Актовый зал детской музыкальной школы №1 в Керчи без преувеличения может считаться главной концертной площадкой города для исполнителей классической музыки. Чаще всего на его сцене выступают ставшие профессиональными музыкантами выпускники школы, делавшие в ней свои первые шаги.
В последний день января керченские любители музыкальной классики имели удовольствие слушать ее в исполнении студента Российской академии музыки имени Гнесиных Дмитрия Беляка, имя которого хорошо знакомо керчанам: еще мальчишкой он отличался особыми талантами и победами в конкурсах.
— Дима завоевал себе имя в музыкальном мире с юных лет, продолжив традицию творческих успехов ваших учеников. Часто ли выступают в родной школе ваши выпускники, и многим ли из них удалось выйти на большую сцену? – спрашиваю у директора детской музыкальной школы Владимира Протасова .
— После окончания учебы по классу фортепьяно у заслуженного работника культуры Крыма Людмилы Протасовой Дима учился в Киевской школе-десятилетке, поступил в Киевскую консерваторию, а сейчас – в Российской музыкальной академии имени Гнесиных. После прослушивания в Гнесинке его приняли на третий курс, хотя и поступить туда, и перевестись из других музыкальных учебных заведений России очень сложно. Дима отличается исключительной музыкальностью, дарованием, трудолюбием и достиг в стенах нашей школы больших результатов: был лауреатом множества конкурсов, включая и международные, успешно концертировал в Германии, имел успех в престижных залах и у понимающей публики.
Обучаясь в нашей школе, он занимался на фортепьянном отделении и параллельно в классе композиции, что очень двигает музыканта, которые не только технически знают инструмент, но в которых развивается тяга к сочинительству. В Киевской консерватории Дима тоже на двух отделениях – фортепьянном и композиции, в Москве пока только на фортепианном: там хотят посмотреть на него в творческом развитии как исполнителя.
Многие наши выпускники стараются дать концерты в родной школе — традиция такая у нас есть. У нас есть и свой фестиваль, фирменный знак одного из лучших наших педагогов, «Нина Батищева приглашает». Летом в Керчь съезжаются наши выпускники и с удовольствием не только концертируют, но и общаются. У нас сложились с выпускниками родственные отношения, они часто звонят, приезжают, советуются не только по профессиональным, но и житейским вопросам, очень нам доверяют. Они уже не считают нас своими учителями, а коллегами.
— А некогда главная звездочка школы, Лера Мирош, радует вас?
— Лера живет в Германии, куда поехала на учебу по приглашению Владимира Крайнева. После смерти маэстро она продолжила учебу в Ганновере у другого педагога и совмещает ее с сольной концертной деятельностью, индивидуальным обучением детей и концертмейстерством, аккомпанируя еще одной нашей выпускнице — саксофонистке Асе Фатеевой.
Ася Фатеева 
Ася заняла третье место на очень престижном международном конкурсе, посвященном памяти Адольфа Сакса. Попасть на него невероятно сложно, около четырехсот заявок поступило организаторам от желающих принять в нем участие, но со всего мира туда отобрали только девяносто исполнителей. Кроме ставшей победительницей Аси Фатеевой, в нем, что для нас очень престижно, участвовали еще двое наших выпускников – Роман Фотуйма и Юрий Брошель. Это те наши выпускники, которые сделали музыку своей профессией и уже начали завоевывать себе имя в музыкальном мире.
— Вы много лет работаете в музыкальной школе — только директором являетесь уже двадцать лет — и можете сделать вывод, какой процент ваших выпускников становится профессионалами в области музыки и сколько из них делают себе имя и карьеру.
— В СССР нам задавали плановые цифры поступления выпускников музыкальной школы в училища, а потом в консерватории. Я считаю это очень неправильным, потому что поступить можно разными путями. Есть много способных детей, которые смогут быть рядовыми преподавателями, музыкальными работниками, учителями музыки. Мало окончить музыкальную школу – надо перелопатить очень большой музыкальный материал, только тогда начинаешь что-то понимать в музыке.
