ВЫСТАВКА
Анатолий КУЗНЕЦОВ
В октябре в главном корпусе ТНУ прошла выставка «Таврический национальный университет им. Вернадского в исторических документах». Многих она не оставила равнодушными…<br />
Стою перед стендом. На нем — фотографии с выпуска биологического факультета 1925 года. Пока еще студенты, находящиеся в своем замершем времени, смотрят в никуда. Вероятно, думают о будущем. О профессии. О судьбе. Может, кто-то вздыхает: мол, наконец отмучились. А может, не думают ни о чем. Но лица у всех сдержанные и предельно серьезные.
Если и испытывают эмоции, то не подают виду. Прямая осанка — раньше за этим следили. Над ними практически осязаемо витает дух времени. Рядом лежит зачетная книжка девушки с двойкой по физическому воспитанию. На фотокарточке студентка запечатлена вполоборота. Эта девушка с грустным профилем и двойкой по физкультуре как-то особенно заставляет прочувствовать связь времен и их соединяющую нить. Словно стоит только протянуть руку — и можно зачерпнуть этот сумрачный 1925 год.
У старой бумаги очень приятный запах. В нем — нечто благородное, тягучее и в то же время уютное. Как какой-то оттенок домашнего, давно забытого аромата тайны, известного всем с раннего детства — будь он впервые изведан на улице в компании друзей или дома в сакральном диалоге с первой настоящей книгой. Но здесь даже нечто большее — трансцендентная решимость людей, которые когда-то жили и дышали этим воздухом, с полным осознанием собственного долга перед обществом (да и самим собой, конечно же), ставя подписи на приказах по университету.
В годы смуты гражданской войны, в годы Великой Отечественной войны университет оставался оплотом науки и образования, несмотря ни на что. Терпя лишения, люди руководствовались лучшими порывами. Наивысшее благо, пиковая точка вселенского дзен: на вопрос: кто, если не мы? — просто нет необходимости отвечать. Когда решимость человека переступает время да и любые другие надуманные границы. Когда человек понимает, что он прав, и ничто не может устоять между ним и истиной, к которой все мы так или иначе стремимся — в этом есть то самое нечто, что зажигает огонь надежды в людях, что способно даже самого прожженного мизантропа заставить восхититься красотой человеческого гения, для которого его призвание определяет жизнь. Именно поэтому рядом с приказами на стенде висит необычайно теплое письмо неизвестного автора, с простой и искренней благодарностью за сам факт работы университета в то неспокойное время; именно поэтому несется сквозь время его наследие; именно поэтому безвозмездно отдавали в его библиотеку книги.
Конечно, такой привет из прошлого, так осторожно собранная ниточка времени не может не настроить на несколько романтический лад. Само движение истории, запечатленное подобным образом: в фотографиях с обилием лиц; в книгах, в которых люди оставили частичку себя — погружает в гипнотическое состояние, когда в каждой детали на фотографии, в каждом желтом пятне на листе приказа находится свой смысл, и все это кажется решительно очень важным, даже важнее насущных дел. И появляется какая-то внезапная обида на наше поколение, что твердо и безапелляционно целит свой артиллерийский расчет на вершину Олимпа. Впрочем, все мы живые люди, что уж тут говорить: всегда так было, всегда так будет…
