Итак, новая холодная война?

Леонид ДОБРОХОТОВ

Всеобщий народный праздник со слезами на глазах 18 марта по случаю долгожданного и такого неожиданного воссоединения Крыма и Севастополя с Россией не мог не напомнить всем, знающим историю Родины, другой великий день — Победы 9 мая 1945 года. Тогда нашему ликующему народу казалось, что его радость не могут не разделять и боевые союзники в войне с нацизмом в Америке и Англии. Знал бы тогда народ, что в это время по поручению премьера Черчилля уже был разработан план «Немыслимое», предусматривавший использование вооруженных фашистских дивизий, интернированных в оккупированных западными союзниками секторах Германии, в новой войне против Советского Союза, против Красной Армии. Знал бы он, что уже тогда по поручению президента Трумэна военными штабами США велась подготовка планов атомной бомбардировки 20 крупнейших городов СССР…

В тот день тысячи и тысячи ликующих людей, как и всегда во время самых великих наших испытаний и побед, по велению душ и сердец стекались на Красную площадь. И шли они мимо находившегося тогда на Манежной площади посольства США, по ходу дела искренне приветствуя страну-союзника. Но вскорости выяснилось, что за отсутствием в Москве посла руководивший тогда этим американским диппредставительством временный поверенный в делах Джордж Кеннан понимал ситуацию в полном соответствии с вечнозеленой идеей американского «мирового лидерства» и «исключительности».

Оказывается, писал впоследствии в своих мемуарах этот ставший в 1952 году послом США в Москве дипломат (в том же году объявленный Сталиным персоной нон грата и получивший от ворот поворот за публичное сравнение СССР с гитлеровской Германией), советская молодежь пришла тогда к американскому посольству специально, чтобы выразить свои диссидентские настроения в отношении «режима» и особое подобострастие перед Америкой (см. Кеннан Дж. Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана. М.: Центрполиграф, 2002).

Не менее показательным был и другой эпизод, происшедший в этот же день с тем же Кеннаном. В его кабинет с видом на Кремль зашел тогда американский корреспондент, с восторгом поделившийся впечатлениями от увиденного им великого народного праздника в союзной США стране. Но дипломат был настроен совершенно по-другому. «Ликуют, — промолвил он. — Они думают, что война кончилась. А она еще только начинается». Впоследствии Кеннан стал главным архитектором задуманной им уже тогда «холодной войны», автором концепции «сдерживания» СССР, вновь извлеченной сегодня на свет из ржавых сейфов Белого дома для применения к нынешней России. Полное дежавю: 18 марта 2014 года на фоне нашего торжества находившийся в Польше вице-президент США Джо Байден стращал нас «еще большими санкциями».

Открутив ленту памяти назад, вспоминаю другую дату – 21 августа 1991 года. Тогда меня, советского дипломата в США, попросили прояснить мнение местных политических элит о последствиях провала ГКЧП. Среди прочих встретился с сотрудниками аппарата Комитета по разведке палаты представителей. Все они, как и положено, были кадровыми сотрудниками ЦРУ. Я попросил их поделиться мнением о последствиях происшедшего для обеих стран и советско-американских отношений. И получил торжествующий ответ: «Вы потеряли Украину. Навсегда. А мы ее получили. Тоже навсегда».

Если бы я не был специалистом по новейшей истории США, то сильно бы удивился этим словам. Ведь только за два дня до этого, 19 августа, в кабинете советского посла в Вашингтоне мы смотрели по спутнику из Москвы трансляцию официальной телепрограммы «Время». Руководители союзных республик в репортажах из соответствующих столиц один за одним приветствовали ГКЧП и обнародованные им документы. Среди них был и тогдашний президент Украины (и секретарь ЦК КПУ) Леонид Кравчук. Смысл им сказанного: «Наконец-то! Мы приветствуем, полностью принимаем принятые в Москве решения и готовы к их реализации». Однако уже 24 августа по инициативе Кравчука Верховный Совет Украины принял декларацию независимости от СССР. А 8 декабря при участии того же Кравчука были подписаны беловежские соглашения, означавшие развал нашей страны. Вопрос: откуда цэреушники знали об этом еще 21 августа? Как историк, я таким вопросам тогда не задавался ввиду его очевидности.

Дело в том, что тогда я уже прочитал выпущенные в 1972 году мемуары все того же Кеннана (здесь надо отметить, что к тому времени под влиянием глубокого шока от изгнания из Москвы, перехода на научную работу в Принстонский университет и переосмысления своей предыдущей жизни и деяний, а также происшедших в мире событий, этот в общем-то незаурядных способностей человек изменил свои подходы к Америке, России и отношениям между нашими странами во многом на противоположные).

