ОДИН ЧАС С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ КРЫМСКОГО ГОССОВЕТА ВЛАДИМИРОМ КОНСТАНТИНОВЫМ
Ситуация вечером в понедельник располагала к серьезному разговору: только что крымчане с нескрываемым интересом (заметьте, здесь более уместно именно это слово — речь о волнении в данном случае не идет вообще) следили за кое для кого драматическими событиями, разворачивающимися на подходах к Крымскому мосту. Сначала в Черном море, а затем в Азовском к величайшему инженерному сооружению мчалась, как некоторые утверждают, чуть ли не треть украинского флота.
Мчалась явно провокативно, не выполнив простейшие процедуры, при которых российская сторона обеспечивает не только свободный проход в том числе и военных судов, но и дает лоцмана для безаварийной проходки. И у Украины есть хороший опыт взаимодействия в Керченском проливе, в том числе и у военных моряков. Почему в этот раз не было заявки и соблюдения несложных правил, теперь будут разбираться специалисты.
Ну а политики и те, кто за политикой умеет следить и делать верные выводы, ситуацию квалифицировали очень быстро: провокация перед президентскими выборами, с должностью которого Порошенко не хочет расставаться, поэтому пускает в ход безумные методы. Вопрос был в том, смолчит ли Россия на правах более сильного, «не заметив» наглость соседей, или все же ответит. И насколько красив (то есть без пальбы и потопления ржавых корыт) будет этот ответ.
Пограничники не подвели — ответ получился красивым. Главное, за непотопленные «корыта» не удастся содрать с России компенсацию, а «жертвы», имеющие, по некоторым данным, небольшие повреждения мягких тканей, живы и почти здоровы — они в больнице, их откармливают, холят и лелеют.
Но, согласитесь, хорошо то, что хорошо кончается. Хотя говорить о «конце», пожалуй, рано. А как оценивает происходящее крымское руководство? К чему крымчанам быть готовыми?
К себе в кабинет на чашку чая для неторопливого и обстоятельного разговора пригласил председатель Госсовета республики Владимир Константинов. Чай стирает границы официоза, поэтому разговор и был «без границ» — о том, что, на взгляд коллег, является самым важным.
Вот и дадим это «самое важное» — с небольшими сокращениями.
Украина как брат-уголовник
Страна идет к неизбежному коллапсу. <Так Порошенко готовится к президентским выборам>. Выборы, они всё обостряют, это как операция, это вскрытие, ее не всегда просто пережить. Сегодня в этой стране нет ни одного интересного политика, а самое страшное — нет ни одной идеи в обществе, которая бы была доминирующей. Прошлая идея, на которой они сидели: интеграция с Европой, европейские полицейские на трассах, судьи из Швейцарии, которые приедут и будут судить — рухнула. Наступила реальность, а реальность намного хуже. Экономики совершенно никакой нет, а ее без России, как выяснилось, и построить практически невозможно. Народ и элита в большей части в бегах; все, кого я лично знаю, никого нет в стране.
<Рассказывает историю из жизни одного из знакомых из Украины> Вот как он живет: семья за границей, на Украину приезжает только бизнес контролировать. В аэропорту его встречает надежная вооруженная охрана, которой он доверяет, шесть человек. В Киеве заходить куда-то опасно: того Киева, который мы знали давно нет: у людей оружие на руках, бандитизм на дорогах. Можно представить, как живут простые украинцы.
Коллапс <будет> в виде нового Майдана — потому что передача власти мирным путем не в традиции этой системы, которая начала формироваться после развала Союза. А за душой <у новой элиты цель> — зайти, чтобы разворовать то, что недоворовали прежние. Ни одного человека, который искренне хотел бы заботиться о народе.
У Порошенко еще хуже дела: тот клан, который собирается занять его место (условно Тимошенко), они уже на неформальном уровне предупреждают, что «мы камня на камне не оставим от Порошенко и всего того, что с ним связано». Какой у того выход? Бороться до конца, иначе заберут этот Рошен — мы знаем, как он был приватизирован.
Знаем и о том, что сейчас можно заниматься реприватизацией через комиссию, которая создана при Минюсте Украины. Пишете заявление, что «у меня в таком-то году незаконно забрали, скажем, Криворожсталь» — и через полдня на предприятии уже другие собственники и в реестре другие данные. И это уже сплошь и рядом, пока на более мелком уровне.
