Под хрустальный звон бокалов будущее семейное счастье кажется бескрайним. Оно видится в таком розовом свете, что впору зажмуриться от яркости кислотных красок. Не то что о плохом не думают — вообще часто и густо не думают, идя в ЗАГС или под венец: любовь застит глаза. Они широко открываются лишь в тот момент, когда окончательно и бесповоротно становится ясно, брак на излете и близок к финальной точке, то есть к разводу. Вот тогда включаются мозги, начинают прислушиваться к умным советам старших и вести себя по-взрослому. Однако все равно нет никаких гарантий, что расставание пройдет мирно.
На поверку оказывается, что далеко не все могут вести себя в таких пограничных ситуациях цивилизованно. Кому-то жаль отдавать супруга в чужие руки, кто-то болеет душой за общего ребенка, а для кого-то самой большой потерей оказывается совместно нажитое имущество — и каждый готов в этой борьбе дойти до конца.
Путь к нему бывает долог и тернист. И происходит это обычно потому, что на начальном этапе строительства новой семьи никто из супругов не взял на себя смелость и ответственность завести разговор о неприятном и кажущемся на заре счастья невероятном: об условиях возможного расставания. Сколько бы ни учили семейные психологи будущих супругов договариваться на берегу и важные вопросы обсуждать до свадьбы — умным советам не внемлют. Большинство вступающих в брак не дают себе труда обговорить темы, которые могут вызвать в последующем серьезные разногласия, например, намерение заводить ребенка или распоряжение общими финансами. С партнером надо разговаривать, советуют те самые психологи, а не прятать голову в песок, уподобляясь героини «Унесенных ветром», неустанно повторявшей: «Я подумаю об этом завтра». Завтра будет не просто больнее расставаться, а и гораздо сложнее.
Европа давно нашла выход из таких неловких положений: брачный договор. Но у нас за девятнадцатилетнюю историю узаконенного государством существования брачные контракты так толком и не прижились. В прошлом году, по данным Министерства юстиции, на триста тысяч сыгранных на Украине свадеб брачные контракты заключила тысяча пар. Как показывает скромный опыт отечественных нотариусов, наши молодожены ограничиваются вопросами раздела имущества. Редко кто дает себе труд подумать о главном последствии брака — детях — и прописывает, кому достанется чадо, и за чей счет оно будет расти и образовываться.
Иностранные молодожены в брачных договорах не стесняются оговаривать такие, на наш взгляд, мелочи, как распределение домашних обязанностей. Там давно смирились с мыслью, что брак не вечен, и никто не застрахован от развода. Они детально оговаривают все условия, чтобы потом безболезненно выпутаться из брачных уз. Условия западных брачных контрактов вызывают улыбку даже у отечественных юристов, потому что они регулируют личные отношения типа кому мыть посуду и сколько раз в неделю исполняется супружеский долг. Появившийся у нас в 1992 году с внесением дополнений в Кодекс о браке и семье институт брачного контракта получил большую значимость в Семейном кодексе, где ему посвящена целая глава. Однако и ею регулируются только имущественные отношения между супругами, определяются имущественные права и собственность.
Трудно привыкают к европейской предусмотрительности даже те наши соотечественники, кто устроил свою семейную жизнь за границей и уж, конечно, их родственники. Единственная дочь Анны Георгиевны Лапузо вышла замуж за словака. «Зять был женат, имеет взрослого сына и, может быть, поэтому сразу оговорил с моей Машей составление брачного контракта. Я поначалу страшно расстроилась: зять отписал в случае развода или своей кончины, которые могут случиться на протяжении трех лет, всю недвижимость, кроме квартиры, где они с дочерью жили, на сына. Но оказалось, зря я волновалась. После рождения дочери и переезда в Америку, зять составил новый контракт прямо-таки с фантастическими условиями для дочери и внучки. В случае развода с моей дочерью или кончиной зятя они с внучкой получают все его имущество и банковские счета. Я бесконечно благодарна ему за эту предусмотрительность не столько даже потому, что не обидел моих дорогих девочек. Ведь он избавил их возможных судебных тяжб с его сыном».
