Этот разговор проходил в дни, когда исполнилась годовщина проведения саммита в Бухаресте. Тогда, напомним, Украина имела большие надежды на вступление в НАТО пока только в рамках ПДЧ, но получила отказ, что вызывало смятение в рядах украинских сторонников евроатлантического курса и в какой-то степени повлияло на внутриполитический расклад и в парламенте, и в команде президента. Это в значительной степени повлияло и на украино-российские взаимоотношения, поскольку такой отказ усилил позиции России в спорных с Украиной вопросах, в том числе и в «газовой» сфере.
Более того, в последнее время прозвучало немало заявлений от видных американских и европейских политиков, слушая которые, начинаешь невольно делать вывод, что перспектива членства Украины в НАТО весьма далекая, не меньше чем десять лет, а за это время и президент будет другой, и политики придут к власти с другими целями. Так надо ли сегодня ломать копья на митингах, устраивать антинатовские шествия, проводить «круглые столы», а партиям декларировать свою антинатовскую направленность, вместо того чтобы сосредоточить свой потенциал на решении социальных и политических проблем внутри страны?
Вот с этого вопроса мы и начали разговор с известным крымским политологом, кандидатом философских наук, одним из активных и влиятельных фигур в Русской общине Крыма Анатолием Филатовым. Стоит ли напоминать, что именно Русская община Крыма наиболее эффективно проводит антинатовские акции в автономии.
И вот какие доводы прозвучали от Анатолия Сергеевича, когда он выслушал мои «надо ли?»
— Главным движителем Украины в НАТО являются США, а внешняя политика США отличается устойчивой последовательностью в достижении однажды провозглашенных целей, независимо от того, какой президент находится у власти и какая партия победила на выборах. У американцев государственный механизм, в т.ч. внешнеполитический, отлажен и работает в определенном алгоритме, как правило, без отклонений. А такой алгоритм в отношении Украины задан. Поэтому вопрос вступления Украины в НАТО у американской администрации с повестки дня не снят. Другое дело, что у европейских партнеров по альянсу имеется особое мнение, с которым Америка вынуждена считаться, поскольку портить отношения Новому свету со Старым, как говорится, себе дороже, нежели возится с рейтингом Ющенко. Поэтому и со стороны американских дипломатов иногда звучат реплики по поводу несвоевременности вступления Украины в НАТО, но официальная точка зрения правительства США остается твердой и непоколебимой.
— А Европа ведь тоже обещала Украине поддержку на прошлогоднем саммите в Бухаресте…
— Да, но и тогда высказывались сомнения по поводу своевременности этого вопроса. А речь-то идет не столько о непосредственно Украине и Грузии, как потенциальных кандидатов в НАТО, сколько о расширении НАТО. И здесь у партнеров альянса много вопросов, требующих копромисса и внутри самого альянса, и с Россией, которая выступает против расширения НАТО.
Кроме того, несмотря на короткий промежуток времени, после Бухареста произошло много важных событий и, в первую очередь, военные события на Кавказе, где Россия своими решительными действиями предложила миру считаться с ней. Это и «газовая» атака Украины в сторону западной Европы, одной из целей которой была дискредитация России в глазах Европы. Но получилось все наоборот. Россия и здесь заставила Европу принять ее сторону в конфликте.
Другое дело, что США в связи с позицией, которую занимают ведущие европейские страны-члены НАТО, несколько изменила тактику втягивания Украины в НАТО, используя обходные маневры, разрабатывая при этом параллельный курс втягивания Украину и, прежде всего, ее вооруженных сил в орбиту евроатлантического сообщества. При этом как бы формально не происходит присоединение Украины к программам НАТО, но имеется четко выраженный евроатлантический вектор. Кстати, с этим курсом вынуждены соглашается и европейские страны, которые пытаются лавировать между интересами России и интересами США. Как известно, год назад на Бухарестском саммите НАТО было принято решение о поддержке стремления Украины вступить в НАТО.
Об этой поддержке свидетельствует п.23 Бухарестской декларации от 3 апреля 2008 года, где прямо так и говорится: » НАТО приветствует стремление Украины и Грузии к вступлению в НАТО, мы согласились с тем, что эти страны станут членами НАТО». Более того, там же сказано, что «Сегодня мы, — то есть все члены НАТО, включая Францию и Германию, — четко отметили, что поддерживаем стремление к ПДЧ этих стран». И еще немаловажно то, что в декабре 2008 года украинская сторона и представители командования НАТО договорились, что Украина будет продолжать движение в сторону НАТО, выполняя ежегодный национальный план. Вот это я особенно хочу подчеркнуть. То есть по факту получается, что этот самый ежегодный план выступает в роли синонима ПДЧ. И пока у власти находится команда Ющенко со всеми политическими силами проатлантического направления, такое движение в сторону НАТО будет иметь реальное продолжение. Сюда же добавим нарастающий процесс переформирования Вооруженных сил Украины, вектор этого переформирования вполне четкий — приближение армии к стандартам НАТО. Об этом неоднократно заявлял министр обороны Украины Юрий Ехануров.
