ПРОБЛЕМЫ ОБЩЕНИЯ — И ПРОБЛЕМЫ ДОВЕРИЯ
Серьезную встряску обществу устроил на этой неделе принятый закон о цифровом учете призывников и военных запаса в военкоматах. Как обычно, тонкое и деликатное с точки зрения общественных отношений решение принято стремительно и без нормальной разъяснительной работы с гражданами.
Хронология принятия закона получилась такой: 10 апреля в комитете Госдумы по обороне объявили, что внесены на рассмотрение предложения по введению цифрового реестра граждан, подлежащих призыву на воинскую службу (то есть будущих срочников) и военных, которые уже пребывают в запасе, с возможностью присылать повестки в цифровом виде (через Госуслуги или другим способом).
11 апреля Госдума эти предложения уже рассматривает. Их включили в лежащий с 2018 года принятый в первом чтении законопроект о внесении изменений в закон «О воинской обязанности и военной службе».
Проходит это со скандалом: депутат от КПРФ в прямом эфире заявляет, что депутатам даже не дали времени ознакомиться с законопроектом. Несмотря на это, большинством голосов законопроект принимают во втором, а следом и в третьем чтении.
12 апреля за принятие законопроекта проголосовали и в Совете Федерации. Чтобы он вступил в силу, его осталось только подписать президенту.
Что же представляют из себя эти новые поправки, не потрудились объяснить не только депутатам, но и гражданам, у которых моментально в голове всплыли воспоминания о том, как перед объявлением частичной мобилизации в прошлом сентябре тоже спешно приняли поправки, ужесточающие ответственность за уклонение от мобилизационных мероприятий.
Граждане подумали: «Началось…».
Пожар общественного негодования отправили тушить главу минцифры России Максуда Шадаева, который объяснил, что принятые поправки не то, что не означают объявления новой волны мобилизации, они даже не коснутся срочников, которых призывают этой весной (текущий призыв стартовал 1 апреля и продлится до 15 июля): цифровой реестр создадут не раньше, чем к осеннему призыву (он стартует в октябре).
Если подойти к делу с холодной головой, то и до разъяснения Шадаева было ясно, что быстро создать реестр не получится: огромная база гражданских и военного ведомств просто так просто не объединяется, и вся система так быстро не включается.
Тем не менее, слова министра ситуацию все же сгладили.
То, что такой реестр и цифровизация призывной системы неизбежна, было понятно еще прошлой осенью.
Существующий порядок с железными полками в военкоматах, на которых стопками пылятся личные дела призывников с устаревшими данными, очевидно устарел. Введение цифрового реестра — вещь не только нужная, но и положительная: смело говорю это как бывший призывник.
Благодаря этой системе минимизируется взаимодействие между гражданами и военкоматами: большую часть информации можно получить и предоставить теперь со своего смартфона. Это, правда, здорово. Для законопослушных граждан – однозначно.
Из личного опыта вспоминается десятки случаев, когда приходилось бросать все дела, чтобы привезти в комиссариат какую-то бумажку о своем гражданском состоянии – из налоговой о месте работы, из вуза о месте учебы, из больницы о каком-то анализе: все, естественно, с тремя заверительными подписями и пятью мокрыми печатями.
То есть о каждом таком моменте нужно было сообщать — сейчас же все упростится: вместо того, чтобы ехать в налоговую, бегать по кабинетам, привозить оттуда бумажку в военкомат, все эти данные автоматически будут перетекать из базы ФНС в базу комиссариата, а призывник еще и видеть все это будет в своем профиле на Госуслугах.
Позволю себе высказать личное мнение: когда сбор всех сведений, запрашиваемых военкоматом, был для меня актуальным, я был бы только рад наличию цифрового сервиса, который позволил бы мне не тратить огромное количество времени на поездки в ведомства и сбор бумажек в десятках ведомств, чтобы принести это все в комиссариат.
К тому же цифровой реестр исключает возможность того, что какая-то справка где-то потеряется. У меня был случай, когда работник военкомата где-то не заметил справку об отсрочке от призыва в связи с обучением в вузе, и мне пришлось ее восстанавливать.
В общем, для законопослушных граждан ничего страшного новая система не вводит. Тем же, кто искал незаконные способы «откосить», жизнь усложнится, хотя наверняка и тут ушлые дельцы найдут способ.
Главная беда этого нововведения в том, повторимся, каким образом его принимали. Для чего нужно было так спешить? Или, скорее, почему нельзя было вести разъяснительную работу по этому вопросу еще с прошлой осени?
Если разбираться, то на самом деле в принятии законопроекта экстренности не было.
Правки вносились в принятый в 2018 году законопроект, который предусматривал отправку повесток заказным письмом – то есть уже на 2018 год он был недоработанным: цифровые сервисы уже работали на полную, но их во внимание не брали. Чтобы не плодить документы, решили просто доработать этот законопроект – логика, по крайней мере, видится такая.
Но, может, все-таки стоило начать с нуля? И за «ноль» взять детальный и подробный разговор с обществом в ноябре о том, что пора осовременить систему воинского учета и ее изменить. Провести встречи с общественностью, поговорить простым, не казенным языком, обозначить заранее сроки: так, мол, и так – весной 2023 года мы примем законопроект о цифровизации учета, он будет состоять из таких-то параметров, заработает в полную силу осенью 2023 года. Собрать предложения граждан и безо всякой суеты провести голосования, раскидав их по времени.
В итоге сроки принятия остаются аналогичными, цифровизация продолжает победное шествие, в обществе исчезают перешептывания о «цифровом гулаге» и новой волне мобилизации.
Разве это трудно сделать?..
В очередной раз остро встает вопрос о крайне слабом диалоге между государством и обществом, чего и в мирное время допускать было нельзя, а сейчас и подавно.
Россия расширяется, в российское государственную орбиту попадают новые граждане, люди, которые понятия не имеют, как работает отечественная бюрократия после 1991 года.
Крымчане-то спустя девять лет порой не всегда понимают всех нюансов, а как насчет жителей Геническа или Мелитополя?
Как мы видим, неумение (хочется верить, что причина всему именно неумение, а не нежелание) власти найти правильные и своевременные слова, чтобы поговорить о важных вещах с обществом ведет к кризисным ситуациям. Абсолютно неважно, насколько полезна та или иная инициатива, если людям про нее подробно и заблаговременно не рассказать.
Научиться строить диалог с обществом – одна из ключевых государственных задач.
В нынешние тяжелые времена у общества не должно быть вопросов о том, что делается и почему; тем более полное понимание процессов в государстве должно быть у жителей новых и будущих новых регионов России – они первыми должны понять, что такое жизнь в нормальном государстве после тридцатилетней украинской свистопляски.
Пока же получилось, что на ровном месте возник кризис общественного доверия; и такие кризисы будут и дальше возникать фактически на пустом месте, если диалог с обществом не будет налажен.
Фото из открытых источников