При этом надо иметь в виду и то, что в самом начале придуманной им же холодной войны в конце 40-х – начале 50-х годов Кеннан, тайно и явно занимаясь тогда подрывной, предельно враждебной нашей стране деятельностью, в то же время также тайно и явно высказывал идеи, резко противоречащие общепринятым в тогдашнем (да и сегодняшнем) Вашингтоне. Так, в своей люто антисоветской статье «Америка и будущее России» в журнале «Форин афферс» за апрель 1951 года, политкорректно подчеркнув, что «Украина несомненно заслуживает полного признания самобытного гения и способностей ее народа, равно как ее нужд и возможностей в области развития собственного языка и собственной культуры» (кстати, все это в СССР полностью обеспечивалось), Кеннан далее изрек: «в экономическом отношении Украина в такой же мере составная часть России, как Пенсильвания составная часть Соединенных Штатов. Кто может сказать, каково должно быть окончательное правовое положение Украины, пока неизвестен характер будущей России, в зависимости от которого этот вопрос придется решать?» (See: George F. Kennan. Memoirs 1950-1963. Pantheon Books, N.Y., 1972).

Любопытно, что все это было повторением тезисов принятого незадолго до этого и подготовленного под его же руководством сверхсекретного в то время директивного документа Совета национальной безопасности США. Для этого надо вернуться к ранее описанным нами обстоятельствам 1948 года. Как отмечает профессор В.О. Печатнов, даже в то время, в самый разгар холодной войны, «трезвые головы в Вашингтоне понимали, что Украина слишком тесно связана с Россией и слишком разобщена внутри, чтобы пытаться оторвать ее от России в качестве самостоятельного государства».

В ключевом и абсолютно враждебном СССР документе американской стратегии «Цели США в отношении России» (СНБ 20/1, 1948), написанном под руководством Джорджа Кеннана, говорилось об опасностях реализации подобного сценария даже в случае краха советского строя. Украинцы в истории, писали авторы этого документа, «не проявили способности быть «нацией», могущей успешно справляться с ответственностью независимого существования… Украина не имеет четких этнических и географических характеристик… Между Украиной и Россией нет и невозможно провести ясной разделительной линии»; «реальная граница», говорилось в документе, проходит внутри самой Украины «между районами, заселенными православными и католиками». «Поверхностная политическая агитация (в пользу независимости) является делом рук интеллектуалов – романтиков, не имеющих представления об ответственности государственного управления… экономика Украины неразрывно переплетена с общероссийской… попытка вырвать ее оттуда и насадить в качестве чего-то отдельного, была бы столь же искусственной и разрушительной, как попытка отделить «кукурузный пояс» с промышленными районами Великих озер от экономики остальных Соединенных Штатов».

«Наконец, – говорилось далее в документе, – мы не можем быть безразличны к чувствам самих великороссов. И в Российской империи, и в Советском Союзе они были и остаются самым сильным национальным элементом. Таковым они останутся на этой территории и далее, при любом ее статусе. Любая долгосрочная политика США должна основываться на их согласии и сотрудничестве. Украинская территория – такая же часть их национального наследия, как для нас Средний Запад, и они это прекрасно осознают. Любое решение, основанное на попытке полностью отделить Украину от остальной России, неизбежно встретит их возмущение и сопротивление; в конечном счете, такое решение может удержаться только силой». Вместо этого авторы предлагали вариант федеративного устройства, при котором Украина получит «значительную политическую и культурную автономию, но не экономическую или военную независимость». Вот куда стоило бы заглянуть сегодня Бараку Обаме и Джону Керри. Ведь то решение СБ США никто не отменял!

Вместе с тем Кеннан и его коллеги тогда допускали, что после ожидаемого ими крушения советской системы, независимый режим в Украине (как и на Кавказе) может возникнуть и помимо США. В таком случае Соединенным Штатам следовало занять нейтральную позицию, не отталкивая от себя новые государства, но и «не связывая себя обязательствами поддержки такой линии их поведения, реализация которой окажется возможной только при нашей военной помощи» ((см. Владимир Печатнов. Игра с Огнем. «Независимая газета», 27 марта 2014 года).

А далее самое для нас сегодня интересное из мемуаров Кеннана, кое-что в которой имело самое прямое отношение к Украине. По его словам, многие американцы во время «холодной войны» в начале 50-х годов (тогда в Штатах всерьез обсуждалась идея «освобождения» СССР военным путем), могли предполагать, что захватив советские республики, они установят там у власти «замечательное проамериканское правительство, состоящее из «демократических элементов», собранных из местного населения; что такое правительство будет популярным среди «освобожденного народа», до которого полностью дойдет соответствующее американское «послание»; что оно будет иметь широкую электоральную поддержку, что поставит коммунистов на подобающее им (имеется в виду мизерабельное) место. Все, что я знал к тому времени о России (имея в виду республики СССР) — писал Кеннан, — свидетельствовало о том, что если и существовала в мире глупейшая мечта, то это была именно она. Там не было более или менее значимых «демократических элементов» (в американском понимании – Л.Д.). Нет их там и сегодня, в нынешнем киевском «правительстве»!