Второй вектор, наиболее действенный с точки зрения приближения Украины к НАТО — это прямое сотрудничество США с Украиной. Как известно, в рамках Соглашения о стратегическом партнерстве между Украиной и США, подписанном в декабре прошлого года, предусматривается открытие в Крыму представительства США.
Это же сотрудничество выливается еще и в намерение передать Украине американские военные корабли. И здесь есть одна пикантность: американские корабли будут ходить под украинским флагом, а состав команды будет американский. Это совершенно беспрецедентный случай в мировой практике. Вот и представьте себе ситуацию, когда в Севастополе будут находиться рядом корабли российского Черноморского флота и американские корабли с американской командой, но под украинскими флагами. Фактически это камуфляж военной агрессии в совершенно извращенной форме!
— Как реагирует на все это Россия? Ведь не секрет, что в Новороссийске создается альтернативная Севастополю база Черноморского флота. Тем самым и украинскому руководству дают повод говорить о том, что Россия не намерена после 2017 года сохранять свое присутствие в Севастополе. Более того, заявления российских военных говорят порой о том, что темпы создания базы в Новороссийске наращиваются, а это значит, что Россия может уйти из Севастополя и раньше 2017 года. А ведь для большинства крымчан все это является настораживающим мотивом. Надежды на Россию как фактор стабильности в Крыму постепенно перерастают в разочарование, если не сказать в обиду, на братьев — россиян: оставляют-де своих соотечественников один на один в противостоянии с американской экспансией. Да и не только же дело в американской экспансии, а есть еще и свои внутренние проблемы. Черноморский флот — это в огромной степени моральная поддержка крымчан в отстаивании своих прав, это, в конце концов, для крымчан пуповина со своей Родиной.
— Упомянутые вами заявления российских политиков, касающиеся судьбы Черноморского флота, свидетельствуют об отсутствии четкой и ясной позиции у российского руководства.
Ведь к тому, что вы сказали, можно добавить и заявления министра обороны России Анатолия Сердюкова о том, что ЧФ не будет модернизироваться, и практические меры по сокращению численности личного состава ЧФ. Все это действительно настораживает и дает даже повод думать о возможном соглашении на этот счет с американцами, например в обмен на компромисс по Ирану или другим спорным проблемам, а может быть и по вопросам ПРО в Восточной Европе. Исключать этого нельзя, поскольку история мировой политики полна подобных фактов, как бы в этом случае нам, крымчанам, было это непонятно и неприятно. Вот такая двоякая позиция не только вводит крымчан в смятение, но, и это гораздо важнее, американцы и европейцы воспринимают такие противоречивые заявления как проявление слабости и неуверенности России.
Хотя, следует отметить, существуют и другие оценки, которые дают влиятельные в вопросах внешней политики депутаты Государственной думы РФ, такие как первый заместитель председателя Комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками, директор Института стран СНГ Константин Затулин. А значит, сохраняется надежда, что Россия не намерена уходить из Крыма и после 2017 года.
Мне представляется, что позиция России в этих вопросах могла бы быть более четкой и последовательной — умеренной и твердой одновременно. Оснований для твердой позиции у России вполне достаточно, если исходить из ее национальных интересов: Крым является территорией, непосредственно примыкающей к границам РФ, на южных границах РФ по-прежнему сохраняется напряженная обстановка, а это и Грузия, и неразрешенный конфликт между Азербайджаном и Нагорным Карабахом, это и Приднестровье. Все это четко вписывается в концепцию отстаивания национальных интересов. Ведь, в отличие от России, американцы свои национальные интересы отстаивают за десятки тысяч километров от своей территории и делают это без особого стеснения, даже нагло. А здесь — подбрюшье России.
И то, что абсолютное большинство населения Крыма относится к России как к своей исторической Родине, а также то, что большинство крымчан исповедует духовные ценности, общие с русской культурой, с русским наследием, исповедует православие, дает основание надеяться, что российское руководство приложит дипломатические усилия для того, чтобы ЧФ остался в Крыму и после 2017 года.
— Вы сказали насчет умеренной позиции России…
— Говоря об умеренной позиции России, я имею в виду использование исключительно дипломатических, в том числе и с помощью народной дипломатии, способов отстаивания своих национальных интересов, не создавая в Крыму поводов тем же националистам обострять обстановку. Она тут и без того, как бы сказать поосторожнее, веселая.
