КРЫМЧАНЕ ЗАЩИЩАЮТ СЕКОНД-ХЕНД
Славяне в большинстве своем люди хоть и бедные, но гордые. Не стесняются говорить о своей страсти к секонд-хендам лишь состоятельные модники, совершающие регулярные вояжи по кучам б/у одежды в поисках эксклюзива. А вот потребители со средним и низким достатком, хотя и роются в кучах европейских обносков, но стыдятся этого и не распространяются о происхождении своего гардероба. Да и бизнесмены, заработавшие состояние на продаже одежды с чужого плеча, не хвастаются этим. Угроза, нависшая над украинскими «секондами», заставила всю эту многомиллионную армию людей раскрыть карты 22 сентября — в день, когда в каждом украинском городе прошли акции протеста против запрета на ввоз секонд-хенда в Украину. В Симферополе на площади Ленина собралось порядка двухсот продавцов и покупателей.
Правительство устроило неразбериху со своей борьбой против б/у одежды: сначала глава Госкомпредпринимательства Михаил Бродский заявил, что запрет на ввоз «секонда» будет прописан в новом Налоговом кодексе — но этот документ регулирует налогообложение, а позволять или запрещать импорт чего-либо может Таможенный кодекс, о чем позже заявил Борис Колесников.
Нельзя согласиться и с тем утверждением, что одежда с чужого плеча не дает развиваться отечественному легпрому. Вещи украинского производства и импортные б/у, во-первых, находятся в разных ценовых категориях, во-вторых, сильно отличаются по качеству (европейский трикотаж даже после того, как его уже носил кто-то, и на вид и на ощупь дает фору украинскому), в-третьих, отечественный производитель покрывает далеко не все ниши рынка, например, он производит много детской одежды, женского и мужского нижнего белья, носков и спортивных костюмов, но вы нигде не купите, например, модную молодежную одежду.
Дмитрий Любушкин»
Судите сами: чтобы одеть женщину, скажем, на прогулку с ребенком, нам понадобится 185 грн. в секонд-хенде (джинсы — 40 грн., трикотажный топ — 25 грн., кроссовки — 60 грн., ветровка — 60 грн.) и 490 грн. в магазинах отечественного производителя (джинсы — 120 грн., трикотажный топ — 60 грн., кроссовки — 150 грн., ветровка — 160 грн.). Украинский гардероб не так уж дешев, да и, если разобраться, никакой он не украинский, потому что сырье все равно импортируется из других стран.
«Директора швейных фабрик убеждены, что проблемы легпрома не в секонд-хэнде, а куда глобальнее: в отсутствии материальной базы, дефиците ресурсов, в массовом переходе на работу по давальческой схеме, — делится с нами своими соображениями Дмитрий Любушкин, представитель ассоциации дилеров одежды секонд-хенд в Крыму. — Секонд-хэнд к этому не имеет никакого отношения. И легкая промышленность нам не конкурент, как и мы ей. Для нас и них конкурент — это китайский ширпотреб, ввоз которого нужно как-то квотировать. Пройдитесь по вещевому рынку. Много вы там отечественной одежды найдете? Вообще не найдете! Все из Турции и из Китая».
По утверждениям Любушкина, украинский бюджет в 2009 году получил 400 млн. грн. налоговых отчислений именно от секонд-хенда, и эта отрасль входит в тридцатку самых прибыльных для страны.
В то же время в правительстве утверждают, что торговцы б/у одеждой не доплачивают в бюджет миллионы, потому что в большинстве своем работают на едином налоге и не имеют кассовых аппаратов, а продают товар тоннами. А провоз тюков с европейскими обносками, по мнению противников секонд-хенда, — это криминальный бизнес, ничуть не менее прибыльный, чем поставка наркотиков и оружия. Ведь, по слухам, именно в фурах с «секондом» провозится львиная доля контрабанды, да и сама одежда с чужого плеча частенько попадает в страну нелегально.
