В январе 2022 года исполнилось 235 лет с тех пор, как санный поезд Екатерины Великой отправился из Петербурга в южном направлении – в Таврический край. Императрица побывала в Крыму весной и летом 1787 года.
Мотивы, цели и задачи этого путешествия подробно изложены в исторической литературе, поэтому пересказывать известное не буду, остановлюсь лишь на самом важном. В первую очередь отмечу следующее: не последнюю роль в этом рискованном предприятии сыграл светлейший князь Григорий Александрович Потемкин – правитель Новороссии, убеждавший императрицу в необходимости такового приезда на новые земли России.
Политическое значение южного вояжа 1787 года понимала и сама Екатерина II, памятуя обращенные к ней слова Г.А. Потемкина, написанные князем незадолго до присоединения Крыма к России.
«Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит… Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите и такую, какой ни один Государь в России еще не имел. Сия слава проложит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Черном море», – писал верноподданный князь и сподвижник императрицы 14 декабря 1782 года.
Когда в 1783 году Крым вошел в состав Российской империи, на полуострове были основаны новые города, в том числе и морская крепость Севастополь. Екатерина Великая решила продемонстрировать начатые здесь преобразования представителям европейских государств. Пышная свита и многочисленные слуги сопровождали императрицу в этом знаменитом путешествии.
Кажется, что об этом путешествии известно всё. Широко освещено пребывание императрицы в Севастополе и его окрестностях. Тем не менее мой давний интерес к этому вояжу державной правительницы побуждает меня описать один день из путешествия императрицы в полуденные края с подробностями. Я имею ввиду посещение ею Байдарской долины 24 мая 1787 года (по старому стилю).
Но прежде отмечу, что вхождение Крыма в состав России вызвало огромный интерес в европейских странах. В Тавриду стали приезжать путешественники, оставившие описания южных достопримечательностей в своих научных трудах, путевых заметках, письмах.
Через три года после присоединения Крыма к России на полуострове оказался (с целью шпионажа) Шарль-Жильбер Ромм (1750–1795) – французский политический деятель, активный участник Французской революции XVIII века. Собранные им сведения о расположении русских войск в Крыму давно устарели, а вот книга «Путешествия Жильбера Ромма в Крым в 1786 году» осталась ценным источником по истории Крыма конца XVIII века. В своем сочинении Ромм описал и Байдарскую долину, в которую он попал с Южного берега Крыма через перевал Шайтан-Мердвен.
«После продолжительного спуска мы вступили в прекрасную Байдарскую долину, это местность в 60 кв. верст, обрамленная холмами и южным высоким хребтом. Сбегающие с него многочисленные ручьи орошают плодородные и пышные Байдарские равнины. Впадают они в Актиар. Равнины эти покрыты частью плодовыми садами, частью полями, засеянными хлебом, или же лугами. Здесь насчитывают 13 деревень», – сообщал путешественник.
В том же, 1786-м, году прибыла в Крым Элизабет Кравен (Крейвен Элизабет; 1750–1828) – графиня Беркли, маркграфиня Бранденбург-Ансбахская, английская писательница и рисовальщица. Примечательно, что она отправилась в Тавриду после встречи с Екатериной II в Санкт-Петербурге. Приезд в Крым знатной европейской дамы предварял вояж Екатерины Великой в полуденные страны, активно готовившийся в это время. Складывается впечатление, что императрица хотела проверить, какова будет реакция местного населения только что присоединенных к России земель на свободное перемещение по Крыму европейской путешественницы.
Э. Кравен, видимо, первой среди женщин-путешественниц описала Крым, изложив свое пребывание на Крымском полуострове в книге «Путешествие в Крым и Константинополь миледи Кравен в 1786 году» (Париж, 1787). На русском языке «Путешествие… милади Кравен» вышло в Москве в 1795 году.
В этом сочинении Кравен оставила довольно пространное описание Байдарской долины и событий, случившихся с путешественницей во время ее посещения известной местности. Она приехала в Байдарскую долину через Варнутку, этим путем проследует через несколько месяцев и Екатерина Великая. Нас интересуют некоторые подробности в описании Байдарской долины, изложенные Элизабет Кравен.
«Проехав по прекрасным горам двенадцать миль, – пишет наблюдательная дама, – мы увидели с правой стороны маленькую прекрасную долину. Пересекши ее и густой лес, мы достигли Байдарской долины.
