Первое автохтонное государство на территории Тавриды было основано скифами – кочевыми племенами индоевропейского происхождения, которые изгнали предыдущих автохтонов, киммерийцев, живших до них, тоже, кстати, индоевропейцев. Просуществовало это государство до III века от Р.Х. Сравнительно скоро после упадка Скифской державы главенствующее место в крымских степях заняли тюркские народы — гунны в IV — VI вв., хазары и булгары в VII — IX вв., печенеги в IX — XI вв., половцы — с середины XI в.
К югу от степных регионов лежала зона расселения жителей гор и южного побережья. Здешнее население являло собой весьма пеструю смесь потомков самых разных этносов: тавров, греков, скифов, сармат, готов, аланов, отчасти тюркских племён.
Большинство жителей горного Тавриды, при всей их разноплеменности, объединяла принадлежность к греко-византийскому православному миру.
В первой половине XIII в. произошло важное событие, которое во многом определило дальнейшую историю Тавриды. В 1223 г. против половецких орд Северного Причерноморья выступила армия потомков Джучи, старшего сына Чингисхана. Тогда же произошел первый поход монголов в Тавриду. Он повторился в 1239 г. На этот раз половцы были побеждены окончательно, а полуостров перешел под власть чингизидов Золотоордынской империи.
Вместе с монгольскими аристократами и их отрядами на завоёванные земли прибыли массы покоренных ими тюрок, которых современники называли татарами, близких по языку и культуре, проживавшим в степном Крыму половцам. Часть крымских половцев сбежала в горы, пополнив тамошнее земледельческое население, а большая часть ассимилировалась с новоприбывшими кочевниками: так начался процесс формирования местного таврического тюркоязычного этноса — крымских татар.
Крым стал улусом (провинцией) Золотой Орды. Центром владений Золотоордынской империи в Тавриде был г. Солхат — Кырым, (современный Старый Крым), ставший столицей улуса хана Оран-Тимура в 1266 году. По наиболее распространенной версии, название Кырым происходит от чагатайского <…> — яма, окоп, существует также мнение, что оно происходит от западно-кипчакского <…> — «мой холм» (qır — холм, возвышенность, <…> — аффикс принадлежности I лица единственного числа), по названию столицы, весь полуостров с этого времени всё чаще стал называться Крым, старое же название забылось в силу исчезновения и тюркизации остатков предшествующего местного населения.
После распада Золотой Орды на землях полуострова и, прилежащих севернее, территориях степей от Дуная и до Северного Кавказа сформировался Крымский Юрт (крым. <…>) — государство крымских чингизидов из династии Гиреев, существовавшее с 1441 по 1783 годы. Со временем оно стало занимать помимо собственно Крыма степные земли между Дунаем и Днепром, Приазовье, позднее названную русскими Диким полем и некоторую часть северокавказских земель.
В 1478 году Крымский полуостров был захвачен османами, и Крымский Юрт официально был объявлен вассалом Оттоманской Порты, существуя в этом качестве, до Кючук-Кайнарджийского мира 1774 года. Был объявлен независимым в этом же году, но из – за постоянных внутренних смут был ликвидирован Российской империей с целью наведения порядка на полуострове и прилегающих землях Дикого Поля (будущая Новороссия) в 1783 году. Главным городом Крымского Юрта первоначально был город Кырым, Затем столица была перенесена сначала в Кырк-Ор, а затем во вновь построенный Бахчисарай.
«Степные кочевники поначалу сохраняли старый образ жизни в полном его объеме, инстинктивно стремясь следовать заветам предков даже в частностях. И конечно, ими была сохранена основная и древнейшая отрасль их экономики — коневодство.
Лошадь была для татар не только транспортным средством. Они умели делать из кобыльего молока острые и вкусные сыры, сбраживая его с ячменем, приготавливали кумыс, на молоке варили просяную похлебку. Конское мясо, особенно жеребят, почиталось лучшим из всех иных сортов; длительные походы татар были бы невозможны, не пользуйся они конским мясом — часть лошадей брали в набеги именно с этой целью, в качестве «живых консервов», которые к тому же не требовали транспорта.
Крымские лошади вели свою породу от тех невысоких, но удивительно сильных, быстрых и выносливых коней, которыми славилась Золотая Орда. Крымская конница могла за день пройти до 150 верст.
Кони были прекрасно обучены: «Несясь во весь опор на коне во время преследования врагом и чувствуя изнеможение одного коня, татары на всем скаку перепрыгивали с одного на другого и мчались безостановочно в дальнейший путь; кони же, освободившись от всадников, тотчас брали правую сторону и неслись рядом с хозяевами, чтобы в случае усталости второй лошади вновь принять их на свою спину» (Эварницкий Д.И., 1892, I, 397).
