или ЛЕЧЕНИЕ РОССИЙСКО-УКРАИНСКОГО БЕЗУМИЯ
Продолжение беседы с известным журналистом,
политологом и публицистом Михаилом Леонтьевым
Что касается СССР (и ранее — Российской империи) как государства, мы начали с того, что у того государства была цель и задача. Она была, конечно, идеологизированной. Но общий-то смысл в чем? — задается вопросом политолог. Это была Империя. А Империя всегда «заточена» на величие — это всегда экспансия. Хотя и не обязательно территориальная экспансия.
Вначале необходимо сказать фундаментальные вещи. Первое — в реальной политике работает только одна категория, все остальное является привнесенным. Эта категория называется «могущество». Оно состоит из целого комплекса разных составляющих: экономическая, политическая, моральная, культурная, финансовая, и так далее. Про политику — значит про могущество.
Далее — в политике субъектами являются только империи. Никаких других субъектов в политике нет и быть не может. Они могут быть подсобными игроками. Вот как участвовали в последней мировой войне? Условно говоря, Германия, Япония, Италия (в меньшей степени уже), Британия, Россия, Штаты — это игроки. Но есть еще Румыния, есть Венгрия — лимитрофы, сателлиты они называются. Они тоже могут разыгрывать свои игры, но ничего, по большому счету, не определяют. Сегодня вот говорят — мол, значит, независимая Грузия… Или — ах, независимая Украина…
При чем здесь независимость? Никакой независимости здесь не возникло. Нет материальных предпосылок суверенитета у определенного рода стран. Не потому, что они хуже, не потому, что они родились такими. А потому что — это специально, кстати, так делается — атомизируется пространство, формируются какие-то псевдогосударства. Ну не может существовать такое государство!
Не бывает такого государства «Абхазия», не бывает такого государства «Грузия» или «Украина». Это не государство. Это территория, определенным образом управляемая, имеющая определенные формальные признаки независимости и реальные императивные ограничения на нее.
Германия и Франция не являются независимыми государствами, потому что они делегировали свой суверенитет другой стране. Причем, в очень существенной, можно сказать, решающей, части.
Что такое суверенитет? Это способность принимать самостоятельные решения относительно своей судьбы и проводить их в жизнь. Для этого необходимы определенные материальные предпосылки.
Маленькие государства не могут существовать как субъекты — они являются объектами. Максимум, что им дано — это эффективное внутреннее самоуправление. Да, ты можешь делегировать суверенитет более сильной державе и можешь даже при этом процветать. Но это вопрос твоей воли и твоего выбора.
Тогда мы встаем перед таким вопросом: зачем вообще существуют государства? Какова цель существования государств? В рамках современных цивилизованных представлений нам обычно говорят, что государство нужно, чтобы защищать права… Вот скажите, такое государство, как РФ или Украина именно в этих границах, оно точно нужно? Кто докажет, что другая конфигурация этого государства хуже бы защитила права? Любые права — универсальные, экономические. Совсем не факт — это ниоткуда не следует.
Так вот, все государства исторически складываются только с одной целью. Семья, племя и государство складывается только для того, чтобы выиграть в антагонистической конкуренции — то есть, грубо говоря, выиграть войну. Нет другой цели у государства.
Разговор не идет про какие-то кровожадные идеи — подчеркивает политолог, — потому что лучший способ, как всегда, утверждали китайцы: выиграть войну — это ее не вести. То есть, убедить потенциального противника в том, что с тобой воевать нельзя, бессмысленно. Но мир — это мир антагонистической конкуренции. Никакого другого мира у нас нет. Либо это рабское подчинение, либо это конкуренция.
Если кто-то хочет в рабское подчинение — пожалуйста!- это тоже выбор. Но тогда у него не будет государства. Ведь государство — государь, власть — это вообще не про то. Государство существует для того, чтобы выиграть войну.
Один из самых больных аспектов, очевидных для всех нас, включая и европейцев, и американцев и так далее — это так называемая мультикультурность. Проблема в чем? Мультикультурность — это вообще чушь собачья, никакой мультикультурности не бывает. Потому что есть единственная задача — интеграция инокультурных элементов (граждан, подданных — как их ни называй) в общество.