Она расположена в таком месте, где трудолюбивые люди могут наслаждаться всеми прелестями жизни. На полянах долины можно выпасать стада крупного рогатого скота, а на склонах гор – отары овец. Из долины взору кажется, что горы слева не такие высокие и не так усыпаны валунами, как те, что виднелись вдали.
Эти возвышенности продолжают линию гор, которые начинаются возле Судака. Никто не поверит, что во время прогулки по долине, расположенной неподалеку от моря, на разбросанных везде каменных глыбах можно увидеть дикий виноград, гранатовые деревья и разные кусты. Мы со спутниками взошли на пригорок посредине долины и присели на землю, наслаждаясь прекрасными пейзажами.
Протяженность долины свыше шести миль. Она широкая и имеет овальную форму. Долину пересекают две или три реки, а в каждом селе течет чистый родничок».
Как известно, Потемкин проводил огромные работы по освоению крымского края и готовился к приезду Екатерины II со свойственным ему размахом. Для этого с помощью чиновников и военных Таврической области строил дороги и путевые дворцы, устанавливал верстовые столбы – екатерининские мили, готовил местное население всех уровней к предстоящему событию.
15 марта 1787 г. «Правитель Области Таврической Господин Действительный Статский Советник и Кавалер» Василий Васильевич Каховский (1738–1794) получил от Потемкина ордер № 77, в котором говорилось следующее:
«Я предписал Господину Генерал Аншефу и Кавалеру Михаилу Васильевичу Каховскому об употреблении посланного от меня аглицкаго садовника Гулда… Ваше Превосходительство поручите ему ж Гулду осмотреть Байдары и выбрать место самое прекраснейшее, где бы поставить ставку для Ея Величества, зделав тут сад как можно лутче и с водою».
По сообщению В. Кондараки, последним арендатором земли в Байдарской долине «при Шагин-Гирей-Хане был директор монетного двора Аюдул-Хашид-Ага», после которого земли были пожалованы князю Г.А. Потемкину. Владея землями в Байдарской долине, князь Потемкин первым стал называть ее Темпейской, сравнивая с местностью, находившейся в Греции близ Олимпа. Это определение было подхвачено многими путешественниками и поэтами.
Почти до самого приезда в Крым не было ясно, войдет ли Байдарская долина в маршрут следования императрицы по Таврическому полуострову. В «Расписании станций из Киева для шествия Ее Императорского Величества…» говорилось:
«Естьли дорога чрез Балаклаву и Байдары поспеет, то обратный путь будет на сие место».
Дорога к приезду императрицы «поспела». Приготовлениями к приезду Екатерины Алексеевны (огромным объемом самых разнообразных попечений) непосредственно в Крыму занимался, как уже упоминалось, первый губернатор Таврической области Василий Васильевич Каховский и его брат М.В. Каховский. Их усердием была сооружена дорога в Байдарскую долину, куда они выезжали лично, о чем губернатор незадолго до приезда Екатерины Великой в Крым писал в письме Василию Степановичу Попову (1745(?)–1822):
«Поедем отсель на Темпейскую долину (Байдар) для построения пути к оной».
В.С. Попов занимал при Дворе важное положение: действительный тайный советник, секретарь канцелярии Г.А. Потемкина и его доверенное лицо, секретарь Екатерины II с 1886 г., президент Камер-коллегии, сенатор, член Государственного совета (1810–1812).
Первоначально императрица посетила Бахчисарай, Инкерман и Севастополь, где ночевала, затем отправилась в Байдарскую долину. Австрийский император Иосиф II путешествовал с Екатериной Великой в Тавриду в качестве частного лица под именем «граф Фалкенштейн». В это утро 24 мая он выехал из Севастополя заранее, чтобы осмотреть Балаклаву, после чего соединиться с поездом Екатерины II. В «Журнале высочайшему Ее Императорского Величества путешествию…» детально расписано время и версты, которые пришлось проехать высоким гостям в этот день:
«Мая 24, Всемилостивейшая Государыня благоволила выехать из Севастополя в исходе 8 часа утра, при пушечной пальбе со всего Флота и батарей, чрез Камары 16, в Скели 26 верст.
Граф Фалкенштейн был в Балаклаве и оттуда возвратясь встретил Ее В[еличество] на дороге к Скели ведущей; потом продолжая путь в одном экипаже, проехали горами окруженную долину Байдарскую, где каждый шаг являл зрению различные виды, составленные из живых картин в приятном смешении высоких гор, обиталищ, плодоносных дерев и неподражаемых неравностей местоположения».