Зимой в походе эти кони питались мерзлой травой, разгребая копытами снег. Они не знали подков, лишь иногда к их копытам привязывались куски рога. В целом крымские лошади настолько превосходили породы, известные у соседних народов, что ханы запрещали продажу их на вывод (Хартахай Ф., 1866, 169), справедливо полагая, что залог военных успехов Крыма — в монополии татар на эту породу.
Общее количество коней в Крыму определить нелегко, но различные авторы указывают, что лишь в походы татары брали с собой до 300 тыс. лошадей (Эварницкий Д.И., 1892, I, 395).[1]
Важную роль выполняла лошадь при зимнем выпасе скота. В случае образования плотного снежного покрова лошадей пускали на пастбище первыми, чтобы они копытами разбили его и обнажили траву (тебеневка).
Поэтому соотношение лошадей и крупного рогатого скота или овец в стаде должно быть не менее 1:6. «В их стране, у кого есть одна лошадь, непременно есть шесть-семь овец. Следовательно, если [у человека] сто лошадей, то [у него] непременно должно быть стадо из шестисот-семисот [голов] овец». [4]
Не думаю, что все лошади в Крыму уходили в походы, тем не менее, будем считать по минимуму, получается, что овец было не менее 1млн 800 тыс. голов*. Цитируем отрывок из опуса незабвенного Возгрина: «В Крыму всегда было множество овец, ценимых за мясо, молоко и в особенности за шкуру — зимняя одежда шилась обыкновенно из овчины. Отары паслись в основном в степной части, число голов в одной из них могло достигать нескольких тысяч. Приморские же и горные татары летом отгоняли своих овец на Яйлу; там же заготавливалось сено на зиму.» [1]
Чтобы читатель понял глубину пропасти нагрузок на земледелие избытка животных на засушливом полуострове, приведу аналогичный пример с другой, более орошаемой территории, острова Англии: «начиная с XIV, а особенно в XV в. и далее, Англия вывозила за границу, во Фландрию (часть теперешней Бельгии), большое количество шерсти. В конце XV и в XVI в. много шерсти требовалось также для быстро развивавшейся промышленности в самой Англии. Овцеводство сделалось вследствие этого одним из самых распространённых и прибыльных занятий и начало вытеснять земледелие.
Площадь пастбищ из года в год всё более увеличивалась, в то время как площадь пашни сокращалась… В конце концов, именно чрезмерное развитие овцеводства в Англии привело к обезземелению и разорению, крестьянства. Значительная часть крестьян в Англии уже в XVI в. превратилась в настоящих нищих, была лишена земли, являвшейся для них основным средством производства. Крестьянские усадьбы исчезали. На месте крестьянских хозяйств вырастали овцеводческие хозяйства дворян и крупных предпринимателей-фермеров.
Вот как изображает сгон крестьян с их земельных участков, а также и из жилищ знаменитый писатель, гуманист и основоположник утопического социализма Томас Мор в своём замечательном произведении «Утопия» (1516): «Ваши овцы, — писал Мор, — обычно такие кроткие, довольные очень немногим, теперь, говорят, стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города. Именно во всех тех частях королевства, где добывается более тонкая и поэтому более драгоценная шерсть, знатные аристократы и даже некоторые аббаты, люди святые, не довольствуются теми ежегодными доходами и процентами, которые обычно нарастали от имений у их предков… в своих имениях они не оставляют ничего для пашни, отводят всё под пастбища, сносят дома, разрушают города, оставляя храмы только для овечьих загонов… Эти милые люди обращают в пустыню все поселения и каждую пядь возделанной земли…»
Страшные опустошения, вызванные огораживаниями, исчезновение целых деревень и сёл вынуждено было признать и само правительство. В одном из актов (законов) короля Генриха VII Тюдора говорилось: «Великие бедствия ежегодно умножаются вследствие опустошения, разрушения и упадка домов и городов в этом королевстве; земли, которые обычно употреблялись для земледелия, теперь обращаются в пастбища, в результате чего возрастает праздность, эта основа и причина всех зол. Там, где были заняты земледелием 200 человек, теперь осталось всего 2—3 пастуха, остальные же живут в праздности. Земледелие, которое было одним из самых выгодных занятий в королевстве, совершенно упало».
Как результат, резко возросло число «бродяг», с ними поступали по – королевски гуманно и мудро, их вешали…
Число казнённых в царствование короля Генриха VIII(1491 – 1547гг.) достигло 72 000 человек. При внучке Генриха VIII, королеве Елизавете I(1553 – 1603гг.), количество повешенных за бродяжничество составило уже 90 тысяч человек.
