Старым керченским двором, на детской площадке которого на память остались остов карусели и повисший на одном поручне каркас сидения качели, деловито топают трое мальчишек. Самый мелкий из них, на вид лет семи, зажав в углу рта папиросину, еще умудряется о чем-то громко болтать.
Понять его рассказ, как ни прислушивайся, нельзя: сплошной поток выражений, которыми прежде изъяснялись преимущественно на зоне. Даже рабочий класс, любящий по поводу и без повода ввернуть крепкое словцо для демонстрации своей простоты и независимости, заметно уступает этому пацаненку в ловкости владения матерной речью.
И его сверстницам тоже. Девчоночий восторг или возмущение по любому поводу выражается производным глаголом от того слова, что раньше писали на заборе. А вы, кстати, заметили, что на заборах его теперь не пишут, хотя заборы стали монументальнее, а краской из баллончика его можно накатать намертво? Собственно говоря, зачем украдкой писать трехбуквенное слово, когда никакого табу нет, и его запросто используют в речи для связки слов в предложения.
Язык подрастающего поколения доведен до минимализма содержания в нем тех слов, что имеют смысловую нагрузку. Восторг, недоумение, раздражение – все выражается буквально парочкой матерных или жаргонных словечек. Собственно говоря, удивляться этому наивно. Включишь телевизор в дневное время, что по замыслу составителей программ ведущих каналов считается детским, и только диву даешься объемности нелитературной и непечатной лексики. Демократизм речи настолько доведен до крайней степени грубой простоты, что «загнуть» могут политики высокого ранга, а уж богеме сам бог велел быть с народом «на дружеской ноге». Слово «блин» как просторечное ругательство входит теперь в тексты популярных песен для улучшения рифмы.
Когда-то владелец КВНовского бренда Александр Масляков отмежевывался от участников программы «Джентльмен-шоу» из-за большого числа в их репризах шуток «ниже пояса». Сейчас он игнорирует воспитанников своего клуба, создавших авторский проект «Камеди-клаб» и грешащих изобилием шуток «ниже паха». Выходцы из клуба веселых и находчивых оказались настолько вездесущи в своем стремлении работать на потребу публике, что и Украину не минула чаша сия: вот уже более полугода на одном из отечественных каналов передача «Файна Украйна» соревнуется с «Нашей Рашей» количеством подлежащей «запикиванию» лексики.
Взрослые кажутся ханжами, когда на фоне подобного разгула матерной и жаргонной лексики позволяют себе читать нотации подрастающему поколению. Дети – это отражение мира взрослых. Если нам основы жизнедеятельности для лучшей усвояемости вдалбливались через мягкое место, то современные дети получают свою порцию знаний увесистым родительским матерком. Если большинство из нас читало Мопассана ночью под одеялом, то теперь было бы желание читать – все в открытом доступе. Первые видики вроде «Греческой смоковницы» казались верхом безнравственности, а сейчас – позавчерашним днем секса. Старые фильмы заканчивались сценами, которые не способны заинтересовать нынешних дошкольников, готовых со знанием дела прочесть бабушке лекцию на тему «Откуда берутся дети». А современный сериал или кинофильм без сцен секса и насилия кажется юным зрителям «полным отстоем». Для нас же, помните, наверное, существовали фильмы из разряда «дети до шестнадцати» и даже до четырнадцати. Из-за этого на «Мужчину и женщину», «Брак по-итальянски», «Развод по-итальянски», «Обнаженную маху», «Анжелику» и «Анатомию любви» приходилось срываться уже с институтских пар.
Конечно, сравнивать поколения – затея неблагодарная, но согласитесь, внешнее окружение было культурнее. Крепкие выражения в присутствии ребенка считались вполне понятным табу. Досуг проводили в кино, степенных прогулках по парку, за столиками кафе-мороженого, чтением газет. Не идеализирую прошлое, потому что место водочке под баян с матерными частушками находилось всегда. Но все же. Далеко не все наши сверстники росли в интеллигентных семьях, но о театре, кино, библиотеке имели вполне конкретное представление. И нас еще ругали за то, что мы бессовестно срывались с уроков, чтобы первыми посмотреть новую киносказку, читали с фонариком по ночам и вместо выполнения домашних заданий бежали в кружки и секции. Глядя на то, как в безделии и скуке слоняются по двору после школы нынешние дети, воочию убеждаешься, что не они первопричина того неблагополучия, в коем их обвиняют. Им и вправду нечем и негде занять себя, если дома нет компьютера, а родители не выдали деньги на посещение компьютерного клуба или бара.