Но прежде этого произошла встреча Екатерины Великой с ротой амазонок у деревни Кады-Кой (Кадыковка) по дороге в Байдарскую долину. Она описана подробнейшим образом много раз, тем не менее уделим внимание этому событию и мы. Здесь важно указать, что рота амазонок была создана Потемкиным в составе русской армии как воинская единица специально к приезду императрицы.
Разумеется, задача роты амазонок была сугубо церемониальной. Состояла рота из 100 вооруженных гречанок-наездниц: амазонки были вооружены древними длинноствольными греческими мушкетами. Ротой амазонок командовала капитан Елена Ивановна Сарандова. Амазонки в юбках малинового бархата и в куртках зеленого бархата, отороченных золотым галуном и бахромой, в белых тюрбанах с золотыми блестками и страусовым пером, выглядели очень живописно. История сохранила для нас описание самой встречи.
«Подъехавши к устроенной аллее, – писал Г. Дуси в «Записке об амазонской роте», – Государыня остановилась; тут встретил Ее Балаклавскаго полка протоиерей Ананий с Крестом, хлебом и солью. Потемкин, вышедши из кареты, просил позволения у Государыни стрелять Амазонской роте, встретившей Ее. Она запретила, и подозвав, чрез переводчика Таврено, начальника их, Сарданову, подала ей руку, поцеловала в лоб, и потрепав по плечу, сказала: «Поздравляю вас, Амазонский Капитан, – ваша рота исправна, – Я ею очень довольна». Потемкин торжественно радовался… Амазонский Капитан, Сарданова, имела счастие видеть Государыню и в Бакчисарае. Государыня узнала ее, подала опять руку и потрепала по плечу. Из Акмечета (ныне Симферополь) прислала ей монаршее благоволение и бриллиантовый перстень в 1800 рублей…».
Обратимся и к рассказу самой Елены Ивановны Сарандовой:
«Встретить Императрицу должно было близ Балаклавы у деревни Кадыковка, и рота под моим начальством была построена в конце аллеи, уставленной апельсиновыми, лимонными и лавровыми деревьями. Прежде приехал Римский Император Иосиф верхом осмотреть Балаклавскую бухту и руины древней крепости. Увидав Амазонок, он подъехал ко мне и поцеловал меня в губы, что произвело сильное волнение в роте. Но я успокоила моих подчиненных словами: «Смирно! Чего испугались? Вы ведь видели, что Император не отнял у меня губ и не оставил своих». Слово «Император» подействовало на Амазонок, которые не знали, кто был подъехавший. Осмотрев бухту и окрестности, венценосный путешественник возвратился к Императрице и уже приехал во второй раз к Кадыковке с Ее Величеством и князем Потемкиным в Ее карете».
Г.В. Есипов в книге «Путешествие императрицы Екатерины II в южную Россию в 1787 году» тоже приводит факты о поездке Царицы в Байдарскую долину:
«По выезде из м. Каморы, к императорскому поезду присоединился гр. Фалькенштейн, которого Императрица пригласила в свою шестиместную карету…».
К встрече Императрицы Екатерины II в Байдарах губернатор В.В. Каховский готовился тщательно и предписал следующее:
«В Байдарах встретят Ея Величество штаб-офицеры того полка, коего рота стоять будет на карауле, а со стороны области директор экономии Габлиц и откомандированный обер-квартирмейстер Шостак. Здесь собраны быть имеют из приморских деревень жители (верхами) для отдания поклона» («Назначение, кому и в каких местах встречать и провожать Ея Императорское Величество по время Высочайшего шествия по области Таврической», пункты № 10 и 11).
Надо напомнить читателям о тех, кто встречал императрицу от крымского чиновничества в Байдарской долине. Карл Иванович (Карл-Людвиг) Габлиц (1752–1821) – ученый-энциклопедист, естествоиспытатель, государственный деятель. Составил в 1784 году первое «Физическое описание Таврической области по ее местоположению и по всем царствам природы» (в 1785 году по Высочайшему повелению книга издана за казенный счет). В феврале 1788 года, уже после визита Екатерины II, Карла Ивановича произвели в коллежские советники и назначили вице-губернатором Таврической области, и на этой должности он оставался до 1796 года. Был награжден орденами. Владел поместьем близ Чоргуни (Черноречье).
Интересны личность и карьера Шостака Андрея Ильича (1759–1819). Он родился в Бахчисарае (Крымское ханство, Османская империя). Поступил на службу в Севский пехотный полк сержантом 20 сентября 1773 года, то есть за десять лет до присоединения Крыма к России. В ходе Русско-турецкой войны участвовал в походах в Молдавию, Валахию, Моздок, Коушаны. Был при осаде и взятии Бендер, Ак-Кермена.
