Две сестры

Да, не Чехов. Но и нынешние сестры Москвой не больны. Разве что только там есть для них лакомая недвижимость. Вот за нее они родню и продадут, и в ломбард заложат. Недружные сестры не такая уж большая редкость. Даже среди близнецов, которые, как утверждают психологи, параллельно испытывают боль и страдания второй сестринской половинки. Наталья и Ирина Гордиенко были, как всем казалось, настолько близки, что замуж выходили в один день за лучших друзей. Несколько лет назад Ирина умерла.

Тут и проявилась сестринская любовь и память. Наталье досталась родительская квартира, от продажи которой они ни гривны не выделила детям покойной близняшки, несмотря на то, что в отличие от ее собственных детей они почти нищенствуют. Как приложение к квартире ей досталась масса материных и бабкиных золотых вещиц, которые родительницы поделили между сестрами, но дочери покойной сестры не досталось и тонюсенького колечка.

Распри обычно начинаются с детских лет как соперничество за родительские любовь и поощрения, а заканчивается иной раз в судебном заседании за квадратные метры. Большинство оказавшихся в состоянии сестринской войны винят в этом родителей. «С годами у меня вызрела такая мысль, — говорит Ольга Денисенко, — что я была для отца с матерью экспериментальным образцом, а младшая меня на пять лет сестра — светом в окошке.

Может быть, они сами повзрослели и уже второго ребенка хотели осознанно, а я как бы естественный, но в чем-то неизбежный результат супружеского секса.

Мама целыми днями возилась с младшей, потом и вовсе уволилась с работы. Став старше, мы как бы разделили родителей между собой: я была отцовой дочерью, сестра – материной. Мать ее всегда жалела, хотя ни здоровьем, ни личной жизнью, ни материальным благополучием сестра не обделена. Но она всегда умела плакаться, жаловаться и ластиться, и мать так привыкла, что ей всегда чего-то недостает, что лучший и больший кусок ей доставался. Так и с наследством вышло».

После смерти отца ее младшая сестра зачастила к матери, развернула на участке строительство, поставила новый забор и пускала старшую сестру проведать мать только по предварительной договоренности. Потом и эти визиты отменила, ссылаясь на болезнь матери.

Впустила только на похороны, но после этого родительский дом для Ольги Николаевны закрылся, на телефонные звонки младшая сестра не отвечала, разговаривать о наследстве категорически отказалась. Когда Ольга Николаевна обратилась к нотариусу с заявлением об установлении своей доли наследства, оказалось, претендовать она может только на четверть дома.

Как выяснилось уже в судебном заседании, младшей сестре помогли состряпать бумаги, что только она является наследницей родительского дома, а Ольга Николаевна якобы отказалась от него в пользу сестры. Сейчас суд разбирается с этим непростым делом, во вражду втянуты мужья сестер, их дети, многочисленные родственники, соседи и даже коллеги.

Но самое главное, сестры стали заклятыми врагами, ни о каком примирении даже не помышляющие. Напротив, каждая ломает голову, чем бы еще досадить другой и поделить родительский дом на свое усмотрение.

Надежду Васильевну, скорее всего, тоже ждут непростые времена: как-никак матери под девяносто. Ее отец при приватизации жилья отписал его в пользу нее и младшей сестры, хотя мать настаивала, чтобы огромная трехкомнатная квартира в хорошем районе и престижном доме досталась младшей дочери, потому что у нее двое детей, а у старшей один ребенок.

Но отец Надежды Васильевны был неумолим, он считал, что каждый родитель должен думать о своих детях. «У нас с матерью всю жизнь сложные отношения, потому что она никогда и не старалась скрыть, что у нее есть только любимая младшая дочь. С отцом они нещадно ругались по этому поводу, он как умел старался окружить меня заботой, похвалить. После его смерти мать стала требовать, чтобы я отказалась от своей доли в пользу сестры, но я ни в какую, потому что это воля отца.

Но с недавних пор одна из племянниц нежно возлюбила бабушку. Не исключаю, что мать как-то распорядилась своей частью квартиры вопреки папиной воле, потому что нотариально заверенного завещания он не оставил, а просто в момент приватизации сделал письменное распоряжение. Думаю, меня поставят перед фактом и предложат небольшие деньги.

Муж и сын убеждают меня плюнуть на дележку и отказаться, если мать действительно переиграла отцовское завещание. Но я не уступлю, потому что считаю свою долю компенсацией за детскую недолюбленность. А с сестрой мы за всю жизнь так и не стали родными: у каждого своя жизнь, свои друзья, встречаемся только у матери на дне рождения, если у нее со здоровьем без особых проблем, даже не созваниваемся.

