Александр Адабашьян: На Украине сегодня та же «Свадьба в Малиновке», но только кровавая

События конца сентября в Крыму настолько тесно сплелись и по датам, и по значимости, и просто по степени интереса к ним, что, кажется, это все было в одном сценарии, в одном замысле. Ну посудите сами: гастроли Театра на Таганке, где слово «аншлаг» надо употреблять трижды, учитывая полное отсутствие свободного пространства в зрительном зале на спектаклях. Приезд в город знаменитого Александра Адабашьяна, сценариста «Пяти вечеров», «Неоконченной пьесы для механического пианино», «Нескольких дней из жизни Обломова и «про «овсянку, сэр» которого, разве что полный невежда не помнит

А его приезд в Крым случайно, но предварял оглушительную премьеру «Солнечного удара» Никиты Михалкова, где Адабашьян выступил и как один из сценаристов, и как исполнитель одной из ролей в этом фильме. О Михалкове и говорить нечего. Чего только стоит та красная дорожка, впервые за всю историю Крыма расстеленная перед Мастером у театра, где проходила премьера фильма! И грустный финал всей череды этих событий — смерть Юрия Любимова…

Как это все соотнести с интервью, которое покорно согласился дать Александр Адабашьян «Крымскому Эху»? Трудно найти ответ. Просто втиснулись и мы с нашим изданием в эти дни, необычные и памятные и своими радостями, и своей печалью.

Чашечка кофе, сигарета…

Еще Михалков со своей командой на подлете к Симферополю, еще жив Юрий Любимов…

Первый вопрос мастеру висел на языке: как он воспринял возвращение Крыма в Россию? Впрочем, вопрос это можно было и не задавать: знал ведь я, что Александр Артемович был в числе тех двухсот деятелей культуры, науки и искусства, подписавших письмо в поддержку политики российского президента Владимира Путина. Можно было и не задавать, но, надо же было с чего-то начинать, вот и…

— Так как восприняли?

— С одной стороны, это действительно было неожиданно по срокам, но ожидаемо по настроению. Воспринял происходящее нормально, и никакого у меня изумления не было по поводу цифровых итогов референдума, поэтому я воспринимал происходящее как вполне естественный процесс. Другое дело, что вызвал беспокойство уже второй майдан в Киеве как продолжение оранжевой революции, а тут еще и в Гонконге демонстрация зонтиков… Время неспокойное.

— А вот ваши коллеги по кино? Ну, ладно там Навальный, Немцов, Рыжков, с ними все понятно. Но Басилашвили! Кто бы мог подумать!

— Да разницы-то между ними нет никакой. Хотя тот же Олег Валерьянович — классический русский либерал, у которого нет никакой программы, кроме того, что всему официальному они говорят «нет», какое бы оно, официальное, ни было. Если бы, например официальная политика Путина была в том, чтобы отдать Воронежскую область Украине, то было бы с их стороны то же самое неприятие.

Недавно мы вместе с Олегом Басилашвили снимались в Тбилиси, и нам пришлось плотно пообщаться. Он сам со мной на эту тему заговорил, удивляясь, что я не примыкаю к крылу либералов. Я ему говорю, что тоже не все положительно воспринимаю, что происходит в стране, особенно во внутренней политике: коррупция и т.д., и я с вами разделяю это отношение, но какая у вас ко всему этому протесту позитивная программа, чего вы хотите? Слышу ответ: кто угодно, но не Путин. Но кто вместо него? Опять: кто угодно! Но в 17-м году мы тоже орали: кто угодно, кроме царя! Потом в 90-х — кто угодно, но только не коммунисты! Сколько же можно?!

Вот и на Украине такая же история: был Кравчук, скинули Кравчука, потом не понравился Кучма, потом – «нет Януковичу!». Ну и по поводу Порошенко усиливается протестная волна, он-де мягкотелый, ненастоящий боец… Ну и его со временем скинут. Мы имеем ту же «Свадьбу в Малиновке», только кровавую, совсем не такую веселую, как на театральных подмостках.

Поэтому с ними, которые сами не знают, чего хотят, разговаривать не о чем. Вот они говорят, что в России раскол. Когда от бревна откалывается щепка — это не раскол, а локальное событие. Но щепка начинает существовать отдельно, на нее обращают внимание, о ней говорят. Они и добиваются, чтобы о них говорили, о них писали…

— Вы какую-то реальную опасность со стороны этого либерального сословия ожидаете для единства России ?

— Они не опасны, они – шумовой фон, музыкальное оформление, не более. Опасны как раз те, которые появились в руководстве еще в те времена — при Горбачеве и Ельцине. И это даже не правительство, а, скорее, сам аппарат управленческий.