Обер-квартирмейстер пехотного полка, премьер-майор, в должности с 1786-го, кавалер ордена св. Владимира 4 степени. По гражданской службе вице-губернатор Тавриды в 1802–1816 годах. Владел имением Куру-Узень (Ялтинский уезд, Таврическая губерния), где родились его сыновья Александр (в будущем генерал-лейтенант) и Яков (майор, гражданский чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Херсонской губернии). Скончался и похоронен в Симферополе.
…Итак, к часу дня императрица прибыла в урочище Скели. В Байдарской долине, у истока реки Черной, она говорила с местными жителями, встретившими Екатерину Великую народными песнями и танцами. Крымские татары и греки выразили Царице верноподданнические чувства.
Заранее к месту встречи прискакала на татарских лошадях придворная прислуга с дорожным императорским обозом, чтобы приготовить всё необходимое для встречи, а, точнее, для обеда. Когда путевая карета подъехала «к большой татарской палатке, то у входа встретил высокую гостью хозяин местечка Скели князь Григорий Александрович. После обеда и угощения гостей, которых было со свитою 30 человек, Императрица сделала с гр. Фалькенштейном прогулку к речке Биюк-Отзень и любовалась водопадом», – сообщает Г.В. Есипов.
«При окончании сей долины в урочище Скели, принадлежащем генерал-фельдмаршалу князю Григорию Александровичу Потемкину, Всемилостивейшая Государыня и Граф Фалкенштейн изволили иметь обед и осматривали ближние окрестности текущей тут речки Биюк-юзень, изображающей водоскат в крутом падении на камни», – узнаём мы из «Журнала высочайшему Ее Императорского Величества путешествию…» и такие подробности.
В поездке по Крыму в свите Екатерины Великой состоял граф Гульельмо Костантино де Людольф (1755(?)–1839) – представитель династии неаполитанских дипломатов. Он жил в Стамбуле, знал турецкий язык и мог общаться с крымскими татарами. Порой де Людольф перемещался по Тавриде по отличному от императрицы графику. Он оставил примечательное описание Байдарской долины со множеством подробностей жизни ее населения, попав сюда уже после императрицы. Он, кроме прочего, рассказал о том, как выглядел палат-дворец, приготовленный для Екатерины II и ее свиты в одном из живописных уголков долины.
«В продолжение часа я следовал вдоль горы, у подошвы которой извивался прекрасный ручей, а к наступлению ночи я приехал в Искели, маленькое селеньице, состоящее из нескольких маленьких хижинок, – писал де Людольф. – Здесь останавливалась обедать императрица во время своей поездки в Бахчи-сарай. Это крюк более, чем в 50 верст, но имение это принадлежит князю Потемкину и надобно было заехать сюда на час времени, чтоб оказать ему любезность. Для сего случая здесь построили хорошенький одноэтажный дом, весь покрытый красивым расписным полотном.
Дом этот превосходно меблирован, расположен в одном из самых диких местечек и окружен громадными деревьями, придающими ему чрезвычайно мрачный вид. Прибавьте еще к этому водопад, который с грохотом низвергается среди скал и некоторые работы, чтобы придать этому местечку вид английского сада.
Нельзя было выбрать более приятного местоположения для обеда на открытом воздухе, но это был обед придворный и следовательно был лишен всякой веселости, – тень какого-нибудь дуба имела бы больше прелести».
Среди деталей интерьера Людольф перечислил ковры, циновки, великолепную обивку. Эта ставка императрицы пострадала во время сильного ливня, описанного тем же Людольфом.
Считается, что Екатерина Великая во время посещения Байдарской долины увидела с высоты гор Южный берег Крыма и море. Дорога к побережью тогда еще не была построена. Сведениями о том, что Екатерина Великая увидела Южный берег Крыма, располагал Александр Сергеевич Грибоедов, побывавший в Крыму в 1825 году:
«После обеда в лес до Мискомии. Оттудова две трети долины заслонены выступающею с севера горою, так что тут делается особенная долина; отсюдова в гору извивистой тропою спускаемся к хуторку, к морю (bergerie), где была разбита палатка для Екатерины во время ее путешествия».
Жители Варнутской долины сохранили для краеведов легенду, связанную с Екатериной II. В горном массиве нависал над дорогой камень, который называли «Пронеси Господи». Считается, что эти слова произнесла императрица в испуге, когда проезжала под камнем во время поездки в Байдарскую долину.
