После большой пресс-конференции Владимира Путина прошло больше недели. Сказать и написать о том, о чем говорил президент России, успели уже много. Само собой, глава Российского государства не мог обойти и тему бывшей Украины. Но сначала президента спросили про Ленина, а он как историческая фигура к тому, что происходит сейчас, отношение, конечно, имеет. По мнению президента Российской Федерации, это выглядит так:
— Что касается фигуры Ленина в нашей истории, и какие, собственно говоря, у меня оценки, в этой связи, складываются. Он был, скорее, не государственный деятель, а революционер, на мой взгляд.
И когда я говорил о тысячелетней истории нашего государства — оно было строго централизованным, унитарным государством, как известно. Что предложил Владимир Ильич Ленин? Он предложил фактически даже не федерацию, а конфедерацию. По его решению, этносы были привязаны к конкретным территориям и получили право выхода из Советского Союза.
Кстати, Сталин бы против такой организации, он даже статью написал об автономизации. Но в конечном итоге принял ленинскую формулу. И что получилось?
Вот сейчас мы с коллегой с Украины говорили по поводу наших отношений. Но в ходе создания Советского Союза исконно русские территории, которые к Украине вообще никогда никакого отношения не имели (все Причерноморье, западные земли российские), были переданы Украине со странной формулировкой: «для повышения процентного соотношения (в общей численности населения — И. С.) пролетариата на Украине».
Потому, что Украина была сельская территория, и считалось, что это мелкобуржуазные представители крестьянства, их раскулачивали подряд по всей стране. Это несколько странноватое решение. Но тем не менее оно состоялось. Это все наследие государственного строительства Владимира Ильича Ленина, и теперь мы с этим разбираемся.
Причем, вы знаете, длительное время я проработал в разведке, которая была составной частью политизированной организации — КГБ СССР, и у меня были свои представления о наших вождях и так далее. Но сегодня, с позиции моего сегодняшнего опыта, я понимаю, что, кроме идеологической составляющей, есть еще и геополитические (также, видимо, составляющие — И. С.). Они совершенно не учитывались при создании Советского Союза. Все это было очень политизировано в свое время.
***
Да уж, действительно, с тем, что, например, называется киевской властью, разбираться приходится. Даже если изображать при этом снисходительное спокойствие. Но причем здесь Ленин и не только он?
Во-первых, со строго централизованным устройством дореволюционной России не все так однозначно. Конечно, какая-то федерализация в абсолютной монархии, какой Россия оставалась до революции 1905-1907 годов, а потом, по насмешливой оценке современников, если принимать во внимание реальные властные возможности Государственной Думы и назначаемого царем Государственного Совета, получившего права верхней палаты российского парламента, стала на четверть конституционной, это не про нее.
Однако, еще в допетровский период, большие управленческие полномочия имели воеводы. А затем, уже в Российской империи, права решать многие региональные и местные вопросы были делегированы наместникам, губернаторам и уездным начальникам. Управлять огромной по территории и более чем разнообразной по природным, экономическим, этнографическим, и прочим условиям, страной из одного императорского кабинета и вообще только из столицы, было просто невозможно.
То есть, государственная власть в царской и, позже, в императорской России, была скорее децентрализованной. Эта тенденция оказалась подхваченной и продолженной, только в ином преломлении и с другим содержанием и в результате Октябрьской революции, когда появились учреждения вроде Совета народных комиссаров Тульской или Тамбовской губернии. Получилась неизбежная в тех обстоятельствах государственно-управленческая самодеятельность. Потом, конечно, всю эту сферу понадобилось упорядочить, приведя к общему знаменателю.
***
Дальше: что значит, по решению Ленина «этносы были привязаны к конкретным территориям»? Истории известны, пожалуй, лишь два народа, не имеющих под ногами собственной государственной почвы. Это цыгане и евреи. Да и то после создания государства Израиль вопрос с евреями выглядит иначе. Все остальные — от больших политических наций до племен, обитающих в джунглях Африки или Амазонки — знают свои устоявшиеся места жительства, а эти места и в тех случаях, когда этнос не является государствообразующим, и страна называется по-другому, нежели название того или иного народа, находятся в пределах общеизвестных государственных границ.
