Наступление украинских войск на южном фланге донецкого фронта, объявленное то ли на 14-е, то ли на 16 сентября, не состоялось по понятным причинам. Трудно рассчитывать на осуществление какой-либо военной операции, если о ней загодя говорят в каждом дворе. А потому и раньше, и сейчас киевская власть поступает по-своему логично. Зачем, в самом деле, штурмовать позиции, где тебя встретят смертельным огнем, если можно действовать на ином, куда более безопасном направлении.
Таким направлением стал церковный раскол. Тем более, что Русская Православная церковь (РПЦ), против которой наступление направлено, сама облегчает его проведение. Вызвано это тем, что рубежи, занимаемые РПЦ, имеют заведомые изъяны. «Не по душе мне позиция», — как говорит в старом и в новом фильме «Тихий Дон» своему брату Петру Григорий Мелехов. «Яры? Они нам не помеха. При случае, и сгодятся», — легкомысленно машет в ответ рукой Петро.
Полемика, ведущаяся теперь между Московской Патриархией и Константинопольским Патриархатом, подходит к черте, после которой Москве только останется что объявить Стамбульскому району Фанар общее православное презрение.
Но в обоснование этого в Московской Патриархии стали к месту и не к месту вспоминать обновленческое движение в Русской Православной церкви, относящееся еще к 20-м годам прошлого века. Тогда, исходя из определенных условий, «обновленцев» поддержал и Константинопольский Патриархат. Сейчас это, однако, толкуется священноначалием Русской Православной церкви как практически одинаковое содействие Константинополю расколу РПЦ тогда и почти 100 лет спустя.
Но был ли после революции и Гражданской войны раскол в Русском Православии?
Если следовать фактам, то на путь обновления или во всяком случае признания происходящих перемен Русская Православная церковь встала сразу после февраля 1917 года.
Святейший синод, священнослужители и вообще все, кто еще мог выступать от имени церкви, ни единым словом, ни как-то иначе, не выступили против свержения самодержавной власти и монархии.
Должность обер-прокурора Святейшего синода, как ни в чем не бывало, продолжала существовать и в назначившем самого себя Временном правительстве. И так продолжалось с Февральской революции до октября 1917 года. Пост главного церковного надзирателя и управляющего упразднили только после Октябрьской революции, уже в советском правительстве, которое, как известно, ввело в норму закона общедемократический, восходящий к идеям Просвещения, принцип отделения церкви от государства и школы от церкви.
Движение так называемого «обновленчества», раскрутившееся к 1922-1923 годам, несмотря на враждебное отношение к нему Патриаршей церкви и независимо от того, кто и что о нем думал, было признанием со стороны определенных церковных кругов неизбежного, ставшего свершившимся: социальной революции и утвердившегося в результате ее нового экономического и политического строя.
Впрочем, советская власть в 1927 году легализовала и не пожелавшую официально «обновляться» Патриаршию церковь во главе с Митрополитом Сергием (Старгородским) вместе с действующим при нем Временным Священным синодом.
Но понятно и то, что в советском государстве легально никак не могла проводить свою деятельность никакая Православная или другая церковь, не пошедшая на обновление. Церковь, не признававшая обновления страны и общества, могла бы существовать разве что в катакомбах. Хотя, сказать к слову, Катакомбная православная церковь существует, но что она собой и представляет и кому служит — вопрос отдельный.
Легальная же, Православная, церковь добровольно или вынужденно, не считая более нужным либо возможным отрицать очевидное, следовала духу времени и происходившим событиям.
Когда умер Ленин, уже через несколько дней со специальным заявлением выступил Священный синод Русской Православной церкви, возглавляемой патриархом Тихоном. В этом документе, опубликованном 25 января 1924 года, между прочим, говорилось и такое:
«Священный синод Русской Православной церкви выражает искренне сожаление по случаю смерти великого освободителя нашего народа из царства великого насилия и гнета на пути полной свободы и самоустроения. Да живет же непрерывно в сердцах оставшихся светлый образ великого борца и страдальца за свободу угнетенных, за идеи всеобщего подлинного братства и ярко светит всем в борьбе за достижение полного счастья людей на Земле.
Мы знаем, что его крепко любил народ… Грядущие века да не загладят в памяти народной дорогу к его могиле, колыбели свободы всего человечества. Великие покойники часто, в течение веков, говорят уму и сердцу оставшихся больше живых. Да будет же и эта, отныне безмолвная, могила, неумолкаемой трибуной из рода в род для тех, кто желает себе счастья. Вечная память и вечный покой твоей многострадальной, доброй и христианской душе».
