В Центральной Городской библиотеке им. А.С. Пушкина прошло интерактивное историко-культурное мероприятие «Крым – душа России». Сотрудники библиотеки уточнили, что подобные акции проходят по всей России одновременно, в каждом регионе, и носят соответствующие названия: «Тверь – душа России», «Самара – душа России» и т.п. Мы еще шутили: «Где-то многожёнство, где-то многобожие, а у России – многодушие».
Впрочем, это вовсе не шутка. Это весьма приятно, когда страна на культурно-социальном уровне ценит каждый свой город, область, республику, регион, понимает и отмечает их ценность в истории государства, в его развитии и на современном этапе. Ведь каждый город России – жемчужина. А Крым, который совсем недавно пополнил собой эту сокровищницу, – одна из самых драгоценных.
Благотворительная акция. Отец Андрей и Ольга Шевченко
Мероприятие началось с акции добра и милосердия, результатами которой поделилась заведующая отделом Ольга Шевченко. 8 июля – в День любви, семьи и верности во имя свв. Петра и Февронии (российский праздник, альтернатива западному Дню св. Валентина, отражающий истинные ценности русского народа) – сотрудники абонемента ЦГБ им. А.С. Пушкина провели благотворительный сбор вещей и книг. Читатели библиотеки с радостью откликнулись, принеся в немалых количествах одежду и предметы обихода, ненужные им, но в прекрасном состоянии, чтобы передать их церкви – для малоимущих прихожан. Также было пожертвовано немало хороших книг. Все это было передано присутствовавшему на встрече клирику Симферопольской и Крымской епархии отцу Андрею, сказавшему напутственное слово для присутствующих.
А затем – полилась историко-культурологическая песня Крыма. Библиотека подготовилась к мероприятию очень хорошо. Ценность исторических связей полуострова с землями русскими была прослежена от древности – от крещения Князя Владимира. У каждого из нас может быть свое мнение о христианской вере на Руси. Кто-то считает, что Христос был явлен русским как мессия, кто-то не может пройти мимо горькой правды, что христианство было введено на Руси насильственно, мечом и кровью, да еще и по политическим причинам, актуальным на тот момент, т.е. к духовности отношения имело мало. К тому же, классическое христианство для удобства было перемешано с прежними языческими обрядами и верованиями, что, собственно, и составило в дальнейшем русское православие. Т. е. оно – явление искусственное. А что не естественно – то противоестественно, и это отмечали еще Карамзин и Достоевский как одну из причин формирования загадочной, противоречивой и мятежной русской души. Однако нельзя не отметить и духовно объединяющего значения православия в истории Руси, России, Крыма в последующие века. Оно сплачивало и озаряло народ, поддерживало его и в мирных свершениях, и в тяжелые и героические периоды защиты свого Отечества. Обединяющим свойством оно должно обладать сей час. На разумных, здравомыслящих основаних – без религиозного фанатизма и суеверий, много веков делавших Русь отсталой и малоразвитой страной и, к сожалению, живых и здравствующих и в наш век, и особенно сильных в провинциях.
Не менее важным для сращения крымской души с душой Росии стало вхождение полуострова в состав Империи, осуществленное Екатериной Великой. Украшением этой части мероприятия стала песня Владимира Грачева «Императрица едем в Крым». Сам бард на встрече не присутствовал – зрителям был представлен видеоклип на эту песню, созданный крымским поэтом Павлом Мангупским.
Затем каждая веха взаимовлияния хода истории и развития культуры Крыма и России, этапы возрастания значимости полуострова в жизни страны, в ее политике, экономике, культуре – сопровождался ярким рассказом о периоде, видеодемонстрацией и выступлениями крымских поэтов и музыкантов. Отмечу тех, кто показал высокий уровень, хотя к сожалению, их было немного.
Я даже не буду называть это графоманией – это нечто вроде провинциальной эстрады. Уровень текстов как стихов, так и песен большинства выступавших – это провинциализм в чистом виде, и особенно он обостряется, как ни странно, почему-то именно тогда, когда автор начинает пытаться создать произведение в гражданском ключе. Тогда вольно или невольно текст обрастает штампами, выпячивается общими местами, набивши давно всем оскомину, демонстрирующими не что иное, как ограниченность мышления их создателя. Есть авторы (как все тот же, к примеру, В. Грачев), которые используют штампы сознательно, учитывая их влияние на коллективную «душу» народа. Но для этого нужно обладать мастерством, а в большинстве случаев не чувствуется не только мастерства, но и элементарной развитости. Однако заострим внимание на тех, чей профессиональный уровень не просто порадовал, а искренне поразил.
Прежде всего, это поэт и литературовед Геннадий Шалюгин – Почетный гражданин г. Ялты, заслуженный работник культуры Украины, кандидат филологических наук, доцент, член-корреспондент Крымской академии наук, член Союза Писателей России. Он озвучивал современный взгляд на период жизни в Крыму классика русской литературы А.П. Чехова. Г. Шалюгин посвятил много лет изучению жизни и творчества писателя, чеховскому музею в Ялте. Стихи его об Антоне Павловиче оказались дерзкими. В духе экзистенциализма – попытки проникнуть в душу писателя, рассказать от его лица о его внутренних переживаниях, причем сложных, неоднозначных вещей: размышлений о собственной болезни и приближении смерти, о философском осмыслении этого. Имеет ли право один человек в такой форме на душу другого, судить каждому по себе. Однако это желание понять чужой внутренний мир и происходящие в нем сложные психологические процессы удивляет и вызывает уважение. Это и есть одно из свойств талантливого писателя. Свойственно оно было и самому Чехову.