Для мононациональных государств их границы нередко совпадают с этническими территориями, а внутри стран, населенных разными национальностями, у каждой из них есть земля проживания, определенная историей. Такой многонациональной, где каждый народ жил там, как распорядились исторические обстоятельства, была и Россия, подошедшая к революции, которую возглавил Ленин. Ни ему, ни кому-то еще не надо было что-то придумывать, кого-то «привязывать» к какой-то территории. Все это существовало и так, и это надо было понимать и с этим считаться.
На внешние вызовы и угрозы большевики, когда пришли к власти, отвечали так, как того требовали интересы страны, проходящей через самую большую трансформацию в своей многовековой истории. «Мы теперь, после 25 октября, не «пораженцы», а «оборонцы», — написал Ленин еще в конце 1917 года.
А уже в первый день, нового, 1918 года, по распоряжению председателя Совета народных комиссаров в ответ на то, что румынские войска попытались разоружить одну из русских дивизий из тех, что воевали на Румынском фронте, в Петрограде был арестован посол Румынии.
Широко известно также, что Брестский мир с Германией и ее союзниками Ленин называл не иначе, как «мерзким» и «похабным». Но как раз в период действия этого договора, чему «похабный» Брест не помешал, 5 мая 1918 года, мирный договор был подписан с той же Румынией. По его условиям, румынская сторона брала на себя обязательство убрать свои войска из Бессарабии. Тогда это сделано не было.
Но Румынии напомнили о невыполненном условии международного документа, под которым стояла ее подпись, в июне 1940 года. И Бессарабия была возвращена Советскому Союзу в течение считаных дней. Тем самым на этом направлении границы советской страны были восстановлены там, где это определил еще Бухарестский мирный договор, заключенный между Россией и Османской империей 28 мая 1812 года.
***
Формально зафиксированным концом Донецко-Криворожской республики, провозглашенной 9-12 февраля в Харькове, считается телеграмма, отправленная также в Харьков Лениным и Сталиным, как народным комиссаром по делам национальностей 18 февраля 1919 года: «Донкривбасс» уничтожить». На этих двух словах сейчас пытаются строить целую философию о том, как Москва ликвидировала государственность Донбасса, встав на сторону Украины.
Вопрос этот также отдельный, но надо бы вспомнить, как выглядело то, что принято называть геополитикой в начале 1919 года.
Красная Армия 5 февраля заняла Киев, выбив из города петлюровцев, представлявших уже «Украинскую демократическую республику». В городе и на примыкающих к нему территориях была восстановлена советская власть.
Но уже 10 февраля в Одессе высадились французские войска. И сделано это было в рамках общего плана Антанты по разделу всего географического пространства большой России на сферы влияния французскую, британскую и американскую. При этом союзники, само собой, собирались опираться на местные контрреволюционные и антисоветские силы, и в первую очередь — на этнических и местечковых националистов.
А 13 февраля произошло первое боевое столкновение частей Красной Армии с вооруженными формированиями вновь объявившейся на политической карте мира Польши. Возникла перспектива еще одной войны, с Речью Посполитой № 2, не скрывавшей, что она претендует на восстановление своих границ 1772 года, существовавших еще до первого раздела Польши. А то и на большее — на территорию от Балтийского моря до Черного.
Иными словами, надо было считаться с угрозой поглощения Польшей всех земель, расположенных к западу от Днепра. А они, говоря словами президента России, действительно были сельскими территориями, что обусловливало всю существующую там социально-политическую ситуацию. Причем, речь шла не только о Правобережной и Центральной Украине, но и об этнических землях Белоруссии, где только 1 января 1919 года была провозглашена Белорусская Социалистическая советская республика. А на территории Белоруссии того, что хоть как-то подходило под определение промышленных городов, и вовсе было — раз-два и обчелся.