В 1979 году на экраны вышел советско-американский документальный фильм «Неизвестная война». Лента, состоящая из двадцати серий, была посвящена Великой Отечественной войне Советского Союза против фашистской Германии и ее сателлитов. Предназначался фильм для американских и, вообще, западных зрителей.
В одной из серий «Неизвестной войны» есть кадры кинохроники, запечатлевшие, как в конце июня 1941 года к людям, собравшимся в Свято-Вознесенском соборе Новочеркасска, обращается Митрополит Новочеркасский и Ростовский Николай. А уже в октябре 1941 года, когда враг приближался в Москве, в Елоховском Богоявленском соборе столицы молебен о даровании победы над фашистами служил родной брат Народного комиссара государственной безопасности СССР Виктора Абакумова, священник Алексей Абакумов. Это только два примера из множества подобных.
И ясно, что в этих и во всех других таких же случаях церковь и ее священники молились не за какую-то абстрактную Россию и не «за веру, царя и отечество», как это было в Первую Мировую и во многие предшествующие ей войны, а за победу страны, в чьем названии присутствовали определения «советская» и «социалистическая» и ее Красной Армии.
Учитывая в числе прочих обстоятельств и эту позицию Русской Православной церкви, советское государство в сентябре 1943 года пошло на известную корректировку своей политики в отношении религии: было разрешено вновь избрать патриарха и учредить Священный синод Русской Православной церкви.
Хотя вопреки тому, как это принято сейчас, значимость этих изменений в религиозной политике Советского Союза преувеличивать не следует. Институт капелланов в армии и на флоте введен не был, в атаки бойцов, как и прежде, поднимали политруки, парторги и комсорги. Так же и в послевоенные десятилетия пуски построенных предприятий и запуски космических кораблей святой водой не окроплялись.
Зато, как всегда значилось в официальных сообщениях о приемах в Кремле, посвященных каждой очередной годовщине Великой Октябрьской революции, на них неизменно присутствовали и «представители духовенства».
В апреле 1970 года высшее руководство Советского Союза выразило соболезнования Русской Православной церкви по поводу кончины Патриарха Московского и Всея Руси Алексия Первого. А его преемник на Патриаршем престоле Патриарх Пимен в 1982, 1983 и в 1984 году в сопровождении других церковных иерархов неизменно отдавал долг памяти у гробов генеральных секретарей ЦК КПСС Л. Брежнева, Ю. Андропова и К. Черненко.
Вдова Брежнева Виктория Петровна, о чем, конечно, знал только очень узкий круг лиц, обратилась к Священноначалию Русской Православной церкви с просьбой отслужить частную панихиду над гробом мужа. Много позже откуда-то взялся слух, будто заупокойную службу по умершему генсеку отслужил ставший впоследствии Митрополитом Киевским и всея Украины, предстоятелем Украинской Православной церкви Московского Патриархата, а в 1982 году занимавший пост Митрополита Ростовского и Новочеркасского Владимир Сабодан.
Однако владыка, когда он уже возглавлял Русскую Православную церковь на Украине, опроверг эти досужие домыслы, указав, что покойного генерального секретаря ЦК КПСС в присутствии его родных и близких в зарытом режиме, по поручению Патриарха Пимена, отпел кто-то из московских архиереев. Кто именно, Митрополит Киевский вся Украины не знал.
Почему, вообще, Русская Православная церковь, так или иначе, вписалась в советский строй? Не в последнюю очередь, по той причине, что Советский Союз унаследовал от дореволюционной России и сумел не только сберечь, но и расширить каноническую территорию Московского Патриархата. К примеру, находившаяся на территории Речи Посполитой, затем Австро-Венгрии и снова — Польши Почаевская лавра, наконец-то, оказалась в составе советского государства, а значит, и на канонической территории Русской Православной церкви с сентября 1939 года, когда Красная Армия перешла восточную границу, фактически прекратившей свое существование Речи Посполитой № 2.
Церковь — не святой дух, и потому висеть в воздухе не может. Любая церковная организация и ее вероучение существуют лишь поскольку, постольку опираются ногами на грешную землю, называемую канонической территорией. Не будет территориальной опоры — церкви придется или безвозвратно растворяться в воздушном эфире или уходить под землю, в подполье, о чем уже говорилось.
Но чтобы так не случилось, церковь вынуждена, в чем ее обязывает и ее вера, свою территорию защищать. В таких случаях сложно предполагать, что в стороне от религиозного конфликта сумеет остаться государство, на чьей территории действует церковь, подвергшаяся внешней угрозе. По такой логике, на защиту канонической территории Русской Православной церкви должно было бы встать и украинской государство — но так стало, если бы сейчас существовала какая-то совсем другая Украина, антагонистичная по отношению к той, которая есть.
