПВО, простые противокорабельные ракеты и возможность атаковать американские корабли катерами со смертниками. С тех пор военные возможности Ирана возросли многократно, а у США – незначительно. Так что вариант прямого военного конфликта с Ираном исключается.
Но какое-то обострение в районе Персидского залива США замутить могут. В том числе и для того, чтобы поднять свои доходы от продажи нефти.
О последней стоит сказать отдельно. Значение добычи на Ближнем Востоке за последние десять лет сильно снизилось. Источники нефти в мире стали разнообразнее. Так что от временного выпадения поставок нефти из Персидского залива мировой рынок сильно не пострадает. Это ещё одна особенность Нового Ближнего Востока.
Турция сейчас торжествует. Только надолго ли этого торжества хватит? В 2011году там тоже надеялись на новую Османскую империю, а получили разрыв торговых связей и падение собственной экономики. На графике ниже видно, как падала турецкая экономика, начиная с 2013 года. Только в прошлом снова начался рост — как Эрдоган опять вписался в затратную авантюру.
В эйфории от победы своей клиентелы в Сирии Эрдоган заговорил о пересмотре итогов Первой Мировой войны, называя провинции Сирии своими. Говорил ли он это для красного словца, забивая информпространство, или у него опять пробудились инстинкты неосманизама, покажет время. Но прошлая попытка экспансии на арабский Ближний Восток закончилась для Турции ничем.
Ближний Восток – это очень идеологизированный регион. И это необязательно какая-то доминирующая в той или иной стране идеология. Очень идеологизирован Израиль, где противостоят друг другу светский и религиозный проекты развития государства.
Идеологизированность исламского фундаментализма хорошо известна. Он настолько радикален, что оппоненты из разных фундаменталистских течений готовы воевать друг с другом не менее ожесточенно, чем с неверными.
Сейчас складывается впечатление, что накал радикализма в исламе пошёл на спад. Но это не означает возможности его нового взрыва, подобного тому, что произошёл в конце 70-х годов ХХ века. Ваххабизм, салафизм продолжают играть важную роль в аравийских странах. А кроме этого, остаётся ещё целый спектр запрещённых в России политических исламских организаций — таких, как «Братья мусульмане», Хизб ут-Тахрир аль-Ислами и многие другие. У каждой есть своя идеологическая специфика.
Идеологизированность современного Ирана тоже хорошо известна. Но немногие знают о том, что внутри Ирана также идёт соперничество разных версий шиитского исламизма. У нас это часто воспринимается как борьба либерализма с консерватизмом, но всё гораздо сложнее и глубже.
Турции тоже свойственен целый спектр идеологий. Тремя из них, как напёрстками, умело играет Эрдоган: это исламизм, османизм и пантюркизм. Но помимо них есть и левые идеи, которые в основном свойственны курдским организациям, и классический кемалистский национализм.
Непрерывная идейная борьба, помноженная на низкий уровень жизни у стран без нефти и соответствующие протестные настроения населения – это гремучая смесь.
Её могут поджечь, но и сама она тоже может вспыхнуть без всякого внешнего вмешательства. А внешние силы могут раздувать пожар и/или воспользоваться им.
В момент, когда пишутся эти строки, в Египте вспыхнули протесты, чем закончатся, пока непонятно. К силовому подавлению властям этой страны не привыкать, но не всегда это удавалось. С экономикой в Египте очень плохо, а тут ещё и хуситы постарались. Их удары, направленные против Израиля, изрядно снизили число судов, проходящих по Суэцкому каналу.
С хуситами всё не просто. Нам, конечно, нравятся новости о том, как они сбивают американские беспилотники и наносят удары (правда, без особого результата) по военным кораблям. Но приятные новости не всегда тождественны полезным. Одиночные ракеты ничего изменить не могут, побеждает система. Так что хуситы – это не более чем один из ингредиентов в забористом бульоне Ближнего Востока.
Вот с таким кипящим котлом и приходится иметь дело тем, кто хочет играть на Ближнем Востоке или кому приходится вступать во взаимодействие с его странами для обеспечения своих интересов.
Те, кто сейчас в Сирии громко кричит, размахивая автоматами, про Аллу и бар, по умолчанию настроены антиамерикански. Прямая поддержка Израиля США при Трампе (при Байдене, как помним, у Тель-Авива были некоторые проблемы) только усилит этот антиамериканизм.
