КАК РЕШЕНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИИ
ПОВЛИЯЕТ НА НАШИ ОТНОШЕНИЯ С АФГАНИСТАНОМ
17 апреля Верховный суд России приостановил запрет деятельности афганского движения Талибан на территории России и принял решение о его исключении из списка террористических организаций.
Здесь возникают вопросы. За что в своё время Талибан попал в перечень террористических организаций? Что изменилось с тех пор? Почему Талибан оставался в этом списке несмотря на то, что политическое взаимодействие с ним со стороны России началось практически сразу после прихода талибов к власти в Кабуле в 2021 году? Зачем России нужно такое сотрудничество?
Теперь по порядку. Талибан как движение сформировался в первой половине 90-х на базе выпускников исламских медресе в Пакистане, где готовились кадры из числа афганских беженцев. Но за исламской доктриной Талибана стоит длительная история, берущая свое начало ещё из Британской Индии. На рубеже XIX-ХХ веков на фоне кризиса колониальной системы в исламском мире стали пробиваться ростки того, что в будущем станет радикальным исламизмом и в конце ХХ – начале ХХI века потрясёт мир множеством терактов.
С точки зрения «чистого ислама» Талибан нельзя отнести к классическому исламскому фундаментализму.
Исторически он происходит из движения деобандизма и относится к такой исламской богословской школе, как ашаризм. Я здесь не буду объяснять тонкости исламского богословия — желающие легко найдут об этом информацию.
Нужно только сказать, что с ближневосточными исламскими ортодоксами у Талибана были непростые отношения. В данный момент это выражается в фактической войне талибов с подразделением «Исламского государства»*[1] в регионе – ИГ-Хорасан*. Талибские богословы ваххабизм официально осуждают, а в нынешнем Афганистане изымаются книги авторства Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, запрещённые и в России.
С точки зрения внешних исламских порядков, Талибан вполне себе фундаменталистичен и даже радикален. Его принцип: шариат без изъятий и современных интерпретаций. В СМИ периодически попадают факты применения таких радикальных норм. В своё время Талибан первый сделал то, чем потом прославился ИГИЛ* – вандализмом в отношении памятников культуры доисламского времени. В 1999 году были взорваны две гигантские статуи Будды (55 и 37 метров), простоявших почти полторы тысячи лет.
Но при этом свод норм, по которым живёт Талибан, включает в себя и неписаный кодекс пуштунов Пуштунва́ли (или Пуштунвалай). Правда, в некоторых моментах он будет порадикальней самого чистого шариата. Например, для обвинения женщины в измене мужу с соответствующими последствиями достаточно просто слухов, а шариат требует показаний четырёх свидетелей. Женщины, согласно Пуштунва́ли, не могут наследовать собственность (достаточно типично для архаичных кочевников), а шариат это дозволяет.
Тем не менее, само использование племенных неписаных норм — это уже несоответствие требованиям шариата.
Преобладание национального над исламским у талибов проявляется и в том, что они, в отличие от ИГ*, Аль-Каиды* и других радикальных исламистских организаций, не ставят своей целью возрождение халифата и распространения его на весь мир.
Они ограничиваются контролем над территорией Афганистана, который после прихода талибов к власти стал эмиратом. Говоря языком европейского Средневековья, они не претендуют на статус империи, им достаточно королевства.
После первого прихода талибов к власти в Афганистане в 1996 году им удалось остановить гражданскую войну на большей части территории страны, которая разгорелась там после ухода советских войск и падения власти Наджибуллы. Но тогда Талибан продолжил поддерживать те исламистские террористические организации, которые помогали афганским моджахедам воевать против советских войск. Этого требовали в том числе и нормы Пуштунва́ли.
Поэтому в 2001 году США обвинили Талибан в сотрудничестве с Аль-Каидой* в подготовке терактов 11 сентября и развязали против них войну. Помогла тогда американцам и Россия, предоставив возможности по снабжению американской армии.
