И поднялся мятеж

УРОКИ ИСТОРИИ

Не смирившись с потерей Крыма, турки готовили в 1774 г. крупный десант на полуостров, который должен был совпасть с заранее готовившимся мятежом противников избранного прорусской знатью хана Сахиб-гирея. Тем временем в болгарской деревне Кучук-Кайнарджи был подписан мирный договор между Турцией и Россией, закончивший кровопролитную войну 1768-1774 гг. Однако, высадившийся в Алуште сераскир Хаджи-Али-паша, ничего об этом не знал, как и командование находившихся в Крыму русских войск, оказавших туркам яростное сопротивление в Алуште и Ялте.

Ночной бой за перевалом Высадившийся в Алуште и Ялте Хаджи-Али-паша не спешил разворачивать наступление в глубь полуострова, ожидая развития мятежа. Турецкий авангард в количестве 7-8 тысяч человек выдвинулся от главного лагеря и занял позиции в выгодной для себя местности в четырех верстах от деревни Шумы и близ деревни Демерджи, перекрывавших вход в Алуштинскую долину. Здесь среди скал были устроены ретраншементы и, очевидно, приспособлены к обороне развалины средневековой крепости Фуна близ горы Демерджи.

Русские, напротив, действовали активно, не считаясь с недостатком наличных сил. Получив депешу от Колычева, Долгоруков направил ему на помощь батальон Московского легиона подполковника фон Рудена. Последний, однако, не успел дойти до Алушты и встретил отступивший отряд Колычева уже на Ени-Сальском посту по другую сторону горного хребта. Получив сведения об укреплениях турок севернее Алушты, фон Руден, несмотря на то, что у него был приказ, в случае, если он не успеет достичь Алушты, дожидаться подхода основных сип, решил атаковать противника, хотя турки значительно превосходили его части по численности. 21 июля егеря и мушкетеры фон Рудена атаковали неприятеля.

В ночном бою им удалось вытеснить турок из Демерджи, но под Шумой их ждала неудача. Трижды выбиваемые из своих укреплений, турки, наконец, подтянули силы и «со всех сторон», как говорилось в одной из реляций, обложили русских. Потеряв убитыми 16 солдат, ранеными трех обер-офицеров, 99 унтеров и рядовых, Руден должен был отступить. Этой атакой он навлек на себя гнев командующего, поскольку не только нарушил приказ, но и «сделал затруднение… тем, что неприятеля привел в осторожность», и подал повод ему думать, что русские деташементы можно бить поодиночке. За это фон Рудена ждало суровое наказание, однако, поскольку свой поступок он «предпринял из усердия к службе», Долгоруков в своем донесении императрице просил впоследствии помилования для него.

Пламя разгорается Мятеж сторонников турок, на который надеялся Али-паша, между тем набирал силу. Повсеместно на полуострове русские посты были атакованы восставшими. Замысел мятежников состоял, как сегодня представляется, в том, чтобы прервать коммуникации различных русских соединений друг с другом, затруднить их передвижение и облегчить турецким силам их разгром одного за другим. Центр мятежа находился в Старом Крыму, где обосновался один из многочисленных отпрысков обширной ханской фамилии Мехмед-гирей. Захватив Старый Крым, противник надеялся изолировать находившиеся в восточной части полуострова русские войска. В целом план мятежников не удался — сторонники турок промедлили с выступлением, и в результате без боя пропустили к Ак-Мечети, где Долгоруков концентрировал для отпора туркам свои войска, несколько батальонов, сыгравших затем решающую роль в отражении десанта. Однако многим малочисленным русским постам пришлось довольно туго.

Егерям поручика Есипова так же, как алуштинцам и ялтинцам, пришлось пробиваться через горы к ближайшему укрепленному русскому лагерю — судакскому посту майора Деева. Потерь удалось избежать, но отрядный обоз был захвачен. Мятежники выместили злобу на… захваченных русских шинелях: уже после мятежа их разрезанными на куски обнаружили в нескольких горных деревнях. 23 июля вражеская конница атаковала гусарский деташемент возле Старого Крыма, и со всех сторон обложила Бузлыкский укреплённый лагерь, которым командовал полковник Макаров. На помощь Булзыцкому посту Прозоровский направил из Керчи и Ени-Кале несколько эскадронов Молдавского гусарского полка и Черных гусар. Прямо с похода кавалеристам пришлось вступить в жестокий бой. Ввиду того, что посланный отряд состоял из молодых малоопытных бойцов, а руководство боем осуществляли пехотные офицеры, недостаточно знавшие особенности конного боя, гусары понесли ощутимые потери. В Молдавском полку было убито 26 и ранено 13, у Черных гусар — 34 и 51 человек, причем погиб также и один штаб-офицер — секунд-майор Скалон. Тем не менее, кавалерии удалось рассеять нападавших и нанести им серьезный урон. Согласно рапорту полковника Макарова кавалеристы под командованием полковника Ступишина захватили на Керченском полуострове деревню одного из организаторов мятежа Алим-Гирея, при этом взяв в плен и его самого.

Менее удачно сложились дела у отряда во главе с капитаном Фроловым-Багреевым, посланным «внутрь гор». Судя по всему, все они погибли, попав в засаду. Судьба этой части осталась неизвестной, в рапорте князя Долгорукова о потерях десять кавалеристов, четыре казака и шестьдесят пять егерей Московского легиона значились в графе «пропавшие без вести».

Кровопролитные стычки произошли и близ Балаклавы, где восставшие были также отбиты от ретраншемента войсками генерал-майора Кохиуса. А вот события на севере Крыма разворачивались более трагическим образом: две с половиной сотни украинских чумаков, находившихся в это время у соляных озер, были вырезаны восставшими, лишь немногим удалось спастись.

Судьба резидента На третий день после высадки турок знамя мятежа подняла и ханская ставка. Сахиб-Гирей был фактически отстранен от власти и изолирован. Утром 24 июля русский резидент (посол) П.П. Веселицкий был приглашен в ханский дворец «на дружескую конференцию», где его тотчас взяли под стражу, а казачий конвой посла разоружили. Вскоре, как доносил потом резидент, были «услышаны выстрелы, а между тем и принесена одна голова донского казака, коих всех пристрелили». Жизнь сохранили только жене, старшему сыну посланника и его секретарю. Вопреки всем международным правилам, мятежниками были жестоко умерщвлены около тридцати человек, составлявших свиту посла.

Под конвоем из 20 вооруженных всадников Веселицкого отправили в лагерь Хаджи-Али, находившийся за сто верст от Бахчисарая. Семья резидента осталась в ханской столице в качестве заложников. Жена Веселицкого незадолго до этого «разрешилась от бремени», родив, кстати, будущего героя войны 1812 года (уроженец Бахчисарая генерал Г.П.Веселицкий командовал артиллерией в Бородинском сражении). В турецком лагере почётного пленника принял сначала сам сераскер, а потом командующий турецким флотом -капудан-паша. Здесь с Веселицким обошлись несколько более гуманно, чем в Бахчисарае: на корабле командующего он лишь «многие поругания слышал», однако его жизни уже не угрожали.

Общаясь с представителями турецкого командования, Веселицкий не знал, что в нескольких верстах от Алушты, уже прогремели первые выстрелы главного сражения этой кампании…