Поступить так крымские ханы ни сил, ни возможностей не имели, поэтому население, которое надо было чем – то кормить, приучили к людокрадству и набегам на соседей.
«Содержание громадного Крымского Юрта, занимавшего степи от Дона до устьев Дуная, стоило несравненно больше, чем давал маленький Крымский полуостров, разведение стад в степях, а также земледелие. Мирные занятия не могли удовлетворить потребностей населения, которое искало иные способы для добывания средств к существованию, поэтому «…выход из хозяйственных затруднений татары находили не в развитии производительных сил… а в отыскании старинных источников средств, какими сделались для них беспрерывные войны с соседями и получение с них принудительных платежей…»
Поэтому, вся история внешнеполитических отношений между Москвой и Крымским Юртом, по сути, есть история постоянного рэкетирования своих соседей, вымогания у Москвы и Литвы богатых поминков (т.е. “подарков”) и иных льгот. Татары постоянно играли на “повышение курса”, мотивируя это тем, что противоположная сторона дает больше. Свои неуемные аппетиты ханы оправдывали тем, что если они не будут выпрашивать поминки и раздавать их своим мурзам, те будут им “сильно докучать”. Крымский Юрт стал, таким образом, гнездом хищников, которых нельзя было сдерживать никакими дипломатическими средствами. На упрек хану в нападении у него всегда был готовый ответ, что оно сделано без его разрешения, что ему людей своих не унять, что Москва сама виновата – не дает достаточно поминков князьям, мурзам и уланам”.
В Крымском Юрте у ханов не было регулярного войска, а в военных походах фактически принимали участие все мужчины, способные носить оружие, так как война против «неверных» считалась священной. Татары не обучались правилам ведения войны в соответствии с существующими в то время тактикой и стратегией военного искусства. Уже с младенчества они готовят детей к тяготам походной жизни, для чего купают в рассоле, чтобы закалить их от холода, жары и простуды. С семи лет от рождения дети спят под открытым небом, в возрасте 12 лет их начинают обучать военному делу, и многие из мальчиков на 12 году выступают в походы. Ханских детей мужского пола отправляют расти на Кавказ, откуда они возвращаются в родительский дом уже парнями, получив навыки военного дела, изучив неписаные «уставы» доблести и воинской чести.
Легкая нажива на войне не способствовала развитию производительных сил в государстве, тормозила его экономику. «Ничего мы не желаем, как токмо войны. Сия есть наш прямой элемент и источник всего нашего богатства. Но как скоро мир высушивает сей источник… мы паки становимся бедны»,— так цинично определял направленность политики Крыма один из его ханов… Крымская орда, отправлявшаяся в тот или другой поход, у большинства авторов характеризуется в общих чертах. Такую характеристику можно встретить и в летописях (Самоила Величко, Самовидца, Грабянки).
В «Трактате о двух Сарматиях» М. Меховского говорится: «Прекопские татары часто бросаются на Валахию, Руссию, Литву, Московию. Ногайские… татары вторгаются в Московию, предавая ее убийствам и разграблению… прекопские татары не потеряли своей прежней хищности и дикой жестокости, присущей скорее зверям, живущим в полях и лесах, чем жителям городов и сел». Подобные этому высказывания встречаются и у других авторов. Так, Б. де Виженер говорит: «Они не признают иного занятия, кроме войны, т.е. внезапных набегов, сопровождаемых убийствами и грабежами, так как ни осады, ни обороны замков у них не бывает». Тот же М. Меховский отмечает: «Разбоем и граблением кормятся». Поэтому интересы всех государств одинаково сходятся на уничтожении дикой системы грабежа» [3]
Сообщения иностранцев не без основания считаются важным материалом для понимания истории Тавриды. Иностранца по большей части поражает то, что остается неприметным для местного жителя. Чаще всего в сочинениях путешественников и записках дипломатов дается характеристика отдельных аспектов жизни и деятельности населения Тавриды. Большинство авторов освещают особенности природы, климата, истории городов, состава населения, характеризуют обычаи и нравы, придворную жизнь, занятия сельским хозяйством, ремеслом, торговлей. Обращая внимание на хозяйственную деятельность, путешественники и дипломаты отмечают, что главным занятием крымских татар в XV—XVIII вв. оставалось кочевое и полукочевое скотоводство.
Земледелие не только оседлого, но и полуоседлого типа внедрялось среди татар поразительно медленно. Так, в мемуарах барона Тотта говорится о том, что «жители Крымского полуострова занимаются скотоводством… земледелием, которое при плодородии почвы и сравнительно теплом климате Крыма, требует от земледельцев очень небольшого труда». Он так характеризует земледельческую деятельность татар: «Избороздивши кое-как сохою свою ниву, он бросает на нее зерна хлеба или смесь из зерен дынь и арбузов с горохом и бобами, и, не потрудившись даже прикрыть их землей, оставляет ниву на произвол судьбы». Урожаи были крайне низки, часто бывали недороды, сопровождавшиеся дороговизной, голодом.