У нас тогда был для этого свой резон. Та же Аль-Каида* активно поддерживала исламистских боевиков на Северном Кавказе. Фактически мы тогда воевали с ней тоже. И сам Талибан прямо участвовал во второй чеченской войне.
Ещё в 1999 году талибы отправили бандформированиям, воевавшим в Чечне, 4 млн долларов и 24 переносных зенитно-ракетных комплекса «Стингер». Также там непосредственно воевали члены Талибана. В 2000 году представитель Талибана в Пакистане объявил о признании независимости Чечни и установлении дипломатических отношений с правительством Аслана Масхадова.
Так что, когда в России в 2003 году Талибан был признан террористической организацией, это было вполне оправданное и даже несколько запоздалое решение.
Но всё в этом мире может измениться, особенно на Востоке. С тех пор наши пути с США сильно разошлись. Поддержка вашингтонским «дип-стейтом» исламистских боевиков на Кавказе и Ближнем Востоке со временем стала настолько явной, что возник вопрос: кто нам больший враг. Талибан же, ведя 20 лет войну с американцами, тоже стал лучше понимать, кто его настоящий враг в этом мире.
Ещё в 2001 году, после начала американской агрессии в Афганистан представители талибов предложили России объединиться для борьбы с США. Тогда это предложение в Москве не оценили, и вполне справедливо.
Но к середине следующего десятилетия расклады в мире стали иными. С одной стороны, резко обострились отношения России и США. И не только из-за Крыма и Украины. Еще до Майдана-2014 Россия недвусмысленно поддержала власть Башара Асада в Сирии, а США сделали ставку на исламистских боевиков, несмотря на прямой террор с их стороны мирного населения Сирии.
Продолжая воевать с Талибаном, США начали переброску боевиков ИГИЛ* в Афганистан. Ещё в 2015 году посол России в Афганистане Замир Кабулов признал, что талибы ведут борьбу против ИГИЛ. К тому времени Талибан, несмотря на то, что тоже организовывал теракты на территориях, контролируемых властями Кабула, явно выглядел много цивилизованней. Тем более что тогдашние власти Афганистана представляли собой марионеток оккупантов в лице США и их союзников.
Россия после бегства американцев и захвата талибами власти в Кабуле не признала режим Талибан законным правительством Афганистана. Но этого тогда не сделала ни одна страна. Но уже в сентябре 2021 года делегация Талибана прибыла с визитом в Москву, с ней встретился министр иностранных дел Сергей Лавров.
Но рабочие и официальные контакты с талибами были и до (цель – обеспечить мир в Афганистане), и после. В 2021 году российское посольство продолжило работу в Кабуле, а большинство других стран отозвали своих дипломатов.
Уже тогда встал вопрос: а может ли власть государства быть террористической организацией? Тем более что это власть, изгнавшая оккупационный режим и распространившая мир на большую часть своей страны.
А там, где мира до сих пор нет, это происходит по причине действий сил, которые имеют явный террористический характер. В первую очередь, это региональное подразделение ИГ* – ИГ-Хорасан*. Последнее официально считает Россию своим врагом и взяло на себя ответственность за страшный теракт в 22 марта 2024 года в «Крокус Сити Холле».
Вопрос об отмене решения о признании Талибана террористической организацией стоял все эти годы. Но решать его второпях не имело смысла. Во-первых, Талибан должен был продемонстрировать добрую волю к сотрудничеству и стабильность своего правления. Во-вторых, как оказалось, в российском законодательстве отсутствует механизм отмены признания организации террористической. Процесс создания такого механизма начался ещё осенью прошлого года.
Есть ещё один нюанс. Это отношения Талибана с соседями. Ранее решения об отмене обвинений Талибана в терроризме были приняты в Казахстане и Киргизстане. Заметим, что эти государства непосредственно с Афганистаном не граничат. А вот у имеющих такую границу Узбекистана и особенно Таджикистана мотивов менять своё отношение к режиму талибов пока не наблюдается.
