Крымское Эхо
Блоги Главное Руина

Бремя разрушения — и благо созидания

Бремя разрушения — и благо созидания

Военная спецоперация на Украине создала реальность, которой не было на этой земле уже почти 80 лет – разрушенные в результате боевых действий города. Для человека, который сформировался на фоне постепенно старящихся и понемногу строящихся городов, виды рядов разрушенных, обугленных домов приводят в шок. Правда, был Грозный, но это, в представлении обывателя, Кавказ – место, где все по-другому.

Это, конечно, обывательское сознание, но оно вполне естественно для общества потребления, где не может быть разрушений городов, где исторические события – это прошлое, которое не может повториться. Поэтому необходимо разобраться, но не только в том, кто виноват, что пришлось вести разрушительные бои, но и с картиной мира, которая не может воспринимать масштабные разрушения, поскольку не может представить более масштабное созидание.

После этих довольно-таки абстрактных философских рассуждений перейдем к конкретике. Как стала возможна практика превращения городов в арену ожесточенных боев, которые неминуемо ведут к разрушениям и жертвам среди мирных жителей?

Можно возразить, это, дескать война, что поделаешь.

Но много ли советских городов было разрушено во время Великой Отечественной в результате длительных боев непосредственно на улицах городов?

Стоит обратить внимание на то, что многие героические обороны городов их непосредственно не затрагивали. Одесса, Севастополь, Ленинград обороняли по периметру, уличных боев никто не планировал. Сильно пострадал Новороссийск, потому что Красная армия остановила немцев на окраинах города и уже вермахт оборонял его около года. Новороссийск был полностью разрушен из-за немецкой обороны, как и Воронеж.

Естественно в первую очередь вспоминается Сталинград — но город к моменту вступления в него немецких войск уже был полностью разрушен ковровыми бомбардировками люфтваффе, так что бои в городе мало что могли добавить. Да и стратегическое значение обороны в городе на Волге очевидно. В ситуации же с Мариуполем тоже очевидно, что после прорыва фронта под Волновахой оборонять его не имело никакого смысла, военный смысл был как раз в том, чтобы вывести войска для обороны подступов к Запорожью.

Когда же фашистская Германия оказалась на грани военной катастрофы, в ней была принята стратегия создания городов-крепостей, где были использованы технологии, которые мы вновь увидели в том же Мариуполе: баррикады из сваренных рельсов, укрепленные бетоном подвалы с огневыми точками и т.д. Идея Гитлера была задержать продвижение войск СССР и союзников, однако это означало окружение этих городов и последовательное уничтожение блокированных там немецких войск.

Идея городов-крепостей с военной точки зрения имеет право на существование, если город является пересечением транспортных путей, блокирует важную речную переправу или другие коммуникации. Эта стратегия неплохо сыграла на Западном фронте, когда такие города-крепости не давали союзникам использовать порты для снабжения своих войск. Некоторые держались до 9 мая.

Печальная судьба гарнизона такого города и оставшихся жителей — но таковы жестокие требования войны. Мариуполь же никакого значения для логистики не имеет. Порт для военных действий не нужен, пресловутый «сухопутный коридор в Крым», во-первых, сейчас уже не имеет значения — мост прекрасно справляется; во-вторых, этот сухопутный путь в реальности проходит севернее: через Волноваху, Донецк и так далее. В Мариуполь же идет тупиковая железнодорожная ветка.

Идея городов-крепостей Гитлера работала не на победу в войне, а на ее затягивание.

Это было очень важно, поскольку главной воображаемой «вундерваффой» были не ракеты и не реактивные самолеты, а вожделенный конфликт между союзниками, для чего нужно было затянуть войну.

Для поддержания боевого духа защитников этих крепостей был даже снят фильм «Кольберг» (нынешний польский Колобжег) о неудачной осаде наполеоновскими войсками одноименного прусского города в Померании (правда, геббельсовские пропагандисты забыли, что эта крепость была взята русскими войсками в Семилетнюю войну). Пленки с этим фильмом доставлялись в осажденные города самолетами. Студия «95-й квартал» такое не потянула.

Похожей цели – затянуть войну – были принесены в жертву Мариуполь и его жители, поскольку в дефективной картине мира киевских политиков Россия должна вот-вот рухнуть под санкциями.

Но достаточно посмотреть на относительно недавнюю историю, чтобы увидеть, что самые жесткие санкции наносят ущерб лишь через продолжительное время, а вот реальные боевые действия на территории страны разрушают ее экономику очень быстро.

Хотя наивно предполагать, что прожженные деляги киевского режима реально верят как в способность Украины одержать победу, так и в обрушение российской экономики из-за санкций. Они просто выполняют предписанную им функцию – использовать Украину в качестве инструмента ослабления России.

Есть различия и в отношении к мирным жителям. Превратив Дюнкерк в такой город-крепость, немцы выпустили 18 000 мирных жителей. Бреслау (нынешний польский Вроцлав) также смогли покинуть сотни тысяч жителей, правда, около 200 тыс. этого сделать не смогли. Получается, что германские нацисты были более гуманны к мирному населению, чем неонацисты «Азова» (запрещен в РФ). Впрочем, такова сущность современного неонацизма.

Откуда же взялась абсурдная с военной точки зрения идея отступать в Мариуполь и вести в нем уличные бои? Мне уже приходилось писать о рекомендациях Бжезинского, данных им несколько раз в 2014 г. В начале мая 2014 г. он написал:

«Украинцы будут сражаться, только если будут твердо знать, что в конце концов они получат помощь Запада, в частности, в виде поставок оружия, необходимого для успешной обороны городов. Украинцы не смогут разбить россиян на открытых пространствах, куда можно вывести тысячи танков. Они могут одолеть россиян только в длительном противостоянии в условиях городов. В этом случае россияне столкнутся с существенным ростом экономических издержек, а в политическом смысле эта война станет бесполезной. Но чтобы иметь возможность защитить город, нужно иметь противотанковое оружие, портативные ракеты и определенную организационную структуру».

