«Слушайте, давайте заступимся за него! Нас же много!» — говорит родителям паренек лет двенадцати, наблюдая за тем, как немецкие солдаты издеваются над советским пленным Иваном.
И хотя зрители понимают, что перед ними реконструкция боя, что расстреливают солдата понарошку, что сейчас все равно придут «наши», публика за Ваню переживает искренне. Кстати, «сражались» советские солдаты и партизаны с немецко-фашистскими захватчиками под селом Украинка в Симферопольском районе по сценарию боя, во время которого на этом же месте 13 апреля 1944 года 6 партизанским отрядом была разбита немецкая колонна, отступающая в сторону Севастополя. Инициатором и главным организаторским ядром выступили члены военно-исторической группы «Отечество». С пиротехникой и оружием помогала Ялтинская киностудия.
Начало представления. Школьницы танцуют на лужайке, как вдруг из громкоговорителя звучат роковые слова о вероломном нападении фашистов. Деувшки разбегаются с плачем и криками. Пост немцев в Крымском лесу. Они, совсем как в фильмах, играют на губной гармошке, смеются, пинают банку, как футбольный мяч. Затем привозят пленного и уговаривают сотрудничать, повторяя «Ваня, ты будешь жить и работать в Германии». Тот отказывается и его решают расстрелять. Последние слова Вани «Всех не перестреляете!» тут же подтверждаются: снизу из леса уже подходят советские солдаты, сбоку пробираются партизаны.
Немцы не выдерживают натиска, их берут в плен «наши», приезжают радостные селяне и приветствуют своих освободителей. Зрители с восторгом присоединяются, фотографируются с ожившими советскими бойцами, с полюбившимся Ваней, собирают гильзы на память — от души у них отлегло и тревога проходит. Ведь все-таки реконструкция — вещь куда более сильная, чем кино. С каждым взрывом, с каждой автоматной очередью, невольно содрогаешься и вглядываешься в лица бойцов: о чем они думают, страшно ли им? И понимаешь — страшно. Не видно улыбок и на лицах ветеранов Великой Отечественной войны. Не веселы «афганцы».
Они все это уже видели, только после настоящих боев погибшие не встают, а «наши» с врагом не пьют «За Победу!». Первыми после реконструкции ушли родственники убитых здесь братьев Гнатенко, так что когда их хватились, чтоб расспросить о впечатлении от увиденного, никто не смог вспомнить, пробыли ли они до конца. «Я видел все это собственными глазами, не на игрушке, а по-настоящему, — рассказывает полковник медицинской службы Иван Сергеевич. — Я воевал здесь в Крыму и знаю, как это было. Такие мероприятия, конечно, очень важны для нашей молодежи. Хоть таким образом, но они должны узнать то, что было».
Интересно, каково «бойцам», которым выпала «честь» носить немецкую форму? «Нам предложили играть немцев, мы и согласились. Местное население, конечно, хочет быть партизанами или солдатами регулярной армии. Но кому-то же нужно и немцев играть! Ничего не поделаешь!» — пожимает плечами Евгений и идет переодеваться, говорит, что долго в этой форме ходить не сможет: жарко. «Советские» же бойцы разоблачаться и не думают, щеголяют в исторических костюмах с явной гордостью. «Партизан» Юрий в реконструкции был одним из центральных героев, вел в атаку свой отряд: «Да у меня бабушка здесь в лесу была! Ей было девять лет! Дед партизанил! И прадед тоже! Ну не мог я одеть другую форму! Тем более, что она — из домашнего гардероба».
Ребятня после реконструкции осаждает военные машины, просит подержать оружие, ощупывает солдат, словно проверяя, настоящие ли. Девчонки фотографируются с бойцами. Все поздравляют актеров, как настоящих победителей, те немножко бравируют, но в воздухе витает незаданный вопрос, а если бы все по-настоящему, каковы бы мы были? Видим мальчишку, который, пока родители не видят, «одолжил» у кого-то каску и автомат и карабкается на машину. «А ты бы пошел Родину защищать?» «Да!» — отвечает он не раздумывая. Дай Бог, чтоб ему этого делать никогда не пришлось, но от такого звонкого ответа становится спокойнее.
