Дустом не пробовали?

Начиная с вечера четверга, только ленивый владелец вышедшего из строя компьютера не «пропиарил» городского голову Керчи, оскорбленного критикой устанавливаемого на городской набережной памятника десантникам и не пожалевшего ответных слов для своих оппонентов. Но то-то и оно, что оппонентами мэра выступили не только журналисты одной из местных медиа-компаний, а и очень многие керчане, услышавшие [url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=8875]поток брани[/url] в свой адрес в эфире местной телекомпании, где градоначальник выступал со своим ежемесячным «сольником».

Странно, но до той поры, пока он не назвал главного адресата своего посыла, никого его постоянные унижения из членов городской громады особо не трогали. А ведь если подумать, то именно ответное безмолвие его начальственному хамству позволило распоясаться городскому голове до размеров всей страны. Все молча не один и не два года жуют сопли унижения, слыша, как мэр позволяет себе хамские выпады в чей-то адрес.

И когда его пришей-пристебаи за своей авторской подписью, но по его поручению поносят с газетных страниц нетерпимых им керчан, все молча сносят оскорбления. Сразу и не припомнить имен всех, кого он так или иначе задел за живое, но даже если и назвать их поименно, то они вряд ли будут этому рады и при личной встрече непременно скажут «Не надо было меня упоминать!», а в комментариях могут выразиться и почище.

Керченский мэр охамел не сразу – его хамство росло и крепло вместе с властью. Начинал с барски начальственного «ты», обращенного к женщине и пожилому человеку, но это считается как бы в порядке вещей, и многим ностальгически напоминает советского начальника, подтягивающего этой свойскостью подчиненного до своего уровня. Годы руководства городом не прошли для мэра даром: он почувствовал полную безнаказанность.

И вина за то лежит не на нем одном, а и на керчанах, спускавшем ему пренебрежение к себе. Ведь в тех же «прямых эфирах», последний из которых срезонировал на всю страну, градоначальник постоянно позволяет себе так или иначе оскорблять керчан, говорить о людях со злобой, ненавистью, неприкрыто унижая их, будто они мешают ему жить. И то, что он прежде не опускался до откровенного оскорбления, нисколько не извиняло его барское хамство.

Мэр Керчи особо и не стремится скрыть, что его раздражает в горожанах буквально всё: их обращения в вышестоящие инстанции, их неудовлетворенность работой коммунальных служб, их вечные стоны и жалобы. Он впрямую не называет керчан быдлом, но отношение к их просьбам, тон утомленного и пресыщенного жизнью барина и без лишних слов демонстрируют его полное пренебрежение к ним.

Его даже слова искренней благодарности не располагают к людям, стоящими классово и материально ниже него. И это человек, проросший из гущи народа, выросший в простой семье, во многом сделавший себя по образу и подобию тех, кто был на несколько голов выше него и на кого он хотел походить.

Прошлым летом на пляже случайно разговорились с отдыхавшими в Керчи харьковчанами, в дождливый вечер зацепившимися за телевизор и долго затем находившимися под впечатлением увиденной передачи с дивным названием «Час мэра». «Что, он всегда с вами в таком тоне разговаривает? – допытывались они у меня. – И вы это терпите?! А мы, наивные, полагали, что большего хама, чем наш Добкин не бывает! Нет, на фоне вашего мэра наш — сэр!»

И наш разговор поменял плоскость — мы стали обсуждать, играет ли роль семейное воспитание и образование в жизни людей, находящихся на приступках власти. Вывод, к которому пришли мои случайные собеседники, был однозначен, как окончательный врачебный диагноз: имеет. И опять-таки они привели в пример своего резко полюбившегося им мэра.

«Наш, конечно, хам, но вырос он в интеллигентной семье и заложенное родителями окончательно в нем не погибло. Матом он разговаривает не только в известном ролике, а и с подчиненными, но на людях, в телепередачах, на встречах с бабушками вы не увидите более любезного, корректного и уважительного собеседника».

Мне бы не хотелось опускаться до уровня своего мэра и унижать его тем, что он родился и вырос в простой семье. Но когда я слышу, как он разговаривает с рядовыми горожанами, всегда вспоминаю пословицу, которую в детстве мне часто доводилось слышать от человека, выросшего в простой и многодетной деревенской семье, без блата и волосатой руки достигшего положения руководителя крупного подразделения.

Он любил повторять «як из пана пан, так то пан, як из хама пан, так то хам». Ему доводилось общаться с людьми разного начальственного калибра, от мелкопоместных царьков до министров, и опыт делового сотрудничества с ними убедил его, чем умнее, интеллигентнее, воспитаннее и образованнее человек, тем уважительнее и с большим почтением он относится к людям, уступающим ему общественным статусом и всем остальным тоже.

Все мы взрослые люди, и всем нам сотни раз доводилось убеждаться в правоте и точности этой пословицы. В действительности, получившие хорошее воспитание люди, достигшие вершин карьеры и положения, гораздо реже позволяют себе демонстрировать собственное превосходство, понимая, что не всем повезло родиться с серебряной ложкой во рту.

Но когда наверх возносится казавшийся своим в доску парень, поротый ремнем отцом-пьяницей, не едавший конфеты слаще морковки, заслуживший снисхождения учителей и школьный аттестат жалостливым отношением к себе, то чаще всего он оказывается наглым, зарвавшимся нахалом, хамом и наглецом, словно хочет отыграться на окружающих за каждый прошедший день своей незадавшейся жизни.

И какой бы дорогой марки костюм не прикрывал его начальственное тело, в каких заграницах ему не доводилось бы бывать, с какими большими людьми ручкаться, его личное ничтожество все равно возьмет верх над неожиданно свалившимся барским положением.

Оно и проявляется в унижении вчера еще равных ему, от которых он всеми силами пытается откреститься. Большинство керчан ничем особо не отличаются от мэра: выросли в обычных семьях, каждый, как умел, добивался в жизни работы, материального положения, хотя в городе найдется немало людей умнее, образованнее, культурнее его, которых коробит его неграмотная речь, его поведение распоясавшегося царька, зажратость его семейки и коррупция внутри его команды.

Мэр Керчи позволяет себе топтаться на тех, кто по наивной глупости считает, что заменить его в городе некем. И эта молчаливая покорность керчан, которые из боязни потерять бизнес и работу, терпеливо сносят его глумление над ними, и привело к тому, что мэр уже не только переквалифицировал учителей, врачей и госслужащих в дворников, а открыто и без стеснения называет всех, кто имеет собственное мнение, «выродками», «дебилами», «говнюками», «фашистами».

Первыми не стерпели и взвились сотрудники одной медиа-компании. Но ведь поддержали их только те коллеги, что работают в крымских изданиях. Выходит, все остальные солидарны со сказанным мэром и вполне заслуживают брошенных в лицо керчанам оскорбительных слов. Да и горожане, смелые в интернете, ничем более, кроме борзых комментариев, не ответили городскому голове. Так, может, ему стоит дустом попробовать, если слов оскорбления недостаточно?