Так вот, национальное государство — а мы сейчас присутствуем при как бы второй волне формирования национальных государств — никого никуда интегрировать не может. Оно может ассимилировать, если у него есть колоссальные силы и возможности давления, или ликвидировать — просто истребить какую-то группу. А интегрировать в себя оно не способно.
Яркий пример — это российские кавказцы. Для людей, которые знают российскую обстановку хотя бы из телевизора, здесь вряд ли нужны пояснения. Как бы выиграв войну в Чечне, и все там прекрасно, Россия провалила и проваливает задачу интеграции северокавказских народов — российских граждан — в нынешнюю Россию. Хотя они были российскими гражданами уже очень долгое время.
Казалось бы, как можно провалить интеграцию людей, которые и так были успешно интегрированы?! А очень просто — они никогда не интегрировались в РФ, в такой жалкий пролог российского национального государства. Они интегрировались в Империю. И эта задача, в принципе, только в рамках такой организации государства и решается. А национальное государство на это просто не способно.
Для Империи не существуют нацмены — для нее существуют солдаты. Они все равны, все любимы и все уважаемы, поскольку они лояльны и служат Империи. А в национальном государстве, политкорректном якобы, существуют некие нацменьшинства, права которых защищены. Сейчас защищены — завтра не защищены. Сейчас все их отстаивают, а потом вдруг выясняется, что они дико «достали» и жгут автомобили — начинается обратный, реверсный процесс. Они — чужие.
С этой проблемой одинаково сталкиваются Германия, Италия, Украина — в принципе, любая страна современная. Мучаются, не могут справиться. А все потому, что национальное государство, по сути, — это убожество. Процесс рождения национального государства есть жуткая, тотальная дегенерация.
Можем вспомнить, как проходил процесс национального осознания не у европейцев, а у менее цивилизованных народов. Например, в Азербайджане: путем истребления армян. Это очень типичный способ. Каким образом проходил путь осознания национальной идентичности нашими братьями чеченами? Путем истребления русскоязычных — то бишь, геноцида. Грозный же не был чеченским городом на 80 процентов.
Теперь мы имеем «победившую» страну, в которой никаких русскоязычных жителей в Чечне не осталось вообще. Ну, может быть, там пять человек найдется, для развода… Все, больше нет. Потому что Россия в нынешнем состоянии ничего с этим сделать не может. И вообще не надо путать РФ с Россией.
Россия сама сейчас вне своей воли и сознания, себя не понимает. В ощущении и в бытии — она империя, только обгрызанная совершенно. Пусть кто-нибудь объяснит, что обгрызанная империя лучше, чем необгрызанная — это понять невозможно. Крымский же бывший вице-премьер Евгений Сабуров (тогда еще министр экономики России) сказал когда-то гениальную фразу: «Я не могу понять смысла выхода РСФСР из состава России». На самом деле этого никто не может понять.
У России в нынешнем инерционном состоянии не остается никакого выбора, кроме как превращение в национальное государство русских. Это не значит, что оно должно быть фашистское, что русские всех оттуда изгонят — речь не про это. Россия в принципе не может быть национальным государством, потому что тогда произойдет дезинтеграция со всем остальным, что в ней есть. Это значит — самоуничтожение.
Но русский народ вообще этнически, культурно никогда не существовал и никогда не стремился к созданию национального государства. Может быть, это и произойдет. Только это будут другие русские, другой народ с другими ценностями, и вообще, вероятно, даже другой этнически по крови. Например, современные греки никакого отношения к древним грекам не имеют вообще. И современные римляне — они могут сколько угодно искать корни, но это просто другие люди.
Русские вообще не являются нацией! И это не недостаток, это не горе — это заслуга! Потому что это имперский этнос, функция и смысл существования которого был склеивать Империю, быть носителем этой имперской идеи.
Кстати, когда говорим «русские», имеем в виду украинцев и белорусов совершенно автоматически. Это один народ, и разницы между русским уральским, русским сибирским, украинцем донецким, или украинцем одесским, и так далее, просто нет — это эвфемизмы, это маразм! Специально придуманные вещи, чтобы нам, грубо говоря, морочить голову и заставить самих себя мутузить.
Значит, Украина и Белоруссия — это такая же Россия. На самом деле этнические и культурные границы Украины простираются от Калининграда до Владивостока. Ну как вы это выкорчевывать будете?! Сибирь — это продукт общего освоения. Ну нет разницы, понимаете, это смешно! Допустим, чуваши и мордва, которые от русских неотличимы, менее этнически близкие, чем украинцы, хотя это все равно не имеет значения.