По мере увеличения давления на среду обитания кочевников происходил процесс расширения земледелия. Для многих регионов Средней Азии, откуда пришла основная масса тюрок, будущих таврических кочевников, издавна была известна такая форма хозяйствования, как так называемое «кочевническое земледелие». В частности, об этом писали русские историки и этнографы, которые считали, что «значительная часть киргизов занималась земледелием еще задолго до вхождения Киргизии в состав России.
Но это земледелие имело местный, очень ограниченный, потребительский характер. Это было преимущественно кочевническое земледелие. Кочевническим мы его называем потому, что кочевник после посева продолжал кочевать, оставив свою пашню до созревания урожая (и только изредка наведываясь, чтобы полить пашню), после чего такой земледелец-кочевник снова появлялся на своем поле, убирал его и, обмолотив урожай и зарыв его в ямы, снова отправлялся кочевать. Таким образом, земледелием кочевник занимался как бы попутно и занятие это приспосабливал к основному своему занятию».
Не забывайте, что до 30-х годов XX века киргизами в Средней Азии называли практически всех кочевников, не разделяя их на казахов и киргизов.
Я не пытаюсь, да и не хочу искать виновных в конфликтах стран Восточной Европы, это не является целью данной статьи. Просто сама логика ведения хозяйствования, связанная со скотоводством на достаточно ограниченной территории неминуемо порождала конфликты и войны. Для примера, я приведу заработок рабочего в Османской империи (а Крымский Юрт был его частью) и ценой раба на рынке: «…старшие каменщики получали от 10 до 12 аспр в день, квалифицированные рабочие – от 7 до 9 и неквалифицированные рабочие – от 4 до 6….Что касается покупки раба, то в зависимости от пола, внешнего вида, способностей и состояния здоровья, он может стоить многие тысячи аспр (между 1000 и 8000 аспр, по регистрам кади из Бурсы …)». [5]
Получается, что продажа людей экономически более выгодна, чем кропотливый труд, один захваченный в плен человек и проданный на рынке как раб, позволяет жить от 100 до 800 дней, не работая. Выгодна настолько, что давала возможность безбедно существовать достаточно многочисленной народности, пока рукой гения политической хирургии Екатерины II, этот гнойник работорговли не был вырезан из истории и кочевники окончательно стали земледельцами, дав русским заселить и распахать земли Дикого поля.
_____________________________
* ЕМКОСТЬ ПАСТБИЩА — вместимость, способность пастбищ обеспечивать выпас определенного количества животных без необратимого разрушения растительного и почвенного покрова. В понятие емкость пастбища входит и допустимая нагрузка выпаса скота, которая должна соответствовать качественному состоянию пастбищ с учетом поедаемой растительной массы, качества корма, засоренности его непоедаемыми растениями. Определяется площадью пастбища, которая может прокормить одно животное в течение месяца при нормальной эксплуатации, или числом голов скота на 1 га за тот же период или за сезон выпаса.
Примерные сезонные нормы выпаса на 1 голову:
лиственные леса с преобладанием березы с полнотой 0,5-0,6 — 2 га;
чистые березняки с полнотой 0,5 — 1,5 га; остальные насаждения, пригодные для выпаса (на одну голову крупного рогатого скота или 7 овец), — 4-5 га;
вырубки, свободные от кустарников и подроста, — 0,75 га.
Выпас скота следует проводить не одновременно на всей площади, а на отдельных, последовательно сменяемых участках с целью восстановления травяного покрова.
Лит.: Общесоюзные нормативы для таксации лесов: справоч. — М., 1992; Энциклопедия агролесомелиорации. — Волгоград, 2004.
Водопой овец. Недостаток воды переносится животными значительно тяжелее, чем голодание. На каждый килограмм сухого вещества корма овца потребляет 2—3 л воды. Суточная потребность овец в воде зависит от времени года, кормов, возраста, физиологического состояния и т. д. Взрослые овцы за день выпивают 3—4 л, а в жаркую погоду — до 6 л.
[1] — http://www.balkaria.info/library/v/vozgrin/iskt.htm
http://www.istpravda.ru/research/8156/
[2] — Крымские татары, Густав Радде
[3] — http://velizariy.kiev.ua/avallon/steppe/tatar/lit/ichenko.html
[4] — http://khamagmongol.com/library/history/Kradin_2006_r/03.02.pdf
[5] –Османская империя, Ф. Хитцель, стр.160, 162.