«В то же время, наш опыт взаимодействия с советскими перебежчиками, — продолжал он, показывал, что как бы эти люди не ненавидели своих прежних советских хозяев, их идеи в отношении демократии были примитивны и предельно любопытны в том смысле, что исходили исключительно из ожидания: им будет нами позволено и даже предложено поставить своих врагов к стенке, чтобы расправиться с ними с той же беспощадностью, против которой они вроде бы и выступали. После чего им будет дозволено и дальше править с нашей помощью в рамках их собственной модели диктатуры. И тут Кеннан совершенно справедливо вспомнил о печальном опыте взаимодействия западных «экспедиционных сил» с их местными союзниками на территории бывшей российской империи во время интервенции в 1918-1920 годах. И опять полное совпадение с нынешними украинскими реалиями. Вспомним только про флаг США, развевающейся над зданием Службы безопасности Украины как свидетельство тесного сотрудничества с ней после февральского путча 2014 года именно в то время, когда сотрудники СБУ без суда и следствия устраивали расправу над своими врагами и соперниками прямо на Крещатике под прицелами телекамер.

Далее Кеннан совершенно справедливо отмечал, что а Америке того времени (как и сейчас! – Л.Д.) основная масса народа была абсолютно не готова к войне с Россией. К примеру, после воссоединения Крыма с нашей Родиной, согласно опросам, население США, испытывая глубокое недоверие к России и ее президенту, тем не менее отвергает какую-либо ответственность за «защиту» Украины и находится в жесткой оппозиции любым военным действиям США против России – их поддерживает лишь 8% опрошенных (See: Americans Are Deeply Conflicted Over Crisis in Ukraine. Haffington Post, April 2, 2014).

Впрочем, тогда (как и сейчас) было одно исключение, которое, по мнению Кеннана, лишь усиливало крайнюю опасность ошибки при осуществлении подобной авантюры. Речь шла о существовании в США одного «горластого и отнюдь не невлиятельного элемента, который не только хотел войны с Россией, но имел абсолютно ясное представление относительно целей, ради которых подобная война с его точки зрения должна была вестись». Кеннан имел в виду беженцев и эмигрантов, в большинстве своем из нерусских частей послевоенного Советского Союза, а также из некоторых восточноевропейских стран – «саттелитов СССР». Идея, которую все эти люди «яростно и подчас безжалостно» пытались осуществить, писал Кеннан, состояла просто-напросто в том, что США должны в их интересах вести войну против русского народа в целях конечного распада традиционного российского государства и утверждения себя самих в качестве режимов на различных «освобожденных территориях.

Особой известностью среди этих элементов пользовались украинцы, прежде всего с Запада этой советской республики, а среди них — особенно бывшие граждане Галиции. Как свидетельствует Кеннан, во-первых, большинство из них жаждало советско-американской войны и не жалело усилий для подталкивания правительства США именно в этом направлении. Во-вторых, это должна была быть, по их представлениям, война не против Советского Союза как такового, но против русского народа, представлявшего для них главную мишень. В-третьих, по большому счету американские интересы, по убеждению Кеннана, эти люди меньше всего имели в виду. В их сознании США были лишь инструментом в достижении своих внутриполитических целей.

Однако проблема, по мнению Кеннана, состояла в том, что эти люди обладали в то время в Вашингтоне (и значительно позднее тоже – Л.Д.) немалым политическим весом. Сгруппировавшись по национальным и политическим признакам в избирательные блоки в крупных городах, они могли оказывать прямое влияние на отдельные фигуры в конгрессе. Временами они весьма успешно аппелировали к религиозным чувствам американцев, но что еще более важно, использовали царившую в стране «антикоммунистическую истерию» (выражение принадлежат самому Кеннану – Л.Д.). В качестве примера того, какой реальной политической силой в то время обладали эти люди, он приводит тот факт, что несколько позднее (в 1959 году) именно эти группы оказались способными через своих людей, близких к конгрессу, провести на Капитолийском холме текст резолюции (о так называемых “порабощенных народах») каждое слово которой было написано (по его собственному письменному признанию) идеологом украинских националистов Львом Добрянским, в то время доцентом Джорджтаунского университета.

От себя добавим, что родившийся в Америке в семье эмигрантов из Галиции Добрянский был не просто ярым антикоммунистом и антисоветчиком, но прежде всего русофобом, никогда не скрывавшим своей ненависти к России и русскому народу, что вызывало протесты даже русских эмигрантов в США. Это, а также его прямые связи с организациями типа базировавшегося в США и финансируемого ими Антибольшевистского блока народов, открыто сотрудничавшими с нацистами и прославлявшими Гитлера во время фашистской оккупации советской Украины, отнюдь не мешало, а скорее способствовало ему в осуществлении успешной политической карьеры в Америке, прежде всего в рядах Республиканской партии, и в поддержке президентов от Трумэна до Рейгана. Его дочь Пола Добрянски стала заместителем госсекретаря США по правам человека. Его ученица, единомышленница и преданная сторонница, также гражданка США Екатерина Чумаченко, в свою очередь, совершила стремительную карьеру в госдепартаменте и, в конце концов, была выдана замуж за будущего президента Украины Виктора Ющенко. Проводимая с 1959 года в рамках единогласно тогда принятого палатой представителей, сенатом и подписанного президентом Д. Эйзенхауэром Закона о порабощенных нациях Неделя порабощенных наций по сию пору ежегодно отмечается в США, до поры до времени вызывая вялые ритуальные протесты российского МИДа.