Никак не могут разделить родительскую квартиру сестры Наталья и Юлия Черняевы. Обе они давно живут в разных городах и даже не каждый год приезжают в отпуск на море, но одна платит за квартиру, а другая настаивает на ее продаже. Старшая сестра, много лет живущая в Москве, никак не хочет верить, что вырученных от продажи родительской квартиры в Керчи денег ей не хватит даже на дверь от туалета в российской столице.

При жизни родителей они были очень дружны, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, стояли друг за друга горой, помогали, когда одной жилось хуже, чем другой. Квартира, которая, как надеялись родители, будет местом их встреч, стала камнем преткновения и почти рассорила их. Вот уже лет семь они не встречались, изредка перезваниваются, но каждый разговор между ними заканчивается ссорой и длящимся по несколько месяцев молчанием.

А сестры Ленина и Сталина Яночкины враждуют лет двадцать без малого. Квартира, что досталась им в наследство, слово доброго не стоит: двухкомнатная «распашонка» на последнем этаже «хрущевки». Но в безденежные девяностые младшая, живущая в Подмосковье и хорошо обеспеченная, не позволила старшей ни продать ее, ни пустить квартирантов.

Пришлось той вместе с мужем сменить свои интеллигентные профессии на рыночную торговлю и как-то перебиться самые тяжелые годы. Все, кто знает сестер и их историю, держат сторону старшей. Оно и понятно. После смерти матери, когда сестры еще были школьницами, старшая Ленина заменила Сталине мать и запившего с горя отца. Устроить свою личную жизнь она позволила себе только после окончания младшей престижного московского вуза и ее замужества. На свадьбе младшая сестра истово благодарила старшую за все заботы, называла маленькой мамой и целовала той руки.

Но когда семья старшей сестры оказалась без денег и работы, младшая не предложила помочь с работой, хотя в те годы все, у кого были родственные зацепки в Москве, сразу отправились туда на заработки. Несмотря на то, что Сталина с мужем и детьми уже в девяностые отдыхали в Турции и Египте, она держалась за квартиру в Керчи, как за шале в Швейцарии.

Расплачиваться за все коммунальные долги пришлось старшей сестре уже в двухтысячные, но и по сей день «убитая» за годы вражды квартира так и не поделена между сестрами, хотя с каждым годом она в отличие от ухоженных и отремонтированных квартир все дешевеет и дешевеет. У младшей сестры новый бзик: она хочет закончить свой земной путь на малой родине. Так что, скорее всего, дети родных сестер, унаследовав неприязнь друг к другу, «обогатятся» материнским спором за грошовую недвижимость.

Когда после приватизации родственникам стало что делить, основным предметом спора выступает недвижимость. Вклады на сберкнижке, золотые ювелирные украшения и предметы бытовой утвари утратили свою актуальную престижность. Понимая это, Валентина Игоревна в свое время посоветовала родителям отписать свою квартиру на младшую сестру. Они долго не соглашались, боясь обидеть старшую, но все же ей удалось настоять.

Их отца с матерью давно нет в живых, а таких дружных, семейно сплоченных, несмотря на большую разницу в возрасте, сестер редко встретишь. «Может быть, мы бы и не стали сориться из-за родительского наследства, потому что обе небезлошадные, но это исключило саму возможность конфликта и, как ни странно, сплотило нас. Там мы каждый год собираемся в дни памяти родителей, туда приезжают наши дети, и, надеюсь, внуки тоже поддержат эту традицию.

Многие удивляются моему поступку, но с возрастом я нашла ему объяснение. Я старше своей сестры почти на десять лет, она пошла в первый класс, а я в десятый, сказать по правде, мы по-настоящему, как две женщины, познакомились во взрослом возрасте. Но в детстве родители никогда не делали между нами различий: одной шубку и другой шубку, одной игрушку и другой игрушку, одной разрешили пойти в кино и другой тоже.

Да, шубки, игрушки и кино были у каждой свои, но покупалось и разрешалось обеим. Так же делились между нами обязанности, никто мне никогда не говорил, что я старшая и должна ей отдать, уступить, простить. С нас спрашивали одинаково, и я хорошо помню, как нас обеих наказали за то, что мы без спроса ушли кататься на санках и не купили к приходу родителей с работы хлеба. Нас с сестрой это очень сплотило тогда, хотя ей было семь, а мне шестнадцать».

Психологи уверяют, что сестринские отношения – это близость соперников, выросшая из ревности в семье. Дети тонко чувствуют, если кого-то любят больше и хорошо, если только ревнуют, а не начинают враждовать между собой. Если только родители стали на сторону одного из детей, пристыдили старшего, что обижает младшего, или наказали младшего, что лезет к старшим, — значит, развели по разные стороны, где они с возрастом только будут укреплять свои позиции. Сначала – родительской привязанностью, особым отношением, а потом и квадратными метрами.