Там ему места в этой системе не будет, поэтому или пан, или пропал. Поэтому он <Порошенко> склонен сейчас к радикальным действиям, а их у него не так много может быть. Донбасс опасен, чтобы развернуть войну — завтра можно потерять и Мариуполь, и все что угодно. И не спрячешься в своей любимой Испании. А вот такие провокации на таких дырявых кораблях… они будут это делать.
Причем сделали ее в особое время: <в тот же день шел> саммит ЕС, готовится саммит Россия — США на встрече Двадцатки…
Что, мы не знали, что это будет? Что тут нового? Мы в Крыму с 2014 года пытаемся убедить всех в России: не расслабляйтесь с Украиной, это стагнирующее государство, оно более опасно, чем если бы у них все было хорошо.
Когда мне звонят люди <из Украины >, на мой вопрос: как дела? — отвечают: да вот ждем, когда вы нас захватите. Вот это их украинский менталитет в чистом виде: сидеть и ничего не делать. Некоторые политологи говорят, что нужно отгородиться от них забором и забыть про них, это никакой не дружественный народ. Я отвечаю: вот есть нормальная семья, трое братьев, а один из них сидит в тюрьме. Вот как все себя чувствуют? Это проблема для семьи. Нельзя сказать: этого брата у нас не существует. Все равно это их часть, никуда от этого не деться.
Так и от Украины не отмахнуться. Мы связаны вековыми нитями, даже если этого не ощущаем. Украину нужно обязательно брать в свое управление — как это сделали американцы. Да, должна быть <самостоятельная > страна, но обязательно в общем векторе. Вот есть же западный вектор…
…Для безопасности крымчан <такие действия Украины> нестрашны: гораздо хуже было, когда взрывались опоры, когда пытались диверсантов засылать. А сейчас это какая-то оперетта. Эти моряки… все побросали, честно и дружно сдали свои корабли. Я пытался навести справки, сколько у них вообще кораблей. Никто на этот вопрос толком ответить не может! Теперь будем ждать на сухопутной границе каких-то провокаций.
Для нас самое плохое, что может произойти — <если опять появится волна беженцев>. Вот к этому нужно готовиться, потому что это наши люди. Президент говорит правильно: мы — один народ. Когда они хлынут, а это может произойти в любой момент, будет непросто: денег на это в нашем бюджете нет. Но если они появятся, будем в координации с федеральным центром, всё решаемо.
…В этой провокации, которую затеял Порошенко, корабли должны были героически потонуть, это же очевидно. Всё должно было быть красиво: морской бой с небольшими потерями, жертвами с флагом, гимном, «врагу не сдается наш гордый ”Варяг”, пощады никто не желает». Но они сдали свои корабли и <жертв> не получилось. Но информационная волна еще раскручивается, многое зависит от их западных друзей, насколько они поддержат Украину. Но судя по тому, что я на данный момент знаю, пока это не очень интересно для тех: нет интересного материала. Был бы — раздули.
Никому не рекомендую ездить на Украину, я это говорил и с14-го года. Это неконтролируемая власть, это бандитизм и криминал с громадным количеством оружия на руках. Мы сейчас плохо представляем сегодняшнюю Украину, когда распускаешь народ и даешь ему в руки оружие, начинаются вещи, которые не контролируются никем. Там пахнет новым Майданом. А Майдан — это что для людей? Несбыточная надежда на изменения. Мираж…
Ждем изменений во внутренней политике России
В Обращении президента к Федеральному собранию была четко сформулирована стратегия. И сегодня, <в том числе на президиуме Госсовета в «Мрии» в прошлый четверг> идет подготовка к реализации этой стратегии. Стратегия очень сложная, это вызов стране. То, что изменен формат обсуждения — это бюрократическая вещь… А главное — какие-то фундаментальные вещи, которые мы можем сделать.
Прежде всего — это изменение экономики. Легко сказать, но сложно сделать — запустить механизм изменений: в стране очень сложно найти силы для их реализации, пробить для этих сил дорогу, чтобы им никто не мешал, и вывести их на передние рубежи. А пока эта дорога забита разными сложностями, любой человек не дойдет до цели, утонет!
