Сегодня практически любая информация о работе предприятия усилиями ее руководителей попадает в разряд коммерческой. Причем это в равной степени относится и к производственным объемам, и к цене получаемых заказов, и к моральной обстановке на предприятии. За тем, чтобы сор не выносился из избы, следят и коммерческие службы, и вошедшие нынче в моду пресс-секретари. В открытый доступ попадает лишь хорошо просеянная информация, необходимая для создания позитивного имиджа. Никакой критики, никаких негативных сведений — всё с жирным «плюсом».
Для этого существует и специальная форма работы с журналистами: пресс-конференции, куда приглашают тружеников диктофона, тщательно проверенных на лояльность не утратившими своей актуальности методами КГБ. Давно известно, пресс-конференции для того и проводятся, чтобы отбить охоту докапываться до истины или проводить самостоятельные журналистские расследования. Там выдается строго дозированная информация; иногда, для имитации объективности, проскальзывают вопросы с налетом критики, но в итоге всё одно получается лакировка действительности.
Похожую цель ставили перед собой и устроители организованной пару месяцев назад пресс-конференции на ОАО «Судостроительный завод «Залив». Нельзя было замалчивать сложную ситуацию, создавшуюся на заводе после завершения сдаточной программы для норвежских компаний «Ulstein» и «Damen» в отсутствии производственных перспектив. Несмотря на действующую на заводе жесткую пропускную систему, разговоры об отсутствии работы расплескались по городу. Однако в отсутствии подписанных контрактов никому на «Заливе» не пришла в голову мысль успокоить общественное мнение: ну нет работы и нет. Завод словно ушел в подполье, хотя сделать это в таком городе, как Керчь, практически нереально. Высвобожденные отсутствием производственной программы заливчане, отметившись на заводе для получения двух третей оклада, плакались каждому, имевшему охоту их слушать.
Для проведения пресс-конференции подгадали момент, который постарались подать одновременно и как завоевание части мира в виде рынка судостроения, и как достижение менеджмента владельца. Подписание контрактов с норвежской «Ulstein» и голландской «Bodewes» на строительство шести корпусов должно было вселить надежду не только в заводчан, но и доказать всему городу, что на «Заливе» всё о’кей и заводу удалось практически невозможное: в неблагоприятных условиях на мировом рынке судостроения добиться получения заказов. При этом вскользь было замечено, что полученные объемы не способны обеспечить полную загрузку предприятия и речь идет об открывшемся фронте работ лишь для нескольких заводских цехов.
Но надо знать Керчь. Еще месяца за полтора до пресс-конференции с «Залива» стала просачиваться информация, что контракты здорово ущемят финансовые интересы завода, поскольку строительство корпусов заведомо убыточное, а сроки их выполнения и требования к качеству жесточайшие. Но если финансовая сторона контрактов в действительности является коммерческой тайной предприятия, то проблемы, завязанные со сроковой и исполнительской дисциплиной, таковыми не являются. Нехватка профессиональных кадров, утраченных заводом за годы длительного отсутствия производственной программы, наплевательское отношение к специалистам руководства предприятия и его профкома ни для кого не являются секретом. Восполнить количественно кадровый состав выпускниками профтехучилищ, конечно, можно, но передать им профессиональную эстафету некому. Да и они, по правде сказать, не особо держатся за «Залив» — как только подворачивается работа на стороне с более ощутимым для кармана заработком, они без сожаления делают ему «адью».
Тут надо заметить, что сегодня завод испытывал бы куда больший кадровый голод, не случись экономический кризис в той же России, потому что на «Залив» из-за отсутствия работы за границей вынужденно возвратилась часть его специалистов. Однако на всех желающих работы на предприятии не хватает. Отдел кадров дал было после подписания контрактов объявление о приеме на работу судосборщиков, сварщиков, трубопроводчиков и слесарей-монтажников, но всем, кто тут же откликнулся на обещанную зарплату в семь с половиной тысяч гривен, дали отлуп. Причина, как можно догадываться, скрывается за тщательно охраняемой тайной. Хотя считать ее в полной мере таковой нельзя. В дневное время на улицах города то и дело встречаешь работников «Залива», которые получают две трети оклада за то, что несколько раз в месяц приходят в отдел кадров отмечаться. Они жалуются на отсутствие стабильной работы и низкие заработки. Работают, что называется, урывками. Завели судно на ремонт, скоренько сделали — и опять гуляй, Вася. Выходит тысяча в месяц и то с высоким рабочим разрядом.
Об истинном развитии ситуации на «Заливе» после возобновления производственной программы можно догадываться только по таким неопровержимым фактам, потому что достоверную информацию опять закопали. Бахвалятся мизером, наивно рассчитывая на впечатлительность потребителей информации. То гордо объявят об изготовлении и сборке мобильных помещений спальных блоков, кухни-столовой и прачечной для проживания персонала на нефтегазовых платформах, то заявят об освоении принципиально новых видов продукции для сталелитейной промышленности, которая на поверку оказывается шестью семитонными котлами, и где объемов хватает едва на три небольших цеха. У кадровых заливчан подобная информация вызывает нервный смех и обиду за завод, сдавший позиции в судостроении и перешедший на мелочевку. На предприятиях, где организована поточная работа по изготовлению тех же жилых модулей и котлов, выпуск готовой в полном объеме единицы продукции занимает в среднем неделю.
Желание владельца и его маркетинговой службы хоть как-то загрузить производственные мощности и обеспечить людей работой, конечно, понятно. Но в азарте поиска вот таких заказов завод теряет не только свое имя на рынке судостроения, но и рабочие навыки своих производственников. Уже сейчас руководство предприятия вынуждено признавать, что время, в течение которого завод не был представлен на рынке полнокомплектного судостроения, не позволяет рассчитывать на получение заказов на постройку тех судов, с которыми бы прежний «Залив», бывший пионером в освоении многих проектов новых типов кораблей, справился бы на «отлично».
Обиднее всего сознавать утрату потенциала завода его акционерам. Не тем, естественно, кто владеет контрольным пакетом акций. В конце концов, заливчане уже «проходили» перепродажу завода из одних частных рук в другие и видят, что их предприятие в перечне имущества и Давида Жвании, и Константина Жеваго не имеет первостепенной значимости. На последнем собрании мелким акционерам, еще ни разу не получавшим ни копейки дивидендов, вновь дали понять, что рассчитывать не на что. Объемы производства упали на пятьдесят процентов, а дальнейшие перспективы и вовсе туманные.
Дело в том, что металл — базовый материал в судостроении — дорожает на тридцать процентов, а иностранные партнеры требуют на треть урезать себестоимость заливовской продукции — отсюда и убыточность стоимости заказов. Кроме протоколов о намерениях с возможными заказчиками, руководству предприятия предъявить своим акционерам нечего. При этом и заводчан, и его мелких акционеров не перестает удивлять, за какие заслуги директор «Залива» Николай Ермак назван «Лучшим работником промышленности» 2010 года. В прошлом году завод на семнадцать миллионов гривен сократил налоговые отчисления, что, в том можно нисколько не сомневаться, сразу же отразилось на уровне наполняемости Керченского управления пенсионного фонда, которому пришлось увеличить заимствования из государственного. Если это признано достижением на уровне Керчи, то чему удивляться, когда в разряд производственных свершений попадают изготовление почти двухтысячным коллективом предприятия жилых модулей и котлов…