Добавим от себя, что не меньший интерес представлял заместитель Бандеры, украинский националист и военный преступник, активный деятель ОУНа Ярослав Стецько, занимавший видные позиции в Вашингтоне и удостаивавшийся личных встреч и комплиментов президента Рейгана. Он умер в 1986 году, но его не менее активная единомышленница и жена Ярослава Стецько при Ющенко и Тимошенко была возвращена в Киев, возведена там в ранг национальной героини, а после смерти похоронена с государственными почестями. На похоронах присутствовала почти вся политическая элита Украины во главе с той же Юлией Тимошенко…

Вот откуда корни нынешнего Майдана. Вот откуда приведенная к власти Вашингтоном и НАТО киевская хунта, состоящая из лютых русофобов, националистов и нацистов.

Так что «украинский след» в американской политике совсем не случаен. Украина – это важнейший геополитический ориентир для ястребов типа Бжезинского, это вожделенный «приз», который грезится поколениям ненавистников СССР и России в США, получение которого как ключа к сокрушению самой России преследуется там с маниакальным устройством.

Профессор университета штата Коннектикут Ф. Костиглиола — вдумчивый исследователь дневников Кеннана — утверждает на основании содержащихся в них суждений, что вызовы, с которыми сталкиваются сегодня Соединенные Штаты, включают в себя не только «враждебные страны и угрожающие идеологии», но и собственно американские непомерные амбиции и самодовольные притязания на свое преимущество. Автор статьи напоминает, что Кеннан в конце жизни считал: попытки насильственного распространения демократии посредством военной силы «это то, чего отцы-основатели этой страны никогда не намечали и никогда бы не одобрили».

Дипломатия, направленная на капитуляцию другой стороны, а не на компромисс, отмечал Кеннан в то время, это глупость, поскольку основанное на несправедливости решение будет неминуемо подорвано ее открытым или скрытым сопротивлением. Сказано как будто про сегодняшний день – спланированный и профинансированный США и ЕС и направленный против коренных интересов национальной безопасности России бандеровский путч в Киеве в феврале 2014 года – только один из примеров такого рода. Но, как давно известно, уроки истории для многих нужны лишь для того, чтобы их забывать.

Основываясь на письменном наследии Кеннана, профессор Костиглиола напоминает о том, что после развала СССР Кеннан яростно протестовал против экспансии НАТО на Восток и других мер, направленных на использование тогдашней слабости России. Это же подтверждает и другой источник – ценное интервью с Кеннаном, опубликованное в 1998 году известным обозревателем «Нью-Йорк таймс» Томасом Фридманом.

«Я думаю, что это начало холодной войны, — ответил тогда ученый Фридману чуть дрожащим от старости голосом на вопрос о его реакции на ратификацию сенатом 1 мая 1998 года экспансии НАТО на Восток. – Я думаю, что русские постепенно ответят вполне враждебно, и это повлияет на нашу политику. Я думаю, что это – трагическая ошибка. Причем для подобных действий вообще нет никаких оснований. Никто больше никому не угрожает. Эта экспансия заставила бы отцов-основателей нашей страны перевернуться в гробу. Мы обязались защищать целую серию стран, хотя у нас нет ни ресурсов, ни намерения делать это всерьез… Все это демонстрирует отсутствие понимания русской и советской истории. Разумеется, со стороны России последует очень плохая реакция, и тогда (организаторы этой экспансии со стороны НАТО) заявят: мы всегда говорили вам, кто такие русские. Но все это просто неправильно». В заключение того разговора, Кеннан сказал: «Все это была моя жизнь, и мне очень больно наблюдать, как под конец я так обманут» (See: Thomas L. Friedman. Foreign Affairs; Now a Word from X. The New York Times. May 2, 1998).

Сегодня Штаты в полном соответствии с очередным сбывшимся «черным» предсказанием Кеннана пожинают плоды своего поведения, сталкиваясь с резким ростом антиамериканских настроений в нашей стране и с мерами открытого противодействия со стороны Путина, будь то предоставление политического убежища перебежчику из АНБ США Эдварду Сноудэну, политика в защиту правительства Башара Асада в Сирии или присоединение к России Крыма.