Надо выводить то, что мы хотим сделать в экономике. Условно возьмем нанотехнологии — надо выводить их на особый режим и финансирования, и налоговый, и особую организацию, чтобы страна действительно сделала прорыв. Все понимают: в нынешних условиях та конструкция, которая есть сейчас, себя исчерпала. Она была когда-то хороша: она сохранила страну, развила ее, но сегодня требуется нечто новое.
Мы не так давно в России, не так хорошо знаем те процессы, которые происходили, но наш свежий взгляд позволяет многие вещи увидеть свежим взглядом. Вот как мы живем в Крыму: все выстроено на структуре «дай». Приезжаешь в регион, тебе говорят: «нам нужно то и то — дай, дай!». И никто не сказал: «мы можем заработать, давайте это сделаем». Так выстроена система, это очень плохо! Сидим на нефтегазовой игле… У нас лучший руководитель — тот, кто умеет хорошо лоббировать, а не тот, у кого может сам район работать.
У нас даже нет предложений с мест, как эту систему изменить!
Это только один пример того, как надо двигаться, чтобы сделать быстрый рывок. А если мы не сделаем этого, мы ничего не поменяем. Как можно увеличить зарплату, если не увеличить производительность труда?..
У меня сложилось впечатление, что и Запад понял, что мы на грани этого рывка, что Россия может вырваться в передовые страны: сформировала инфраструктуру, армию, а если под это еще подложат организационный потенциал, тогда это будет совсем другая история, печальная для них. Вообще грустная. Их сегодня что успокаивает: да, у России есть оружие, но зато все остальное… Нам надо эту брешь закрыть и стать тем, кем мы должны быть — великой страной. Это непросто сделать, но можно.
И нам нужно вырваться из нищеты
— Неделя прошла с момента, как вы получили согласие Натальи Маленко возглавить исполнительную власть в Симферополе. Обидно, до чего довели столицу республики ее предшественники. Сколько времени вы даете, чтобы мы поняли, что в городе появилась хозяйка? — задали мы свой вопрос, съев вкусную конфетку, прилагавшуюся к чашке чая.
— Для власти, для всей нашей команды, это <бесхозный Симферополь> очень большое, серьезное упущение, мы с себя вины не снимаем. И это будет наш общий проигрыш, если не состоится власть в Симферополе. У нас ни в одном регионе нет такой проблемы. В Симферополе, а это столица, избиратель более требовательный, более продвинутый. Мы впервые приняли закон о столице, поэтому хотелось бы…
Вот, как Краснодар. Я, когда туда приезжаю, всегда по утрам хожу в кроссовках по улицам и по-дружески завидую, сколько там всего сделано, как привели город в порядок. Разговаривая с ними, вижу, сколько у них еще есть проблем. Я понимаю эти проблемы, но мне даже участвовать в дискуссии не очень правильно, потому что это совсем другой уровень. Мы пока до него не добрались…
Они преодолели <похожие на наши проблемы> еще в 90-е годы. Все шло, как и у нас: мэр за мэром, кадровая чехарда — пока не выработалась команда, пока не нашелся тот человек, на которого можно опереться, пока вокруг него не сформировалась команда, которая устраивает всех. Тогда устанавливается баланс, у <мэра> начинает получаться работа. Они вырывались из этой нищеты. И нам нужно вырваться из этой нищеты.
Сейчас у нас все условия созданы для того, чтобы Симферополь получил серьезный импульс для развития: есть необходимый объем финансовых средств, пусть он и не максимальный. Думаю, любой человек в городе знает, что нужно делать в первую очередь, что во вторую.
Я сегодня шел сюда по набережной Салгира. Узнали люди, подошли. Говорят мне: смотрите, Набережная не ограждена. А если ребенок упадет? Со мной был случай — ребенок знакомого чуть не упал, схватили с товарищем буквально за секунду до падения. Наталья Федоровна знает об этой проблеме, в ближайшее время примут решение, опасности уже не будет. Я верю в нее, очень хорошо ее изучил.
Вообще, женщины в истории Крыма — это еще, наверное, не прочитанная до конца книга, мы только начинаем ее писать. Смотрите, сколько у нас глав администраций районов — устоявшихся, с хорошим, безупречным авторитетом: Черноморский район, Джанкойский, Ленинский, Кировский, Бахчисарайский… Город Алушта под женским управлением…
Маленко — это коллективный продукт нашей команды, у нее есть много хороших качеств для этой работы, которых не было у предыдущих. Она хорошо знает это дело, городское хозяйство, она хороший управленец, опытный чиновник. Чиновничья жизнь имеет свои законы, очень важно их знать. Люди, которые приходят с предпринимательским опытом, в эйфории, не знают сути бюрократии, спотыкаются на ней, иногда умирают на ней. Это документооборот, который нужно соблюдать, чтобы все было в рамках закона.
