Крымское Эхо
Знать и помнить

22 июня. Можно ли найти что-то новое спустя 77 лет?

В моем далеком советском детстве мы частенько пели, повторяя за взрослыми, куплет «22 июня,/ ровно в четыре часа/ Киев бомбили, нам объявили,/ что началася война».

Первую его строчку Сергей Ченнык, редактор военно-исторического журнала «Military Крым», президент Благотворительного фонда «Военная слава Крыма» и Степан Самошин, заместитель начальника экскурсионно-просветительского отдела Музейного историко-мемориального комплекса в Севастополе «35-я береговая батарея» сделали темой своей пресс-конференции, прошедшей накануне самой страшной даты в советской истории.

Итак, 22 июня 1941 года. Мы знаем, что СССР знало о готовящемся нападении фашистской Германии — уже пол-Европы пало под сапогами нацистов. Готовились вроде бы — но то воскресное утро все равно стало неожиданностью для высшего руководства, несмотря на неоднократные донесения разведчиков-нелегалов о точном времени начала войны.

Сергей Ченнык, Руслан Самошин

О тех первых и последующих мгновениях, часах, днях и годах написано множество книг, мемуаров, исследований, научных монографий. Множество эпизодов, военных операций вошли не только в учебники истории, но и учебные пособия по военной тактике.

Казалось бы, за почти восемь десятков лет уже все изучено, исследовано, описано… Ан нет! Сергей Викторович говорит, что с каждым годом появляются все новые и новые данные, факты. Штрихи, уточнения, которые позволяют корректировать — нет, не картину в целом, а отдельные детали, которые вместе с тем достаточно серьезно могут менять общую картину.

Откуда эти данные? Прежде всего всё оттуда же, из архивов. Довольно значительная их часть была закрыта до недавнего времени — и, кстати, архивы открываются до сих пор не на сто процентов. А это значит, что эти «новые детали» еще ждут своих открывателей.

Во-вторых, «заговорили ветераны». Сергей Ченнык сам удивляется: даже те, кто не хотел оглядываться назад, рассказывать о том, что увидели-улышали, начали говорить, причем это, по словам Ченныка, «беседа на надрыве, они как будто поняли, что после них уже никто не скажет». Сюда добавим упорную работу поисковиков, которые открывают все новые и новые эпизоды той страшной войны.

И, наконец, самый большой пласт «новостей» — из открывшихся для российских историков зарубежных архивов, один самых богатых — «Нара».

Ну хорошо. А поконкретнее если — что нового открылось? Сергей Ченнык рассказывает, например, об адмирале Октябрьском, Кузнецове и др. «До недавнего времени костерили руководство, но немецкие архивы позволили по-другому взглянуть на историю обороны Севастополя». Да, адмирал Октябрьский вместе с другими (но не всеми) высшими офицерами флота покинул сражавшийся город — но покинул в условиях, когда вывод всего личного состава был уже невозможен.

Главная ошибка, считает Ченнык — в том, что эвакуировать флот нужно было намного раньше, и Октябрьский Ставку несколько раз об этом просил.

Это — «циничный взгляд», говорит главред единственного в России регионального военного журнала. Сейчас можно на холодную голову рассуждать, что можно было бы, а что нельзя было сделать в тех условиях. Но вывод тех военных аналитиков, с кем Сергей Викторович общался много раз, подтверждает: адмирал сделал главное — он спас флот, а это было равносильно победе в войне. Хотя дилемма перед ним стояла мучительная: спасти вот этих конкретных людей — или спасти страну. В последующие годы, как известно, он еще долго оставался во главе военных частей.

Или, вот, продолжает Ченнык, много разговоров ходило о флоте в Новороссийске: почему было бы не двинуть его на помощь Севастополю. Да, это первое решение, которое могло бы прийти в голову. Но в то время в небе господствовала немецкая авиация, которая на раз топила наши корабли — вспомним хотя бы судьбу злополучной «Армении», унесшей в глубину Черного моря до десяти (по некоторым оценкам) тысяч человек…

А с турецких берегов готовы были отплыть военно-морские вражеские силы — и только наличие «здоровых» советских кораблей сдерживало их порывы. Поэтому нашему флоту был запрещен выход в море на помощь и севастопольцам, и феодосийцам. Ослушались бы они приказа — путь к бакинской нефти был бы открыт, и никакая бы горная бригада не смогла бы отбиться от превосходящих многократно сил противника.

Вот еще один «цинизм» от Ченныка: в начале войны советское руководство совсем иначе смотрело на плен — никому и в голову не приходило, как там будут обращаться с нашими военнослужащими. Не сразу пришло осознание того, что это война не просто за территорию — это война на уничтожение. Поэтому, принимая решение оставить город-герой, видимо, решили, что пусть люди лучше попадут в плен, чем армия получит бесконечное число деморализованных солдат, на реабилитацию которых потребовались бы долгие месяцы и специалисты-психологи, которых просто не было.

Это те выводы, которые сегодня можно сделать на основе новых данных. Выводы трудные, и, наверное, еще не окончательные. Но, по большому счету, можем ли мы сегодня судить о «правильности» или «неправильности» решений, принятых тогда? Степан Самошин подчеркивает: «Тема бесконечная…» Официальной точки зрения нет, а то, как люди воспринимают те события в Севастополе, колеблется от полного отрицания до полного принятия.

Ну ладно, архивы открывают — а надо ли всё давать на просмотр публике? Сергей Ченнык как человек, уже поживший, считает, что какие-то личные темы, которые как-то связаны с ныне живущими потомками действующих тогда персонажей, не надо отдавать историкам: война, это еще обязательно и история предательства. Более молодой его коллега возражает: если открывать, то открывать всё.

Говорили о документальных и художественных фильмах (очень много снимают конъюнктурных, увы), о военных музеях (С.Ченнык много лет борется за то, чтобы в Симферополе был музей войны), о журнале (который много лет издается на собственные средства, без всякой помощи со стороны властей), о коллаборационизме («если будем замалчивать, то вывод один: это герои»)…

22 июня руководители республики со всеми теми, кто помнит о том страшном дне, обязательно возложат цветы к Могиле Неизвестного солдата в Гагаринском парке. Те, кто не сможет туда прийти, непременно помянет в семейном кругу родных, близких и друзей, сгинувших в пламени Великой Отечественной. А историки продолжат изучать архивы, искать следы подвига и предательства…

Фото вверху — из архива «КЭ»: маки на 35-й батарее

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Крым помнит героев первой героической обороны Севастополя и Крыма

Елена БОЙКО

Живая память

В память о героях Бешуйского боя

Оставить комментарий