У бывшей керчанки Людмилы Николаевны Рудь четверо взрослых, замужних и женатых, детей и все вступали в брак с составлением контракта. «Мы живем с мужем тридцать семь лет, — ответила она мне по электронке. — Вышло так, что жили и в СССР, и в Аргентине, и в Израиле, теперь вот в США, но нам и в голову не приходило о чем-то договариваться, хотя ситуации были самые разные, порой неожиданные. А дети, из которых только младший сын женат на коренной американке, первым делом все обговорили, обо всем договорились, и это нисколько не испортило их семейной жизни. Мне, по правде сказать, удивительны все эти договоры, но им жить в этой стране, и надо жить по ее законам».
Предусмотрительность в браках, где есть, что и с кем делить — дело, безусловно, хорошее и нужное. Ведь чем черт не шутит, пока Бог спит, поэтому продумать развитие жизни наперед — не самая худая мысль для вступающих в брак. Однако наши молодожены такой идеей проникаются редко. В практике опытнейшего керченского нотариуса Валентины Петуховой был единственный случай составления брачного контракта. «И то его инициаторами выступили родители, — с улыбкой говорит Валентина Антоновна. — Семьи жениха и невесты состоятельные и в случае развода детей они, прежде всего, пожелали обезопасить свои капиталы и бизнес. Брачным контрактом закрепляется правовой статус имущества. Речь в нем, безусловно, может идти о том, с которым супруги вступают в брак, но прежде всего, их интересует правовой подход к совместному нажитому. Оно либо делится пропорционально, либо достается при разводе тому, на чьи средства приобреталось, — это уж как решат сами вступающие в брак. Надо особо подчеркнуть, что имущество закрепляется как совместно нажитое супругами, и при разводе бесполезно требовать долю ребенка, как происходило в СССР, где та же жилплощадь делились на всех членов семьи. Об этом следует помнить женщинам и их родственникам и оговаривать касающийся детей круг финансовых вопросов».
Вопрос, почему же эта здравая традиция Запада никак не желает прививаться на нашу почву, я задавала юристам, психологам, молодым, их родителям, и ответы, надо сказать, мало чем отличались. «Некоторые говорят, что брачные контракты не приживаются у нас, потому что основной части населения страны нечего делить, — высказывает свою точку зрения Валентина Петухова. — Это, безусловно, один из мотивов, но не основной. Главная причина в том, что мы боимся обидеть партнера, дать ему повод усомниться в наших чувствах к нему». Доцент кафедры психологии Керченского экономико-гуманитарного института ТНУ Галина Мазилова считает, что для ассимиляции западной традиции в нашем менталитете необходимо никак не меньше пятидесяти лет, то есть на искоренение дедовских традиций и утверждение новой практики потребуется жизнь двух поколений соотечественников.
«У нас до сих пор подвергаются обструкции браки по расчету, их осмеивают юмористы, а брачный контракт — это в определенной степени расчетливость супружеской пары, — объясняет Галина Борисовна. — Финансовая сторона в рейтинге партнерских отношений не поднимается выше четвертого, а то и шестого места. Люди скорее готовы изобрести свой вариант супружества — гостевой или отпускной, чем решать финансовые вопросы в законном браке. В нашей ментальности основными мотивами для вступления в брак являются любовь, желание иметь детей, общность взглядов и интересов, традиционность. Даже столь естественная и многим понятная меркантильность, как стремление улучшить за счет партнера материальное положение, и та считается второстепенной и осуждаемой. Мне думается, причиной негативного отношения к брачным контрактам как раз является нестабильность финансового положения основной части населения, которая не готова мириться с договором об условиях будущей жизни, вроде как мало что может случиться».
Согласна с коллегой и практический психолог Екатерина Ермолина: «У наших молодых дедовский менталитет. Запад на брачных контрактах давно стоит, а у нас на первом месте чувства, эмоции, любовь-морковь. Отечественная культура и воспитание не предполагают разговоров о деньгах, нам как-то совестно заводить об этом речь. Предложи составить брачный контракт и сразу получишь в ответ «ты меня не любишь!», «ты мне не доверяешь!» Какое любящее сердце выдержит такие обвинения — вот и получаем при разводе скандалы, суды, ссоры родственников, битье посуды, а то и мордобой. Чтобы наши люди срослись с пониманием западной культуры брачных отношений, надо изменить внутреннее отношение к финансовой стороне супружества».