Ярких музыкантов мало, за тридцать пять лет моей работы в школе звезд пятнадцать-двадцать. Это нормально. Моцартов сколько в мире? Пятнадцать? Нет, Моцарт один. И Ростроповичей тоже не пятнадцать при том, что хороших виолончелистов в мире немало. Да и не надо много! Хороших модельеров много? Нет, несколько имен гремит в этом мире и их хватает на всех модниц.
В качестве профессии ежегодно музыку выбирают восемь-десять наших выпускников из сорока. Но это вовсе не означает, что они в ней останутся, потому что очень сложно найти работу по специальности. Но и сменив профессию, большинство не оставляет занятие музыкой: играют в ансамблях, ресторанах.
— Что за вопрос возник о ставке в системе дополнительного образования, куда по российским стандартам отнесены музыкальные школы? Почему у педагогов, работающих с младшими школьниками, ставка двадцать четыре часа, со старшими – восемнадцать? Почему такое неравенство, кто сказал, что с малышами работать проще?
— Вопрос не новый для нас. Подобное существовало на Украине до 2006 года, но затем ставку педагогов младших и старших классов музыкальных школ привели к «общему знаменателю». Работать с детьми младшего возраста нисколько не легче, чем со старшеклассниками, потому что педагогам приходится начинать с нуля, поэтому это гораздо сложнее.
Коллектив детской музыкальной школы №1 в день празднования 60-летия 
Сейчас в России пересматривают стандарт учительской ставки в системе дополнительного образования, чтобы у всех ставка была восемнадцать часов. Каждый федеральный округ должен разработать на основе закона РФ «О дополнительном образовании» свой региональный закон и там прописать стандарт ставки в восемнадцать часов. Совет базовых музыкальных школ Крыма, в который входят директора семи учебных заведений, принял такой проект.
— Было время, когда пианино в доме простого рабочего означало получение ребенком билета в высший свет. Жизненные установки сильно поменялись?
— Вернусь в свое золотое детство. В музыкальную школу я поступил со второй попытки, потому что был очень большой конкурс даже на непрестижный баян, на фортепьяно брали особенно ярких детей. Конечно, сейчас такого отбора – талантливых берем, бесталанных оставляем за порогом – не получается, потому что нет большого количества поступающих. Но ведь и преподавание музыки считалось в свое время престижной профессией, ставка начинающего учителя была как у инженера: сто двадцать рублей. Поступить в музыкальное училище было сложно, в консерваторию – очень сложно.
Девяностые годы провалили систему настолько, что не всегда удавалось набирать плановую численность учащихся, хотя в течение учебного года недостающее на 1 сентября количество учащихся мы добирали. После 2010 года число желающих возросло, и мы получили возможность отбора лучших. Однако на повышение престижности это пока что не повлияло. У нас в школе есть молодые преподаватели, но мало.
— Дети сами изъявляют желание учиться музыке, насмотревшись примеров в телепроекте «Голос. Дети», или мамы за ручку приводят?
— Пятьдесят на пятьдесят. Вы что думаете, если бы Моцарта отец не заставлял учиться музыке, закрывая в чулан и не давая ни пить, ни есть, стал бы он тем Моцартом, которого знает весь мир? Из тысячи детей один-два хотят учиться, а потом стремятся заниматься сами по пять-шесть часов в день. Когда известный скрипач-педагог Петр Столярский принимал учеников, то говорил: «Мне не нужны талантливые ученики, мне нужны талантливые родители».
Особенно это важно на начальном этапе занятий, когда у ребенка ничего не получается. Занятия музыкой – это не рисование, когда взял карандаш, нарисовал картинку – и все, уже художник. Звук из инструмента извлечь, особенно из скрипки, виолончели и духовых инструментов, очень трудно. Год-два должно пройти прежде, чем начнет получаться, поэтому так важно, чтобы родители были рядом, заражали верой, что все получится. Классический пример такого родителя – мама нашей выпускницы Леры Мирош, которая была самой надежной помощницей преподавателя. А когда у ребенка начинает получаться, тогда все – он попался на крючок музыки.