К тому же умеренной такая позиции может определяться и вследствие того, что Россия имеет в лице абсолютного большинства крымского населения людей русской, или, если угодно, российской культуры. И присутствие России в этом регионе совершенно естественно и, добавлю, необходимо как самой России, так и населению автономии.
В тот день, когда происходила наша беседа, из Молдавии продолжали поступать тревожные новости. Учитывая непосредственную близость Украины к стране, где, судя по характеру событий, воплощался сценарий еще одной цветной революции, окраска которой еще не определена, мы перешли к оценке того, что проходило в Кишеневе.
— Может ли ситуация, которая складывается в Молдавии, повлиять тем или иным образом на изменение политического и военного климата в регионе, примыкающем к Украине? Ведь есть еще и Приднестровье, объявившее себя независимым в результате проведенного референдума, и военное присутствие России в этой непризнанной республике…
— Размышляя над тем, что происходит в Молдавии, я пока прихожу пусть не к стопроцентному, но достаточно вероятному варианту развития событий. А они могут развиваться таким образом, что Приднестровье действительно обретет полнокровную независимость. Это может произойти и в Гагаузии, которая, кстати, имеет как автономная область такие большие права, которые автономии Крыма даже и не снились. В Гагаузии кадровые вопросы и налоговая система фактически независимы от центральной власти Молдавии. Кишинев после поражения в Приднестровье вынужден пойти в Гагаузии на более широкую автономию, чтобы не потерять и ее. Можно даже сказать, что, имея такие широкие права, Гагаузия находится как бы формально в составе Молдавии.
Но, с другой стороны, нерешенные в течение почти двух десятилетий внутриполитические проблемы между центром и автономиями очень сильно напоминают ситуацию в Грузии, хотя есть и большое отличие. Я имею в виду то, что в Грузии поддержка нынешнего режима Саакашвили была, по крайней мере, всенародной, в Грузии и власть, и оппозиция выступают за вступление Грузии в НАТО, в Грузии антироссийские настроения особенно после августа прошлого года охватывают значительную часть населения. В Молдавии все не так. Прежде всего, молдаване весьма осторожно относятся к Румынии, куда призывает присоединиться лишь небольшая кучка прорумынской оппозиции, в Молдавии нет таких антироссийских настроений. Вместе с тем не исключено и то, что президент Молдавии в стремлении умиротворить оппозицию может предпринять какие-то радикальные шаги в отношении Приднестровья либо, пользуясь моментом, определенные силы могут дестабилизировать ситуацию в Приднестровье или в Гагаузии — а прорумынские мотивы уже есть элемент такой дестабилизации. И тогда вырисовывается сценарий, схожий с Грузией, когда она потеряла два своих автономных образования.
Но сейчас можно рассматривать и еще одну версию молдавских событий, также связанную с проблемой территориальной целостности. Президент Молдавии Владимир Воронин, подавляя прорумынскую оппозицию, обращается к президенту Приднестровья Игорю Смирнову с предложением вернуться в состав Молдавии с широчайшими полномочиями, по сути, в страну с конфедеративным устройством. Хочу заметить, что уход Приднестровья и бунт Гагаузии в начале 90-х годов прошлого столетия был как раз связан с тем, что в Кишиневе провозгласили объединение с Румынией, а молдавский язык стали называть румынским и перешли на латинскую графику. В этом случае мы можем получить не два (Приднестровье и Гагаузия), а одно, но более крупное, дружественное государство — единую Молдавию. Но тогда там вновь должны вспомнить о молдавском языке, о кириллице, распространить официальный статус русского языка на всю конфедеративную республику…
— Насколько возможно вмешательство Америки или Европы в этом регионе в случае развития силового варианта?
— Америка и Европа, исходя из исторического опыта, как-то: Вьетнам, Афганистан, Ирак и многое другое из прошлого и настоящего, начинают понимать, что освоить территории, подчинить их под свою сферу влияния, которые на протяжении длительного времени остаются социально враждебными, практически невозможно. А ведь и Абхазия, и Южная Осетия, и Приднестровье, и Гагаузия как раз на протяжении всего времени после развала СССР являются именно такими социально враждебными по отношению к центру, в том числе весьма настороженно относятся к европейским ценностям. Там очень сильны позиции православия, основанные на каноническом единстве с Русской православной церковью.
Есть основание говорить, что Брюссель и Вашингтон не будут сильно цепляться за эти территориальные осколки, а попытаются освоить то, что не вызывает особых трудностей. Тем более, и президент Воронин сам неоднократно проявлял заметную лояльность к евроатлантизму.
Что касается позиции Румынии, то она прекрасно понимает, что тягаться с Россией в борьбе за сферы влияния в этом регионе совсем не с руки, а Молдавия безусловно входит в сферу национальных интересов России. В конце концов, надеюсь, в Бухаресте понимают разницу между Россией, в каком бы тяжелом периоде своей истории она не находилась, и Украиной, так и не определившейся до сих пор со своей геополитической ориентацией.
