Идем на Голый Шпиль

В нынешних путеводителях сложно найти описание экскурсий на гору Голый Шпиль. А в советское время в этом районе проходил не один туристический маршрут. И даже единственная "двойка"" — пешеходный маршрут второй категории сложности. Да что и говорить, горный Крым весь испещрен многочисленными дорогами и поселками, что облегчает путь путешественнику, но не дает возможности сделать его категорийным.

Гора Голый Шпиль расположена практически в самом центре горно-лесной Тавриды — на западе от Чатырдага и на границе Центрального горно-лесного заповедника. Это название, скорее всего, дали крымские партизаны.

Можно вспомнить, что с таким же именем есть еще одна гора в Восточном Крыму, имеющая такое же славное партизанское прошлое. (С юго-запада уступами обрывается Караби-яйла, самое восточное в цепи крымских нагорий. К востоку от Красноселовки — конусообразная лесистая гора Кара-Тепе, увенчанная зубчатой скальной короной (местное название горы «Голый Шпиль». На ее склонах в 1920 г. находился штаб красных партизан, возглавляемых А. В. Мокроусовым).

 

Чтобы добраться на главный Голый шпиль, эту малоизвестную ныне гору, мы встали пораньше, чтобы успеть в Марьино на ходящий отсюда автобус Марьино — Краснолесье. (Наши симферопольские горе-чиновники запретили сейчас этому автобусу ездить из центра Симферополя, как будто автобус, ходящий только раз в час, способен перекрыть движение в городе и создать пробки! Вот и приходится теперь туристам и дачникам торопиться в Марьино на уходящий отсюда единственный транспорт в бывший Тавель (Краснолесье).

На конечной остановке автобуса мы отправились по старой туристской тропе сначала к известному горному озеру, которое раньше просто украшало местный пейзаж, а теперь снабжает водой многочисленные дачи Мраморного. Озеро тоже оказалось достаточно сухим, и мы опять поразились, — в этом году повысыхали почти все озера, источники, бывшие полноводными в прошлые годы. И никого это не волнует, в Симферопольском водохранилище немного воды есть — и слава Богу, понадеемся на авось!

«Каменное море» заповедника»

От озера мы начали подъем на левый борт озера, наполняемого водами одного из притоков Тавеля и вышли на лесную дорогу, ведущую по хребту Узун-кран на юг. Дорога хорошая, старинная, без особенных подъемов и спусков. Единственное, надо придерживаться правила — при развилках сворачивать на левый поворот. Местами на дороге открываются красивые виды во все стороны. Так мы проходим несколько километров, и вскоре вдали сквозь лес уже начинает просматриваться куполообразная вершина Голого шпиля. Здесь нужно будет свернуть на развилке вправо — левая дорога уходит куда-то вниз, под горку и, по всей видимости, к роднику, который обозначен на туристской карте.

Здесь дорога выходит к обрывам с которых видет потрясный вид на Заповедник: никаких селений, столбов и сооружений, одно каменное море гор и лесов. Видны горы Большая и Малая Чучель, Черная, Роман-Кош, Бойко. Невольно думаешь: таким был наш солнечный полуостров тысячи лет назад и, может быть, он таким останется через много лет… Вскоре перед нами появляется шлагбаум — это указатель того, что мы уже на территории Заповедника. Еще пару сотен метров — и мы начинаем подниматься к цели нашего путешествия. Правда, сейчас Голый шпиль таким именем уже бы не назвали — прошли годы после войны, и вершина начинает потихоньку зарастать кустарником, несмотря на свое удачное расположение и возвышение над местностью, гора уже не столь заметна и не может служить хорошим наблюдательным пунктом. Даже высота ее нигде не обозначена. Можно только прикинуть, что она где-то около 750 метров над уровнем моря.