Дело в том, что узбеки и особенно таджики – это не только титульные нации постсоветских государств, но и национальные меньшинства в Афганистане. Вражда этих афганских общин с талибами имеет место быть и началась сразу после первого прихода Талибана к власти в Кабуле в 1996 году.
Особенно много проблем у Таджикистана, граница которого с Афганистаном длинная и проходит по весьма сложным с точки охраны местам. А самих таджиков в Афганистане проживает более чем в два раза больше, чем в государстве, где они являются титульной нацией.
У этого длинная и непростая история. Центральные, северные районы Афганистана всегда были единым регионом со Средней Азией. А такого государства, как Афганистан, до середины XVIII века не существовало: его нынешняя территория всегда была частью каких-то более обширных образований.
Но вот в 1747 году в Кандагаре пуштунский полководец Ахмад-шах Дуррани основал государство, которое быстро стало региональной империей и включило в свой состав, помимо Афганистана, большую часть нынешнего Пакистана (тоже новодел, но уже ХХ века), часть Ирана. На севере прошла более-менее устойчивая граница с Бухарским эмиратом, который во второй половине XIX века стал протекторатом Российской империи. Потом владения пуштунского государства уменьшились до нынешних границ Афганистана.
Пуштуны как главный народ империи стали занимать земли на территории Афганистана, а предкам нынешних таджиков, которые тогда там были большинством, пришлось уходить на север. Стандартный процесс в этом регионе, и не только в нём. Оценивать его с точки зрения современных норм бессмысленно.
Но память местных таджиков о своём былом первенстве осталась.
Тоже знакомая ситуация. И это одна из причин непростых отношений нынешних Таджикистана и Афганистана. Другая — в том, что Талибан не является чисто пуштунским движением, таджики тоже есть в его составе. Они вполне могут мечтать о свержении нынешних властей в Душанбе и даже готовиться к этому.
Напомним, что в Таджикистане ещё с времён СССР остаются российские военные, задача которых как раз и состоит в том, чтобы сдерживать проникновение исламских радикалов из Афганистана. Так что в условиях наращивания сотрудничества с Афганистаном России предстоит и предпринимать действия по налаживанию отношений между Кабулом и Душанбе.
Когда американцы позорно бежали из Афганистана, оставив там огромное количество вооружения и техники, появилось мнение, что это такой тайный план. Цель – толкнуть вооруженный Талибан либо на дестабилизацию Пакистана, который всё больше склонялся в сторону Китая, либо на постсоветскую Среднюю Азию.
Но время показало, что таких намерений у Талибана нет.
Перестал ли Талибан быть террористическим? Нет, это их способ борьбы со своими врагами. Не стоит их учить, как правильно жить. Тем более, что Талибан за более чем тридцать лет показал свою жизнеспособность. Главное, что Россия врагом для талибов уже не является. Более того, у нас есть общие враги. И это не только ИГ*.
Чётко выразил эту позицию посол России в Афганистане Дмитрий Жирнов, комментируя решение Верховного суда по российскому телевидению.
«Талибы пришли к власти три с половиной года назад. Это свершившийся факт. Всё это время мы внимательно следили за борьбой нового правительства с терроризмом. Это для нас показатель. Силовые структуры бескомпромиссно уничтожают афганское крыло ИГИЛ*. Искоренение терроризма и наркобизнеса – это наши общие задачи».
То есть, отмена решения о террористичности Талибана — это и признание «реалий на земле» (чего так не хватает нынешнему миру), и осознание общих интересов (такого осознания в мире тоже явный дефицит). А о перспективах экономического сотрудничества с Афганистаном написано за последние годы очень много, не стоит повторяться.
И Китай, и Индия пытаются реализовать там свои экономические интересы. Почему-то есть уверенность, что и США облизываются на возможности для своих корпораций в Афганистане. Талибан не против сотрудничать и с американцами: ему нужно поднимать из руин свою страну.
Упускать такие возможности России явно не стоит. Как и работать над обеспечением мира и стабильности в весьма чувствительном для нас регионе.
Фото из открытых источников
* Здесь и далее со * — Организация признана террористической и запрещена на территории Российской Федерации