— Почему бы не предположить такой вариант: в случае обострения обстановки в Молдавии и по просьбе руководства Приднестровья Россия усилит свое военное присутствие в Приднестровье?
— А почему бы и не предположить?
— Но за спиной Румынии НАТО…
— Не обязательно НАТО при возможном развитии силового варианта займет сторону Румынии. Можно привести пример, когда даже между странами, входящими в НАТО, возникали военные конфликты — скажем, вокруг Кипра между Грецией и Турцией. Тогда НАТО отнеслось к этому военному конфликту фактически безучастно, заняло наблюдательную позицию.
В случае развития силового варианта может возникнуть подобная ситуация между Россией и Румынией, что весьма сомнительно. Но еще сомнительнее то, что на почве молдавских событий произойдет прямое противостоянии России и НАТО.
— Можно ли провести аналогию ситуации в Молдавии с ситуацией, сложившейся в свое время в Югославии?
— Нельзя — потому что в каждом региональном конфликте имеются свои специфические особенности, а тем более в Югославии, на Балканах, где узел проблем не разрешался веками. Другое дело, что затяжные конфликты часто разрешаются новыми государственными образованиями. В этом может быть и общее, если говорить о перспективе развития молдавской ситуации, как и о других, создавшихся на постсоветском пространстве. А впрочем, давайте подождем, как будут развиваться события. Сегодня на фоне мирового финансово-экономического кризиса возможны самые неожиданные повороты событий.
— Могут ли повлиять события в Молдавии на внутриполитическую обстановку на Украине?
— Судя по сообщениям в СМИ, украинского следа в молдавских событиях пока не наблюдается — не то, что в Грузии. И это уже положительно. Правда, молдавские оппозиционеры делают попытку спрятаться на Украине, но надо же куда-то прятаться! А основания к обострению политической обстановки на Украине в связи с событиями в Молдавии лежат на поверхности, и они связаны с Россией. Дело в том, что у России нет непосредственных границ с Приднестровьем, а их разделяет Украина, поэтому конфликт в Молдавии обостряет борьбу за Украину, борьбу в геополитическом смысле. Украина в этой ситуации превращается в трансграничную территорию. В отличие от США, у которых интерес к Украине лежит в иной плоскости, для России это жизненно важная территория, и в случае радикализации позиции оранжевых сил в отношении поддержки оппозиции в Молдавии, будет столь же радикализована позиция сторонников стратегического партнерства с Россией.
Давайте вспомним ту же Грузию, когда открытой поддержке грузинской агрессии со стороны Ющенко была противопоставлена молчаливая и выжидательная позиция Тимошенко, я уж не говорю о том, что с осуждением грузинской агрессии выступило большинство политических партий, оппозиционных Ющенко, положительный имидж которого из-за этого значительно упал в глазах не только украинских граждан, но и за рубежом и, прежде всего, в глазах россиян.
— И все, же возвращаясь к началу нашей беседы, поясню, почему я задал вопрос о целесообразности проведения антинатовской кампании на Украине и в Крыму. Дело в том, что некоторые известные политики, в том числе и крымского масштаба, на фоне неудачных попыток украинского руководства ускоренным темпом войти в альянс утверждают, что лозунг «НАТО нет!» потерял свою актуальность, что он раскалывает общество, что это не дает возможность усилить влияние на избирателей Западной Украины накануне предстоящих выборов, что… В общем, находится масса аргументов, чтобы этот лозунг снять. И как быть избирателю, который вчера стоял в Феодосии, готовый броситься на амбразуру НАТО, а сегодня ему те же самые организаторы акции говорят, что это теперь не актуально?
— В украинской политике всегда имела и продолжает иметь большой вес примитивная коньюктура. Имеет место она и в вопросах членства Украины в НАТО.
Но даже из тактических соображений, что порой в некоторых вопросах бывает оправдано ожидаемым результатом, антинатовские лозунги ни в коем случае нельзя отбрасывать, потому что членство Украины в НАТО остается одной из главных угроз для Украины, а при нынешней расстановке сил в мире несет за собой фактическую утрату независимости государства. И, в конце концов, если вспомнить, как Франция протестовала против проведения юбилейного саммита НАТО в начале апреля, то наши протестные акции в Крыму можно и нужно рассматривать как составную часть единого общеевропейского движения против НАТО.
И это для крымчан очень важно и престижно участвовать своими солидарными действиями в формировании европейской политики, строить новую Европу без военных блоков, войн и конфликтов. Именно в этом смысле и на общенародном уровне мы достойная часть европейского общества.
