Крым сейчас фактически заново строит свою государственность; появились какие-то новые структуры, пришли новые люди, — не везде, но все-таки. При Украине в политикуме полуострова последние пару десятков лет ходили разговоры о том, что нужна некая концепция межнационального согласия. В принципе, все эти годы ни в Крыму, ни в России не было ни межконфессиональных, ни межнациональных – более или менее крупных — конфликтов. Были конфликты «за интересы». А возможны ли они в будущем? И вообще, нужна ли сама эта концепция или пусть всё идет так, без лишних бумажек?
Об этом и многом другом мы беседуем с одним из лучших экспертов в Крыму по межнациональным проблемам Виктором Харабугой (на фото), доцентом кафедры истории России Крымского федерального университета.
— Виктор Васильевич, так нужна ли, на ваш взгляд, в нашем многонациональном и многоконфессиональном Крыму эта концепция межнациональных отношений, надо ли это как-то выразить на бумаге?
— На мой взгляд, понятием «концепция» пытаются подменить конституционные нормы. Концепция должна на чем-то основываться – прежде всего на какой-то теории, а теорий решения национальных конфликтов и национального вопроса много, и они диаметрально противоположны. Поэтому сторонники одного подхода будут упрекать сторонников другого в ненаучности, хотя сами посылы будут различны. Говорить о какой-то схеме, которая все утрясет и уладит, и ответит на все вопросы, по-моему, нереалистично.
Реально опираться на те конституционные нормы, которые сейчас объективно складываются. Есть Конституция Республики Крым, есть Конституция РФ, ряд законов, которые нужно выполнять — мы субъект РФ, и в этих рамках и должны действовать.
Всегда по Крыму был спорным вопрос о том, какой тип государственности ему больше подходит. Что такое Крым — это, что, государство крымских татар? Либо это автономия, созданная на территориальной основе? Республика, где многие этносы находятся в неком балансе, взаимосвязи, и потому спокойно развивается?
Мне кажется, что перемещение акцента на то, какой народ является коренным, как сейчас пытается сюда подбрасывать в виде этакой мины Украина, взрывоопасно. Обратите внимание, в условиях Украины эти вопросы вообще на государственном уровне не ставились, разве что на уровне различных организаций и отдельных лиц. Попытка поставить так вопрос, отдать кому-то приоритет в создании государственности Крыма — это тупик. Из этого надо исходить.
Любой разговор о том, кто тут более коренной или автохтонный, сразу ставит вопрос: а кто менее коренной и автохтонный. А раз я коренной и автохтонный, то я имею некий приоритет: я хозяин, а вы гость. Так вот в Крыму люди должны жить не как «гость и хозяин», а как добрые соседи. Если этот принцип возобладает, то соседи, созданные ими возможности, культурное развитие, экономический подъем — вот когда эти вопросы будут решены, а они легко решаются в рамках национально-культурных автономий, тогда и вырабатывается некий баланс. А концепция… можно тонны бумаги изводить, но все равно найдутся те, кого она не будет устраивать.
— Высказывается идея, что нужна некая государственная структура, которая бы в комплексе занималась проблемами межконфессиональных и межнациональных отношений, а у нас сейчас, дескать, такой структуры нет, и эти вопросы размазаны по четырем разным ведомствам, что неэффективно работает. Как вы относитесь к этой теме?
— Думаю, что такая структура, которая бы все эти вопросы сконцентрировала в своих руках, не нужна: у нас есть Государственный совет республики, есть вертикаль в определении национальной политики, которая в России в целом существует. Ну и что — ну сосредоточим мы все в одном месте, а позиции у них могут оказаться совершенно противоположными. И что, как они будут работать? Вообще-то все эти меры осуществляются через исполнительную власть: раз приняты какие-то нормы в законодательном плане, то все остальные вопросы — это уже компетенция исполнительной власти. Если они хорошо определены, есть баланс, они будут работать. А нет — соединяй — не соединяй, толку не будет.
— Везде, когда разговариваешь с любым человеком о Крыме, все рано или поздно начинают говорить о проблемах межнациональных — вот, есть этническая группа крымских татар, от которых может исходить какая-то угроза миру на полуострове. Как выдумаете, что в этом смысле сейчас в Крыму происходит?
