Где учиться мне тогда, чем мне заниматься

Вот и закрылась последняя и самая, наверное, красочная страница школьной жизни одиннадцатиклассников – на выпускном балу они окончательно и всерьез распрощались с детством. В сотнях семей керчан бьются теперь над решением сакраментальной задачи, в определенном смысле – психологического теста – куда податься ребенку после школы.

Конечно, решение родителями и самими выпускниками принималось заблаговременно, хотя порой выбор включает несколько вероятных вариантов. Ведь у выпускников он огромный.

Внешнее независимое оценивание позволяет самому аттестату «поступать» хоть в три вуза одновременно, границы желанию могут поставить лишь ограниченные финансовые возможности родителей, которые достаточно часто руководствуются принципом «кормежки из одной кастрюли». Многие мамы и папы наивно полагают, что им дешевле будет образовывать свое чадо в местном филиале какого-то предприимчиво втершегося в провинцию вуза, которому через пару лет вполне реально прогореть вместе с видимым на горизонте дипломом и потраченными деньгами, чем отпускать дочь или сына в незнакомый крупный город, где, как им кажется, тарелку борща, общежитие, модную одежду, проезд и попутные развлечения студенчества им по деньгам «потянуть» будет труднее.

Однако во многих семьях готовы сложиться пополам, согласны пять лет не есть ничего слаще картошки, но дать возможность ребенку, особенно если речь идет о единственном чаде, получить престижную профессию за пределами Керчи. Для Керчи, как и любого другого провинциального города, такой выбор молодежи может со временем оказаться в полном смысле убийственным. Ведь многие горят желанием покинуть малую родину ввиду ее бесперспективности. Мало кто выбирает вуз крупного города в силу качества получаемого образования. Вопрос ставится шире: в областном, промышленном центре, а уж тем более в столице больше возможностей реализоваться, обзавестись полезными связями, найти престижную работу.

Преподавателю Керченского государственного морского технологического университета, кандидату технических наук Алексею Виннову понятно стремление молодых вырваться из-под назойливой опеки родителей. Но, на его взгляд, выпускники школ не только не отдают себе отчета в финансовых возможностях родителей, на шеях которых им предстоит въехать в дипломированный рай, но и не представляют, где они устроятся со своими ныне престижными специальностями. Методист этого же учебного заведения Юлия Лозянова уверена, что «понятие престижной профессии существовало всегда — просто время смещает ценностные акценты. В позапрошлом веке, к примеру, офицерам запрещалось жениться на актрисах: они считались падшими женщинами. А мы с вами еще хорошо помним, что самый высокий конкурс был в театральные вузы. Перестала быть престижной профессия учителя, ее место заняли юристы и банковские служащие».

В том, что семнадцатилетние стараются соответствовать времени и категорично выбирают ограниченный круг престижных специальностей или, в крайнем случае, престижных вузов, нет ничего непредвиденного. Это мы с вами в золотом и беззаботном детстве воодушевленно декламировали «Все работы хороши – выбирай на вкус!». Молодыми эти строки воспринимаются как «лапша на уши». Они рациональны и идеологическими рассуждениями о почетности каждой профессии их не проймешь. Мы выбирали дело по душе – они по расчету. И если говорят, что лучший брак — по расчету, лишь бы он был верен, то в отношении профессионального выбора это вполне в духе времени. Осуждать молодежь за прагматичный подход – все равно, что удерживать вращение колеса истории. «Все течет, все изменяется», — сказал мудрец не только о времени, но и его ориентирах.

Вспомните свое детство. Кем вы хотели быть? Учительницей, врачом, космонавтом. Как любимая учительница, как мама, как Гагарин. Во все времена люди делали себя с кого-то. Мы – как нас учили, а наши дети – как научили их мы. К чему осуждения в том, что в выборе молодых меньше души и больше рассудка? Мы подчас, не отдавая себе в том отчета, исподволь ведем «профориентационную работу», обвиняя мужей в малом заработке, считая себя неудачником с дипломом, сожалеем, что стали инженером, когда в финансовый или юридический институт шансов поступить было не меньше.

«Я определяю престижность как значимость профессии в обществе, ее популярность и заработанный за годы работы личный имидж в ней, — высказывает свое мнение самый известный в Керчи нотариус Валентина Петухова. — Профессия юриста престижной была всегда, а сегодня особенно. Я бы поставила ее в один ряд с такой вечной профессией, как учитель. Однако современное понимание престижности не отдает ей предпочтения. Общественное мнение склонилось в пользу финансистов и, возможно, политиков. Понимание престижности молодыми во многом зависит от того, в какой среде они воспитывались. Перед кем-то вопрос профессионального выбора и не стоит: их воспитывает и профессионально ориентирует атмосфера семьи и дома».