В соответствии с тем же пророчеством в США сегодня свирепствуют русофобские страсти именно под предсказанным Кеннаном обоснованием: «мы всегда говорили вам, кто такие русские». 88% опрошенных считают там Россию угрозой для США. Почти половина американцев полагают вероятной новую холодную войну с Россией и 40% опасаются ядерной войны между обеими странами (см. Сергей Рогов. Ждет ли Россию новая холодная война с Западом? НГ-Сценарии, 25 марта 2014 года).

Кстати, той же статье академик РАН и ведущий российский американист, директор Института США и Канады С.М. Рогов дал подзаголовок «Вашингтон готовится перейти к стратегии сдерживания Москвы», по примеру уже проделанного с СССР, предусматривающей истощение сил нашей страны посредством экономической блокады и гонки вооружений. Что, полностью соответствуя действительности, в очередной раз подтверждает: американская правительственная бюрократия и почти уже 70 лет назад, и сегодня берет из наследия Кеннана худшее, да еще и в сильно ухудшенном варианте. По мнению Рогова, в Вашингтоне сейчас «возобладало представление о России как авторитарном, неоимпериалистическом государстве, отказывающемся признавать американские правила игры». Он правильно отмечает, что вся стратегия США была направлена на закрепление своей роли единственной сверхдержавы в однополярном мире и недопущение появление в лице России равного соперника, каковым был Советский Союз.

Тем более этой стратегией полностью отрицалось право России на российскую сферу влияния в постсоветском пространстве, будь то Грузия, Украина и кто бы то ни было еще. Поэтому уже после российско-грузинского вооруженного конфликта 2008 года США и Россия оказались на грани холодной войны, не говоря уж о последствиях воссоединения Крыма с Россией, которые перенесли их за эту грань.

Академик Рогов правильно подчеркивает, что к счастью, в американской политической элите пока сохраняются люди, пытающиеся исходить из real-politic. К ним относятся старейшина этого направления во внешней политике Генри Киссинджер, а также Стивен Коэн, Томас Грэм, Джек Мэтлок, Дмитрий Саймс (там же).

Так, Киссинджер выступил за «финляндизацию» Украины, означающую отказ этой страны от вступления во враждебные России блоки и коалиции типа НАТО (See: Washington Post, March 8, 2014). Ту же идею более подробно и обстоятельно рассматривает посол США в Москве в 1987-91 гг. Джек Мэтлок. И хотя он заявляет, что «не верит в то, что мы являемся свидетелями возрождения холодной войны» (See: Washington Post, March 15, 2014), на самом деле подтверждает, что вся политика США за последние четверть века и сегодня именно к этому и ведет. Начиная с того, что США сразу после распада СССР объявили Россию лузером, а себя победителем (см. послание Дж.Буша-старшего о положении дел в стране 1992 года), и кончая организованными Клинтоном бомбардировками Сербии в 1999 году и расширением НАТО на Восток (что уже тогда заставило до 80% граждан России занять негативную позицию в отношении США), не говоря уж об открыто антироссийской политике Буша-младшего. А что касается политики Обамы, то по мнению Мэтлока, еще до начала событий на Украине принятие конгрессом одного только «Акта Магнитского» привело в ярость российские власти и еще более утвердило общественное мнение России в представлении о Соединенных Штатах как непримиримом враге их страны (там же).

Собственно именно об этом говорил президент Путин в своем Обращении к Совету Федерации 18 апреля 2014 года: «Некоторые западные политики стращают нас не только санкциями, но и перспективой обострения внутренних проблем (России). Хотелось бы знать, что они имеют в виду: действия «пятой колонны», разного рода национал-предателей или рассчитывают, что смогут ухудшить социально-экономическое положение России и этим самым спровоцировать недовольство людей» (см. kremlin.ru, 18 марта 2014 года). На кропотливую и постоянную работу по взращиванию и поддержке в России ориентированной на обслуживание интересов США «пятой колонны» ориентировал спецслужбы США и пропагандистский комплекс страны Джордж Кеннан уже в самом начале той холодной войны. Списки подпадающих под санкции США фигурантов «дела Магнитского», и «организаторов аннексии Крыма» были переданы в Вашингтон из Москвы именно такого рода деятелями.

Читатель не может не помнить и другой фундаментальный прием той холодной войны: создание и культивирование образа врага по другую сторону «железного занавеса» в лице руководителей, народов и самого образа жизни соответствующих стран и народов. То же происходит и сегодня, о чем мы уже писали. Но вот еще примеры. В марте 2014 года «Нью-Йорк таймс» публикует обширную статью своего ведущего обозревателя Питера Бейкера «Три президента и загадка под именем Путин». Как же, по сведениям журналиста, вашингтонская элита разгадывала эту загадку? Что особенно важно сегодня, когда после «взятия» Россией Крыма «дебаты (в Вашингтоне) сместились с вопроса о том, как работать с Путиным, на то, как ему противостоять»? И в свете такого, к примеру, заявления председателя Комитета по разведке палаты представителей, республиканца Майка Роджерса: «Он (Путин) отправляется спать, думая о Петре Первом, и просыпается, размышляя о Сталине» (See: Peter Baker. 3 Presidents and a Riddle Named Putin. The New York Times, March 23, 2014). Из чего мы, в частности, узнаем, что образ врага распространяется американцами не только на советского генсека, но и на русского императора.