Ну и самое важное — она волевой человек. Это тоже редкость, не у каждого мужика такое есть. Поэтому я уверен, что, если ей удастся сформировать команду, то дальше все у нее получится. Она очень системный руководитель, очень системный. Не будет шарахаться от совещания к совещанию, выстроит работу.
Мы полностью меняем власть
Самый интересный вопрос — не столько в законодательных инициативах. Мы много работали над изменениями в законодательстве, которые можно было бы внести, но пришли к выводу, что в нынешней ситуации лучше вообще ничего не трогать: пусть люди привыкнут к тому, что уже есть. Любая система не идеальна, всегда что-то в ней будет то, что кого-то не устраивает.
Со следующего года мы активно входим в новый избирательный процесс, на февраль у нас уже запланировано предварительное голосование, согласование списков — первые процедурные вещи, которые заканчиваются в мае. Фактически мы идем к первому экзамену — полному, полноценному. И сложность Крыма в том, что мы полностью <в один год> переизбираем всю вертикаль власти. Во всех регионах это разделено: губернаторы и госсовет, законодательное собрание — это один уровень, муниципалитеты — другой. А у нас все выборы в один день, в одном месте: сельские поселения, район, города, госсовет, глава республики, все полная переналадка.
Это масштабный политический проект, самый масштабный. Это экзамен перед нашими избирателями, честный диалог с ними, честное объяснение, что не получилось, покаяние, формирование новой программы — потому что кое-что из того, что мы обещали, не сделали, а много сделали такого, чего мы и в мыслях не могли представить, что сделаем.
Например, сделать независимую энергосистему. Мы даже не могли вслух об этом говорить, зная, какие это деньги. Я помню свои речи, что «будем работать», но что мы это сможем сделать так быстро… Сегодня, может, не все это ощущают — но это у нас резерв для развития экономики на десятки лет вперед. Хочешь создавать предприятие — пожалуйста, мы даем все возможности. И таких прорывочных примеров множество.
Но есть, конечно, и другие примеры, неудачи. Наша задача — откровенный диалог без попытки что-то приукрасить. Хорошую работу люди видели, и мы не дадим ее забыть. Но и плохое не забывать — обязательно нужно сделать анализ работы всего депутатского корпуса. Не должны вновь прийти люди, себя дискредитировавшие, не пользующиеся популярностью. Если он за пять лет не смог сделать так, чтобы о нем узнали, какой смысл ему оставаться на следующие пять лет? Избиратели хотят видеть новые лица. Но подавляющее большинство тех, кто честно работал, вправе претендовать, если им это нужно, на следующий период.
Возможности небезграничны
И в режиме блиц-вопросов:
— Говорят, из-за открытия моста подорожала недвижимость?
— Мы сегодня занимаем последнее место в РФ по строительству жилья. И цену на недвижимость очень легко поднять, когда ее мало. Но у меня сегодня данных по ценам нет. Но такая тенденция вполне может быть.
— Обещали, что с открытием моста цены на продукты упадут, но мы этого не видим…
— Цены легко поднять, а опускать никто не торопится. Но на новом экономическом витке они обязательно выровняются. Скорее всего через год-два это все нормализуется. При новых контрактах, новых сделках, новых дисконтах, которые возникают при сделках и торгах. А сейчас они все говорят: посмотрите, я же ничего не зарабатываю. Но надо иметь в виду, что у нас пока нет железной дороги. Когда она запустится, тогда можно будет говорить в полной мере о снятии этого фактора.
— Приближается пятилетие крымской весны. Вы представляли себе, что будет, пять лет назад?
— Думаю, каждый из нас представлял, каким будет Крым. Но аэропорт, мост — вряд ли кто-то из здесь сидящих мог такое вообразить. Я как строитель не представлял, что это так быстро можно строить. Дорога «Таврида» по масштабам даже больше, чем мост. Она вообще Крым изменила. Опыт, однако, подсказывает, что возможности страны и людей небезграничны. Но в целом мы идем гораздо быстрее, чем это можно было бы предположить. Время такое…
