По интерьеру кабинета видно, что его занимает дама. Таких занавесей и светлого кожаного кресла у других министров крымского правительства мы не видели. Но дело не в этом. Министерство экономики Крыма начинает новую информационную политику! Отныне все его службы максимально открыты для журналистов, все специалисты готовы дать разъяснения по любому вопросу. Об этом сообщила сама министр экономики автономии Светлана Верба(на фото). И в доказательство искренности своих слов продиктовала телефоны секретаря, помощника и свой прямой городской номер. После такого заявления грех было не воспользоваться ситуацией и не задать министру несколько вопросов.
— Розничная торговля — одна из самых значительных, процветающих отраслей экономики Крыма. Но украинские банки дошли до той опасной черты, что вскоре, видимо, ограничат выдачу потребительских кредитов населению, торговля потеряет нынешние обороты. Как это скажется на бюджете автономии?
— Действительно, розничный товарооборот за три последних года вырос вдвое, приобрел широчайший размах за счет потребительского кредитования. Но процесс кредитования не будет резко остановлен. Если он притормозится, розничный товарооборот несколько сократится. Но есть и другая сторона проблемы — улучшается благосостояние граждан, которые получили доступ к этим товарам, а кризис, из-за невозврата кредитов пока не принял необратимый характер.
— В прошлом году, когда резко начали расти цены, вице-премьер Николай Азаров обвинил в этом, в частности, и власти на местах. А есть ли у вас реальные рычаги, чтобы влиять на уровень инфляции, сдерживать цены на продовольствие?
— Мы говорим, что мы вступили в рыночную экономику. На самом деле это не совсем так. Вернее будет сказать, что мы стоим на пороге рынка, потому что пока не все его требования нами соблюдены. Регулировать продовольственный рынок сейчас очень сложно, ведь разрушены старые структуры. Раньше существовала потребкооперация, заготовительные конторы, которые скупали за копейки сельхозпродукты, потому что их было много. А предприятия этой структуры могли и торговать по приемлемым ценам, с минимальными наценками, и пополнять местные бюджеты. Сегодня этот процесс регулируется государством так: на дотации остаются только жилищно-коммунальная сфера, иногда – доступный транспорт. Даже аграрный сектор остается практически без поддержки. Поэтому для него проблемой становится вступление страны в ВТО.
Что касается роста цен, мы, Совмин, можем влиять только на ценообразование некоторых групп продуктов, тех, что потребляют малоимущее население, их перечень определен. Но нам позволяют регулировать не предельные цены, а либо рентабельность для оптовой торговли, либо уровень надбавок, чтобы, как говорится, не «наглела» наша торговая сеть. Мы ограничили торговую надбавку. Но отследить соблюдение этих условий очень трудно: ни одно подразделение Совмина не является контролирующим органом, хотя мы не раз направляли свои предложения, как это можно сделать. Контролирует налоговая администрация, прокуратура, инспекция по контролю за ценами… Они могут наказать штрафами, поступающими в бюджет.
Поэтому необходимо возобновить структуры, подобные потребкооперации, которые могли бы собирать у населения, а потом реализовывать продукцию. Возможно, со скидкой для «своих», по каким-то членским карточкам.
— Но эти посредники между полем и рынком и сейчас существуют, может, их слишком много? Или они работают лучше, чем потребкооперация?
— Знаете, у нас в Совмине существует такая тема. Как может человек, вырастивший на своем участке два мешка картошки, продать ее напрямую пансионату? Как их состыковать? Оказывается, никак. Ни один санаторий не возьмет! У него в стоимость путевки входит своя часть прибыли, и никто никогда не возьмет этот дешевый продукт, не покажет низкую себестоимость. Существует цепь посредников. Ложная по отношению к тому, что могло бы быть.
Мы пробовали проводить оптовые ярмарки, закрепить потребителей за производителями, ничего не выходит: много ведомственных санаториев, которым поведение диктуют извне, есть зарубежные, принадлежащие Москве или Белоруссии… Самая простая причина, по которой отказывают производителю, — не устраивает качество продукции. Все знают, что на этом зарабатываются очень большие деньги, но сделать ничего не могут.