В статье приводятся такие характеристики нынешнего президента России глазами бывших американских государственных деятелей: вице-президент США Дик Чейни, вспоминая о своих ощущениях во время встреч с В.В.Путиным: «Я только и думал: «КГБ, КГБ, КГБ» (как известно, президент Джордж Буш-старший в прошлом был директором ЦРУ США, но это там никого не смущало). Президент Джордж Буш-младший: «Он (Путин) плохо информирован. Говорить с ним, это все равно что спорить с плохо знакомым с фактами восьмиклассником» (как мы знаем, сам Буш-мл. с фактами был знаком великолепно). Директор ЦРУ, а затем министр обороны США Роберт Гейтс: «Я заглянул Путину в глаза и, как и ожидал, увидел убийцу с каменным холодным взглядом» (именно таким взглядом сам Гейц смотрел на Путина во время знаменитой Мюнхенской речи последнего).

Ну, что тут скажешь? Как писал в уже цитировавшейся ранее статье Генри Киссинджер, помимо всего прочего, «политика демонизации Путина (в США) демонстрирует отсутствие всякой иной политики».

В указанном Обращении сам Путин, которого тот же Кеннан прозорливо назвал после его прихода к власти на переломе веков «достаточно молодым, находчивым и реалистичным, чтобы понять, что происходящий в России переходный период требует того, чтобы он не просто объединил существующую структуру власти, но и перестроил ее» (See: The New York Times, March 23, 2014), пришел к выводу, что «пресловутая политика сдерживания России… продолжается и сегодня. Нас постоянно пытаются загнать в какой-то угол за то, что мы имеем независимую позицию, за то, что мы ее отстаиваем…» (см. Обращение Президента Российской Федерации 18 марта 2014 года. Kremlin.Ru).

Американские источники полностью подтверждают этот вывод. Так, один из ведущих специалистов по России, профессор Колумбийского университета и старший научный сотрудник нью-йорского Совета по международным отношениям Стивен Сестанович утверждает, что новая стратегия США в ответ на «вызов России» во многом похожа на ту, что являлась «стратегией сдерживания СССР по время холодной войны, что означает ограничение российской мощи без применения военной силы» (See: The Charlie Rose Show. PBC News. March 20, 2014).

Бывший до недавнего прошлого послом США в Москве Майкл Макфол (бесславно, как и Кеннан, хотя и добровольно покинувший этот пост) в статье с говорящим названием «Противодействуя путинской России» утверждает, что решение «Владимира В. Путина аннексировать Крым завершило эру, существовавшую по окончании холодной войны в Европе. Наступившая новая эпоха отличается идеологическими столкновениями, подъемом национализма и оккупацией территорий – то есть является эрой, во многом напоминающей трагические периоды конфронтации в Европе ХХ века.

Эта новая эра подкралась к нам, поскольку мы не полностью победили в холодной войне. Коммунизм пал, Советский Союз исчез и российская мощь уменьшилась. Однако крах советских порядков не привел к легкому переходу к демократии и рынку внутри России или к интеграции России к Западу… Одновременность введения демократии, экономической депрессии и утери империи сгенерировали контрреволюционную обратную реакцию – страстное желание вернуть старые порядки и чувство обиды за условия, на которых была завершена холодная война… Извлекая правильные уроки из нашего прошлого конфликта с Москвой, Соединенные Штаты должны проводить (в отношении России) политику выборочного сдерживания и вовлечения».

Из того, как Макфол (во многом сохранивший влияние в Вашингтоне и после возвращения из Москвы) видит эту политику, вытекает, что из прошлой смоделированной Кеннаном, милитаризированной Ачесоном, Даллесом и их последователями конструкции он предлагает наихудший, самый опасный для США, России и всего мира вариант. «Как и на протяжении ХХ века, те государства, которые твердо стоят на нашей стороне, должны быть гарантированы и защищены. НАТО и так продвигалось (на Восток) достаточно быстро, однако эти усилия должны быть поддержаны посредством большего размещения вооружений в странах на линии фронта (с Россией), усиленной подготовки и компоновки вооруженных сил… И, как и ранее (то есть, во времена СССР до Горбачева – Л.Д.) нынешний режим должен быть изолирован. Стратегия изменения поведения Кремля посредством вовлечения, интеграции и риторики завершена до поры до времени», уверен бывший посол, а до этого советник президента Обамы по России, всего несколько лет назад рекомендовавший ему именно это вовлечение под ником «перезагрузка».