Интересное определение брачного контракта довелось мне услышать от электромеханика Всеволода Лысякова, который созрел для брака, но несколько сбит с толку советом практичной и мудрой мамы, заботящейся о том, чтобы в случае развода единственный сын не остался без порток. «Брачный контракт — это как подготовка к военным действиям в мирное время, — сказал Сева. — Но мне никак не удается переубедить маму, что думать о разводе на пороге ЗАГСа святотатство, а она уверяет, что в жизни всякое возможно, в том числе и развод. И как преподаватель русского языка и литературы приводит мне в пример Пушкина, который после своей гибели оставил вдове в наследство одни долги, но она сумела вернуть свое богатое приданное, потому что имела брачный контракт. Мама отводит мне роль Натальи Николаевны, так как я хорошо зарабатываю, бабушка завещала мне двухкомнатную квартиру, в гараже меня ждет иномарка, а моя девушка — студентка из семьи очень скромного достатка. Но я пока не решаюсь на такой шаг: боюсь обидеть недоверием свою любимую».
Опасения молодого человека вполне понятны: опять наша проклятая ментальность не позволяет задуматься о вероятных последствиях брака. Понимание приходит после набитых собственным опытом шишек. «Моя вторая жена преподала мне отличный практический урок, — откровенничает Алексей Шутов. — Я работал за границей и чтобы не показывать доходы, записал все приобретенное имущество на нее. А это немало: квартира, несколько ларьков на рынке, машина, участок земли и начатое строительство дома, банковский счет. Накануне очередного приезда на родину я, как обычно, перевел на ее имя заработанные деньги, так что это не тот случай, когда муж неожиданно возвращается из командировки. Все, напротив, было ожидаемо и известно. Но дверь квартиры своим ключом открыть не сумел: она поменяла замок, сняла деньги со счета и пустила меня голым «в Африку гулять». Винить некого — сам дурак. Свое финансовое положение я через несколько лет восстановил, но теперь все имущество на родителях, так что кому-то я достанусь сам собой красивый. Будущая моя жена должна быть умной женщиной, чтобы согласилась на брачный контракт».
Надо заметить, что сейчас все больше родителей с первых дней семейной жизни своих деточек стелют соломку под вероятный развод. Они дают за детьми богатое приданное, предусмотрительно записанное на родителей, чтобы ничего не пришлось делить.
Но чаще всего «в ум входят» после скандальных разводов. Виктория Журбина и не предполагала, что после тринадцати лет семейной жизни останется у разбитого корыта. Квартиру они с бывшим мужем купили в браке, но после некрасивой кулачной ссоры, поставившей финальную точку в отношениях, их с сыном показательно выставили оттуда. Теперь они снимают жилье и ждут решения суда, который определит, как поделить между враждующими сторонами однокомнатную квартиру, бэушный автомобиль и выбить из бывшего мужа алименты сыну. Ни на какие уступки и мирные переговоры бывший муж не соглашается, настаивая, что Виктория лучше зарабатывает и имеет больше возможностей приобрести новое жилье.
«Если у меня когда-нибудь возникнет желание устроить свою личную жизнь, о чем сейчас я даже думать не могу, или не стану оформлять отношения официально, либо пойду на это с брачным контрактом в руках, — говорит Виктория. — Это обо мне сказано «сильна задним умом». Но как я могла подозревать в подлости человека, которого я знаю с детского сада, с которым сидела за одной партой в школе и жила в соседнем доме? Мне не так обидно, что он оказался ничтожеством, а я набитой дурой, как больно за ребенка, которого он выбросил, как котенка, из собственной квартиры и заставил ютиться по чужим углам. Вот что значит жить чувствами, а не рассудком».
Чем не повод учиться на чужих ошибках? И видя, насколько морально и материально выпотрошенными выходят из неудавшихся браков бывшие супруги, начинаешь задумываться, что брачный контракт вполне годится в качестве семейной подстраховки при фатальных размолвках. Как бы ни попахивал он меркантилизмом, это здравая предусмотрительность и не стоит ее рассматривать как проявление недоверия. Это, с одной стороны, финансовая сделка, а с другой, гарантия от послесемейных раздоров и многомесячных судебных процессов, где представитель государства вынужденно принимает решение за бывших супругов, не сумевших договориться, как поделить нажитый непосильным трудом компьютер.
с сайта pukmedia.com