Клубы школьника, что располагались в каждом микрорайоне, полностью исчезли из системы внешкольного воспитания Керчи: их оптимизировали под корень. Там не «давили» детей интеллектом, но всегда была уверенность, что после школы ребенок при деле. Настольный теннис, лепка, макраме, плетение, бадминтон, шашки, шахматы, подвижные игры в помещении и на воздухе, песенные смотры, походы на море под присмотром опытного воспитателя клуба позволяли занять ребенка до прихода родителей и параллельно чему-то полезному научить. Прошлась по нескольким районам, где располагались такие клубы, и с удивлением обнаружила, что в двух из них помещения самым бесстыжим образом простаивают. В районе старого стеклотарного завода помещению усиленно искали новое применение, но так и закрыли, не найдя подходящей замены. В бывшем соцгороде помещение клуба выкупил предприниматель, обещавший разместить там то ли компьютерный клуб, то ли парикмахерскую, но, не видя в них перспективы, наглухо закрыл его. «Благодарные» детки, лишенные по его милости места проведения досуга, разрисовали краской стеклопакеты и бронированную дверь из начатого им евроремонта.
Во Дворце культуры «Корабел» прекратил работу детский отдел. Многолетняя его сотрудница, когда я поинтересовалась, с чего вдруг такие перемены, объяснила, что прежним багажом художественной самодеятельности современных детей заинтересовать не удается, а перестройка работы требует таких усилий, что проще взяться за проведение мероприятий для тех, кому за шестьдесят. Формы работы с детьми в культурных учреждениях практически не претерпели творческих изменений, но то, что годилось еще лет пятнадцать назад, не может угодить вкусам детей, растущих и взрослеющих на других примерах из жизни. Сегодняшняя детвора если чем и занимается с охотой, то танцами. Во-первых, телевизионщики активно «запали» на это искусство, а во-вторых, как мне растолковала причину увлечения соседская третьеклассница, «я вырасту и поеду танцевать в Японию».
Но пока ей и ребятам постарше надо чем-то занять себя до окончания школы. От скуки они толкаются возле подъездов, часами сидят на бордюрах, тупо и молча уставившись в одну точку. Такое впечатление, что им даже разговаривать не о чем. А что они, с другой стороны, видят такого в этой жизни, чтобы им было обсуждать? Вечно занятых родителей, которые крутятся, как белка в колесе, стараясь прокормить их, обуть и одеть, и которые, если свободны, налегают больше на бутылку, чем на воспитание. Вот симпатичная женщина лет сорока рассказывает приятельнице на рынке, как они отметили с дочерью ее первую стипендию: взяли бутылку вина и посидели на пару. Ее дочь – первокурсница сменившего ПТУшный профиль лицея – в свои шестнадцать читает по слогам, матерится, как заправский мужик, и в «аське» переписывается с приятелями словами, от произнесения которых уши завиваются в трубочку.
Чтение книг перестало быть потребностью для детей. В лучшем случае ребятенок осилил пару книжонок фэнтези. Приходя за книгами по школьной программе, путают Толстого с Тургеневым и нисколько не стесняются своей безграмотности. Родители, сами выросшие на крепкой детской литературе и классике из школьной программы, перестали ужасаться этому, потому что их дети ничем не хуже соседских. Так же томятся от безделья, лениво посасывают сигаретку, потягивают джин-тоник и по малости матерятся.
Единственный в Керчи кинотеатр не способен стать альтернативой прошлому культурному окружению. Для детей и подростков там крутят кино по субботам и воскресеньям. В основном мультики, сеанс просмотра которых для дошкольников стоит пять гривен, а для учащихся до пятнадцати. Не каждая керченская семья изъявит готовность выложить такие деньги на культурный досуг ребенка, не каждый школьник потянется к такой культуре, потому что ему боевик и триллер интереснее наивных подвигов былинных героев.
У нынешних детей свои примеры досуга, которыми усеяны не только крупные города, но и провинция. Куда ни ткнись – игровой зал, куда ни пойди – ночной клуб, куда ни подайся – казино. Тягаться с ними детским библиотекам с их макулатурной литературой прошлого, дорогим кинотеатрам с редкими детскими сеансами, книгам ценой минимум в полтинник, покупка которых, как бы ни тянулся ребенок к чтению, родителям не под силу, нет никакой возможности. Как ни прискорбно признавать, но факт остается фактом: пошлость и распущенность поборола то светлое, что было приметой золотой поры детства. Дети хотят жить красиво, дорого, успешно и чтобы хоть как-то соответствовать хрустальной мечте они начинают с малого: мата, тусовок, любопытства к изнанке жизни. Культурным способом доказать неприглядность этого не удается, потому что взрослые, может быть, не вполне осознавая это, лишают детей шанса видеть жизнь с солнечной стороны.
с сайта community.livejournal.com