Но такая Украина, если и была, то давно уже ликвидирована. А власть, существующая теперь в Киеве, что для нее естественно и логично, не только развязала религиозный конфликт против Украинской православной церкви Московского Патриархата, но и пригласила на подмогу внешнего агрессора: Патриархат, квартирующий в Стамбульском районе Фанар.
Неопровержимый факт заключается в том, что на протяжении всего советского периода отечественной истории каноническая территория Русского Православия, никоим образом не была разрезана государственными границами. Так продолжалось до августа 1991 года. Но разве после известных событий Русская Православная Церковь подала свой голос в защиту страны, обеспечивавшей и гарантировавшей единство и нераздельность ее канонической территории? Как раз наоборот. После памятного августа официальная позиция церкви сводится к тому, что советская история была лишь временами гонения на священнослужителей и верующих, периодом безудержного насаждения принудительного атеизма.
Взамен от неизменно присутствующей в истории иронии, Русская Православная церковь получила то, что только и могла получить: ее каноническая территория стала подобной расколовшейся льдине. Остальное, в том числе и то, что происходит сейчас на бывшей Украине, стало только вопросом техники и времени.
Еще летом 1941 года один писатель, не понаслышке знавший, что такое война и успевший побывать боевым командиром, предостерег подростков от горячего и вполне понятного, но от того не менее легкомысленного желания сразу попасть на фронт. Война — совсем не игра и не романтическое приключение, а тяжелый, сложный и ответственный труд, где цена безграмотности и ошибок — многие человеческие жизни, включая также жизни тех, кто плохо учился воевать или ошибался уже в боевой обстановке. Пуля, выпущенная, пусть и храбрым, но необученным бойцом, просвистит где-то высоко над головой врага и тем самым противника не испугает, а только ободрит его, прибавив ему уверенности в своих силах.
Сегодня Русская Православная церковь поставлена перед неотвратимостью сдерживать атаки врагов на разных направлениях, и в первую очередь на киевском. Но если идеология православного клерикализма продолжит стоять на том, что, происходящее сейчас похоже на прииски давно ушедших в мир иной, «обновленцев», а советский период — сплошное гонение на православную веру, и ничего больше, то современная церковь, если на кого и похожа, то также на необученного бойца. Или хуже того — на стрелка, понявшего уроки боевой грамоты превратно.
Киевский майдан, кроме прочего, был и клерикальным мероприятием. Там каждое утро начиналось с молебна, который проводили священнослужители сразу нескольких церквей, настроенных против по отношению к Русской Православной церкви и Украинской Православной церкви Московского Патриархата. Молитвенную «побудку» проводили постоянно присутствовавшие на майдане священники Киевского Патриархата, Украинской Автокефальной Православной церкви, Униатской и Католической церквей. Украинская Православная церковь Московского Патриархата в тех условиях приняла единственно правильное решение: ее представители в майданном действе не участвовали.
Но сейчас, когда все «майданные» церкви, что полностью соответствует их целям и идеологии, двинулись на штурм канонического Православия, Русская Православная церковь, похоже, не способна противопоставить этому натиску, ничего, кроме реинкарнации дореволюционного клерикализма.
Положение, как в той поговорке: потерявши «голову», страну, где только и могла существовать не разделенная государственными границами, Русская Православная церковь, по «волосам» — канонической территории, не плачут.
И еще похоже на то, что киевская власть понимает создавшееся положение лучше некоторых своих противников. Потому она и открывает на всю ширь, церковный фронт, полагая не без оснований, что это направление — наиболее безопасное. А согласно стратегической азбуке, успех на политическом или религиозном фронте может сказаться должным образом и военном направлении.
От открытия церковного фронта война против Донбасса точно скоро не закончится. И так же ясно, что расширение войны ведет не примирению враждующих сторон, а в прямо противоположном направлении.
Тут, правда, у записных оптимистов появился дополнительный повод для энтузиазма. Как известно, лидеры КНДР и Южной Кореи — Ким Чен Ын и Мун Чжэ Ин на переговорах, состоявшихся между ними 18 сентября, в числе прочего, договорились, что две Кореи выставят на Олимпийских Играх 2032 года общую команду. Если время до заявленного спортивного единства отсчитывать от 1953 года, когда закончилась межкорейская война, то должно пройти 79 лет. Может, кто-то рассчитывает, что после такого срока, если счет времени вести от сегодняшнего дня, о чем-то договорятся между собой Донбасс и Киев? Тогда, остается только дождаться 2097 года.
Но такой шанс есть разве что у самых юных наших современников, у которых вступление в сознательную жизнь совпало с началом 21-го века…
Фото с сайта Православие.Ru