— Но аппарат управленческий формирует первое лицо страны. Так почему он, президент, не сбросит их со своих плеч?

— Не знаю, могу только предполагать, но все мои предположения будут некомплиментарны, если иметь в виду, насколько неприлично непонятна история с Сердюковым, или тот же Чубайс, который сейчас бесстыдно просит 10 миллиардов на развитие нано.

— Наступят очередные президентские выборы. Как вы думаете, народ не выразит свое разочарование нынешней политикой, за исключением, конечно, Крыма?

— Посмотрим, время покажет. Но и в Крыму скоро эйфория пройдет…

— Уже проходит…

— А я и не сомневался, поскольку манны небесной, которую ожидают, ее не будет, такого никогда не бывает. Начнется понимание, что присоединиться к России — это не значит, что начнем жить как олигархи.

— А как вы оцениваете все то, как проявляет Европа в отношении России? Это что: на самом деле полная зависимость от Америки, как утверждают многие политики, или в этом вся Новая Европа?

— Это на самом деле полная зависимость от Америки. Умные европейцы, и даже не очень умные, всё понимают. Привыкли строиться по первому свистку в заданном направлении, чего с Россией никогда не было и не будет, и это как раз спасает Россию. Помните, как было в начале перестройки? Вся Европа, глядя на Америку, любила Россию. Ах, Горбачев, Горбачев! Приезжали все в Россию, снимали фильмы, создавали совместные предприятия, приглашали к себе, сулили молочные реки и кисельные берега с переходом на рыночные отношения. То же самое происходит сейчас, но с точностью до наоборот, поскольку Россия поворачивает не туда, не по их лекалам. Но с Россией у них не пройдет!

— Ощущение наступающей войны не посещает вас?

— Оно давно есть. Это время напоминает мне конец 30-х годов, когда все говорили, что войны не будет, что это невозможно себе представить. Но тогда, как и сейчас, все начиналось с локальных конфликтов, число которых росло, и общие напряженность, температура поднимались все выше. Единственное, что пока является препятствием, так это ядерное оружие, наличие которого у целого ряда стран делает войну в том виде, в каком она раньше была, бессмысленной в силу того, что на земле сегодня нет уголка, куда бы нельзя было доставить ядерное оружие.

— Поговаривают, что поводом к обострению ситуации в мире стало возвращение Крыма в Россию. Не слишком ли большая цена, чтобы привести мир на грань войны?

— Да нет, конечно, Крым здесь не при чем. Не было бы Крыма, нашелся бы другой повод. Ведь та русофобия, которая сейчас на вооружении украинских политиков, она же начиналась значительно раньше: и при Кравчуке, и особенно при Ющенко, а в Грузии при Саакашвили. Все это звенья одной цепи и всё это направлено против России

— Ну, хорошо, это мы затронули политические последствия. А экономические, социальные? Ведь не секрет, что в России раздаются голоса, типа того, что «самим есть нечего», а тут мы еще Крым себе на шею повесили, миллиарды выделяем.

— Вполне возможно, это и говорят, и там, где действительно социальные проблемы наиболее острые, говорить так, может, и есть основания. Но то, что должно было бы вызвать какую-то реакцию внутри страны, на что, повторюсь, в общем-то, есть основания, парадоксальным образом нивелируется извне. То есть вместо того, чтобы раскалывать и раскачивать российское общество всеми этими санкциями, глупой риторикой, наоборот, только консолидируют российское общество.

В Америке представление о всех тех, кто за ее пределами, — это представление о какой-то аморфной нации, к которой подходят одни и те же лекарства, те же способы раскачивать Украину, Молдавию, Грузию, натравливать друг на друга Армению и Азербайджан, та же Прибалтика….

Абсолютно универсальные методы. Их же пытаются применить в Гонконге, раскручивая ситуацию в виде «революции зонтов». Но там, кстати, эти методы явно не пройдут, учитывая весьма жесткую реакцию на это со стороны руководства КНР.

Не проходят эти методы и в России. Как ни стараются извне раскачать эту пятую колонну, а она все сжимается и сжимается, и протестные настроения идут на спад.

— А вас лично санкции коснулись каким-то образом, учитывая, что и вы подписали обращение, осуждающее действия силовиков на Юго-Востоке Украины?

— Не знаю, может, и внесен в какие-то черные списки, хотя с США я никаких дел не имел, а в Европу пока летаю без всяких ограничений.