***
К тому же в Париже с 14 по 17 февраля прошла конференция представителей стран Антанты, занимавшаяся вопросами послевоенного устройства мира. Мероприятие проходило на высшем уровне. И хоть в столицу Франции не приехал премьер-министр Великобритании Ллойд-Джордж, английская делегация выглядела весьма внушительной. Главными фигурами в ее составе были министр иностранных дел Артур Бальфур, министр колоний Альфред Мильнер, начальник генерального штаба британской армии генерал Генри Вильсон и военный министр Уинстон Черчилль.
Он и принялся со всем своим напором пробивать идею объединенного похода против Советской России. Участвовать в таком натиске на Восток должны были все державы Антанты, затем взятая ими на «прицеп» только что побежденная Германия и те, кого можно было взять на дело по пути: поляков, чехов, венгров, румын, финнов, прибалтов. А с юга — антисоветские правительства Закавказья.
По ходу работы конференции идеи военного министра Англии стал встречать растущее понимание принимающей стороны — Франции и примкнувшей к ней Италии.
План Черчилля провалился только потому, что против него резко возразил Ллойд-Джордж, внимательно следивший за происходящим в Париже. В телеграмме, срочно отправленной своему военному (и не только по названию) министру, глава английского правительства указал, что, во-первых, финансовое состояние метрополии и всей Британской империи никак не располагает к ведению какой-либо большой войны. А, во-вторых, открытая война против Советской России вызвала бы такое негодование организованных рабочих Англии и не только их, как, наверное, ничто другое мире.
В Москве, конечно, не знали, о чем именно говорилось в Париже или где-то еще. Все такие конференции и совещания проходили за плотно закрытыми дверями. Но общее направление политики и стратегии стран Антанты и вытекающие оттуда шаги, просчитывались, тем не менее, легко.
Ведущие державы Запада намеревались вести войну против советского государства, если не собственными, то чужими руками, снабжая их для этого всем необходимым и рассчитывая на поддержку каких угодно антисоветских сил на территории России, в том числе разных «батек» и атаманов, хозяйничавших в степях той самой сельской Украины.
Уж с учетом таких внешних вызовов и опасностей «повышение процента пролетариата на Украине» никак не подходит под определение «несколько странноватого решения».
***
В 1919 году Советская Россия установила дипломатические отношения с Афганистаном, и по условиям подписанного при этом соглашения, стороны обязывались оказывать друг другу взаимное содействие и поддержку. В Кабул была направлена дипломатическая миссия во главе с Яковом Сурицем. Впоследствии, уже в 30-х годах прошлого века, Суриц стал полпредом Советского Союза в Германии, а затем во Франции. А в Москву, также в 1919 году, прибыло большое посольство из Афганистана. Всю афганскую делегацию принял у себя в кабинете Ленин.
В конце 1920 года, 29 ноября, советская власть была установлена в Армении. А два дня спустя, 2 декабря, бежавшее из Еревана правительство армянских дашнаков сделало последнее, что еще было в его силах: подписало мир с Турцией, завершив тем самым армяно-турецкую войну, которую оно же развязало по поручению Антанты в июне 1920 года.
Сами того не желая, но от того, что больше им делать ничего уже не оставалось, дашнаки оказали услугу Советской Армении, освободив ее от ненужного ей военного конфликта. А вся советская внешняя политика в этом случае оказалась в положении «умывающей руки»: войну за чужие интересы были вынуждены закончить те, кто ее начал.
***
В августе 1921 года еще одна советская политико-дипломатическая миссия, возглавляемая старым большевиком Иннокентием Сафьяновым, сделала так, что в только что провозглашенной Тувинской Аратской Республике верх взяла просоветская партия местных революционеров. Кроме просоветской, в Туве была еще и промонгольская партия.
В результате работы советской миссии Тувинская республика передала все свои дела, относящиеся к внешней политике и обороне, в ведение Москвы. Союзником Советской России «буфером» на ее сибирских границах тогда же стала и сама Монголия.
