Удивительное дело. Чуть ли не впервые за годы нашей разобщенной с Россией историей президент соседней страны повелся на пример Украины, решившись на упрощение, а то и полную отмену техосмотра частных автомобилей. Обычно случается наоборот: Украина след в след топает за Россией. Не распорядись президент РФ Дмитрий Медведев тормознуть стрелки часов на летнем времени — гражданам Украины ни в жизнь бы не узнать, что аналогичный законопроект пылится в Верховной Раде не то четыре, не то аж целых пять лет. Теперь вот со стороны России залетела в голову панствующей милиции заразная идея о превращении служак в полицейских.
На просторах наших тучных черноземов станут плодиться и размножаться шерифы и полицейские. А как зазвучат украинские фамилии в сочетании с названиями новых званий и должностей! Вы только вслушайтесь: шериф Забийворота… Полицейский пан Тягнирядно… Песня!
Инициатором переименования стал профсоюз работников органов внутренних дел. Их вИдение украинской полиции ничем существенным от вызревшей российской идеи не отличается. Переаттестация, сокращение штатов, повышение заработной платы, прием на службу лиц с исключительно высшим образованием, выведение из полицейской структуры подразделений налоговой милиции и МРЭО. Авторы законопроекта держат, видимо, нас с вами за дурашек, потому что прилагают к нему свою уверенность, будто переименование с комплексом отряхивающих прах со стойкого негативного имиджа милиции в обществе мер улучшат репутацию МВД. Это сейчас милицейское начальство плевать хотело на жалобы и заявления граждан, информационные запросы прессы и общественное мнение, а как на форменном кителе появится эмблема со словом «полiцiя», наступит эпоха перемен.
В идеале у милицейского профсоюза вообще фантастический замысел. Как только в практику работы украинской полиции воплотится российский вариант, начнется переформатирование по-грузински. Всех действующих сотрудников уволят, а затем наберут новых на конкурсной основе. И тогда, верят творцы нового закона, сквозь угольное ушко отбора не просочатся коррупционеры и оборотни в погонах. Зарплату обещают сказочную: младшим командирам от четырех до пяти тысяч гривен, старшему и высшему командному составу — от восьми до десяти тысяч. Вот тогда наши полицейские будут вести себя, как шериф в американском кино: сообщать о причинах задержания, напоминать задержанным о праве на адвоката и один телефонный звонок. Точно — кино и немцы. Авторы законопроекта, похоже, увлекаются чтением то ли религиозной, то ли астрологической литературы, потому что именно адепты этих учений верят, будто переименование меняет судьбу. Иначе откуда возьмется резкое перерождение милиционеров в полицейских, которые перестанут брать взятки, пытать задержанных и защищать граждан от бандитов.
Люди, которые носят на своих погонах большие звезды милицейских начальников, на голубом глазу стараются уверить общество, что все нарушения и творящийся в органах внутренних дел беспредел происходят из-за нехватки денег. А когда зарплату повысят, все полицейские станут враз хорошими и замечательными. Помните, как в мультике про Простоквашино почтальон Печкин говорил, что плохим он был, пока у него велосипеда не было, а как появился — он стал добрым и внимательным к людям. Так и наши будущие полицейские: дадут им денег, и они станут нас с вами уважать. Представители профсоюза работников органов внутренних дел пафосно заявляют, что зарплата простого милиционера в две тысячи гривен является позором для государства. Верно, на такие деньги сегодня не разбежишься, а завтра тем более. Но почему государство объявляют несостоятельным только по отношению к милиционеру, а разве не позор, что учитель, врач, журналист или инженер со стажем, проучившиеся пять-шесть лет в вузе, получают такую же зарплату, как простой милиционер со школьной одиннадцатилеткой? Это понятно, что он обязан нас защищать, рискуя собственной жизнью, но кто сказал, что быть учителем, врачом, журналистом или инженером безопасно для жизни и здоровья? Риск — дело не повседневное в милицейской практике, поэтому не надо искать повод для геройства на пустом месте, у каждой профессии свой уровень рискованности.