— Многие ваши работы и как сценариста, и как актера, а еще и как художника связаны с именем Никиты Михалкова, а точнее, с его фильмами…

— Мы с Михалковым знаем друг друга со школьного возраста, хотя учились в разных школах — но были в одной подростковой компании. И если в этих подростковых компаниях мечты о будущем были расплывчатыми, то он, Никита, точно знал, что хочет быть актером, а я точно знал, что хочу стать художником и, более того, я хотел поступить учиться именно в Строгановку (Строгановское художественно-промышленное училище — ред.).

.И когда все это было реализовано, то наши пути совпали уже по другому принципу. В то время Михалкова выгнали из Щукинского училища за съемки в кино, к которому он все больше и больше тянулся, и уже на стадии обучения во ВГИКе, как правило, по своим интересам, по творческим поискам ребята сколачиваются в группы, ищут друг друга. Вот так мы с ним сошлись снова. Я начинал тогда работать художником-декоратором, пробовал себя сценаристом, оператором, актером.

При этом я уже тогда понимал, что очень важно в каждой профессии оказаться рядом с матером. Даже если вы окончите самое высшее учебное заведение по профилю сантехника, пока вы пару месяцев не походите по квартирам вместе с дядей Колей, не постигните все премудрости этого ремесла и тонкости, до тех пор вы хорошим сантехником не станете. А что уж говорить про профессии более сложные…

— А как складываются ваши отношения с Михалковым в творческих делах, в отношениях к происходящими в России событиями? Вот, например, Михалков с Ксенией Собчак публичную полемику затеял, уже две программы «Бесогона» ей посвятил. Не много ли для нее-то?

— Про Собчак я ему говорил, что не стоит в это дело ввязываться, но у него своя позиция по поводу того, что этого нельзя терпеть, что-де из лоскутков лжи шьются одеяла правды. Но сейчас он сказал, что расставил все точки над «i» и продолжать эту полемику не будет. А по поводу всей это либеральной тусовки у нас с ним позиция совпадает.

Что касается творчества, то бывало, что и ругались, ссорились, когда плотно вместе работали.

Одна из последних работ Михалкова, где и я принимал участие, — «Солнечный удар», премьера которой проходит в Крыму. Очень актуальная работа, имея в виду события на Украине, хотя работа начиналась задолго до этих событий.

— Крым, Ялта, Ялтинская киностудия… У вас есть какие-то творческие планы, связанные с возможностью работать в Крыму в новых условиях, когда нет границ, страна одна?

— У меня личных планов пока нет никаких. Что касается Ялтинской киностудии, то Киев, конечно же, пустил это дело на самотек, что и привело студию в ее нынешнее состояние. Теперь же, когда она приобрела российский статус, то целесообразно было бы создать мощную техническую базу, чтобы сюда могли приезжать снимать кто угодно — из Москвы, из Киева, из Нью-Йорка… Здесь климатические, географические возможности хорошие, как нигде.

Но ни в коем случае — не делать киностудию полного цикла! Это должно быть государственное предприятие с некоторым участием частного капитала, безусловно, коммерческое, прибыльное. Мне довелось работать некоторое время на чешской студии Баррандов. Так вот там, несмотря на разделение страны, сумели вовремя сориентироваться и создать на базе студии возможности снимать кино всем, кто пожелает, лишь бы платили деньги. Там полный цикл услуг. И деньги пошли, что позволило им создать мощную техническую базу, воспитать квалифицированные кадры.

Сейчас они подняли цены до среднеевропейских, но все равно туда стоит очередь, поскольку уже сформировался бренд, плюс те связи, которые они успели за это время наладить. И чем ехать куда-то в Италию, во Францию, едут в Чехию, потому что знают, что там они получат то, что хотят, без всякого риска. Имея прибыль, сами они имеют возможность позволить себе на своей базе создать и свою творческую студию, где могут снимать фильмы без риска, что они могут быть неприбыльными. И сейчас эта студия наиболее успешная и прибыльная во всей Европе.

— Что у вас в последнее время из книг на столе?

— Толстого читаю регулярно, «Войну и мир» , причем всегда от корки до корки. Из последних — «Обитель» Прилепина. Там мне понравилась фраза одного из героев в разговоре с начальником Соловецкого лагеря, которую я взял себе на вооружение: «Я очень мало люблю советскую власть, но ее ненавидит такое количество людей, которые мне отвратительны, что меня в некоторой степени с ней примиряет».

— Чтобы вы пожелали нам, крымчанам, когда мы снова вернулись в Россию?

— Я бы пожелал вам терпения. Эйфория ожидания редко совпадает с результатом, и во всех случаях следует полагаться на собственные силы и возможности, на свое трудолюбие, на свое понимание ситуации, на реальное осознание своего места в жизни. Терпения и спокойствия вам!..