Похожую точку зрения высказывает и главный архитектор Керчи Анатолий Сальников: «Престижность определяется модой. Есть вечная профессия, которая нужна людям, — учитель: он формирует будущие поколения. Есть глобальные: тот же учитель и еще врач – без них не обойтись в любом обществе. Для меня понятия престижности не существует. Профессия должна соответствовать состоянию души. Мое глубокое убеждение: важна не специальность, а образование. Это несколько выше, потому что специальность – комплекс ремесленнических навыков. Для любого человека важно научиться учиться, впитывать в себя дух вуза со старыми, вековыми традициями, общаться с преподавателями, которые являются знаковыми личностями в избранной профессии. Многое в понятии престижности зависит от общественного строя. На Западе адвокат, врач, архитектор – профессии престижные. Там не престижно быть непрофессионалом. А на все времена самые престижные профессии – это мама и папа. Никто не даст того, что могут дать они. И никто не восполнит того, чего не дали они».

Дети не слепые. Видя, как вы надрываетесь за копейки, вечно озабочены проблемой, как перебиться до зарплаты, скукожились по жизни от страха не угодить в чем-то хозяину, они уж точно не желают повторить вашу неустроенность. К тому же жизнь удачливого соседа, реклама и телевидение не скупятся то и дело подбрасывать примеры сытой беззаботности гламурных девчат, отечественных нуворишей, депутатских сидельцев, государственных чиновников, которые не сеют – не жнут, а весело живут. Их эффектный образ жизни в качестве образца для подражания единственно хорош тем, что большинство гламурщиц и тусовщиков имеют высшее образование – с необходимостью его получения согласны практически все выпускники школ, с которыми довелось беседовать. «Насколько я вижу ситуацию, — делится своим мнением по этому поводу директор фирмы «Аудит» Владимир Криворотько, — сегодня возрастает престиж хороших выпускников хороших вузов. Постепенно становится престижным иметь хорошее образование».

Конечно, при таком подходе сложно предположить, с кем капитаны индустрии будут поднимать производство, но инженерные специальности невысоко котируются среди выпускников, хотя именно на них появляется в последние годы устойчивый спрос – это подтвердят специалисты Центров занятости любого мало-мальски промышленного города. Олигарх Виктор Пинчук настолько озабочен отсутствием инженерной преемственности поколений производственников, что создал собственный фонд для поддержки молодых инженерных талантов. Но, не считая инженеров компьютерного профиля, сферы связи и архитектуры, эти специальности выбирают в большинстве случаев от провинциальной и нищей безысходности, хотя в стране катастрофически не хватает, к примеру, технологов, которых все тот же Пинчук готов учить на собственные средства.

Профессиональная модность рождает высокую конкурентность в отдельных корпоративных средах. Юристов, стоматологов, программистов, бухгалтеров, переводчиков, психологов, экологов, менеджеров, журналистов «развелось» столько, что впору каждому открывать свое дело. А рядовые их сограждане не созрели пока до европейского имиджа, что предполагает наличие своего адвоката, психотерапевта, врача, банкира, к услугам которых прибегают как к настольной книге. Мотивация престижности профессионального выбора определяется преимущественно уровнем оплаты. Однако они не столь наивны, эти молодые, как кажется многим взрослым, и вполне способны оценить степень прикладной значимости своего выбора. Именно по этой причине степень профессиональной востребованности у работодателей учитывается выпускниками, как следующий мотивационный фактор. Наивному «нравится» нынешние выпускники отвели последнее место в ряду оценочных факторов выбираемой специальности. Они отдали предпочтение степени влияния профессии на общественные процессы, высокому общественному положению, власти над людьми, соответствию современным тенденциям, перспективности, работе на преуспевающем предприятии (фирме).

Не спешите с оценками и не торопитесь с выводами, в которых, несомненно, сквозит осуждение. Задумайтесь лучше над тем, какой бы профессиональный выбор сделали вы сами, окажись вам семнадцать сегодня. Многие бы перекроили профессиональные ориентиры в угоду времени и моде, вспомнив, что не только отлично писали сочинения, но и здорово разбирались в биологии, а учитель математики очень советовал не закапывать свои способности и пойти учиться на экономический факультет. А разве не хотели бы вы сейчас получать за свой труд, к которому уже прибавились и опыт, и дипломатия личностных отношений, и преданность фирме, достойную вашего уровня зарплату? Не стоит осуждать молодых за то, что подспудно созрело в каждом из нас.

Точку зрения своего поколения откровенно изложил в одном из интервью шоумен Алексей Дивеев-Церковный: «От профессионального занятия я жду, прежде всего, денег, которые должна приносить работа. Компания, которой я хочу предложить свои услуги, должна быть, прежде всего, состоятельной и солидной, имеющей достаточно денег, чтобы оплатить мою работу». Не каждый способен честно озвучить родственную высказанному мысль. Но разве керченские выпускники, выбирающие поступление в единственный государственный вуз города – морской технологический университет – руководствуются исключительно любовью к необъятным морским просторам или желанием получать высшее образование, держась за мамин подол?! Конечно же, нет. Преподаватель КГМТУ Алексей Виннов считает их выбор признаком инфантилизма, с одной стороны, потому что учатся ребята «под крышей дома своего», а с другой, — элементом реализма. Любому выросшему в приморском городке подростку известно, что морские специальности открывают широкие возможности повидать мир, но вместе с тем они престижны, востребованы на мировом рынке труда, открывают карьерные перспективы и очень недурственно оплачиваются.