Е.Л. Марков в «Очерках Крыма» писал:
«Екатерина II назвала Крым жемчужиной своей короны, но она видела только издали, с высоты утеса, тот волшебный уголок, который можно назвать жемчужиной самого Крыма. Италия, читатель, не поразит тебя так, как поразит наш Крымский Южный берег».
В деревне Скели долго показывали старый раскидистый орех, под которым был устроен шатер императрицы во время ее посещения этой местности.
«Старый орех с обрубками когда-то могучих ветвей, с перекрученными корнями, омываемыми Черной речкой, все еще покрыт душистыми зелеными листами, – писала в книге «Крым», изданной в Париже в 1930-х годах, баронесса Людмила Врангель – дочь врача и писателя С.Я. Елпатьевского. — …Из Скеле монархи поехали верхом через перевал Яйлы в Ласпи, где любовались синими излучинами морского берега, кудрявыми лесами и полянами, полными цветов. Екатерина была в восторге от Ласпи, назвала Крым «жемчужина в моей короне» и поручила французу Рувье привезти из Испании мадерских и малагских сортов винограда, а также открыть здесь винодельческую школу».
На описанный Людмилой Сергеевной грецкий орех в одном из имений близ деревни Скели долгое время авторы путеводителей по Крыму указывали, как на екатерининский.
А.Г. Брикнер в сочинении «Потемкин», опубликованном во второй половине XIX столетия, не без язвительности в адрес князю писал:
«Для проезда Екатерины из Севастополя по Байдарской долине, тогда почти целиком принадлежавшей князю Потемкину, была также сделана новая дорога. Чтобы показать путешественникам пару ангорских коз в одном из своих имений, Потемкин заставил их проехать туда горами по тяжелым дорогам, так что придворные экипажи были приведены в страшный беспорядок и путешественники не раньше как в час пополудни (в час ночи) приехали в Бахчисарай».
О переезде из байдарской округи в Бахчисарай пишет и Г.В. Есипов:
«В 3 часу поезд отправился чрез Байдарскую долину, м. Каморы и Мекензиев хутор обратно в Бахчисарай. Гористая дорога, а в особенности ненастная погода, дождик, ветер и грязь – замедляли переезд, и только в 11 часов, проехав 58 верст, приехали на ночлег в бахчисарайский дворец».
Павел Иванович Сумароков (1767–1846), современник Екатерины Великой, побывавший во время своего первого и второго приезда в Крым в Байдарской долине уже после смерти императрицы, обдумывал у села Скели установку ей памятника на том месте, где стояла палатка, устроенная Потемкиным для встречи российской царицы и ее свиты.
«Деревня Скелли кладет последнюю и лучшую на всё оттушовку; в ней Богоподобная Екатерина имела отдохновение, за сим-то плетнем стояла ее палатка, и освященные ее стопы пребудут на сем лугу незагладимыми», – пишет П.И. Сумароков в модном тогда романтическом стиле.
Вот как! Оказывается, место, где находилась «ставка Екатерины», было обнесено плетнем по прошествии 22-х лет поле ее приезда в Байдарскую долину!
Сумароков писал:
«Усердие советуется с благодарностию, определяет ей в мысли тут монумент, и стихи сами собою рождаются к надписям онаго».
Далее судья в полете поэтической фантазии записывает четверостишия, которые он наметил нанести на стороны воображаемого монумента:
«На первой стороне:
Природа между гор искусства убегая,
В Байдарах избрала обращик дав нам рая;
Но знак к бессмертию еще иной здесь дан,
На месте сем стоял Екатеринин стан.
На второй стороне:
Здесь милости олтарь и мудрости был храм,
Российску Божеству курился фимиам;
Зеленый этот луг был троном для полсвета,
Не сгладится во век священна столь примета.
На третьей стороне:
Под видом смертной здесь, бессмертная предстала
И безответну дань от новых чад сбирала;
Не златом был побор, к сиянию венца,
Прельщала души всех, и в плен брала сердца.
На четвертой стороне:
На самом сем месте стояла палатка, в которой премудрая Екатерина в сообществе с Императором Иосифом II соизволила иметь обеденный стол, 1787 года, Маия дня».
Не будем судить строго поэтические опыты судьи, а отметим его горячее рвение увековечить память о пребывании Екатерины Великой в Байдарской долине у села Скели. Может быть, и нашим власть имеющим современникам вернуться к такой мысли и осуществить ее на деле?