Просто удивительно, как мало, по мнению теоретиков нового закона, надо нашим людям, чтобы их перестало трясти от слова «милиция». Переименуют — и доверия к полиции у народа сразу станет больше. Повысят зарплату — и все полицейские сразу станут честными. Правда, скептики говорят, что, как милицию не называй, лучше работать не станет. В это верят не только простые граждане, а и сам министр МВД, который не видит надобности в переименовании подведомственной структуры.
Однако изменения грядут. В министерстве внутренних дел обещают усилить контроль по соблюдению прав и свобод граждан, перестать гоняться за статистикой и показателями из желания раскрыть преступление любой ценой и пересмотреть систему отбора в профильные вузы. Идея преобразований носится в воздухе министерства внутренних дел, но пока окончательно не устаканилась и основывается исключительно на добрых пожеланиях. Министр МВД Анатолий Могилев полагает, что без коренной реформы переименование милиции в полицию ничего не даст. По его мнению, начинать надо с повышения престижа профессии милиционера на рынке труда. Но путь и ему видится в повышении заработной платы, потому что нынешняя низкая не мотивирует сотрудников к эффективной работе. В общем — вшивый про баню.
Тем не менее, низкой зарплатой сотрудников проблемы милиции не исчерпываются. Ее сегодняшнюю хоть горшком назови, хоть хрустальной вазой, уважать больше не станут. В наших людях каким-то чудом уживаются два чувства, когда они слышат слово «милиция» и видят ее сотрудника: неизжитый страх перед человеком в форме и при власти и всепоглощающая ненависть к этой структуре и ее представителям. И ведь есть за что не уважать, презирать и бояться. Сегодня уже и сам министр МВД вынужден признать, что милиция — не только одно из самых коррумпированных ведомств правоохранительных органов, где беззастенчиво обирают и вымогают, но и преступное, где пытают и выбивают показания для статистики раскрываемости преступлений. В застенках отделений милиции за три месяца текущего года погибли одиннадцать задержанных, в прошлом — пятьдесят один человек — и всё в угоду улучшения показателей раскрываемости преступлений.
Это ж как надо ломать через колено нынешнюю милицию, чтобы переименование пошло ей впрок. А пойдет ли? У нас на сто тысяч населения почти шестьсот пятьдесят милиционеров, которых мы кормим за счет собственных налогов. Зачем нам такое количество государственных чиновников, которых большинство граждан откровенно презирают, называют жирными мордами, показывают пальцем на трещащие по швам мундиры, рассказывают о поборах, которыми обложили, как феодал данью, в любой милицейской структуре, где берется официальный документ. При таком положении вещей милицию переименовывать в полицию без толку. Она нуждается в кадровом переформатировании прежде всего.
В кадровой политике речь должна идти о профессиональном уровне сотрудников, знаниях, квалификации, передаче опыта молодежи старшими сотрудниками. Квалифицированные кадры если и попадают в органы, то, как правило, там не задерживаются. Мы увидим реальное продвижение реформы МВД, с одновременным переименованием милиции в полицию или без этого, когда забегают высокие милицейские чины, которые поймут степень своей ответственности за уровень преступности, крышевание бизнеса, коррупцию подчиненных и свою собственную. В условиях глобальной коррупции реформа будет долгой и тяжелой, потому что она должна поменять не философию милиционера, а искоренить ведомственный негатив. Успешность реформы будет зависеть от ее конечной цели и оценки общества. Когда мы с вами решим, что нас хорошо защищают, и перестанем переходить на другую сторону улицы при виде человека в милицейской форме, тогда и будем считать, что она состоялась. Мы наняли милицию охранять себя от преступников, значит, нам и судить о качестве ее работы. А как при этом будут называться сотрудники органов внутренних дел, нам, как говорит молодежь, фиолетово.