К тому же, когда мы говорим об Империи, там работает совершенно другой принцип идентичности. Это понимание единства исторической судьбы — могилы общие!
Человек отличается от животного одной вещью. Животные, зачастую, думать умеют не хуже человека — есть животные, которые поумней многих людей. Но у них нет исторической памяти. Вот у либералов и у животных нет исторической памяти — они живут сегодняшним днем. Вот все сейчас, сегодня, и нечего нам тут рассказывать про прошлое какое-то!
Наши замечательные западенцы в массе своей не разделяют общую судьбу с Украиной, у них другая историческая судьба. Как она исторически получилась у них — это отдельный вопрос. Потому что это этнос с изнасилованной идентичностью. Веками западные украинцы считали себя русскими. Во всяком случае, их культурная элита. Их били за это двести лет, физически истребляли с разной степенью интенсивности. Они никогда не находились под покровительством и защитой Российской империи, именно потому эта задача была выполнена в конце концов.
Теперь они мечтают, чтобы идентичность всей остальной Украины была таким же образом изнасилована. И неизнасилованные их дико раздражают. Но бог с ними — это их дело и их право!
А ничто не появляется из ничего, человек живет историей. Мы вот сейчас устроили истерику по поводу того, что там во Львове плохо поступили с ветеранами… А какой предмет у этой истерики? Мы потеряли Победу! Потому что победившая страна не существует — мы ее сдали! И теперь мы удивляемся, что люди, которые считают себя победителями (имеют на то, между прочим, логическое основание) — реваншисты. Они на своей территории, которую они от нас как бы отвоевали. Пусть не оружием, а нашей глупостью — это не важно, не дают нашим праздновать. А почему они должны давать? Чего мы тут льем крокодиловы слезы?! Вы отбейте Победу, и празднуйте!
«Что вы празднуете!? Как мы можем, глядя в глаза нашим отцам, здесь вот в Крыму, который кровью залит?! Здесь, что, русский флаг? Здесь русский флот на основании «льготных цен на газ» находится! Это же надо придумать, что русский флот в Севастополе стоит на основании льготных цен на газ! Это такое идеологическое, политическое, нравственное основание присутствия русского флота в Севастополе теперь!
Русский флот в Севастополе должен находиться всегда, не то что бесплатно, а просто на основании вышеизложенного — потому что он здесь должен находиться. И больше ему находиться негде!» — возмущается Леонтьев.
Часто говорят, что мол, на Востоке политическое самосознание, драйв. Десять лет назад, кстати, это было намного более очевидно, чем сейчас. «Понимаете, в чем смысл… — поясняет политолог. — Идентичность Востока — российская. В чем колоссальная заслуга, хотя все было сделано неправильно и глупо. Говорят: «вот, зачем вмешивались во время этих оранжевых выборов?» Россия ничего особенного не сделала, она просто себя обозначила как субъект. И это абсолютно оживило Юго-Восток, он стал существовать. Потому что его идентичность — российская. Этим [западенцам] не нужна никакая Россия чтобы идентифицироваться, они сами по себе. Они сами по себе являются таким субпассионарным очагом, я имею в виду, такие вот сознательные, самоосознанные западенцы. Но понятно, что на Юго-Востоке больше и мощней. Россия себя заявила с КПД паровоза, на самом деле — пять процентов, но этого уже достаточно. Если бы это было КПД, грубо говоря, двигателя внутреннего сгорания, просто никакого Запада бы не было. <…>
У нас с Юрием Михалычем Лужковым было теоретическое разногласие, которое исходило из того, что у нас совершенно разные представления о судьбе Империи. Он считал, что Империя мертва, и поэтому надо рвать те куски, которые удается сохранить. Вот судьба Крыма. Я говорю: вы поймите — оторвав Крым от Украины, мы теряем Украину, мы предаем Юго-Восточную Украину».
Так что и для Крыма, и для Украины будущее лежит в той же глобальной модели восстановления России и единого российского пространства. Проблемы Крыма решаются сами, так или иначе, в рамках всего этого. Мы должны прекратить считать себя сумасшедшими, и считать состояние это нормальным. Но одна это страна! Одна история, одна культура.