А дружить вместе против кого-то на Ближнем Востоке получается гораздо лучше, чем просто дружить за что-то. Также в этом регионе никто никому ничего не должен. Оказанная ранее поддержка и даже прямое сотрудничество ничего не гарантируют в будущем. Бен Ладен для Вашингтона сначала был объектом поддержки, а потом объектом охоты. И Эрдоган с Асадом когда-то дружили семьями.
Переменчива и политика США в отношении Израиля. Пока на ближайшие годы Тель-Авиву обеспечена поддержка Вашингтона. Такова идеология протестантских фундаменталистов, составляющих ядро электората Трампа.
Да, фундаментализм бывает не только исламский. Около четверти населения США также обладает очень специфическими, с точки зрения традиционного христианства, религиозными представлениями, воззрениями на Бога и мир.
Одна из таких экзотических идей состоит в том, что нужно всемерно поддерживать Израиль, чтобы там поскорее произошло Второе пришествие Христа.
Согласно этим идеям, евреям предстоит обратиться в христианство, чтобы спастись вместе с избранными Богом кальвинистами. Такой себе изощрённый антисемитизм.
В Израиле к этому относятся скептически, но используют суеверия американских туземцев в своих интересах. На Ближнем Востоке все всех используют.
В Демпартии США, наоборот, отношение к Израилю скептическое, особенно у молодой части. Так что через четыре года политика может измениться, особенно с учётом смены поколений.
Понимая это, премьер Израиля Нетаньяху в прошлом году стал налаживать отношения с Китаем. Растущая экономика Израиля снижала его зависимость от США и требовала роста сотрудничества с новыми партнёрами. Летом 2023 года даже планировался визит Нетаньяху в Пекин, но потом был перенесён на более поздний срок.
Этот срок стал неопределённым после нападения ХАМАС на Израиль 7 октября. Зависимость Израиля от США резко выросла, а его экономика из-за нарушения морских коммуникаций, мобилизационных мероприятий и прекращения туризма, пошла вниз.
При Трампе никакого сотрудничества Израиля с Китаем быть не может, разве что только по согласованию с Вашингтоном. Только Трамп может защитить того же Нетаньяху от преследования Международного уголовного суда. Так что США укрепили этот свой плацдарм на Ближнем Востоке.
Аравийские монархии в период прошлой каденции Трампа смотрели на него, как кролики на удава. Саудиты пообещали купить у США оружия на 100 миллиардов. Обещаниями в этом регионе разбрасываются легко. Сможет ли Трамп восстановить своё влияние после прошедшего перерыва, покажет время.
Думается, что теперь на Аравийском полуострове будут более скептичны, особенно на фоне обещания Трампа снизить цены на нефть. Нынешние (они с учётом инфляции соответствуют примерно уровню 2004 года) и так проблемны для бюджета Саудовской Аравии.
Вспомним, что в марте 2023 года Саудовская Аравия и Иран при посредничестве Китая восстановили отношения. Причём не только возобновили дипломатические, но и возродили соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности, заключённое ещё в 2001 году.
Подписание договора в Пекине продемонстрировало миру снижение американского влияния в регионе. Естественно, Трамп захочет его восстановить.
Станут ли саудиты рвать новые связи в угоду переменчивой американской внутренней политики, тоже покажет время. За прошедшие годы Ближний Восток стал гораздо более скептичным по отношению к возможностям США и вряд ли страны Аравии снова захотят возвращаться в американскую сферу влияния.
А есть ещё и байденовский проект транспортного коридора от Индии через Аравийский полуостров к Средиземному морю. Предложенный на Большой двадцатке в сентябре 2023 года, он весьма приглянулся странам, через которые должен пройти (ОАЭ, Саудовская Аравия, Иордания Израиль).
Вот только через месяц начались события, которые отложили его в долгий ящик. Захочет Трамп возвращаться к этому проекту после установления обещанного им мира на Ближнем Востоке – большой вопрос, как и возможность такого мира.
У России есть перспективы для налаживания новых отношений в регионе. Вот только стоит ли торопиться вкладываться в новую конфигурацию? На Ближнем Востоке сейчас лучше работать точечно, на достижение тактических целей. Стратегические в этом регионе в ближайшем будущем определить не получится.
В 2015 году Россия решила такую тактическую задачу, начав уничтожение радикальных исламистов. Это уберегло нашу страну от их массовой инфильтрации в Россию и соседние страны. Была дискредитирована и идеология: у проигравших всегда немного последователей.
Это был успешный шаг. Какой станет следующим нашим успехом, покажет время. Эти два слова – «покажет время» – сейчас самое точное определение перспектив нового Ближнего Востока.
Фото из открытых источников