Мотивация выбора престижных профессий молодежью во многом субъективна. Не задумываясь над глобальной проблемой своей дальнейшей профессиональной реализации, они выбирают сиюминутно модные специальности, которые, весьма вероятно, окажутся через несколько лет столь же невостребованными, как, начиная с середины девяностых, специальности инженера, педагога, культработника. По мнению политологов, в секторе образования и сервиса, к которому причислены все ныне модные и престижные в молодежной среде профессии юриста, финансиста, переводчика, врача, занято от десяти до пятнадцати процентов трудоспособного населения. Есть смысл поразмыслить над этим перед тем, как отворять двери таких модных вузов, как юридические, таможенные и налоговые академии, финансовые и медицинские университеты.

Расставляя профессии по шкале престижности, большинство выпускников руководствуются красочными примерами не из жизни, что протекает за порогом их дома, а преимущественно опираясь на рекламный гламур отечественных и российских средств массовой информации. Известные адвокаты с баснословными гонорарами, обслуживающие олигархическую верхушку; врачи, при имени которых придыхают благодарные пациенты; томно располагающиеся за огромными, как футбольное поле, офисными столами банкиры; журналисты, которых то и дело перекупают политики, – вот что рождает тягу к профессии. Это чем-то напоминает перестроечные годы, когда все девочки хотели стать путанами, о которых слагали песни и снимали кино.

И ни один из ныне рвущихся на пьедестал профессиональной престижности не задумывается о том, что юристов много, а громких имен единицы. Врачей – полные больницы, а в очередь на операцию рвутся к одному-единственному специалисту. Газет, как грязи, а читают одни и те же. Не модность определяет профессиональную престижность, а личный профессионализм специалиста. Стоматологических кабинетов сейчас — на каждом углу; только в одном давка, как в советской очереди, а в соседний приходят подышать кондиционированной прохладой.

«Если вы состоялись в профессии, удовлетворены ею, а люди обращаются за вашими услугами, рекомендуют вас как специалиста, то это и есть престиж, — полагает один из лучших компьютерщиков Керчи Макс Митькин. – Многие считают престижной нашу профессию, полагая, что она высоко оплачивается, но в отношении моих керченских коллег это ошибочное мнение. В том же Симферополе наш труд ценится гораздо выше».

И еще на один очень интересный аспект обратил внимание Макс, который остается вне поля зрения выбирающих профессию: «Для того, чтобы оценивать уровень престижности, профессиональную подготовленность специалиста, необходимо, чтобы люди, которые руководят, знали и понимали суть вашей работы. У нас же сложился стереотип, когда руководитель, видя, что специалист быстро, качественно, с кажущейся непосвященным легкостью выполняет задания, считает его работу элементарной, которую и ценить не стоит. А если видит, как другой корпит и пыхтит, то эта работа кажется сложной и подразумевается, что такой труд должен оплачиваться дороже. Надо быть очень компетентным человеком, чтобы иметь право на оценку профессиональной престижности других».

При том, что молодежь полагает себя умнее и прагматичнее нас с вами, считает нас «отстоем» и не слышит наших советов, порой случается, что жизнь опрокидывает их лицом в салат со всего размаха. Бывает, получив за большие деньги казавшееся им престижным образование, они приходят к выбору прикладной профессии. В Керчи, например, лет десять держится модность на специальность реабилитолога. Но когда выпускники школ аж бегом несут документы в местный филиал Таврического Национального университета, их никто не предупреждает, что через пять лет они на рынке труда, и не только, кстати, провинциальном, окажутся безработным балластом, поскольку долгожданный диплом не дает им права на работу в сфере медицины, куда они рвались при поступлении. И они с этими вожделенными дипломами устраиваются в фирмочки по установке пластиковых окон, нелегально работают массажистами в частных пансионатах или держат «корочки» под стеклом ради престижа высшего образования.

Или другой пример. На одном из журналистских конкурсов «Серебряное перо» мне довелось познакомиться с юной коллегой, отмеченной в номинации «Молодые имена». Она проработала в большой и известной крымской газете год и не переставала делиться своими профессиональными разочарованиями. К тому времени она уже заочно училась на экономическом факультете и искала подходящую для «набивания» руки в новой профессии работу.

Такие случаи не единичны и, как считает директор детской спортивной школы ОАО «Судостроительный завод «Залив» Татьяна Серых, «как бы ни стремился человек к престижной профессии, он все равно придет к той, что подспудно зреет в душе». «Я, например, с детства занималась спортом, но никогда не хотела стать тренером. Поступала в медицинский, училась в приборостроительном, а окончила физкультурный. Видимо, это было глубоко запрятано во мне, и я все равно стала тем, кем должна была быть изначально. И не жалею об этом», — подводит черту под дискуссией о профессиональной модности и престижности Татьяна Серых.