— Что значит «угроза»? Угроза происходит тогда, когда существует этническая мобилизация , то есть когда этническая группа максимально политизируется. При наличии такой организации, как курултай-меджлис, ее еще в Крыму многие называют ОПГ — организованной преступной группировкой, и не без основания. Раньше многие считали ее чуть ли не законным органом — но сейчас они поменяли свое мнение. Нужно помнить о том, что, когда исчезает политизация, исчезает политическая структура, которая ее накручивает, а с помощью внешних сил эта раскрутка еще более усиливается. Нет структуры — нет угрозы.
Но в Крыму на сегодняшний день эта угроза объективно существует; этнический конфликт здесь был; его апофеоз, кульминацию мы видели в феврале 2014 года у стен Верховного Совета Крыма. И он чуть не перерос в горячую стадию… Столкновения разные бывают, но то противостояние могло легко перейти в форму вооруженного столкновения. Вот тогда проблема могла покатиться, как снежный ком. Но силовые структуры да и сами крымчане не позволили этого сделать.
— То противостояние во многом было подогрето внешними силами — сюда были заброшены члены «Правого сектора»…
— «Проавсеки» тут вспомогательную роль играли…
— Они играли роль спички!
— Давайте так скажем: туда не менее трех тысяч своих активистов вывел Рефат Чубаров и Мустафа Джемилев. Не было бы этого пороха, никакой спичке не было бы что зажигать. А эти люди, «порох», здесь остались, и проблема остается. Говорить о том, что нет сторонников и за меджлисовцами стоит два-три человека, было бы неправильно: у них есть сторонники, причем достаточно значительное количество. Я не хочу сказать, что они превалируют, но тем не менее они есть, и их поддерживает определенное число людей. Сегодня все зависит от властей, от силовых структур.
— «Если бы директором был я» — если бы от вашего решения что-то зависело, как бы вы выстроили идеальную систему межнациональных отношений?
— Такую идеальную схему вообще вряд ли кто может предложить. Она вытекает из потока жизни. Главное, никому нельзя отдавать приоритеты в Крыму, ни в коем случае ограничивать в их культурных правах, возможности получать образование на своем родном языке, не навязывать им что-то другое, понимаете?
Поэтому — правильный закон об образовании, по которому язык обучения вводится по выбору людей, если этническая группа проявляет такое желание. У нас, кстати, законы довольно хорошие — например, если набирается семеро желающих получать образование на конкретном языке, открывается класс. Обязательно надо эти меры проводить в жизнь. Надо в вопросах инфраструктуры, быта проводить справедливую политику, чтобы электроснабжение, газ, дороги были одинаково доступны всем.
— Чтобы не по национальному признаку…
— И по национальному тоже! Если есть компактные места проживания — почему бы и нет: решить эти вопросы, они все равно действуют в рамках одной системы. Не надо, например, предоставлять места в вузах для лиц определенной национальности — эти вопросы уже давно сняты.
— Помните, в Симферополе даже создавали специальную поликлинику для крымских татар — мол, у них особенные болезни…
— Для ветеранов такую меру еще можно принять — какой бы он ни был национальности, но делить их на какие-то этнические группы нельзя.
— А при Украине это было!
— Было. Для всех одинаково нужно решать такие вопросы, все болеют одинаково. Если на самостроях нет медпункта, его нужно обязательно открыть, чтоб люди не чувствовали — «ах, нам не строят, потому что мы»…
— Оцените, как сейчас в целом в республике, на ваш взгляд, решаются все эти проблемы, о которых мы говорим? Есть ли какие-то моменты в действиях властей, которые могут привести к конфликту? Есть ли какие-то ошибки, которые мы потом назовем фатальными?
— Если оценивать работу властей, то в целом они действуют правильно. Они руководствуются Конституцией; Госсовет принял достаточно взвешенные законы по этой теме; силовые органы действуют вполне мягко. Это с одной стороны. С другой, если к кому конкретно силовики и предъявляют претензии, то это касается узкого круга лиц, они пресекают их провокационные действия. И это нормально.
— Это вы про крики украинских СМИ о том, что ФСБ проводит обыски в домах крымских татар?