Впрочем, он признает, что «существуют два важных отличия (в сравнении со временами прошлой холодной войны), ослабляющие наши возможности. Во-первых, у США сегодня нет того морального авторитета, которым они обладали в прошлом веке (и тогда далеко не у всех и не во всех странах – Л.Д.). Как послу мне было не просто отстаивать нашу приверженность суверенитету и международному праву, когда русские меня спрашивали: «А как насчет Ирака?». Некоторые современные практики американской демократии также не вдохновляют зарубежных наблюдателей… Во-вторых, мы испытываем дрейф в сторону ослабления нашего влияния в мировой политике. После двух войн (видимо, Макфол имеет в виду Афганистан и Ирак) это было неизбежным, но мы не можем находиться в подвешенном состоянии слишком долго. В то время как мы отходим назад, Россия продвигается вперед» (See: Michael A. McFaul. Confronting Putin’s Russia. The New York Times, March 23, 2014).

Помимо всего прочего, надо отметить, что сегодняшняя политическая жизнь в Вашингтоне, включая дипломатическую активность, характерна тем же бюрократическим хаосом и объяснимыми только им противоречиями в официальных заявлениях и решениях, которыми Джордж Кеннан возмущался еще в 40-е — 60-е годы прошлого века. Так, отправившись в Европу после потрясшего его шока, связанного с воссоединением Крыма с Россией, президент Обама после благостных слов о «возвышенных идеалах и устремлениях» Америки и ее западных союзников, обрушился на Россию, обвинив ее в «отходе к варварству» и пригрозив «изоляцией».

В другом выступлении в ходе той же поездки он, полемизируя со своим соперником-республиканцем на последних президентских выборах Митом Ромни (назвавшим Россию «геополитическим противником Америки № 1»), и не оспаривая сам термин «противник», попытался унизить нашу страну еще больше, выразившись в том смысле, что главным американским оппонентом она не может быть просто по той причине, что «Россия – это региональная держава, угрожающая своим непосредственным соседям, причем не потому, что она сильна, а потому что слаба».

Понятно, какую реакцию это высказывание вызвало в Москве. Но не только там. В тот же день на брифинге в госдепе уже американские корреспонденты упорно пытались понять, как после подобных определений и объявленных против России санкций, США могут рассчитывать на сотрудничество с ней по Сирии, Ирану и другим проблемам. И в частности, можно ли называть Россию «региональной державой», якобы потерявшей статус великой, имея в виду ее ядерный статус, постоянное членство в Совбезе ООН и тот факт, что не имея сегодня собственных космических кораблей, Америка при доставке своих астронавтов на международную станцию пользуется услугами все той же России?

В ответ на это представитель госдепа попыталась вывернуться, цитируя Обаму, заявившего, что «это не новая холодная война. Помимо всего прочего, в отличие от Советского Союза, Россия не возглавляет блок стран и не имеет глобальной идеологии». И далее высказалась в том плане, что «у России много гордости и национализма, и это о’кей, это хорошо. Мы не собираемся отрицать за ней это право». И даже выдавила из себя: «Россия – важный игрок» (See: U.S. Department of State. Marie Harf, Deputy Spokesperson. Daily Press Briefing. Washington, DC. March 26, 2014).

Судя по всему, люди из госдепа по-прежнему дают публичные оценки, не знакомясь с первоисточниками. А в то же время в своем Обращении 18 марта 2014 года Путин главный акцент сделал как раз на коренных геополитических и культурных отличиях США и Запада, сделал заявку на мировое лидерство в отстаивании радикально отличной от западного либерализма консервативной идеологии, что наряду с внешнеполитическим соперничеством, гарантирует новую холодную войну с весомым идеологическим компонентом.

Об этом свидетельствуют и заявления руководителей главного для США инструмента холодной войны – блока НАТО. В том же духе, что и посол Макфол, западные эксперты не исключают размещения в Европе больших дополнительных контингентов вооруженных сил, отказа НАТО от объявленного ранее намерения убрать тактическое ядерное оружие с континента. Так, бывший командующий британской армии лорд Даннатт предупредил о «возрождающейся России» во главе с президентом Владимиром Путиным и в этой связи высказался против сокращения военных расходов, так как «в основе дипломатии должен лежать большой военный потенциал».

В свою очередь, генсек альянса Расмуссен в том же марте рассуждал о том, что «действия России в Крыму окажут влияние на политику НАТО в области ядерного оружия». И обосновывал причину такого намерения: «Сегодня мы видим Россию, которая говорит и действует скорее как противник НАТО, нежели как партнер». На что постпред РФ в НАТО Александр Грушко ответствовал: «Если альянс хочет вернуться к своему предназначению времен холодной войны, это не наш выбор» (см. Коммерсант, 25 марта 2014 года). Зададим от себя вопрос: а кто сомневался в том, в чем же действительно было главное предназначение Североатлантического договора с момента его основания в 1949 году и после ликвидации СССР и Варшавского договора в 1991 году»?