Точно так же те, кто принимают отдыхающих, получают с них деньги, ничего не вкладывая в развитие. Они не становятся на учет как мини-гостиницы, не позволяют обследовать свои домовладения, загоняют в тень те средства, которые могли бы работать на экономику Крыма. Кроме того, за коммунальные услуги они платят по минимальным тарифам, как физические лица, а не «прочие потребители». Несколько «дырок» в законодательстве позволяют им спокойно существовать. Где еще на Украине есть столько данных самой природой возможностей для нелегального бизнеса, как у нас?
За границей легче: и четкая работа исполнительных служб, и контроль соседей. Там стыдно нарушать правила. У нас другой менталитет. Я выхожу каждую субботу с метлой и мету свой переулок, потому что устаю от груд мусора, которые там регулярно появляются.
— Раз уж заговорили о мусоре, расскажите, почему немецко-швейцарская фирма Benreg Europe GmbH с проектом мусоропереработывающего завода заходит в Крым через ваше министерство?
— Потому что у нас есть Совет по привлечению инвестиций. Еще в 2005 году, в бытность крымским премьером Анатолия Матвиенко, нас привлекли к этим проектам как экспертов, чтобы упорядочить в какой-то степени инвестиционные потоки, дать заслон механизмам, сопряженным с коррупцией. Что такое построить завод сегодня? Минимум, 35 миллионов долларов. Таких денег у Крыма никогда не будет. А кроме того, я считаю, что нельзя тратить на программу обращения с отходами деньги из крымского бюджета, это будет кощунством. Только привлеченные средства! За час нельзя подробно рассмотреть никакой проект. Поэтому все инвестиционные проекты, в том числе по обращению с твердыми отходами, отдают нам. Мы привлекаем специалистов из Рескомприроды, Рескомзема, экологов, советуемся с ними. После этого проекты начинают приобретать какую-то форму.
Как было с Benreg ? Они не с неба свалились. Я выступала на Дне экономики Украины в Германии с докладом. А все технологии утилизации мусора, которые работают сейчас в мире, имеют немецкие корни. Это очень доходный бизнес.
Если у нас есть серьезные намерения сотрудничать в этой отрасли, мы собираем фактаж, высказываем наши пожелания, а они на это накладывают свои технологии. Их метод нам подходит больше других. Это не сжигание мусора, это высокотемпературный пиролиз. Это технология, которая экологически безопасна, и сопутствующие услуги: наличие автопарка для доставки, производство электроэнергии. Есть и другие наши условия: создание коммунального предприятия, то есть земля остается собственностью громады, концессия на 15 лет.
И бюджет автономии во всем этом не участвует! Принимает решение Добровский сельсовет, тамошняя громада. Мы играем роль их опекуна, в хорошем смысле слова. Они не знают, как поступить. Мы только советуем, что для обеспечения загрузки мощностей это должен быть Симферопольский район и Алушта, привлекаем специалистов. Benreg сам заключает на Западе договора о кредитовании проекта. У немцев только одно условие: бесперебойная подача, давайте нам необходимый объем мусора! Договора еще нет, но в Симферопольском районе уже зарегистрировано предприятие, там работают директор и бухгалтер, платят здесь налоги. Давайте поработаем!
— Вы состоите в какой-то партии?
— Нет, хотя со времен комсомольской юности у меня остался нерастраченный запал и желание участвовать в общественной работе. Я хотела вступить в партию, но «старшие товарищи» сказали, что я не заслужила. Вот, служу… Но больше всего я хочу по вечерам вовремя приходить домой в свою большую семью.
2 комментария
Светлана Верба состоит в Партии своего родного брата — депутата ВР АРК Александра Мельника. Этого ей достаточно.
Так для того вопрос про партию и задавался … Не пустили ее старшие братья.