В свите императрицы находился граф Луи Филипп де Сегюр (1753–1830) – французский историк и дипломат. Он был послом Франции при дворе российской императрицы Екатерины II в 1784–1789 гг. Сохранилось письмо Сегюра к Потемкину, писанное тотчас же после возвращения из путешествия, в котором граф упомянул и Темпейскую, то есть Байдарскую, долину.
«Я там [во Франции – Т.Ш.] с восторгом опишу все те чудные картины, которые вы представили нашим взорам: коммерцию, завлеченную в Херсон, не смотря ни на зависть, ни на болота; флот, построенный в два лишь года каким-то чудом в Севастополе, ваш Бахчисарай, напоминающий Тысячу и одну ночь, вашу Темпейскую долину; ваши празднества, почти баснословные, в Карасубазаре; ваш Екатеринослав, где вы собрали в три года более монументов, нежели иные столицы в три столетия; эти пороги, которые вы подчинили своей власти, в ущерб авторитетности историков, географов и журналистов, и ту гордую Полтаву, на полях которой вы отвечали подвигом своих семидесяти эскадронов на критики, которыми невежество да зависть клеветали на вашу администрацию и опытность вашей армии. Если мне не поверят – вы в том виноваты: зачем сотворили столь много чудес в столь малое время и не гордились ими перед всеми, пока не показали нам их всех вдруг».
Сегюр оставил описание внешнего облика русской императрицы:
«Возвышенное чело,.. гордый взгляд и благородство всей осанки, казалось, возвышали ее невысокий стан. У нее были орлиный нос, прелестный рот, голубые глаза и черные брови, чрезвычайно приятный взгляд и привлекательная улыбка».
Императрица Екатерина II, увидев воочию плоды трудов князя Потемкина в Крыму и в Новороссии, писала ему из Москвы уже после отъезда из Крыма 27 июля 1787 года:
«Между тобою и мною, мой друг, дело в кратких словах: ты мне служишь, а я признательна, вот и всё тут; врагам своим ты ударил по пальцам усердием ко мне и ревностью к делам империи».
…После смерти светлейшего князя Г.А. Потемкина-Таврического и императрицы Екатерины Алексеевны было немало людей в России и Европе, злословящих и князя, и его дела, да и Екатерину Великую. На их защиту встал тот же крымский судья, который замышлял установить памятник царице в Байдарской долине:
«…Я стану говорить о Князе Потемкине… чему мы соделались очевидными свидетелями в полуденной России.
Не его ли пылкой предприимчивости обязана Империя за основание важнаго и оспоривающаго пред Одессою преимущество Херсона?
Не он ли населил посреди необитаемой страны Николаев?
Не его ли попечению приписать должно присоединение без шума оружия прославленной Тавриды, доставившей ему лестное наименование Таврического, и не чрез то ли оградилась Россия тишиною?..
Наконец, не он ли завел устрашающий Порту Черноморский флот и привел к робкому молчанию неприязненные ее ополчения?
Так, он всё сие образовал и еще в продолжение не многих лет, на что бы во всяком ином государстве потребны были целые столетия!
– Да это не ему, – возразят мне, – а Императрице… приписать должно.
– Согласен. Однако обыкновенный человек в силах ли приводить к окончанию замыслы такой Государыни?
Разве возможно, не быв великим, способствовать Великой?».
В Байдарской долине в Екатерининское время близ деревни Скели находился уже руинированный православный храм. Видимо, этот немаловажный факт имел значение при выборе места встречи для чествования императрицы в 1787 году. Императрице важно было подчеркнуть, что Таврида – каноническая православная земля, которую Россия взяла под свое покровительство.
Церковь сто лет спустя, в 1880-х годах, описал епископ Гермоген (в миру Константин Петрович Добронравин; 1820–1893) – духовный писатель, магистр Петербургской духовной академии, находившийся на Таврической кафедре:
«В Байдарской долине, близ деревни Скели, развалины храма: уцелела часть стены из громадных камней».
Нет сомнений, что Екатерина II и ее свита видели не только эту стену, но более обширные руины.
«Всемилостивейшая наша гостья», по выражению Потемкина, оставила неизгладимый след в истории Крыма. Таврида входила в новую эпоху своей истории. В Крым направляются ученые с целью исследования прекрасного и неизведанного края России. Сюда начинают приезжать поэты, писатели, художники, чтобы наполниться незабываемыми впечатлениями…
Фото из открытых источников