«Определенная организационная структура» – это фанатики-неонацисты, видящие смысл своей борьбы в разрушении.

Аналогичные мысли Бжезинский высказал потом в июне на конференции в Центре Уилсона:

«Чтобы попытки вторжения стали успешными в политическом смысле, необходимо захватить крупнейшие города. Если … боевых действий в городских условиях будет не избежать, конфликт затянется и повлечет за собой огромные расходы».

Последнее слово, расходы,ключевое. Цель вовлечения украинских войск в бесперспективные бои в городах одна: нанести максимальный ущерб территории, которая в конце концов станет частью России, и ей придется тратить огромные деньги на восстановление.

Судьба же мирных жителей в этой стратегии – быть издержками процесса нанесения экономического ущерба.

Эти идеи людоеда Бжезинского основывались на прогнозах другого американского стратега – Джорджа Фридмана. Он в своей книге «Следующие 100 лет: Прогноз событий XXI века» предсказывал, что в 2020-е гг. Россия восстановит свое влияние в Восточной Европе, но это приведет к таким издержкам, что она «надорвется». Как это по-американски — мыслить обо всем через деньги. Бжезинский просто применил абстрактные предсказания Фридмана к конкретному российско-украинскому конфликту.

Что ж, давайте теперь поговорим об «издержках», насколько они могут быть непреодолимы, сможем ли мы быстро восстановить разрушенные города. Такой опыт уже есть. Это и восстановление после Великой Отечественной войны, и современный пример Грозного.

Был такой очень интересный писатель из ГДР Франц Фюман. Он из судетских немцев, в юности прошел через нацистскую молодежную организацию, был убежденным сторонником Гитлера. Участвовал в войне, правда, тут ему повезло: служил штабным связистом и непосредственно на фронте не был. В 1945 г. попал в плен, в лагере для военнопленных стал убежденным антифашистом. В автобиографической книге он рассказывает в том числе и о прибытии в Новороссийск с транспортом военнопленных. Длинная цитата, но она того стоит:

«Наш город здесь, перед нами – Новороссийск, и, когда мы его отстроим, нас всех отпустят домой. Слух волнами расходился по нашим рядам, как расходится звук по воздуху, он гудел мне в уши, а я смотрел на город и думал в отчаянье: «Нам никогда этого не сделать»… Мой взгляд переходил с дома на дом, я видел балки, качающиеся, как маятники, на железных опорах, лестницы, лишенные лестничных клеток, стены с зияющими, словно разинутые рты, дырами, расколотые трещинами этажи, груды битого кирпича и беспомощно думал, сколько же понадобится времени, чтобы перетаскать и выбросить в море хоть одну такую кучу, а потом надо строить дом за домом, улицу за улицей, квартал за кварталом. Да ведь это не под силу даже целому народу, а мы всего-навсего транспорт военнопленных, доставленный сюда слабеньким пароходиком. Я смотрел на город, на обломки и думал, что обречен всю жизнь тянуть лямку среди этого мусора, убирать обломки Новороссийска, катать тачку, как каторжник, навсегда прикованный к ней. И вдруг я подумал, что это только справедливо».

Апокалиптическая картина. Но уже в 1949 г. Франц Фюман вернулся на родину. Наверное, не весь Новороссийск был к тому времени восстановлен, но главное было сделано. Примерно в такие же сроки был восстановлен Севастополь.

Современные технологии строительства многое позволяют делать еще быстрее, вопрос только в управлении этим процессом.

Мариуполь – рабочий город, вчерашний металлург легко может стать строителем, а потом вернуться к своей прежней профессии. Тем более что разрушения не так велики, как нам показывают на видео районов вокруг «Азовстали». Так, британский The Economist на основе спутниковых снимков провел оценку повреждений в Мариуполе по состоянию на 17 апреля. Жилой фонд поврежден на 33%, промышленность – на 60%.

Облик бывших советских городов обусловлен структурой советской экономики: крупные предприятия и спальные районы. С тех пор очень многое изменилось.

Сейчас есть возможность реализовать градостроительную стратегию, исходя из новых реалий.

Разрушенные районы Мариуполя есть возможность спланировать по новым лекалам, и это будет город-красавец, где оставшиеся советские панельки будут выглядеть инородным телом. Возрождение разрушенных городов даст уверенность в будущем, что в нашем сиюминутном мире дорогого стоит.

Восстановление больших территорий потребует другой, немонетаристской экономики, по крайней мере, в отдельных секторах. Да и сам Донбасс – регион, способный многое дать России при рачительном хозяйствовании. Экономический поворот в отношении ДНР и ЛНР произошел осенью прошлого года.

Новые экономические условия, в которых оказалась Россия в 2022 г., ставят перед нами дилемму: либо мы сможем использовать внутренние ресурсы, либо, говоря словами Сталина, «нас сомнут».

Масштабное строительство даст работу многочисленным металлургическим предприятиям. Спрос на уголь в мире зашкаливает. Есть в западной части ДНР месторождение лития, которое Украина так и не смогла освоить. Такова уж наша ментальность – только вызовы позволяют нам двигаться вперед. Признание донецких республик, освобождение их территорий, восстановление разрушенного – все это должно стать и станет источником развития всей страны, что бы об этом ни думали западные стратеги.

Фото из открытых источников

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.7 / 5. Людей оценило: 30

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Зачем в Киеве торгуют телом родной матери

Мечты о новом ограблении России

Николай КУЗЬМИН

Это ещё надолго

Оставить комментарий