— Обыски — это мелочь, «копейки» — мол, «люди крымскотатарской национальности вытесняются» и т.д. Это полная чушь: как торговали на базарах, так и торгуют, как работали на маршрутках, так и работают.
— Но во власти мы не видим равного представительства…
— Во власть они сами себя не пустили — когда послушались находящихся на Украине лидеров меджлиса и не стали участвовать в выборах в местные органы власти. Дело в том, что этот вопрос решается очень легко на местном уровне — я не говорю в целом по республике. Там, в местах компактного проживания, были бы люди определенного склада не только по национальности, но и политической направленности: если они нормальные люди и живут в новых реалиях и думают о судьбах своих соотечественников, пытаются с помощью власти решить их проблемы — замечательно.
Если же люди думают, как набить собственный карман, они могут быть самых разных национальностей: и русские, и украинцы, и евреи, и татары, — это будет одно и то же, они будут свой бизнес-интересы учитывать и лично обогащаться.
— Вы сказали — в целом политика правильная. А в частностях?
— Если в частностях, я бы, когда наши власти принимали турецкую делегацию, которая явилась сюда явно с провокационными целями, не стал так перед ними заискивать. Я говорил бы: друзья, а почему вы нас инспектируете, а не мы вас? Что там у вас с курдами, другими этническими группами? Все замечательно? К нам приезжает страна, далеко не Швейцария, у которой у самой масса проблем в межнациональных отношениях, а потом указывает на всемирном курултае… Об объективности «фактов» правозащитников говорить не приходится. Или сейчас вот Мустафа Джемилев требует создать постоянный мониторинг ситуации в Крыму ООН. С какой радости? Где проблемы?
— Он там кричит, а мы должны давать ему ответ?
— Мы должны давать ответ — он может кричать сколько угодно, а мы должны отвечать в рамках того, что законные власти решают вопрос. И потом, назовите конкретные факты — а фактов-то нет, которые говорили бы о каких-то вопиющих нарушениях. По мелочам нарушения имеются всегда и везде, в любом обществе.
Крым оказался относительно стабильной системой, и эта стабильность закладывалась прежде всего в годы советской власти проведением политики, скажем так, империи — как царской России, так и СССР, которая положительно действовала, пыталась себя сохранить, учитывая интересы всех народов, в ней проживающих.
— Вот мы перешли из одного государства в другое, и понятно, что в первоначальном переходном периоде могло бы случиться всякое. Оцените, как мы прожили первые два года — пик возможной нестабильности мы миновали? Или он еще впереди?
— Тут всегда можно создать какую-то проблему. Сказать, что некий пик предстоит — собственно говоря, какая база, кроме внешней, в данном случае конфликт может раскрутить? Если ждут самую высшую степень конфликта — вплоть до вооруженного, то я этого не жду. Во-первых, здесь есть полное преимущество силовых структур РФ, которые и внешние, и внутренние угрозы может купировать. Нападение на Крым извне означает мировую войну, а наши оппоненты мировой войны, как и мы, не хотят, и понимают это.
Нападение какое возможно? Например, какой-то мерзавец на пляже бомбу подложит. Или в каких-то общественных местах, магазинах. Этого никто исключить не может, как бы хорошо спецслужбы ни работали. А Крым, несмотря на все проблемы, уже два года решает их достаточно эффективно, естественно с помощью РФ.
— То есть никаких сложностей?
— Нет, сложность есть — разве это хорошо, блокады разные…
— Кстати, о блокаде — я обратила внимание, что например, крымские татары, которые живут в Крыму, граждане России, опасались того, что остальное население будет их считать их виновниками …
— Так этого же и добивались организаторы!
— Но я нигде не встречала — ни на рынке, ни в транспорте, ни в соцсетях, чтобы крымчане их упрекали, то есть все всё правильно поняли.
— Люди, которые называют себя вождями народа и пытаются говорить от имени народа, далеко не всегда выражают их мнение. Подчеркиваю: у них есть сторонники, но далеко не все. Они хотят нормально жить.
— То есть вы не видите с этой стороны никакой угрозы?
— Нельзя сказать никакой, потому что провокации всякие могут быть. А какой-то глобальной проблемы — нет. В частности, это и показала блокада, что люди дифференцируют источник, понимают, ради чего это делается; я общаюсь с молодежью, они тоже это хорошо понимают.
