НЕПРОСТОЙ РАЗГОВОР О ПАТРИОТИЗМЕ
Ревело пламя Огненной земли,
Волна кипела и на дно бросала,
И, красная от пролитой крови,
О берег пенный билась и стонала.
Вонзил салют огни в ночную высь,
И обелиск хранит покой солдата,
Который здесь свою оставил жизнь,
На склонах древнего, седого Митридата.
Автор этих строк из «Мадригала городам-героям» — преподаватель гуманитарных дисциплин Керченского политехнического колледжа Национального университета пищевых технологий Леонид Панин известен как активный участник, организатор и устроитель театрализованных представлений, приуроченных к объединенным общей военной темой праздникам. Он отдается этому душой, тратит неимоверно много времени на написание сценариев и репетиции и от того вопрос о побудительных мотивах этого увлечения не кажется праздным.
— Чем вызван повышенный интерес к истории войны: со связанными с детством рассказами или он определен местом рождения? А может, вы вспомнили, что в ваши школьные годы популярным досугом было участие в работе клубов боевой славы или, напротив, увлечение пришло с возрастом, когда появилось понимание и осознание сути событий?
— Я родился в послевоенной Керчи, рос и взрослел вместе со сверстниками, которых просто невозможно сравнить с нынешними мальчишками. Некоторые из моих тогдашних старших приятелей знали о войне не понаслышке, потому что в раннем детстве пережили ее, а другие, такие как я, видели, что принесла война даже одному нашему городу. Керчь была полностью разрушена, и наши детские игры проходили в развалинах. Они были повсюду, и одно это запало мне в душу — мы знали, что это следствие войны. И, конечно, рассказы отца. Он воевал в районе Новороссийска, после войны оказался в Керчи и, естественно, много рассказывал мне о войне. Мне, как всякому мальчишке, было интересно, но сказать, что я был увлечен историей военных событий, было бы преувеличением.
Наша учительница литературы Таисия Ивановна Дроздова занималась поиском материалов об истории женского полка ночных бомбардировщиц, где воевали Вера Белик и Женя Руднева, и мы все ей дружно помогали писать письма в архивы, оставшимся в живых летчицам и родственникам погибших. Но вплотную я этим не занимался — был увлечен театром, стихами.
Интерес к войне пришел позже, в зрелом возрасте. Во-первых, я отслужил в армии, а в наше время это было делом престижа для молодого человека. Армия многому меня научила, можно сказать, что после службы я вернулся другим человеком. Это оказало определенное влияние, потому что я почувствовал запах пороха. Я служил в Чехословакии в 1968 году во время известных событий, поэтому пороху понюхал не на стрельбищах. Пришлось повоевать, поэтому у меня совершенно иное отношение к людям, которые были в настоящем бою. После армии я семнадцать лет прожил на севере и там тоже соприкоснулся с военными событиями. В Мурманске, где я жил, фронта не было, но там сохранились места, где проходила линия обороны, где полегли тысячи советских солдат. Я участвовал в организации мероприятий, и хотя бы косвенно прикоснулся к военным событиям.
После возвращения в Керчь обживаться было трудно: старые друзья разъехались, время заводить новых упущено, но я повстречал хороших людей, влился в самодеятельный театральный коллектив, стал участвовать в городских мероприятиях. И вот уже по меньшей мере лет пятнадцать являюсь участником всех мероприятий, что проводятся в Керчи и так или иначе связаны с Великой Отечественной войной: День освобождения города, День Победы, День партизан. Я автор сценариев этих празднований, вместе с художественным руководителем городского Дома культуры Юрием Коротковым работаем над их проведением.
Сотрудничаем с начальником управления культуры Александром Коноваловым. Несмотря на свое чиновничество, он остался прекрасным музыкантом, в соавторстве с ним написаны около двух десятков песен, которыми как музыкальным сопровождением оформляются многие городские мероприятия, в том числе и напрямую завязанные на военной тематике. Одна из них, «Восемнадцать», посвященная эльтигенцам, получила признание на музыкальном конкурсе и регулярно исполняется на Митридате в День Победы.
В нашем колледже существует студенческий клуб имени Павла Максимовича Ягунова, который мы создали с коллегой Виталием Некрасовым. Он великолепно знает военную историю Керчи, Аджимушкайских каменоломен. В одном из специально оборудованных классов создана экспозиция. Хотим сделать военный музей, у нас налаженные крепкие связи с живущими в Керчи ветеранами войны, здесь проходят встречи с ними, здесь мы посвящаем студентов в члены клуба. Мы приобщаем детей к истории войны, и видим, что им это необходимо. Мы никого не тащим туда насильно — они сами идут в клуб. И когда видишь, что им это интересно, они с удовольствием участвуют в наших мероприятиях, на душе становится хорошо.