Тут и возвращаться никуда не надо. В подтверждение этого на встрече министров иностранных дел блока НАТО 1 апреля 2014 года рассматривались «все варианты» усиления военного присутствия блока в странах Восточной Европы и сообщалось о приостановке всех видов сотрудничества Североатлантического пакта с Россией. При этом министры отдавали себе полный отчет в том, что подобные шаги будут рассматриваться Москвой как провокационные (See: Reuters, April 1, 2014). Так и произошло. Уже на следующий день в заявлении официального представителя МИД РФ говорилось: «Решение Совета НАТО… создает эффект «дежавю». Язык заявления скорее напоминает словесные пикировки эпохи «холодной войны» (см. МИД России. Официальный сайт. 02.04.2014).

Тем же, кто по-прежнему сомневается в том, в какой реальности находимся мы сегодня, надо напомнить и о других высказываниях из-за океана, неопровержимо свидетельствующих о том, что «дух Кеннана» образца 40-х – 50-х годов опять витает над нами. После того, как Россия наложила вето на внесенную американцами в Совбез резолюцию, вопреки статье 1 Устава ООН запрещающую право народов Крыма на самоопределение, представительница США при ООН Саманта Пауэлл ястребицей налетела на российского представителя Виталия Чуркина, крича, что Россия не имеет права забывать, что не она победитель в холодной войне (см. «Независимая газета», 20 марта 2014 года).

Собственно то же имел в виду и госсекретарь Джон Керри, в те же дни рассуждая о том, что Россия вновь оказалась «на неправильной стороне истории» и обвиняя Путина в том, что тот «в гневе в связи с (итогами) завершения холодной войны и концом Советского Союза» (See: ABC News, March 19, 2014). О том же говорила ведущий специалист по России в администрации Клинтона Тоби Гати: в отношениях с Москвой «наступила пора… глубоких противоречий и длительного отчуждения… Все мечты, рожденные в 1989 году, развеяны» (см. Независимая газета, 20 марта 2014 года).

Понятно, о чем все это. О том, что в 1989 году и особенно после 1991 года американцы были уверены: их истовый и равный по силе мировой соперник наконец-то повержен, Россия превратится в ту самую «региональную державу» и будет тихо попискивать под американским веником в ожидании указаний, как себя вести. А теперь выясняется, что это были иллюзии. И наступило крайне для них болезненное ощущение disillusionment (потери иллюзий, разочарования). Пока на публике Тоби Гати еще сомневается, наступила ли уже пора новой холодной войны, или еще нет. Но тот факт, что Россия на словах, а теперь и на деле вышла из тени (предоставив убежище американскому «суперинформатору» Сноудэну, дав по рукам американцам в Сирии, с триумфом подготовив и проведя зимнюю Олимпиаду в Сочи и присоединив Крым, а до этого признав независимость Южной Осетии и Абхазии, приняв ряд направленных на обеспечение ее безопасности и соответственно, встреченных в США в штыки внутриполитических решений) свидетельствует именно об этом.

Есть и другие неопровержимые свидетельства того, в какой внешнеполитической реальности мы теперь находимся. Так, комментируя уже введенные или планируемые в связи с конфликтом из-за Крыма санкции против России, министр финансов Джейкоб Лью заявил, что принятый об этом Указ президента США «наделяет нас далеко идущими возможностями вводить санкции в отношении юридических и физических лиц в ключевых секторах российской экономики» (см. Газета.Ru, 21.03.14). Читателю понятно, что речь идет о задействовании одного из механизмов «сдерживания» нашей страны, разработанных Джорджем Кеннаном.

Но почти никто сегодня в Вашингтоне, за исключением упомянутой небольшой группы «высоколобых» реалистов, не хочет вспомнить про другого Кеннана, проклявшего то, как его ранние идеи были применены на практике, и не видит альтернативного курса политики, основанного на факте наступившей эры многополярного мира и возрождающейся России. Как пишет в этой связи Костиглиола касательно роли США в мире в целом, Кеннан, основываясь на опыте новейшей американской истории и собственном опыте, хотел, чтобы США прекратили, наконец, свои изнурительные для страны усилия играть роль мирового полицейского. И приводит завет этого дипломата и ученого: «Величайшей услугой, которую эта страна могла бы оказать остальному миру, было бы приведение в порядок собственного дома и превращение американской цивилизации в пример благопристойности, человечности и социального успеха, из чего другие страны могли бы извлечь то, что они сочтут полезным для своих собственных нужд» (Ibid).

Мы можем и должны гордиться включением Крыма и Севастополя в состав России. Это большая победа. Но главная забота и задача теперь – не дать пасть Украине в пасть американского льва, спасти соотечественников, спасти украинский народ от страшной участи жертв десятилетиями отработанной машины взаимодействия американцев с фашистами для подавления свободы народов, не дать им подобраться вплотную к нашим границам. В этом смысле Крым – это важная, но начальная, промежуточная победа. Освобождение Киева украинским народом — еще впереди.