Выступает крымский писатель и чеховед Геннадий Шалюгин
Мне не совсем понятны те современные поэты, которые живут на острие XXI века, а пишут свои стихи «высоким штилем» конца XVIII – начала XIX вв., как это делает Лауреат Пушкинской премии Крыма Елена Осминкина. В ее стихах вы разве что рифмы «младость/сладость» не встретите, а весь остальной стандартный набор «пленительного» и «упоительного» на месте. Такими эпитетами описывается Крым. Хотя, с другой стороны, не чувствуется, что это для автора надуманно – она будто живет в той эпохе, пытается проникнуть в нее на глубину, видно, что читает немало поэзии тех времен, поэтому такой стиль для нее органичен. Недаром же она озвучивала на мероприятии именно пушкинский крымский период. Беда лишь в том, что над подобными, как бы сейчас сказали, «выражансами», в своих острых эпиграммах смеялся еще сам Пушкин, изживая их и в собственном творчестве, и в русском языке, реформируя его в сторону легкости и ясности. Тем более – и особенно вне привязки к пушкинской теме – этот стиль вызывает улыбку сейчас.
Автор этих строк взяла на себя задачу озвучить в современном переосмыслении период пребывания и творческой деятельности в Крыму поэтов и философов Серебряного века. А их, как все знают, у нас жило и бывало немало. Собственно Крым стал местом концентрации именно такой – «нереалистической», непримитивной, мистической – прорывной для своего времени – мысли, слова, искусства. Эти люди изменили само мышление своего века, не говоря уже о художественной стилистике, сам глубинный смысл искусства и творчества, и произошло это в Крыму – в месте необыкновенной загадочной силы, – под влиянием его красоты, исторической и духовной глубины, поликультурной пестроты, трансцендентного начала. Для меня эта тема оказалась наиболее органичной, ибо ментально я вхожу в число тех современных крымских поэтов, которые могли бы назвать себя «наследниками Серебряного века» – в том смысле, что мы сейчас, как и они тогда, переживаем эпоху перемен и социальных катаклизмов и отражаем ее в творчестве, причем творчестве не прямолинейно-примитивно-восторженно-лозунговом, как большинство провинциальных «патриотистов», а в несколько ином ключе. Как и в Серебряном веке, так и у нас сейчас развиваются и переживают бурный расцвет различные новые литературные направления, творческие группы, проекты. Стимулом для всего этого, конечно же, служат Крымские перемены – их радость, и события в мире – их боль. Немалое влияние на все это оказывает и «запертость на острове», создающая новую форму такой вот полунасильственной концентрации в его пределах творческого начала людей, прежде бывших самостоятельными литературными единицами международного (благодаря Сети) уровня, вращающихся на разных орбитах и даже редко пересекающихся между собой. Сейчас мы все – вместе. И это – неплохо, ибо объединяет нас безудержная и бесценная «крымскость». И в итоге всего вышеописанного – такое вот противоречивое, неоднозначное состояние, не позволяющее душе хоть более-менее развитой поддаваться восторженному примитивизму. Преследует страх: что Крым культурно ассимилируется, нивелируется под влиянием т. наз. «официальной культуры» всероссийского масштаба, и, погребенный под валом «плановых» общероссийских мероприятий, потеряет свою индивидуальность, уникальность – станет одной из стандартных культурно забитых глубинок, в которой не останется ничего своего. А те крымские творческие личности, для которых важна индивидуальность и одновременно «крымскость», вынуждены будут изолироваться, закрывшись в некоем прекрасном доме, подобном Дому Волошина в Коктебеле, и заниматься там искусством для самих себя и немногих ценителей, надеясь – не без иронии – что останутся в истории литературы, так же, как «волошинцы», хотя те об этом даже и не задумывались, а просто жили приятной для себя интеллектуальной и творческой жизнью. В общем, у многих в Крыму сейчас четкое ощущение себя «недобитыми декадентами», и это грустно и смешно одновременно. Однако никто, думаю, не станет смеяться над желанием сохранить в первозданной чистоте крымскую культуру, возродить ее, вдохнуть в нее новую жизнь.
Надеюсь, подобные страхи все же беспочвенны. Крым – не просто «душа России», а одна из ее самых необыкновенных, непосредственных «душ». И Россия это понимает, и понимают это деятели крымской – теперь уже российской – культуры. В том числе организаторы официальных мероприятий. Их строят так, чтобы каждый нашел в нем что-то для себя, нечто, отражающее его духовный уровень, чаяния и надежды.
Многих на встрече порадовало исполнительское мастерство юной Анастасии Коробовой – прекрасный голос способен спасти даже самое провинциально-эстрадное произведение. Стихотворение молодого поэта Федора Федорова «Возвращение» (Крыма в Россию) прозвучало сильным аккордом, и было бы еще сильнее, если бы юный, несомненно талантливый автор позаботился бы для себя о хорошей литературной школе, учителе, наставнике, реакторе, которые помогли бы ему исправить формальные огрехи и совершенствоваться в искусстве слова.
Органично вписались в мероприятие короткие презентации выставок крымских фотохудожников Валерия Рябцева и Татьяны Игнатенко, культурологическое выступление поэта и журналиста Элины Рудой, стихотворения членов литературно-бардовской мастерской «Таласса» и другие интересные моменты.
И – завершение мероприятия тонкой и глубокой цитатой из Константина Паустовского: «Прелесть Крымской земли раскрывается для иных медленно, исподволь, но завладевает надолго, навсегда. И каждый, кто побывал в Крыму, уносит с собой после расставания с ним сожаление и печаль, вызывающую надежду еще раз увидеть эту полуденную землю». Это слова человека, в Крыму лишь бывавшего, но не жившего. Но над ними стоит задуматься именно нам, крымчанам, и – беречь свой Крым, прежде всего – от самих себя.