Еще в марте 1921 года был подписан Рижский мирный договор с Польшей, а в сентябре того же года в Тарту Советская Россия заключила мир и с Финляндией. И хотя оба эти договора — Рижский и Тартусский — означали территориальные потери, но в то же время они обеспечивали советской стороне мирную передышку и, если не отменяли совершенно, то во всяком случае затрудняли на некоторое время новое открытие Западного и Финляндского фронтов. А мир, срывавший известные враждебные планы и без которого было бы невозможным восстановление и развитие страны, в тех условиях значил больше, чем сбережение некоторых территорий в составе России.
А в Закавказье, где в феврале 1921 года советская власть победила и в Грузии, на этой основе становилось возможным урегулирование спорных, в том числе и территориальных вопросов с Турцией. Это и было сделано 13 октября 1921 года, когда при посредничестве и содействии Москвы, Азербайджан, Армения, Грузия и Турция в городе Карс подписали мирный договор. Он предусматривал снятие всех взаимных претензий. В частности, поэтому на протяжении последующих 57 лет, до 1988 года, никто ничего не слышал о проблеме Нагорного Карабаха.
Также в 1921 году Советское правительство урегулировало отношения и с Персией.
И в результате всех этих шагов, также, если и не исчезла вовсе, то была значительно ослаблена угроза возникновения, условно говоря, Кавказского или Закавказского фронтов. Но, если бы ситуация развивалась противоположным образом, то развязать против Советской России новую войну на южном направлении охотников нашлось бы много.
***
А внутри страны фактом создания в декабре 1922 года Советского Союза партия, сделавшая революцию, также предприняла нетрадиционный, внесистемный по отношению к прежнему порядку вещей ход. Сама Россия как бы растворилась в новом союзном государстве, переместившись даже со своим названием в иную историческую реальность. Уже одним этим были выбиты многие козыри из рук и почва из-под ног у «республиканских» и местечковых национализмов.
Иначе у них оставался бы лишний повод кричать на всех углах, что Российская республика, хоть она и называет себя советской, федеративной, социалистической и какой угодно, еще на самом деле все та же Российская Империя, поменявшая только кое-что на своей вывеске. Считаются ли в таких случаях националисты с фактами, истиной, просто с элементарной логикой, наглядно показали события 1990-1991 годов. Но, чтобы стало возможным происшедшее в конце 20-го века, после провозглашения Советского Союза и других, связанных с этим событий, должно было утечь немало воды.
А тогда, в конце 1922 года, Советские Украина, Белоруссия, объединившиеся в Закавказскую Федерацию Армения, Грузия и Азербайджан наравне с Советской Россией стали соучредителями и основателями общего, союзного советского государства — СССР.
Вообще, Россия впервые в своей истории четко и внятно была провозглашена республикой, 27 октября (9 ноября по Новому стилю) 1917 года, в заключительный день работы Второго Всероссийского съезда Советов.
А 3 марта 1918 года Третий Всероссийский съезд Советов, кроме того, что ратифицировал Брестский мирный договор, установил, что отныне официальное название страны — Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (в то время прядок названия был таким), или сокращенно РСФСР.
Еще через четыре месяца, 5 июля 1918 года, была принята и первая советская Конституция.
***
И уже Советский Союз в 1925 году, применяя в своей внешней политике одновременно настойчивость и гибкость, добился того, что Япония прекратила оккупацию северной части Сахалина.
В конце 1929 года крупный скандал разразился в среде русской эмиграции. Один из видных ее деятелей — лидер партии кадетов и министр иностранных дел в первом составе Временного правительства Милюков во всеуслышание заявил, что Советское правительство, защищая позиции своей страны в вооруженном конфликте на Китайской Восточной железной дороге, объективно действует в государственных, исторических интересах России.
Таковыми были внутренние и внешнеполитические итоги действий революционной России за первые 10-12 лет ее развития, при Ленине и уже после его смерти.
Это, собственно, и была геополитика того времени и те ее задачи, чье решение находилось в «радиусе досягаемости» руководства советского государства.
