Чем дальше уходит детство, тем выпуклее, ярче и как бы осязаемее воспоминания о нем. Умом понимаешь, оно ускользнуло окончательно и бесповоротно, а то и дело возвращаешься к тем сладким моментам жизни, когда все виделось в розовом свете и не было ни больших печалей, ни крупных разочарований, ни совсем уж горьких обид — и это по-настоящему греет душу. Только сейчас понимаешь, что было полнейшей глупостью стараться быстрее, вскачь гнать время, чтобы поскорее стать взрослыми, обуть мамины туфли на каблуках, выцыганить футлярчик с остатками помады у старшей сестры и подластиться к бабушке, чтобы не забыла, как обещала, передать по наследству старинный, еще от ее бабушки, золотой перстенек.
Но вот выяснилось, собственный опыт детства нисколечко не повторяется в современных детях. Кого ни спроси — взрослыми становиться не торопятся. Поумнели, что ли? Иначе смотрят на жизнь? Или, скорее всего, сама жизнь, сплошь и рядом состоящая из проблем, забот и преодоления трудностей, стала для них лучшим советчиком. «Быть взрослым — это труд, — без тени сомнения, с какой-то недетской убежденностью говорит восьмиклассник Никита Ветров. — Ну не в том смысле, что работать надо — я тоже летом кручусь, как могу, а вообще, сложно приходится». Вывод Никита сделал из опыта своей жизни, видя, как несладко приходится маме, поднимающей его в одиночку.
Пятиклассница Эля Величко — средоточие жизни большой семьи, где разведенные родители не сделали ее объектом дележа между собой, бабушками и дедушками — девочка одинаково всеми обласкана и любима. Она считает, что ребенком быть лучше, чем взрослым потому, что «за тобой все ухаживают». Как и у Никиты, желания взрослеть у Эли нет. Жизнь ее семьи вращается вокруг единственного ребенка, как Земля вокруг своей оси, и от каждого девочке достаются внимание, забота и любовь, на фоне которых строгость мамы только оттеняет все радости ее детской жизни.
Ее подружка, четвероклассница Вика Казакова, взрослым ничуть не завидует. «Ой, у взрослых одни проблемы, — уверенно заявляет девочка. — У них работа, им надо деньги зарабатывать. Хотя я тоже зарабатываю! Меня приглашают на швейную фабрику и платят за примерку пять гривен, за съемку — десять-пятнадцать, за показ — пятнадцать-двадцать. Но это мои деньги, а мама зарабатывает на всех. Ей тяжелее приходится».
За Элей все ухаживают»
Ответы подружек психолога первой гимназии Керчи Наталью Абдыкашеву в чем-то озадачили. «Насколько не похожи они на нас, — раздумчиво говорит она. — Помнится, мы старались казаться старше, надевали туфли на каблуках, учились красить глаза и всё ради того, чтобы прибавить себе пару лет. Мы искренне завидовали взрослым, их самостоятельности, свободе и, если помните, всегда хотели кем-то быть, на кого-то походить. Наши мечты были, может быть, более приземленными, но они крепко стояли на ногах. Нынешними детьми овладевают совсем иные желания и они, как правило, хотя получить всё и сразу, наверное, не в последнюю очередь из-за того, что они видят, как трудно живется их родителям. Стремление подольше оставаться в стороне от этих нескончаемых хлопот лелеет в ребенке инфантильность. При кажущейся самостоятельности, раннем познании изнанки жизни, умственной скороспелости они социально не зрелы и стараются оттянуть наступление взросления».
Не потому ли выпускниц так потянуло наряжаться на последний звонок в неизвестно у кого позаимствованную школьную форму, тогда как десять лет они исправно проходили в джинсах и майках? «А я не горю желанием стать взрослой, потому что я могу надеяться только на себя, — с вызовом говорит выпускница Анастасия Реброва. — У меня нет богатенького папы и деловой мамы, а есть большая и малообеспеченная семья. Ну чем она может мне помочь?! Наверное, я бы могла поступить в институт, но придется идти в училище, получить какую-никакую специальность. В школе, как ни крути, проще».
Дима Зайко, оканчивая первый курс знаменитой Киевской политехники, не готов вернуть себе роль школьника, но понимает ребят, держащихся за нее. «Первый год после окончания школы — самый, наверное, трудный. Ты как бы без предупреждения пересек границу между детством и взрослой жизнью: раз и попал в другой мир. Как бы ты ни бравировал перед родителями и учителями своей взрослостью, но резкий переход от маминой юбки к полной самостоятельности нагружает необходимостью отвечать за себя самому и тогда нет-нет да и вспомнишь о беззаботной поре детства, где всегда есть за чью спину спрятаться».
Саша доволен, что есть кому о нем заботиться»
Семиклассник Саша Самохвалов с Димой не знаком, но разве что не снял с языка его мысли. Несмотря на семейные сложности, настигшие Сашу в раннем детстве, он и не думает променять свою нынешнюю жизнь на взрослую. «Я считаю, мне повезло: есть кому обо мне заботиться. Я всегда знаю, чтобы ни случилось со мной — бабушка меня защитит, не даст в обиду и будет на моей стороне. И вообще ребенком быть хорошо: больше свободы, друзей».
Леша Дерябин окончил шестой класс, но в его аккуратно причесанной детской головке философски заточенные мозги. «Конечно, я хочу подольше оставаться ребенком, потому что когда человек перестает им быть, наступает старость, — ни на минуту не задумываясь, мальчик выдает ответ. — Меня не страшит работа — я ни меньше взрослых работаю, потому что учусь в двух школах. Но у меня нет их проблем, поэтому я думаю, что быть ребенком всё же лучше. Им еще надо отвечать за детей».
Нам и вправду сложно смириться с нежеланием ребенка выходить из детского возраста. Но, видимо, трудности жизни, за которыми, как мы ошибочно думаем, ребенок наблюдает лишь со стороны, заставили современную детвору осмыслить безрадостные перспективы взросления. Проблемы, в которые с головой погружены старшие, не дают ребенку увидеть за их частоколом счастливое будущее. Мы, взрослые, настолько разуверились в том, что свет в тоннеле наконец-то зажжется, что заразили своим пессимизмом детей. И они, не желая себе такой же тусклой и безрадостной жизни, естественно хотят, чтобы мы как можно дольше принимали удары судьбы на себя.
с сайта v-yudina.name