 

А ведь с этой высотой было связано очень много из жизни партизан! Из воспоминаний Парамонова Михаила Федоровича: «Мы опять пошли в свой домик. С туристской базы партизаны уже отошли: это был 3-й Симферопольский партизанский отряд. Они отошли в лес, а меня оставили вести наблюдение. Если немцы будут подходить, — чтобы мы докладывали. Сначала было спокойно. А потом рано утром прибегает красноармеец с Чатырдага (там находилась группа моего взвода): «Немцы идут!» У нас были две лошади, сани и станковый пулемет. Немного снега выпало. Мы пулемет на сани — и хотели выскочить на Чатырдаг, но не успели — немцы уже стали спускать в лес. Завязался бой. Возле этого домика мы поставили пулемет, и закрывали две дороги: одна на Четырдаг, а вторая на Шу: базу, и у нашего домика они соединялись. Третья дорога шла мимо нашего домика в лес.

Мы стали вести бой, и неплохо. А потом снизу прибегает один пограничник и говорит: «Товарищ командир, немцы уже вылезают на огород». Значит, со всех сторон уже обошли. Что делать? Я решил, что мы пойдем по той дороге, что ведёт в лес… Глядим, а немцы идут по балке, окружают нас…мы остановились и стали расстреливать патроны, что у нас еще остались. Немцы не ждали, что мы с такого крутого спуска можем подойти. Они стали разбегаться, некоторые падали, — раненые, убитые. А мы через эту балку перебежали, и пошли к Голому Шпилю.

Крокусы цветут!»

К этому времени пришли группы, которые перекрыли дороги на Голый Шпиль и на базу партизан. Нам дали палатку, мы в этой палатке расположились и стали наблюдать, откуда пойдут немцы…И однажды докладывают: «идут немцы». Завязался бой, в него вступили и мы, и весь отряд. С этой партизанской базы мы отошли, отступили, — но бой вели. Я подошел к командиру отряда Макарову и говорю: «Надо снизу подойти». Он говорит: «Давайте, со своей группой».

Нас было несколько человек, и мы пошли снизу в тыл к немцам. Коля Руденко, одессит, был с пулеметом, я с автоматом, — и еще два или три человека было. Когда мы дошли, я лег за дерево и стал вести огонь. Было слышно, как немцы закричали, видно, я в кого-то попал, потому что заорали они сильно. Потом слышу, что-то бабахнуло позади меня. Я оглянулся, а Коля лежит: ему прямо в лоб пуля угодила. Это какой-то снайпер в него попал. Мы опять отошли и в Балагане остались ночевать, а потом перешли на другое место. Когда весь наш отряд стал переходить на Абдугу, я остался для прикрытия. Глядим, немцы идут по дороге. Мы открыли по ним огонь, и потом тоже стали отходить. А немцы не стали стрелять, наверное, своих раненых и убитых собирали».»

А вот из дневника консультанта ВЦСПС тов. Поляк, которая принимала участие в «горно-лесной экспедиции» по местам партизанских лагерей с 12 по 14 сентября 1945 года: «12 сентября поднялись очень рано и после сытного завтрака снова тронулись в путь. По плану на этот день предстоял большой поход — подъём на хребет Абдуги, переход по хребту Голого Шпиля к Суату, затем на плато Чатырдага и спуск через склоны, где расположен «Новый лагерь» и «Лагерь 18 апреля».

 

13 сентября мы приближались к «Новому лагерю». По пути к нему — «Застава Бобылева». Это небольшой холм в лесу, где герой лейтенант тов. Бобылев, оставшись один в живых, охранял подступы к лагерю, работая сразу на трех пулеметах и перебегая от одного к другому. За заставой — спуск к лагерю, где сохранился пулемет, на котором работал тов. Бобылев, много кроватей и штабная палатка с нарами, столиком, печкой и окнами. Пониже расположен лазарет и взорванная немцами кухня. Дальнейший путь к лагерю «18 Апреля» шел на спуск через небольшие балочки, по которым текли ручьи. Около тропки нам встретилась граната с запалом, которую пришлось обходить с большой осторожностью.

Лагерь «18 Апреля» назван так после боя с противником. Он весь сожжен немцами. В нем было сожжено 17 человек больных и истощенных партизан. Несколько черепов до сих пор лежат на территории лагеря и имеется общая могила».