Само введение в России таких институтов, как республика, федерация, конституция, являющихся в том числе и по современным представлениям неотъемлемыми признаками демократии, связано именно с советским периодом отечественной истории. И такое переустройство страны соответствовало не только выполнению задач ее внутреннего развития, но и обретению новых, так же внесистемных, в сравнении со старым порядком, роли и значения во всем мире.
В кадетских кругах еще летом 1917 года возникла дискуссия о том, не следует ли нам переименовать нашу Конституционно-Демократическую партию в Республиканско-Демократическую. Монархии-то ведь фактически уже нет. Но спор закончился ничем. Вопрос решили пока не поднимать, заняв позицию «непредопределения». Вот, мол, когда будет созвано Учредительное собрание, и определит оно государственное устройство России, то исходя из этого мы и решим, как называться партии.
И «Белое дело», кроме прочего, погорело также на том, что так и не смогло определиться, за какую оно Россию — монархическую, республиканскую, конституционную, «единую и неделимую» или какую-то еще. Хотя многие отдельные представители белых понимали, что к старому возврата нет. Им также было ясно, что проваливается вся внутренняя и внешняя политика белого движения.
Генерал Деникин в своем «Походе на Москву» вспоминает о разговоре, который состоялся у него 24 декабря 1919 года в Таганроге с бароном Врангелем.
«Черный барон», занимавший тогда пост командующего Добровольческой армии как составной части Вооруженных сил Юга России, сказал своему главнокомандующему:
— Добровольческая армия дискредитировала себя грабежами и насилиями. Здесь все потеряно. Идти во второй раз по тем же путям и под добровольческим флагом нельзя. Нужен какой-то другой флаг.. — и, не дожидаясь моего вопроса, он спешно добавил: — Только не монархический…
Но в том-то и дело, что «другой флаг» в том виде, в каком он тогда вообще мог существовать, был давно перехвачен и высоко поднят теми, кого белые собирались уничтожить, но в итоге оказались разбитыми сами.
***
Идея советов как формы народного представительства и власти сама по себе инвариантна по отношению как к унитаризму, так и к федерализму. Для советов в том виде и как они возникали, сначала в 1905, а потом в 1917 году, каким быть государству – унитарному или федеративному — не суть важно.
Советская власть в первоначальный период своего существования, во всяком случае, до принятия Конституции Советского Союза и последовавших затем выборов союзного Верховного Совета в декабре 1937 года, по своей внешней фабуле и внутренней конструкции напоминала, скорее, то, что в истории принято называть режимом ассамблеи.
Низовые советы считались самостоятельными, самоуправляющимся организациями. Они как принимали, так и исполняли свои собственные решения. Советы низового уровня выбирали своих представителей на региональные собрания органов советской власти, а уж те направляли делегатов на общегосударственные съезды советов.
Но такой порядок объясним. Он стал закономерной альтернативой и неизбежной антитезой, назначаемой с верха, бюрократической иерархии Российской Империи.
Выставлять претензии Ленину в том, что он игнорировал геополитические вопросы — это то же самое, как объявить виноватым Коперника за то, что он поставил в центр мироздания Солнце, не озаботившись местом и значением хотя бы ближайших к нашему светилу звезд, не говоря уже о чем-то более далеком.
Исаак Ньютон, тот также всю жизнь обосновывал то, что стало называться классической механикой, но как-то не догадался о том, что открытые им законы физики — всего лишь частный случай более грандиозных закономерностей. Но до теорий относительности и расширяющейся вселенной человеческому роду 17-18 веков, времен Ньютона, надо было еще дожить.
А Ленин и его партия своей деятельностью, хотя именно этого они не предполагали, достигли кульминации и этим же положили начало завершению целой эры классических социальных революций и гражданских войн, но только для того, чтобы этот процесс перешел в еще более глобальную геополитическую стадию.
Теперь, действительно, вопросы геополитики, геополитических составляющих очень многих принимаемых решений стоят во весь рост. Но это не что иное, как один из объективных результатов исторической работы революционеров прошлого и самого великого из них — Ленина.
Руководителям современной Российской Федерации не мешало бы хотя бы в некоторой мере понимать и это.
Не то ведь в странноватом положении оказывается современная Россия…