Я не могу сказать, что мне нравится заниматься историей войны — это уже стало частью моей жизни. Это и дань памяти отцу, и собственный интерес и вообще в нашем городе невозможно жить без военной истории, потому что Керчь — ее воплощение.
— Керчь глубинными корнями связана с военной историей — в этом я с вами согласна. Но и здесь немало примеров иного рода, когда бюст Героя Советского Союза убирается из вестибюля школы, потому что он диссонирует с евроремонтом; музей боевой славы выселяется из помещения, потому что в нем размещают компьютерный класс…
— Всё зависит от директоров школ: одни чтут традиции патриотического воспитания — сами выросли на этом; другие,видимо, решили предать их забвению, потому что им самим военная тематика неинтересна, потому что они не были подвязаны к этой теме в своём детстве. Давайте рассуждать: патриотизм — будь это даже по отношению только к своему городу — не рождается на пустом месте, это всегда результат воспитания. Наш техникум, например, никогда не носил имя героя войны, но мы создали здесь клуб имени Ягунова, развиваем патриотическое движение, и наши учащиеся с увлечением занимаются историей войны, участвуют во всех городских мероприятиях, их можно видеть в День освобождения Керчи и 9 Мая на Митридате, в Аджимушкайских каменоломнях в День партизан.
Мы сами не живем спокойно и другим иной раз от нас житья нет. Вспомните, какой документальный фильм о героических бойцах Аджимушкайских каменоломен сняла группа телеканала «Интер». Так мы завалили всех письмами после выхода его на экран, подняли настоящую бурю. Мы обратились к президентам Украины и России с ходатайством о награждении бойцов-аджимушкайцев правительственными наградами. Никто из воевавших в каменоломнях никогда не был отмечен воинскими наградами даже посмертно!
Мы не оставляем надежды, что хотя бы полковник Павел Ягунов, подполковник Иван Парахин и старший батальонный комиссар Григорий Бурмин обретут заслуженный почет и посмертно будут награждены Звездами Героев. К воинам подземного гарнизона отношение было несправедливое, они не отсиживались там — они ушли в каменоломни, потому что им просто некуда было деваться. Когда после зачистки оттуда вывели восьмеро живых, то их отправили в концлагерь, а вы знаете, как относились к тем, кто там был, поэтому ни о каких наградах не могло быть и речи. Мы говорим «герои-аджимушкайцы», а на деле они таковыми не являются, потому что знаков воинского отличия ни у кого из них нет даже посмертно.
— Почему же при такой активности патриотического движения колледж не носит имя героя войны, тем более есть веский повод называться именем выпускника — Героя Советского Союза Анатолия Кокорина?
— Пока мы размышляли над этим, наш политехникум стал Керченским политехническим колледжем Национального университета пищевых технологий. Может быть, это и возможно, но пока вопрос так не стоит. В конце концов, вы сами привели пример того, как предаются забвению имена героев, когда это входит в противоречие с модными стандартами. У нас же все иначе: имени нет, а патриотическая работа стала смыслом воспитания в нашем учебном заведении. Два года работает студенческий клуб имени Ягунова, но это, с одной стороны, точка отсчета в патриотическом движении, а с другой, продолжение налаженной многолетней работы.
— А что стимулирует интерес нынешней молодежи, которая, как вы сами сказали, совсем иная, чем ваши ровесники, к истории войны?
— Сказать честно? Не знаю, не могу понять механику этого. Совершенно новое поколение, и в чем тут дело — в родителях, в городской обстановке, в нас — ответить в точности не возьмусь. Знаю одно: мы не занимаемся агитацией, не высаживаем им мозг. Но думаю, нашим студентам занятия в патриотическом клубе приносят удовольствие, они входят в абсолютно иной мир и с участием в театрализованных представлениях сами проникают в события далеких для них лет. Они, может быть, не вполне осознают родившийся интерес и не вполне понимают, что занятия в клубе, участие в представлениях восполняют недополученные в ходе учебного процесса знания о войне, потому что ее изучению отведен железный минимум в программе, от силы восемь часов. Поэтому, прежде всего студентами движет интерес. Надеюсь, элемент патриотизма тоже присутствует: всё же все они керчане.
— Но почему этого нет в других учебных заведениях?
— Очевидно, там некому их завести. Все равно нужен инициатор, сам увлеченный историей войны как пример, как движущая сила.