На героический Голый Шпиль можно пройти и другим способом. Вот описание с сайта neizv.crimea.ua: «Казарма Бузинова — г. Голый Шпиль: От казармы Бузинова идем на юг. Через 10 минут на развилке возле горы Большой Балаган сворачиваем направо. Дорога идет через лиственный лес. Через 10 мин. встречаем кормушки для зверей, еще примерно через 5 мин влево на юг уходит тропа в сторону предыдущего маршрута, а мы идет по дороге. Еще примерно через 5 мин. выходим на поляну на вершине бугра.

Вид на Верхнее плато»

Если спускаемся влево, то выйдем к руслу ручья,. Ущелье очень красивое, с каскадами, скалами. В конце концов ручей соединяется с другим. После слияния минут через 10 выходим к реке Мавле. Идем вверх по течению по старой дороге. Через 10 мин. река уходит вправо, а дорога круто взбирается по правому борту. Здесь развилка. Одна размытая дорога (тропа) продолжает идти по тому же правому борту, а вторая делает петлю и они снова соединяются.

Идем дальше. Справа все время где-то внизу р. Мавля, а за ней склон хребет Абдуга. Минут через 15 выйдем на большую поляну. Мы на поляне сворачиваем вправо на по дороге, входим в лес и идем по ней 50 мин. Здесь развилка.Это уже хребет Абдуга с хорошо накатанной дорогой. Идем влево, по хребту Развилок нет. Через 1 ч. 40 мин. дорога раздваивается на крутом подъеме. Оба пути затем сходятся. Еще через 10 мин. вправо развилка. Одна дорога идет полого влево на поляну Розовый Фонтан, а вторая вправо вверх. Идем по второй. Через 10 мин. от этой развилки вновь развилка. Слева подходит дорога и уводит вправо вниз. Мы пойдем прямо по не наезженной дороге и выйдем из леса. Подняться на холм Наверху триангопункт. Это гора Голый шпиль. Очень красивый обзор».»

От Голого Шпиля можно вернутся по той же дороге, можно спуститься в долину притока Тавеля и выйти обратно в Краснолесье через кордон «Партизанский»». Мы же решили пройти по лесной дороге, которая по хребту идет на восток, к нижнему плато Чатырдага. Здесь нужно не ошибиться — мы сначала пошли по дороге, идущей мимо Голого шпиля и, вскоре поняли что ошиблись. Наше направление — на восток, и именно туда нужно направить свои стопы. Дорога очень красивая, и, несмотря на декабрь, то и дело встречаются цветущие крокусы! Всюду видны следы пребывания здесь диких кабанов — земля разрыта под дубами, лесники подкармливают животных при помощи кормушек — а следов человека здесь почти и не найти. Теперь по дороге нужно, наоборот, держаться правых развилок — левые уводят вниз на речку или ведет в Краснолесье. И вот уже открываются значительные виды на Верхнее плато Чатырдага, все в снегу. Да и Нижнее плато уже почти вплотную приблизилось к нам.

 

Дорога еще раз делает большую петлю и начинает уходить влево, вниз. Здесь надо оставить гостеприимную дорогу и начать подъем наверх. Места диковатые, и тропинок тут почти нет. Но недолгий подъем выводит нас на накатанную дорогу у самого ее выхода на Нижнее плато, по которой часто разъезжают машины. Мы идем по дороге, встречая здесь и велосипедистов и просто туристов с рюкзаками за плечами. Мы минуем места крымских чудес — пещеры Мраморную, Эмине-Баир и мимо Трехглазки выбираем дальнейший путь: можно спуститься по «Ишачке» в Перевальное или по «Красной тропе» в Сосновку, или по красивой тропе в Орлиное ущелье — вам выбирать! Все три спуска примерно одинаковы, хотя и красивы по-разному. Главное, что зимние виды на Демерджи, Лысого Ивана и Юки-Тепе очень необычны: сильно рельефны и красивы.

А нам же в завершение статьи захотелось вспомнить строки из книги «Копье Судьбы» Валерия Иванова, трагедии, связанной именно с нашей горой.