Любовь 7 лет занимается
секонд-хендом»
«Проблема с контрабандой есть, — утверждает Дмитрий Любушкин, — и она нам мешает, может быть, еще больше, чем государству. Но ведь у нас есть правоохранительные органы, которые обязаны бороться с контрабандистами. Мы-то тут причем, мы сами страдаем от нелегалов, а нас за их грехи еще и хотят лишить бизнеса?»
Любовь уже 7 лет занимается секонд-хендом, этот бизнес кормит ее семью: «Всего лишь нескольким человекам в Верховной Раде, которые переходят из партии в партию и все время пытаются запретить секонд-хенд, это выгодно. Сегодня много говорят о том, что пенсионерам и малоимущим будет негде одеваться. А кто вспоминает о тысячах людей, которые потеряют свой бизнес, и еще большем количестве тех, кто лишится работы?»
По данным ассоциации дилеров одежды секонд-хенд, в этой сфере торговли заняты до 325 тыс. человек, а одеваются в одежду с чужого плеча 60% всего населения, начиная с младенцев и заканчивая стариками.
«В нашем городе рабочих мест могут лишиться 300 человек, — рассказывает Ольга, продавец секонд-хенда в Евпатории. — А 70% лишатся возможности одеваться, как им хочется. Вы знаете, наши клиенты — это не только малоимущие. В норковых шубах люди приходят и роются в секонд-хендах, потому что у нас можно найти фирменные вещи от Версаче и Армани, а то, что продается в бутиках — это подделки». С последним тяжело не согласиться. Торговцы китайской и турецкой одеждой накручивают до 600% стоимости товара, но тоже работают без кассовых аппаратов, да еще и выдают ширпотреб за брендовую одежду. По словам одного из торговцев б/у одеждой, не пожелавшего представиться, максимальная «накрутка» на «секонд» составляет 300%, но и то для тех, кто умудряется из тонн обносков выуживать брендовые вещи. 300% — не 600%, согласитесь.
Глас народа»
«Мы покупатели постоянные, — рассказывают студенты, пришедшие на акцию поддержать любимый магазин. — Находим довольно интересные вещи. Если ты миллионер и живешь в Киеве, ты можешь, конечно, модно и стильно одеваться в брендовую одежду. Но в Симферополе это можно сделать только в секонд-хенде».
«И я не стесняюсь того, что 70% моего гардероба куплены в секонд-хенде, — добавляет молодая девушка, — и все, что на мне сейчас надето, тоже оттуда». Если легальную торговлю европейской б/у одеждой запретят, то этот бизнес просто уйдет в тень, как случилось с казино и игровыми автоматами, — об этом твердят торговцы, а покупатели подтверждают свою готовность искать контрабандный товар в подполье.
Пожалуй, аналогия с игровым бизнесом лучше всего демонстрирует, что попытка запретить ввоз секонд-хенда — это отнюдь не радение о судьбе украинского легпрома. Во-первых, настораживает то, что обе эти инициативы имели место перед выборами, а это наталкивает на мысль, что торговлю обносками контролирует кто-то явно не из Партии регионов, и этот кто-то может ради бизнеса поступиться местами в местных советах.
Во-вторых, как гласит бизнес-мудрость, «чтобы что-нибудь стало сверхприбыльным, нужно сделать это нелегальным». Игорный бизнес ушел в подполье, теперь он не лицензируется и не облагается никаким налогом, зато игроманов меньше не стало. То же самое может произойти и с секонд-хендом. Ясно одно: наши люди одевались, одеваются и будут одеваться в чужие обноски, пока а) не станут больше зарабатывать, б) пока наш рынок одежды не станет более или менее легальным и цивилизованным, нам перестанут выдавать китайские и турецкие подделки за брендовый оригинал, научатся ставить адекватные цены на товар, и в) пока наша легкая промышленность не повернется лицом к потребителю, а государство — к ней.
P.S. На акции в поддержку секонд-хенда в Симферополе присутствовала символика, которую трудно не ассоциировать с БЮТ — красные сердца на белом фоне. Однако организаторы утверждают, что это чистое совпадение.