— Мне довелось прочесть статью американского журналиста, называвшуюся «Не надо заставлять детей учиться музыке». Так вот он мотивирует свою позицию тем, что одаренных детей единицы, а для всех остальных занятие музыкой по большому счету хобби. И приводит в пример своих знакомых, которых в детстве учили музыке, а теперь их инструменты пылятся в кладовках, остались в родительском доме или проданы, а сами они предпочитает слушать не Моцарта и Баха, а попсу. То есть он приравнивает занятия музыкой к коллекционированию: собирание марок и хорошее знание благодаря этому географии вовсе не означает, что юный коллекционер станет географом.
— Зато сможет отличить Южный полюс от Северного. Это вопрос риторический и постоянно возникающий. Даже бывшие преподаватели музыки могут позволить с ехидцей спросить, как, вы еще существуете? Как профессиональный музыкант и преподаватель хочу заметить, что занятия музыкой развивают не только мелкую моторику, но и мозги.
— Кстати, американские ученые доказали, что игра на музыкальных инструментах способствует развитию у детей внимания и организованности, изменениям в моторных областях головного мозга, поскольку такой вид деятельности требует контроля и координации движений. Дети, играющие на скрипке или фортепьяно, растут более спокойными и внимательными. У юных музыкантов наблюдается утолщение коры в области, отвечающей за рабочую память, внимание, а также организованность и способность к планированию. Кроме того, занятия музыкой способствуют преобразованиям в областях мозга, контролирующих настроение и поведение.
— О чем я не перестаю говорить! Когда к моей дочери приходят подруги, и мы с ней начинаем играть, они удивляются, что мы столько всего помним. А профессиональные музыканты дают многочасовые концерты, исполняя произведения на память, не имея перед глазами нот. Это все дается многолетними занятиями музыкой.
Школьные учителя сразу отличают и выделяют детей, занимающихся музыкой: у них память, внимательность, собранность, трудоспособность. Вернусь к той же Лере Мирош: с раннего детства участвуя в конкурсах, она практически с первого класса занималась по индивидуальной программе в общеобразовательной школе, но и там, как и в музыкальной, была круглой отличницей. Нельзя научить трудиться в двадцать лет – этому учат с детства, а у занимающихся творчеством детей совсем другое отношение к жизни, себе, работе.
— Стенды на входе рассказывают о достижениях вашей школы и ее учеников. Новые, смотрю, появились, российского образца.
— 2014-й был в России годом культуры. В апреле мы открыли свой сайт, благодаря которому нас узнали и пригласили участвовать во Всероссийском конкурсе «50 лучших детских школ искусств». Сложно было, но нам очень помог снятый к праздновавшемуся в прошлом году 60-летию школы фильм, который мы послали в качестве заявки для участия в конкурсе, рассказали о достижениях. И в октябре уже были в Москве. На малой сцене Большого театра нам вручал диплом ректор Академии русского балета имени Вагановой Николай Цискаридзе.
Надо сказать, мною владело некоторое опасение, что мы выглядим хуже на фоне четыре с половиной тысяч школ искусств, что они достигли недосягаемых вершин, но оказалось, что ничуть. У нас преподаватели очень высокой квалификации, нам удалось приятно удивить российских коллег тем, что нам удалось сохранить в своей школе класс виолончели, создать класс духовиков.
Мы взяли на себя смелость участвовать в проводимых в рамках этого двух конкурсах – «Лучший преподаватель детской школы искусств», представив на него творческие и педагогические достижения Нины Батищевой, и «Молодые дарования России», куда представили ученицу Нины Александровны Милену Борисову. Они в своих номинациях тоже стали лауреатами. Приятно очень, что не все дети, получившие дипломы, были приглашены для участия в гала-концерте, а наша ученица успешно прошла прослушивание и играла на сцене оперного театра.