«Крым. Голый шпиль. 15 часов 04 мин. 16 октября 1942г.
… Гуськов и Мохнатов прикрывали отход, Василий с Ниной продели палку в ручку и вдвоем волокли немецкий саквояж. Они совершенно выбились из сил, уходить от наседающей погони приходилось круто в гору, карабкаясь по кручам и снеговым оползням. Идущие налегке альпийские стрелки были уже совсем близко.

Лесная дорога»

Собачий лай делался громче. Автоматная дрожь прошла по деревьям, полетели срубленные сучки. Василий и Нина без сил упали на снег. Василий огляделся. Они вышли на знакомый чаир. Это был участок дикорастущих яблонь и груш у подножия Голого шпиля. Вон там растет кизил, из его корешков он варил отвар от цинги. Вон в том распадке он обнаружил и оборудовал под тайник узкую щель под скалой. Сил уходить от погони не было. Василий принял решение. Он провел девушку по кустам, в кизильнике стал на колени, принялся раскапывать сугроб. Наконец обледенелая рука провалилась в пустоту. Он расширил проход и вполз в узкую щель. Нина заползла следом. Василий высунулся по пояс. Над черной громадой Голого шпиля с пасмурного неба пошел крупный снег, засыпая следы беглецов. Жуков сотряс кусты, засыпая следы раскопа, закрыл отверстие в снегу трофейным чемоданчиком.

Они оказались как бы в каменном гробу. Со всех сторон нависала диабазовая громада Голого шпиля. Нина дрожала. Василий обнял ее, шепча.

— Не бойся, двумя смертям не бывать, а одной не миновать…

Донесся разрыв гранаты, автоматная пальба.
— Мамочка! — заскулила Нина.

 

Послышались гортанные голоса, громкий лай собак. Нина уткнулась лицом в грудь Василия, затряслась.

— Молчи! — Жуков зажал невесте рот ладонью. Девушка сорвала ее со своего рта, горячечно зашептала.

— Не хочу к ним в руки попадать, не хочу! Васечка, застрели меня, а потом себя! Давай умрем!

— Авось, пронесет… Тихо!

— Нет! Сюда идут! У них же собаки! Погибли мы! Лучше смерть, чем муки. Стреляй!

Совсем рядом кто-то истошно заорал «Нихт шиссен!». Кажется, Лешки Мохнатова голос. Донесся гортанные выкрики карателей. Прошло несколько минут. Василий и Нина лежали ни живы, ни мертвы. Мохнатов крикнул совсем рядом.

— Ребята, кто живой, выходи, сдавайся! Немцы гарантуют жизнь!

Василий в бессильном гневе сжал револьвер с никчемной, одной-единственной пулькой. Крутануть барабан и поиграть в русскую рулетку? Застрелить Нину, а самому пойти в гестапо?

Виды на плато»

— Вася, вот что! — зашептала на ухо Нина. — Выхода нет. Задуши меня, а потом стреляйся сам.

— Да ты что, Нин… Чтоб я… тебя… своими руками…

Она зарычала по-собачьи, вцепилась ему в плечи, затрясла.

— Хочешь, чтобы меня пытали и насиловали? Да? Ты этого хочешь? — шепот ее переменился, она заговорила с Василием, как с ребеночком. — Это быстро, Васечка, ты не бойся. А я сопротивляться не буду. Ты мне помоги просто.

У Василия смертная истома залила и без того окоченевшее тело.

— Не смогу я… нет… не смогу!

Спеленутые каменной могилой, они тесно ворочались в ней. Василий стиснул пальцы изо всех силы, хрустнуло. Нина обмякла.

 

Сколько времени Василий был вне себя, он не помнил. Очнувшись, знал, что должен сделать что-то важное, но что именно — забыл. Пришел в себя от оглушительного лая собак всего в двух метрах. Да! Нужно стреляться…

Невероятным усилием сумел Василий разжать пальцы, окостеневшие на горле убиенной Помазковой, взвел револьвер и приставил дулом к виску. Прощай, Нина, скоро мы с тобой увидимся».